И маятник качнулся... (часть вторая)

Колени подогнулись, и я еле успел плюхнуться на постель рядом с принцессой, которая недовольно шевельнулась, но не открыла глаза, справедливо рассудив во сне, что незачем тревожиться по пустякам. Увы, милая, это далеко не пустяк.

Я тронул девочку за плечо.

— Просыпайся!

В ответ послышалось вялое бормотание. Пришлось тряхнуть посильнее:

— Просыпайся, кому говорят?!

Припухшие веки медленно поднялись, и ореховые глаза взглянули на меня, мягко говоря, с непониманием:

— Уже утро?

— Нет.

— Тогда зачем ты... И вообще, что ты делаешь в этой комнате? — запоздалое смущённое удивление.

— Срочное дело, требующее твоего участия.

— Какое дело? — она не желала просыпаться окончательно. Пришлось брать быка за рога:

— Что ты знаешь об Инициации?

Глаза Рианны испуганно расширились.

— Зачем... Что тебе... А до утра это не подождёт?

— Утром всем нам будет уже не до пространных рассуждений, милая... Именно сейчас.

— Этот вопрос тебя не касается! — обрубила девочка.

— Ошибаешься, милая, потому что... Пришла пора взрослеть.

Она перестала моргать, вцепившись взглядом в моё лицо.

— Ты... Ты пьян? — Ну, нашла оправдание!

— Лучше бы я был пьян... В общем, так: хочешь ты того или нет, но сейчас тебе предстоит пройти Инициацию. Мне позарез нужен Мост...

— Ты с ума сошёл! — она вжалась в постель, словно надеялась спрятаться в складках одеяла. Не выйдет. Я швырнул смятую ткань на пол.

— Только не бойся, пожалуйста... — зачем я это говорю? Кого когда успокаивали слова: "Не бойся"? Но что ещё я могу сказать? Что сейчас будет очень больно? Это тоже не повод для успокоения...

— Убирайся прочь! — попробовала приказать принцесса. Ай-вэй, малышка, не командный у тебя голос, совсем не командный.

— Ты готова?

— Оставь меня! — ещё чуть-чуть, и польются слёзы.

— Чего вы шумите, дурные? — ну вот, и гнома проснулась. Так я весь дом перебужу...

— Скажи ему, чтобы он ушёл! — взмолилась Рианна.

— Кто? — Миррима подняла голову, узрела меня и сморщила носик: — Ах, этот... Слушай, тебе что, не спится? Пойди на кухню, съешь чего-нибудь — помогает...

— Я буду очень признателен, милая, если ты повернёшься лицом к стенке и снова уснёшь, — ласково сказал я.

— Это ещё почему? — нахмурилась гнома.

— Потому что... — ну нет у меня времени, совсем нет!

Драгоценные секунды ушли на то, чтобы доковылять до постели гномы и отправить её в состояние, схожее с самым глубоким сном — это не составило мне труда: всего-то и нужно, что пережать пальцами сосуды на шее... Конечно, добавив небольшой удар по Кружеву, снимающий излишки жизненной силы — ровно столько, сколько нужно для наведения глубокой усталости.

Когда я вернулся обратно, принцесса попыталась меня ударить. И получила в ответ хлёсткую пощёчину, швырнувшую хрупкое тело на постель.

— Игры закончились, милая. Пора приниматься за дело, — я сам удивился безжизненности своего голоса.

— Не смей ко мне прикасаться! — она была смертельно испугана, но не теряла присутствия духа. Пока.

— Мне очень жаль...

Я обрушился на неё всей своей тяжестью, придавив к кровати. Девочка глухо вскрикнула и... Закатила глаза от нахлынувшей боли, потому что Пустота ворвалась в её бледное Кружево.

Я не смотрел на Рианну — просто уткнулся носом в жилку, пульсирующую на тонкой шее. Нет, не из трусости. Зачем смотреть на искаженное страданием лицо, если сам испытываешь не менее сильные мучения? Пальцы принцессы конвульсивно сжимались, но я сомкнул на её запястьях браслеты своих ладоней и прижал к постели. Не надо дёргаться, милая! Я знаю, что тебе больно, я знаю, что тебя выворачивает наизнанку, но... Я не умею иначе. Если бы умел...

