Гоблин поневоле или Изменчивый Мир

Похоже, новое имя в Чёрном Блокноте Лар-ин-Лина уже появилось...

Раздались приближающиеся шаги. Я поднял взгляд, и увидел вставшего рядом со мной Кил-ин-Хака. Как странно. Только появившись здесь, я с трудом отличал одного гоблина от другого. А сейчас все они были для меня абсолютно разными, с собственными чертами лица и особенностями фигуры, даже по взгляду я мог понять, кто передо мной. Взгляд Кил-ин-Хака был задумчивым и заинтересованным, почти всегда, и этот раз не стал исключением.

— Слушай... — пробубнил он, внимательно разглядывая мой котелок. — Так как ты всё-таки это сделал?

Так и начала зарождаться наша дружба.

В целом день мой проходил так: встать рано утром, когда солнце только-только показывалось из-за верхушек деревьев, получить дозу облизывания от Юлы, направиться к дому Учителя, выслушать многочисленные лекции, затем пройти через нудные, но необходимые практические задания, уйти на непродолжительный отдых, во время которого я либо тренировал Юлу, либо прогуливался по селению, а после, вечером, заняться самообучением, обложившись различного рода писаниной, вспоминая то, что знал, и зазубривая новое.

В перерывах между учёбой у старого шамана и самообучением меня посещали ученицы-целительницы, обучавшиеся при Син-аль-Ланг, той самой странной старухе, что была в ту, первую мою ночь на Пяте, в шатре рагха, и очень внимательно меня рассматривала. Похоже, её интерес ко мне не ограничился обычным созерцанием, и её ученицы приходили ко мне не просто так. Нет, конечно, они приносили мне еду, которой я наедался до отвала — организму гоблина, как выяснилось, требуется есть лишь раз в день — но при этом как будто невзначай расспрашивали меня о том, как мне живётся, что делаю, о чём думаю... И при этом довольно близко, даже слишком близко подсаживались, осторожно кладя руки мне на плечи.

И тут, между прочим, я заметил одну особенность: они мне нравились. Мой взгляд останавливался на их красивых формах, красивых губах, глазах... Красивых?! Кому же они кажутся красивыми? Мне, или Гул-аль-Дуку?!

Я попытался представить себе человеческую женщину. Высокая, статная, с лицом... Анжелины Джоли? Пускай будет. Вздымающаяся при каждом вздохе грудь, абсолютно не обременённая одеждой, красивые чёрные локоны стекают по плечам... бу-э-э-э! Мне стало тошно и мерзко. Фу, и как мне могла нравиться подобная мерзость?! А прямо здесь, рядом, эта прекрасная, гладкая зелёная кожа, эти так мило оттопыренные в стороны ушки... Пр-пр-пр, стопорись, Андрюха! Не хватало ещё сорваться и совершить непоправимое! Ведь старухе то это, скорее всего, правда и непонятно зачем, но выгодно. А потакать чужим неясным планам не хочу. Хотя, стоит признать: в низу живота ныло каждый раз, когда миленькие ученицы соблазнительно тыкались в меня своими... своими... да куда тебя занесло!

Из этого всего можно было сделать вывод: моё сознание тесно переплетается с сознанием Гул-аль-Дука, многие их границы уже стёрлись. Какие-то из воспоминаний гоблина, оставшихся в его голове, я воспринимаю, как свои. Недавно я вспомнил что давно не ел любимых лапок Болотной Маженицы в соусе, о чём и доложил прямёхонько Син-аль-Ланг, решив не играть в "сломанный телефон", передавая инфу через её учениц: мол, подкорректируйте мне меню. Старуха от подобной наглости немного прибалдела, но, уверен, кое-что про меня себе отметила — она женщина умная и хитрая, такие подобного даже не скрывают. Лишь оказавшись у себя дома, я понял: какого чёрта! Я вообще знаю вкус этой самой Болотной Маженицы?!

Я вынырнул из раздумий так же неожиданно, как в них и утонул. Только сейчас до меня дошло, что всё это время Кил-ин-Хак, стоя на пороге, выжидающе глядел на меня, а Юла успела задрыхнуть у моих ног.

