Святая Грета

— Твоя очередь, — сказал ему Пол. — Прыгай!

— К-куда? — растерялся Бонга. Он не видел особой необходимости прыгать через костер. Он опасался запнуться ногой за пылающие доски и упасть прямо на раскаленную колючую проволоку, которую видел среди горящего мусора. Он отыскал глазами Грету, по ту сторону огня, и ненавидяще уперся в нее взглядом. Такое могла придумать только она, черт бы ее побрал!

— Адское пламя не станет ждать тебя вечно, — проговорила Грета. — Давай! Очищение должно состояться!

Пол и Клайс больше не улыбались. Неожиданно Бонга почувствовал, что у него цепенеют ноги.

— Ты сможешь, — сказал ему Пол, его лицо теперь напоминало лицо инквизитора из кошмара вчерашнего праздника. Бонга обреченно простонал и повернулся к костру. Кажется, пламя стало чуть ниже, но доски разгорелись ответственно. Они были сияюще-красными, а сверху, как гребень саламандры, светилась колючая проволока, которой еще недавно, и Бонга готов был поспорить на что угодно, там не лежало. Грета подняла руки завораживающим жестом, запрокинула лицо к потолку. Ее фигура плавно меняла очертания.

"Это из-за того, что ее заслоняет костер", — сказал себе Бонга. Клайс и Пол требовательно глядели на него. Еще чуть-чуть, и они сами швырнут его туда...

"Но там же колючка!"

— Я сам, — вздохнул Бонга. — Я сейчас... Раз! Два! Три!..

Ему удалось побороть свой страх всего на одну секунду, но он успел, по инерции, добежать до огня и перелететь его, совершив прыжок, о котором раньше мог только мечтать. Теперь он гордо стоял рядом с Гретой и ждал остальных, поглядывая на Алдыбея. Грета шагнула вправо, освобождая дорогу Полу, который мчался прямо на них.

Глава 4. ВТОРНИК

1

Колокола звонили среди густого тумана, одиноко и отрешенно. Все, что раньше было за ее окном, исчезло. Белая стена стояла по ту сторону стекла, и лишь колокола могли ее пробить. Грета закуталась в покрывало еще плотнее, раздумывая, что случится, если открыть окно.

Потом она услышала скрип двери, и Клайс подошел, как всегда, быстро и легко. Он встал у нее за спиной, почти касаясь ее, Грета почувствовала его тепло. Она не стала оборачиваться.

— Туман, — проговорил Клайс. — Просто туман, и ничего больше.

— Просто туман, — повторила Грета, отклоняясь назад. И ощутила, как вздрогнуло его тело.

Секундой позже он обнимал ее, а белая мгла за окном наплывала клочьями, полная обрезков колокольного звона.

— Мир исчез, — прошептал Клайс, его дыхание щекотало ей висок. — От реальности ни черта не осталось...

"Кроме тебя", — подумала Грета.

— Кроме тебя, — сказал Клайс, прижимая ее к своей груди. Она откинула голову ему на плечо, закрыла глаза.

— Это иллюзия, Клайс. К сожалению, мир не исчез...

— Клайс!.. Грета!.. — позвал их с кухни крикливый голос. — Быстро за стол!

— Отпусти меня, — попросила Грета.

— Как?

— Просто разожми руки...

— Быстро за стол! — донеслось с кухни еще раз.

Клайс со вздохом отстранился от нее, и Грета смогла повернуться к нему лицом. Они молча глядели друг на друга.

— Надо идти, — сказала Грета, когда больше нельзя было терять ни секунды.

Он улыбнулся.

— Я не хочу... есть...

— Как будто у тебя есть выбор!

— Пошли, — сказал он с видом человека, принявшего окончательное решение.

Она толкнула его к двери.

— Клайс!.. Грета!..

Он оскалил зубы, глухо зарычал и отправился на кухню. Грета — следом за ним.

Они уселись на свои места. Надо было что-то говорить, что-то отвечать на дурацкие вопросы, словом, вести себя, как обычно. И они делали все это до тех пор, пока еда в тарелке не закончилась.

А потом они вышли прямо в туман, где никто не мог их увидеть, и, значит, можно было сжать его руку, и просто идти в никуда, сквозь плотный осязаемый воздух...