Что такое Инициация? Фрэлл её знает! "Мостоведение" никогда не входило в число моих любимых предметов для изучения. Каков должен быть результат? Кружево, готовое к соединению артефакта с Источником! Как этого добиться? Могу предложить только один способ: вычерпать тот небольшой запас Силы, который имеется на настоящий момент, поставить ребёнка на грань смерти и надеяться, что в последний момент природа сама сделает то, что нужно. Жестоко? А то! Могу сказать больше: в эти минуты я себя ненавидел, потому что совершал кое-что похуже, чем изнасилование — хладнокровно и настойчиво убивал...

Зелень таяла. Быстро, слишком быстро. Ну ещё бы, я же снова голоден... Надо бы помедленнее... Так, дышим ровнее, спокойнее... Я должен нанести удар по всей поверхности Кружева, вонзиться в каждую петельку, высосать Силу из каждой Нити. Чуть-чуть глубже... Так, хорошо, первый Слой снят. Идём дальше?

Какая же она слабенькая... Фрэлл подери, а вдруг девочка вовсе не должна была проходить Инициацию? Но тогда... Я попросту убью её! Нет, этого не может быть... Остановиться? Поздно. Отпусти я Кружево сейчас, она умрёт, лишённая Защитного Слоя, если тотчас же не получит подпитки. А ни мага, ни лекаря под рукой нет... Пресветлая Владычица, я так редко обращаюсь к тебе в своих мольбах! Пожалуйста, не оставляй это дитя!... Я не могу заплатить: у меня ничего нет. Я не могу обещать: мне нечем тебе служить. Не ради меня, ради неё... Я не могу взять на себя ещё и эту смерть! Трус? Да! Эгоист? Разумеется! Зачем я всё это затеял? Уже не понимаю... Какой из меня Спаситель Невинных Душ — смех один... Только ломаю и рву...

Бессвязные мысли улетели прочь, опустошая разум, и я сосредоточился на своих ощущениях. Всё бы ничего, если бы не эти волны Возмущения Пространства — как они мне мешают!... Второй Слой скорбно осыпался в Пасть Пустоты, и Кружево стало совсем прозрачным. Ещё глубже? Она же почти не дышит... Что ж, осталось последнее средство.

Я накрыл губы девочки своими и выдохнул в маленький рот воздух из своих лёгких.

Она бы кричала, если бы могла. Жестокая агония пронзила тело ребёнка — не помогло даже то, что я лежал сверху: левая рука Рианны вырвалась из моего захвата и скрюченные пальцы вонзились в щёку, аккурат рядом с клеймом, но я удержался и не отдёрнул голову, хотя от боли на глаза навернулись слёзы. Бледная кожа принцессы стала невероятно холодной, словно ледник, но я не мог убраться восвояси, потому что... Я не мог оставить её наедине с кошмаром, который сам же и вызвал к жизни. Да, мне не дано было почувствовать и десятой доли того, что испытывала принцесса, но я знал, какая волна боли будет последней...

Сотни голодных язычков оплели Кружево девочки, высасывая крохотные капли девственной Силы. Силы, которая ни разу не была выпущена на свободу. Хрусталь пустеющих Нитей покрывался инеем. Ещё несколько минут, и по прозрачным узорам пробегут первые трещины — вестники приближающейся смерти... Ну же, Твоё Высочество, борись! Кто кроме тебя сможет открыть Врата? Я прошу, не сдавайся! Ты не хочешь выполнить мою маленькую просьбу? Тогда... Я приказываю тебе!

Упрямишься? Не желаешь искать свой Источник? Сама напросилась! Примешь то, что выберу я, и только попробуй отказаться!...

Я потянулся сознанием к Четырём Опорам. Которая из вас? Которая же?...

Факел грустно покачал язычками огня, встречая мой вопрос...

Песок Чаши что-то сожалеюще прошелестел...

Струны Лютни жалобно взвизгнули...

Гладь Колодца потемнела...

Да что же такое творится?! Почему вы отворачиваетесь? Почему отказываете в помощи? Я прошу вас!

