— Откуда?
— Что? — переспросил Кантарр, потом понял. — Откуда я знаю, что ты — это ты? Когда миры только соединились, когда первые игроки только-только начали приходить сюда, я... один из немногих, получил возможность проходить туда. В тот мир. За пороги нулей и единиц. И я встретил тебя, на арене, когда ты выходила после очередной победы. Все тебя приветствовали, радовались те, кто на тебя поставил, кричали и топали ногами те, кто ставил на твоего противника. Но ты, уставшая, ускользнула, извернулась. А спустя мгновение из собравшейся толпы выбралась уже ты настоящая. Я не понял, где это было. Что все это значило. Я только осознал, что та высокая красивая девушка, только что отчаянно сражающаяся на арене, и вот эта усталая, привалившаяся к фонарю — одна и та же.
— Кантарр, — Тая виновато отвела глаза в сторону, понимая, что на нее скорее всего сердятся за тот обман.
— Мне стало страшно, — спокойно сказал мужчина.
— Что?!
— Мне стало страшно. Я спросил себя — какой силой надо обладать, чтобы душа была так прекрасна? И я не смог найти ответа. А потом мы встретились с тобой еще раз. В другой игре. Мы были на разных сторонах этой игры, я за "жертв", ты за "вторженцев". Я видел, как ты убивала. Быстро, красиво и стараясь, чтобы твой противник умер без мучений. А потом, когда битва закончилась, я видел, как ты плакала над телом маленького мальчишки из противоположного лагеря. Для тебя это был ... как вы называете нас...
— NPC.
— Да. Для тебя он был картинкой. Картонкой. Нарисованной. Запрограммированной, но ты так открыто плакала над ним, что мне снова стало страшно. Когда ты была в битве, мне показалось, что за твоей спиной два черных, как ночь крыла. А когда ты плакала над ребенком, за твоей спиной бились два белоснежных.
— У меня?
— Да. Я знал пророчество. Знал его так, как не знали другие. Меня изгнали из моего дома родители, и я еще до знакомства с тобой решил, что займусь этими пророчествами. Решил, что это не лучше и не хуже ничего другого. Я собрал все варианты пророчества. Все до единого. И выходило, что все будет зависеть от Тайфуна, и от того, как встретят эту девушку. Если ее убьют — миру придет конец. Если она выживет — миру придет конец. Я подумал, что нужно сделать, чтобы миру не пришел конец? Потом понял. Нужно не дать убить Тайфун. Самоуверенно?
— Очень в твоем духе, — отозвалась Тая, внимательно слушая.
— Возможно, — согласился Кантарр. — А потом мы познакомились. Я бездельно шатался в твоем пространстве, по любопытству взломал чей-то интерфейс и неожиданно получил отпор. Каково же было мое удивление, когда я понял, что это — ты. Мне нельзя было представляться. Мне нельзя было там задерживаться. Иначе закрылись бы врата в Кириан. Но все же я смог сделать многое.
— Ты стал хакером.
— Точно, — кивнул Кантарр. — Я стал хакером. Я взламывал, перебирал тысячи сетей, тысячи игр и искал тех, кто будет достаточно силен. Но никто ни разу не смог, попав в Кириан, почувствовать его. Для всех он оставался пресловутыми нулями и единицами. Нарисованным миром, красивым, изумительным, почти как настоящим. Но не настоящим.
— Я его тоже не ощущала, — спокойно сказала Тая. — Я не ощущала запахов. Не было осязания. Он очень долго оставался для меня нарисованным. До того момента, как мне не предложили устроить здесь конец света.
— И ты согласилась?
— Да, — Таисия закинула руки за голову, глядя в темное небо. — Я согласилась. В контракте прописана неустойка. И я еще думаю над этим. Возможно, я придумаю другой выход, но все же.
— Я буду защищать тебя, — Кантарр, что-то найдя на небосводе, поднялся, поднимая вслед за собой и Таю. — Чтобы тебе не пришлось проливать свою кровь. И тогда твои крылья останутся белоснежными, и ты принесешь в этот мир покой и процветание. Ты спасешь его.