Город в тумане был совсем другим, с иными правилами пространства. Грета и Клайс медленно двигались вперед, но все вокруг так же замедлило свой обычный темп.

Машины с включенными фарами проплывали вдоль тротуара, прохожие стали тем, чем были всегда — просто призраками, смутными силуэтами, привидениями, их материальность оказалась лишь мифом, а теперь туман развоплотил их, и Грета знала: если подует сильный ветер, все это исчезнет. И город, и люди, и колокола...

Колокола Окраинного Храма пробивались сквозь вату, их мрачное гудение напоминало затянувшееся прощание. Напоминало реквием по этому миру, ставшему белой пустотой...

— Клайс, — Грета сжала его руку. — Может, Он просто не успел никого спасти? Он вернулся, но было слишком поздно... Все было уже заражено. И воздух, и вода, и земля... Клайс, они все больны. Все, кроме нас.

— Я знаю, — ответил он, переплетая пальцы с ее пальцами. — Но так ли они виноваты, что вакцина запоздала?

— Нет праведного ни одного, — сказала Грета. — Нет понимающего. Никто не ищет Бога. Все совратились с пути, все до единого негодны... Нет делающего добро, нет ни одного... Разрушение и смерть на путях их, они не ведают пути мира...

— Я знаю....

— Ты знаешь, — повторила она. — И все знают. И все ждут. И самое страшное в том, что сделать уже ничего нельзя.

Потому что туман...

Яркая курточка Бонги выделялась размытым пятном на фоне серой массы, имевшей очертания Окраинного Храма. Они подошли к паперти, и Грета окликнула Бонгу. Тогда Клайс отпустил ее ладонь, они снова стали братом и сестрой, просто братом и просто сестрой...

— Привет! — отозвался Бонга.

— Тебя видно с десяти шагов, — заметил Клайс. — А где Пол?

— Вот он. — Бонга кивнул на что-то рядом с собой, и тогда Пол шагнул навстречу. Его лицо было осунувшимся и мрачным, глаза покраснели. Вероятно, он плохо спал этой ночью.

— Пойдемте, — сказал он. — Пора на Голгофу.

И зашагал, не оборачиваясь, растворяясь в белом шуме помех. Бонга глупо улыбался, провожая его взглядом, пока Лорди, материализовавшись из тумана, не зацепил его плечом. Тогда они все отправились следом за Полом, и неожиданно догнали его через пару шагов.

— Ни черта не видно, — протянул Бонга. — Вот это да!

Пол взглянул на Грету.

— Тебе когда снимают гипс?

— Можно сегодня вечером...

— Нужно сегодня вечером!.. — он обхватил себя руками, будто желая согреться, хотя холодно не было. — Как я не хочу туда идти! — добавил он.

Грета промолчала.

— А где маленький засранец? — поинтересовался Клайс.

— Дома, — буркнул Пол. — Я запретил ему на это смотреть... Марек еще ответит!

— Ты это уже говорил.

— Заткнись!.. Я просто в ярости, Клайс. Я ненавижу их всех.

В размытой реальности тумана скопилось огромное количество теней, но Грета, улавливая их каким-то особенным чувством, скользила мимо, не дотрагиваясь даже краем рукава до тех, кого считала призраками. А теней становилось все больше, и вот уже Бонга налетел на какую-то тетеньку и униженно верещал "Тетенька, простите!", пока не сообразил, что можно просто вырваться и сбежать.

Клайс шел совсем рядом. Им не надо было видеть друг друга, чтобы идти рядом, и даже касаться друг друга было необязательно. А потом они дошли до Проспекта, за которым находилась школа, и остановились на перекрестке.

Полицейский в специальных очках регулировал движение при помощи особой панели управления. Узкие силуэты машин шли по пеленгу с довольно большой скоростью, напоминая рыбу, спешащую на нерест. Пол молчал слева от Греты, открывая и закрывая выкидное лезвие ножа. Его челюсти были стиснуты, глаза мрачно уставились в несуществующую даль.

"Держись", — Грета на секунду сжала его запястье, ощутила под пальцами жесткий кант рукава.

"Держусь", — ответил он взглядом. И опять отвернулся.