...Голос, разрубивший сознание пополам, принадлежал не Источникам. Тихий, спокойный, почти безучастный и невыразимо усталый.

— Она слишком слаба...

— И что же?

— На страницах её Судьбы нет места для Источника...

— Сотри что-нибудь ненужное! Ты можешь, я знаю!

— Ненужное? — печальный вздох. — Ты не понимаешь, о чём просишь...

— Она погибнет, если ни один Источник не примет её!

— Возможно... Но если ты вернёшь то, что взял, у неё есть шанс выжить...

— А у всех остальных?

— Что проку жить чужими жизнями, малыш?... Живи своей... — ласковая ладонь на моих волосах.

— Город погибнет!

— А если он заслуживает такой участи?...

— Но люди...

— Ты слишком хорошо о них думаешь... — улыбка, полная грусти.

— Я не могу допустить столько смертей!

— Не бери на себя больше, чем можешь вынести... — лёгкий укор.

— Помоги!

— Переписать Судьбу?

— Да!

— А если я скажу, что её Линии переплетены с твоими теснее, чем ты можешь представить?...

— Это невозможно... — не могу поверить. Я и Рианна? С какой стати?

— Ты не веришь в чудеса?... — сожаление.

— У меня не было повода поверить... Ни разу.

— Ты предлагал стереть ненужное... Есть одна запись. Касающаяся тебя... Хочешь знать, о чём она? — интригующе.

— Нет.

— И всё равно узнаешь... Я сотру её, если ты настаиваешь, но прежде... Я скажу, что вам предназначалось...

— Не надо... — сердце сжалось в предчувствии чего-то дурного и непоправимого.

— Вы могли бы быть вместе...

— Что это значит? — дыхание перехватывает от горечи и внезапной догадки.

— Вы были бы идеальной парой... С ней ты мог бы... Она бы любила тебя...

— Нет...

— Ну как? Ты готов отказаться от возможности любить и быть любимым?... По настоящему любимым?...

Я промолчал, унесённый бурей эмоций. Всю жизнь я мечтал о том, что встречу человека, который... И встретил же! Неужели мы, и в самом деле, стали бы... А почему нет? Ни один королевский дом не посмел бы упрекнуть меня в том, что касается родовитости и знатности... Она бы разделила со мной... Что? Моё проклятье? Жить с чудовищем? Нет, я не желаю ей ТАКОГО счастья...

— Она была бы счастлива, можешь мне поверить... — мои мысли не секрет для Той, Что Нигде И Повсюду.

— И я — тоже?

— И ты...

А время идёт. Я чувствую: Возмущения Пространства становятся всё сильнее. Нужно что-то решать, и срочно. А может быть... Плюнуть на всё и наслаждаться своим уютным мирком? Мы успеем покинуть город и... Фрэлл с ними, с людьми! Ещё наплодятся... Пора подумать и о своём личном счастье, разве нет? Женюсь на принцессе, уеду куда-нибудь подальше, ну придётся пойти на поклон к Магрит, и что? Пару раз унизиться — что мне стоит? И заживу в своё удовольствие...

Я почти решился. Почти. Но тут неприятная особа по имени Совесть негромко кашлянула, напоминая о себе.

Хочешь счастья?

Хочу.

А заслуживаешь ли ты того, чтобы быть счастливым?

Но ведь все вокруг имеют право жить так, как хотят. И что самое смешное, вовсю пользуются этим правом.

Ты — не все.

Почему это?

Сам знаешь.

Я хочу быть таким же, как они!

Не получится. Ты никогда не будешь таким. Ты всегда знаешь, как нужно поступать, чтобы всё было правильно. А когда знаешь — трудно поступить наоборот.

Ну, хоть один раз!... Кому от этого будет хуже?

Всего лишь нескольким тысячам людей, не более. Не переживай о них...

Фрэлл!

Никто не посмеет упрекнуть тебя, не бойся...

Я и не боюсь. Я совершенно равнодушен к чужим судьбам.

Ты сам-то себе веришь?

Верю!

Ну-ну...

Я сжал пальцы, оставляя чудовищные синяки на запястьях принцессы.