— И сколько ждёшь? — Чувствуя себя полным кретином, осведомился я у явно уставшего стоять гоблина.

— Час, — пожал тот плечами. — Плюс-минус... ты срочно нужен Учителю. Видимо, случилось нечто из ряда вон.

Я вскочил и, наскоро собравшись, а именно — напялив на себя всю шаманскую атрибутику, включая котёл, вскочил на Юлу и последовал за Кил-ин-Хаком. Сам гоблин не имел собственного Ула: по степени важности пока не положено, хотя в скором времени он, как и Лар-ин-Лин, собирается шагнуть на следующую ступень, заслужить приставку "аль". А это вовсе не тривиальная задача, учитывая то, какие перспективы тебе открывают эти три буквы: ты будешь ходить в Совет клана, решать высшие (По местным меркам) политические задачи, в конце концов, станешь правой рукой вождя, сможешь иметь собственных учеников! Хотя учеников можно было иметь и на уровне "ин", но это считалось неким моветоном, к тому же — кто захочет идти к гоблину-недоучке? Только полные придурки, которые и будут годны лишь на то, чтобы зажигать в домах свечи.

Выезжая из своего личного дворика, я не без удовольствия отметил отсутствие на заборе различного рода внутренностей и костей, принадлежавших Гул-аль-Дуку. И нет, отнюдь не из-за того, что они мне были неприятны, или вызывали приступы тошноты — этот этап был пройден давным-давно, теперь прирезать какую-нибудь зверюшку, или выпотрошить местную нечисть я был готов хоть сейчас — не было никакого отвращения. Радовало то, что души, охранявшие этот дом до меня и жившие в этих самых черепах и кишках, начали донимать меня ещё в первые дни, приходя во снах, а порой и забредая в дом. И пусть они не сделали мне ничего плохого, но это самое плохое вполне могло произойти, рано или поздно, и произошло бы намного раньше, не принадлежи моё тело их бывшему хозяину, вызывая у духов чувство смятения. Так что вся эта обязательная атрибутика боевого шамана была снята, но проблема всё же не исчезла, а лишь изменилась в лице: местные непонимающе косились на мой дом, пожимая плечами и не разумея, отчего великий шаман решил избавиться от таких важных в его деле вещей? Так что к моему списку странностей, который и так уже походил на несколько томов "Война и Мир", прибавилась ещё одна, а в не менее длинный список того, что предстоит сделать, попал новый пункт: "Украсить дом "гирляндами" из кишок и "шариками" в виде черепов", а то как-то не по-гоблински, честно слово!

— Э, пришли! — Притормозил Юлу Кил-ин-Хак, на которого я, задумавшись, чуть было не наехал.

Спрыгнув с Ула, я погладил девочку по крепкой шее, получив дозу довольного урчания, и направился вместе с гоблином в дом Учителя. Появившийся перед самым входом воздушный элементаль, мой давний знакомый, угрожающе взмахнул своим копьём:

— Имя!

— Гул-ин-Дук, — вздохнул я.

Ну, не нравилось мне произносить это имя вслух! Вторая часть моего нового имени теперь напоминала не самое приятное название птицы и было схоже с оскорблением. Слава Духам, в этом мире индюки не водились, и потому посмеяться надо мной ни у кого возможности не было, и всё же, и всё же...

Успевший мне надоесть за время обучения элементаль, кажется, с немного обиженным видом, мол, и сегодня никого не покромсаю, отлетел в сторону, освобождая проход. Между прочим, Кил-ин-Хака, или Лар-ин-Лина он никогда не останавливал! Ну ничего, вот освою высшие ступени шаманизма, и надеру тебе твою воздушную задницу, ветерок!

В доме, как обычно, было темно, лишь порхающие и никогда не затухающие свечи создавали хоть какое-то ощущение света. Сидевший неподалёку старый шаман был невероятно хмур и сосредоточен. Настолько суровым я его ещё не видел, а Учитель был дядькой вообще не особенно улыбчивым.