— Если ты опоздаешь хотя бы один раз, то все закончится так же, как сегодня. А ты потом себе этого никогда не простишь. Кантарр, ты взял на себя слишком тяжелую задачу.
— Я думаю, я справлюсь, к тому же, я немного подстраховался, — протянув руку, мужчина потянул девушку за собой к заводи. — Я хочу тебе кое-что показать.
— Не надо мне ничего показывать!
— Это — надо.
Темная вода заводи сомкнулась над головой, испуганно оглядываясь по сторонам, Тая никак не могла понять, что происходит, потом поняла.
Внутри воды не было.
— Что это значит?
— Подводный тоннель. Естественный. Всего на двадцать минут в сутки он высыхает и можно пройти на другую сторону. Завтра нам придется плыть, чтобы добраться до колодца. Но Дарэль уже позаботился о соответствующих артефактах для нас и для наших лошадей. Идем же, Тая.
— Кантарр.
— Да?
— Когда ты понял, что я та самая, предсказанная, что ты решил?
Круто остановившись, мужчина пожал плечами, потом отступил чуть-чуть в сторону, словно чтобы у него было больше места для маневра. Поежился, глядя в черную бездну у него под ногами.
— Так все-таки? — спросила Тая, подойдя к нему ближе.
— Я понял, что мне все равно, — ответил мужчина негромко и столкнул подошедшую к нему девушку вниз.
Глава 6. Закон магического равновесия
Бездна не кончалась. Уступ, с которого Кантарр ее столкнул, остался далеко позади, а дна все не было и не было. Только черная дыра, в которую Тая все падала и никак не могла упасть. А потом картинка изменилась. В дыре стали появляться разрозненные куски кода. Нолики и единички, сплетаясь и расплетаясь, переплавляясь из одного в другое, дефилировали мимо взгляда.
Летя вниз, лежа на спине и ловя потоки кода, девушка даже на миг забыла о том, что она не дома. Так это все походило на привычный для нее переход из мира живых в мир игры.
— Как насчет покричать? — поинтересовался Кантарр, дрейфующий вместе с Таей сквозь бездну.
Девушка, еще ни разу не видевшая на лице Кантарра такого спокойного и умиротворенного выражения, с опаской спросила:
— А ты что, этого хочешь?
— Не особо. Звуки здесь разносятся гулко, далеко и резонируют долго.
— Это значит, чтобы еще и я мучилась? Да ни за что!
— Как-то ты себя все-таки неправильно ведешь, Тая.
— Правильно, не правильно, какая разница? — подтащив поближе пару кусков кода, Тая слепила из них хоть и кривоватый, зато удобный валик, затем гамак, в котором и устроилась. — Кантарр.
— Да?
— Что мы здесь делаем?
— Я хочу тебе кое-что показать.
— И обязательно сегодня? Может, я хотела отдохнуть немного. Поваляться на холодной земле, под тонким плащом и ворочаясь в куче неудобных юбок? Померзнуть от порывов ветра, пытаясь погреться от затухающего костра?
— Какая ты оказывается неженка! — подначил он Таю.
— А ты не знал? — повернулась девушка к нему, распахнув глаза.
— Даже не догадывался.
— Кстати, Кантарр.
— Да?
— Так куда мы двигаемся?
— На границу. Между нашим миром и миром единиц и нолей — соответственно, твоим.
— И зачем?
— Чтобы ты могла перезайти в Кириан.
— Зачем? — Тая нахмурилась и остановила скольжение. Бездна вокруг перестала двигаться, все застыло. Кантарр неторопливо пощелкал пальцами, пытаясь возобновить скольжение, но не получилось.
С той самой поры, как Тая вышла на черный рынок нелегальных боев, свои умения по контролю над виртуальной реальностью она прокачала по максимуму. И сейчас Кантарр просто не мог у нее перехватить "вожжи" управления, две тонкие ленты из единиц и нолей, от которых шли волны по пространству, перестраивая его.