Почему я опять должен выбирать между собой и всем остальным миром? Почему всегда — я? Почему никто другой не может взять на себя заботу о Сущем? У меня нет достаточных сил и средств, чтобы этим заниматься... Я так мало знаю и умею... Я совсем не подхожу на эту роль...

Но сейчас — больше некому.

Оставьте меня в покое! И я ни о чём вас не попрошу!...

— Ты сделал выбор? — чуточку насмешливо, чуточку участливо.

— Да... — сдавленный шёпот.

— Не слышу...

— Да! — крик, похожий на всхлип.

— И что же ты решил?... — как будто сама не знает!

— Подари девочке её Источник.

— Уверен?...

— Нет, но не вижу другого выхода...

— Не жаль отказываться от любви?...

— Я не знаю, что это такое...

— Ты ошибаешься, малыш... Твоё сердце умирает в тщетном ожидании чувств, которые никогда не переживало, но узнает с первого же взгляда...

— Прекрати! Не причиняй больше страданий, чем уже свалилось на мою голову!

— Ты не можешь приказывать МНЕ...

— Я прошу!

— Что ж...

Небольшая пауза — и знакомые слова:

— Право — неотъемлемо... Желание — достойно... Цена — подтверждена...

Ещё одна маленькая пауза.

— Воля — исполнена...

...Плотина рухнула. Рассыпалась в прах. Нет, не так: просто исчезла, быстрее, чем тает дымка от дыхания на холодном стекле. Раскалённые струи Силы ворвались в пустое Кружево принцессы, скрещиваясь с языками Пустоты, наступая, напирая, давя...

Выброс Силы был огромен. Наверное, я сгорел бы в этом огне, если бы не был сброшен на пол последней судорогой, всколыхнувшей тело девочки. Мне понадобилась почти минута, чтобы подняться и снова взглянуть в её глаза. Лучше бы я этого не делал...

Ненависть — вот единственное, что я мог прочитать. Исключительно в адрес вашего покорного слуги. Ненависть и отчаяние. Боль и страх. Нежелание понять и принять свершившееся. Как же мне жаль тебя, милая! И как мне жаль самого себя...

— Нам пора, — я подхватил Рианну под руку, заставляя встать.

— Чудовище... — она сказала это одними губами, но мне не надо было слышать. Я знал, что она так скажет. Я и сам себя так называл.

— Увы, милая, увы... Можешь думать, что хочешь, но поработать тебе придётся...

...На улицах мы не встретили ни души, что было весьма странно: даже в самую глухую, что называется, полночь, всегда находятся беспокойные души, шатающиеся по делу и без дела, а тут Мирак, как будто вымер. Была ли тому виной луна, на бледном челе которой явственно проступали алые пятна, гнев ли разбуженного Сердца Гор заставил всё живое впасть в оцепенение — не знаю. Отсутствие свидетелей было мне только на руку: мало ли что подумал бы случайный прохожий, если бы увидел, как взрослый мужчина тащит за собой по улице несовершеннолетнюю девицу с безвольно мотающейся головой? Честное слово, я бы нёс её на руках, но... Я и сам еле передвигал ноги, так что, добравшись-таки до фонтана, ваш покорный слуга думал только о том, чтобы лечь и умереть. Во всех известных смыслах.

Вода в чаше бассейна застыла зеркалом, в котором отразилось бледное лицо Рианны. Ореховые глаза, казавшиеся в лунном свете золотыми, почти ничего не видели. Не хотели видеть.

— Мы на месте, милая. Пора.

— Не хочу... — слабо, но твёрдо. — Ничего не хочу...

— Город нуждается в твоей защите.

— Мне всё равно...

— Э, нет, милая, не отвертишься! Я потратил столько сил, чтобы ты обрела могущество, можно сказать, пожертвовал собой, и что слышу? Намереваешься умыть руки? Не выйдет!

Я залепил принцессе пощёчину.

— Иди и выполняй то, что должна!

— Я ничего тебе не должна... — безвольный шелест губ.

— Не мне, упрямица, не мне! Городу. Людям. Королевству. Кто говорил мне о долге? Так вот тебе возможность: исполни свой долг. Здесь и сейчас!