— Гул-ин-Дук, пойдёшь со мной, — поднялся, завидев нас, старый гоблин. — Кил-ин-Хак, остаёшься тут за главного и ждёшь от меня весточки. Всё понял?

— Понял, — ничего, сразу видно, не поняв, автоматически кивнул мой друг.

Я последовал за уверенного прошагавшим мимо Учителем. Тот остановился во дворике, в котором всё ещё красовался созданный мною когда-то валун, и, вложив два пальца в рот, свистнул. Тут же в одной из пристроек старого шамана что-то закопошилось, а в следующее мгновение оттуда выполз, зевая и нехотя шлёпая в нашу сторону, старый Ул, своими размерами ничуть не уступавший Лежебоке. Я невольно ухмыльнулся: похоже, моя Юла — единственная ящерка, любящая скорость и резвая, словно крепкий щенок.

Подсобив Учителю в водружении его туши в седло, я также вскочил на своего Ула, направив его за степенно двинувшимся вглубь поселения гоблином. На одном из разворотов я невольно вздёрнул брови вверх: эта дорога была мне знакома, и вела она к шатру вождя. У меня тут же появилось много вопросов и, поравнявшись с Учителем, я вознамерился их выдать, но тут же был перебит:

— Слушай внимательно и запоминай, — нахмурился старый гоблин, так что я поспешил заткнуться и внимать. — Официально ты — Верховный, и потому имеешь право присутствовать на Совете. Но твоё присутствие на нём лишь символично. Все, кто соберутся там — верхи клана, и они прекрасно осведомлены о твоём происхождении и нынешнем положении. Поэтому помалкивай, а ещё лучше — вообще не слушай, о чём пойдёт речь, ибо тебя это не касается. Уяснил?

Наверное, последний вопрос был чисто риторическим, и всё же я кивнул, еле сдержавшись чтобы не присвистнуть: так меня везут на Совет! А если верить моей памяти, то подобные Советы собирались не часто: обычно перед объявлением войны клану, или какой-то ситуации, требующей решения всей клановой верхушки. Так что, видать, случилось нечто из ряда вон выходящее...

* * *

Старый Мастер-над-Водой Рун-аль-Ахг скривился и дал здоровый подзатыльник неумёхе-подмастерью, который уже битый час не мог извлечь чистой воды из болотной жижи. Затем, пообещав, что, когда вернётся и обнаружит его всё на той же стадии работы, обязательно заставит его глотать эту самую жижу, с гримасой пренебрежения на лице пошлёпал по воде к следующему страдальцу.

Болотная ферма — так называли это место — располагалась недалеко от основной части поселения клана. Её дислокация оправдывалась самыми обильными и глубокими болотными озёрами в этой части Пяты. Защищали ферму небольшой отряд гоблинов-мечников, да выращенные по всему её периметру шаманами земли огромные валуны, утопающие в болотном иле чуть ли не на половину.

Рун-аль-Ахг, как лучший водяной шаман клана, был приставлен к ферме в качестве надзирателя, главного добытчика, и вообще главы всего-всего, но в пределах данной территории. И был не особенно этому рад. А, если быть точнее, то был просто в бешенстве!

Вся проблема заключалась в том, что он ненавидел воду — терпеть её не мог. Но иначе, встав на тропу изучения водяного шаманизма, стать Верховным нельзя. Он год за годом только и делал, что призывал водяных духов из болотных жиж, дегустировал содержимое, удовлетворялся или нет, и снова продолжал практиковаться. В итоге, после сорока лет таких издевательств над самим собой, он достиг небывалых успехов в этой области, сумев вызвать неплохого водяного элементаля, что когда-то считалось не просто невероятно трудным, а невозможным, но с тех пор он не мог заниматься шаманизмом, выпивая в день исключительно одну кружку воды — только лишь чтобы не умереть от жажды.