— Зайдешь как Тайфун. Это будет более безопасно для тебя.
— Нет.
— Что?
— Я отказываюсь, — Тая резко дернула "вожжи" на себя, разрывая бездну, и снова оказалась на краю уступа, упрямо глядя на Кантарра. Одернув пояс платья, из-за которого приподнялся край верхней юбки, и щиколотки холодило ветром из бездны, Тая шагнула к выходу.
— Стой, — Кантарр перехватил ее за пояс. — Уже поздно! Там вода.
— Проплыву, — упрямо сообщила девушка.
— Не сходи с ума. Здесь есть другой выход.
— Где же он?
— Наверху.
— Предлагаешь, вообразить себя пауками и переться наверх, карабкаясь по склизким, голым камням?!
— Нет, — усмехнулся Кантарр. — Предлагаю подождать местный транспорт бездны и выбраться вместе с ним.
— Пауки?
— Нет.
— Червяки?
— Нет.
— Слизняки?
— Нет.
— А кто?
— Кто-кто в теремочке живет, кто-кто в маленьком живет? — необидно поинтересовался Кантарр, потом все же ответил на вопрос. — На улитке.
— Ни за что! — мгновенно отреагировала Тая. — Никаких брюхоногих моллюсков!
— Они очень милые, — заметил Кантарр негромко. — С такими очаровательными...
Мужчина не договорил. Тая заткнула ему рот рукой.
— Ничего не говори, — пробормотала она. — Никаких улиток. Никаких слизневых улиток! Ни за что! Я лучше сама наверх поднимусь.
— Это невозможно. Стены отвесные. Нет ни одного зацепа.
— Значит, проплыву под водой.
— Без специального заклинания долго под водой ты не продержишься.
— Я попробую!
— Вот же упертая! — Кантарр вздохнул. Протянул ладонь в бездну, зачерпнул темную материю и протянул ее Тае. — Держи.
На доверчиво протянутые девушкой ладони посыпались единицы и нолики.
— О! И что мне с этим делать?
— Что хочешь. Можешь заглянуть в свой рюкзак. С прошлого похода должны были остаться у тебя там пару артефактов подводной прогулки.
— Хорошая идея, — пробормотала Тая, просыпая между пальцев кусочки кода и формируя из них на скорую руку артефакт подводного дыхания, создающий вокруг хозяина небольшой купол. — Десяти минут хватит?
— За глаза, — кивнул Кантарр.
Девушка довольно улыбнулась, покачав в воздухе маленьким серым ромбиком на цепочке, внутри которого перекатывались с места на место пузырьки воздуха.
— Это?
— Точно.
Накинув на шею подвеску, Тая взглянула на Кантарра. Он был таким же как и всегда. Невозмутимым, хладнокровным. Но все же, почему-то девушке казалось, что он — обижен.
"Тайфун нравилась ему гораздо больше, чем Тая?" — спросила сама себя Таисия. А следом отбросив личные мысли, шагнула из-под свода коридора в толщу темной воды в тоннеле. Артефакт окутался лентой серого дыма, а затем вокруг Таи выстроился небольшой купол.
Тишина.
Как-то очень быстро получилось так, что в этом подводном мире Тая осталась одна. Кантарр, обогнавший ее на выходе из тоннеля, чтобы показать дорогу, растворился в темно-серой хмари подводного мира.
И догонять его Тая не стала.
Решила благоразумно дать ему время на "остыть". И решила немного побыть одной. Мир вокруг до сих пор оставался для нее нереальным. Даже после нападения волков и светлых эльфов, даже после того, как Таисия решила, что Кириану не существовать. Все вокруг для нее оставалось не игрой, но очень близко к этому.
Мир не желал становиться реальным, застрял где-то посреди между игрой и действительностью.
Всю опасность подобного подхода Тая отчетливо понимала: здесь у нее нет второго шанса, да у нее в играх, по сути, никогда этого второго шанса не было. Девушка должна была прочувствовать, что она здесь и сейчас, настоящая сама, и настоящие все вокруг. Но не получалось.