Так что старый гоблин был невероятно удивлён, когда рагх, вождь клана, поставил его главой болотной фермы. Но у хитрого Равр-рагх-Хила было своё объяснение на этот счёт. Весь парадокс заключался в том, что ненависть Рун-аль-Агха к воде как раз и стала той самой точкой отчёта, запустившей невероятные успехи фермы и увеличение её производительности в несколько раз: старый Мастер-над-Водой настолько ненавидел воду, что подсознательно всегда хотел закончить её сборы побыстрее, и оттого его подмастерья, которые уже успели проклясть своего начальника, выдавали объём втрое больший, чем при предыдущем Мастере, но при этом рабочий день гоблина заканчивался исключительно по расписанию, а не по выданному объёму воды. Так что водные запасы клана, некогда скудные и недолговременные, теперь увеличились настолько, что в ферме пришлось заложить отдельный колодец, где и хранилась вода, охраняемая количеством стражи даже большим, чем у стен самой фермы.

Тот день обещал пройти для старого шамана так же обыденно и мерзко, как обычно. Но судьба не любит слишком длительную обыденность: её хлебом не корми — дай повеселиться. И в этот день она выбрала предметом своего веселья именно старого, ненавидящего свою работу гоблина...

Наступали сумерки. Подмастерья, облегчённо вздыхая, начали собираться по домам, а Рун-аль-Агх, так уже распрощался со стражниками, один из которых, покосившись на лес, предложил старому гоблину препроводить его до селения, на что тот лишь махнул рукой, проворчав что-то про то, что старик ещё не настолько выжил из ума, чтобы забыть дорогу домой и, опираясь на посох, увешанный ракушками, поплёлся по единственной выступающей между двумя озёрами тропинке.

Затем стражники услышали отчётливый красивый старческий женский голос:

— Рун-аль-Агх... иди ко мне... я соскучилась... Рун-аль-Агх...

И не успели гоблины что-либо понять, как из сумерек болот раздался вопль Мастера-над-Водой, а затем быстро удаляющийся топот. Недолго думая, стражники выхватили свои мечи и бросились по направлению, куда ушёл старый шаман, но на месте застали лишь наспех вызванного элементаля воды, который стоял, тупо уставившись в темноту, так и не успев получить приказ от хозяина...

* * *

Меня аж передёрнуло от представившейся картины. Воображение у меня никогда не страдало, так что пронзительный крик старика всё ещё бил мои барабанные перепонки, щекоча нервы.

Стражники, что стояли в центре шатра, поведавшие эту историю, умолкли, уткнув свои взгляды в пол. Вождь, ещё более хмурый, чем пасмурное небо, оглядел присутствующих здесь Верховных и вздохнул:

— Ну? Кто что об этом думает?

Старые толстые гоблины, которые и составляли всю верхушку клана, начали перешёптываться, косясь на не знающих куда себя деть воинов. Вряд ли когда обычным стражникам удавалось посетить столь серьёзное мероприятие, как Совет. А тут они, считай, и главные свидетели, и помощники в этом деле, и в центре внимания. Думаю, подобного внимания им ой как не хотелось, и сейчас они жалели, что вообще решили об этом рассказать: спокойненько работали бы без Мастера — на эту ферму всё равно никто не заглядывает... Птьфу ты! Уже начинаю думать, как гоблин... Нет — худший из гоблинов!

Один из шаманов, увешанный костьми и амулетами, словно новогодняя ёлка игрушками, отвлёкся от перешёптываний и поинтересовался:

— Тот голос — вы слышали его когда-нибудь прежде? Возможно, он вам знаком?

Один из стражников тут же закивал так энергично, что я начал опасаться за сохранность его шеи:

— Да! Знаком! — Обрадованно и, кажется, облегчённо воскликнул он. — Его жене, госпоже Лиа-Лир — вот кому он принадлежал! Она как-то провожала Мастера до фермы, я слышал, как они разговаривали. Но не думаете же вы, что она... — начал было смущённо бормотать гоблин, но шаман лишь махнул на него рукой, повернувшись к вождю:

— Мой рагх, по-моему, всё более чем очевидно: это был тодплаг. Подобные твари уже не раз были замечены у стен фермы, но раньше их отпугивали гоблинские мечи — сейчас же, видимо, они стали слишком голодными, чтобы скрытничать. И мы все прекрасно осведомлены о их способности копировать голоса.