Возможно, она плохо старалась. Или сама не хотела принимать реальность вокруг. Или... Вариантов было много. Но все они оставались иллюзорными словами, неспешными мыслями, которые проходили сквозь сознание, не оставляя ни понимания, ни осознания. И уж тем более, не давая никакого толчка к действию.
Все было не так. Не как игра. Не как жизнь.
Тая остановилась в центре небольшой заводи, подняла голову наверх. Черная пелена водной поверхности медленно покачивалась, и то и дело по ней разбегалась разноцветная рябь. Заводь еще не успокоилась после того, как Кантарр вышел на берег.
"Надо подниматься", — подумала Тая и не тронулась с места.
"Надо всплывать", — ленивая мысль проскользнула и растворилась. Девушка снова даже не двинулась.
Только ладонь подняла и вздрогнула, разглядывая свою чисто-черную кожу.
"Я стала негром!" — радостная мысль расколола на осколки ту странную удушающую апатию, в которую Тая загремела ненароком. — "Даже не негром, дроу!"
Кожа была черной, а маникюр мог посоперничать своей экстремальностью с любым хищником. Почесав кончик носа, Тая глупо хихикнула. Опустила голову вниз, разглядывая, как черный цвет сбегает с кожи подобно тени, убегающей от солнца.
Озадаченно дернула головой и увидела совсем рядом светящийся квадрат. Алым цветом. И шагнула туда.
Движение вышло излишне резкое, вокруг поднялся небольшой буранчик, но Тае было все равно. Стоя на алом квадрате, с удивлением, переходящим в искренний восторг, она разглядывала себя. Кожа покрылась алыми и золотыми чешуйками. Волосы стали походить на толстые шнурки, состоящие сплошь то ли из узелков, то ли из каких-то утолщений. Исчезли те небольшие выпуклости, за которые можно было подержаться. Зато появился хвост. Начинающийся не оттуда, откуда утверждали ученые, а повыше. Хвост был совершенно некрасивый. Слишком массивный у основания и излишне длинный, он оказался еще и неудобным. Попробовав шагнуть в сторону, Тая в своем же хвосте запуталась и благополучно клюнула носом вниз. Прямо на маленький зеленый квадратик, засветившийся у нее под носом.
Память наконец-то соизволила подкинуть нужное воспоминание. Светившиеся квадраты больше всего напоминали черепаший панцирь. Каждая "ячейка" которого светилась разным светом. Приземлившись носом на зеленое пятно света, Тая чуть не завизжала, обнаружив, что ноги у нее исчезли, вообще. Вместо них ниже пояса свисали какие-то то ли лохмотья, то ли жгуты. А затем, медленно выпрямляясь, девушка поняла, что спина болит из-за того, что от лопаток распахнулись фасеточные, как у древних стрекоз, крылья.
И мир исчез.
Разум отключился.
Остались только инстинкты, мельтешащие вокруг краски, с которым Тая играла в догонялки, и крылья за спиной.
А еще ощущение полного и безоговорочного счастья...
* * *
В маленьком лагере царила сонная тишина. Две аккуратные походные палатки были закрыты плащом сна от звуков окружающего мира и ветра, особенно сильного на равнине горного бога. В палатке спали трое, еще трое ушли на ночную охоту. Один разведчик отправился с отчетом к Князю, ну а еще двое сидели у костра. Если кто-то взял бы на себя труд приглядеться, то он сделал бы вывод, что из двоих сидящих один постарше, второй помоложе. И в руках у старшего мелькает длинное что-то серебристое, подозрительно похожее на человеческие спицы. Младший — безусый мальчишка разглядывал аляпистое пятно на пяльцах и раздумывал на тему того, чем это объявить.
Разговор не клеился...
Над лагерем царила сонная тишина, нарушило которую появление разведчика.
— Хорх Дирг! — подорвался с места младший.
— Почему моллюски еще не в спальниках? Брысь отсюда!
Младшего словно ветром сдуло, названный Диргом сел на его место. Взглянул на старшего, выражение лица которого было далеко от приветливого.