Полицейский переключил режим, и засветились синие линии коридора, вдоль которых языки тумана казались особенно неправдоподобными. Друзья шагнули на мостовую и пошли навстречу полчищу серых теней.

2

Они поднялись по лестнице и оказались в широком холле, уже заполненном учащимися. Пол оглядел толпу тяжелым взглядом. На его унижение собралась посмотреть вся школа. Классы строились в каре, каждый отдельно, но Красавчик Эни, специально поджидавший Монахов у входа в рекреацию, тут же оказался рядом.

— Привет, Пол, — сказал он. — Как тебе все это? — Красивым жестом он очертил полукруг, указывая на собравшихся. — Ты правда готов?

Пол промолчал. Грета видела, как побелело его лицо, но он сдержался. Бродяги пытались спровацировать еще один конфликт.

— А, Монахи, — раздался презрительный голос Готтлиба, — пришли унижаться? Надеюсь, что его накажут кнутом!

— Показательная порка, — тонко улыбнулся Эни.

— Как ты сказал? — переспросил Пол.

— Идем! — Клайс крепко взял своего друга за плечо, толкая впереди себя. Перед ними расступались.

Мелькнуло печальное личико Алдыбея, "держись, Пол", шепнул Бонга, а Лорди метнул на Марека угрожающий взгляд.

Марек молчал, и Грета неожиданно поняла, что он совсем не рад происходящему. Но это было уже не важно. Сейчас случится то, после чего уже не будет дороги назад... Сейчас? Грета вспомнила яму с кольями, содрогнулась. Игрушечная война за территорию Полигона становилась реальностью.

— Всем построиться! — крикнул Тренер, учитель физкультуры. Он прошел перед строем, проверяя линию. Двое младших клириков в черной форме, возле голографического водопада, сжимали в руках шокеры. Постепенно гул затихал, воцарялась тишина.

Один из клириков прошел по проходу между построенных классов, закрыл дверь, отделявшую рекреацию от лестницы, и вернулся на свое место. Классы замерли по стойке "смирно". Пол, стоявший рядом с Гретой, судорожно вздохнул, и Грета незаметно взяла его за руку.

Они стояли уже минут пять, но ничего не происходило. Грета глядела на водопад, мерцающий в оконном проеме, пытаясь ни о чем не думать, но внутренняя дрожь становилась все сильнее. И вот, когда дрожь перекинулась на ноги и охватила все тело, портал директорского кабинета открылся, и человек в дорогом костюме не торопясь прошествовал в центр. Он был один. С ним не было ВТОРОГО, в черном, и Грета услышала общий вздох облегчения. Электрошоковая команда встала за Директорской спиной, по правую и левую руку.

— В нашей школе, как вы знаете, — Директор чеканил каждое слово, — произошло ЧП. Двое учащихся класса номер семь, а именно — Пол Юргенсон и Марек Снечкус, устроили в рекреации безобразную драку. Пусть они выйдут сюда!

Грета расцепила пальцы, освобождая руку Пола, и он вышел вперед. Подтянутый, аккуратный и прекрасно сложенный, он напоминал мальчика с пропагандистской картинки "А ты окажешься в Раю вместе с нами?", на него было приятно посмотреть. Такой точно не мог затеять безобразную драку. Марек, в черных потертых джинсах и кожаном жилете, проигрывал на его фоне, хоть и убрал свои волосы в хвост. Они оба стояли лицом к построенным классам и ждали решения.

— Посмотрите на них, — сказал Директор. — Это два примерных ученика. Можно сказать, гордость школы!.. Но посмотрите на их лица! Вы видите на них раскаяние?

Ответом ему была тишина.

— И я не вижу, — подвел итог Директор. — И мне очень жаль, что такие ученики затевают драки и избивают друг друга. Каким примером это может послужить тем, кто менее сознателен, чем они? Если даже отличники молотят друг друга кулаками почем зря?.. И я хочу, чтобы вы знали: в нашей школе закон одинаково справедлив для всех! И для детей из бедных семей, и для тех, чьи родители обличены государственной властью!

Последнее явно относилось к Полу, но он ничем не выдал, что это его касается.

— Поэтому наказание будет одинаково для всех, — возвысил голос Директор. — Я считаю, что извинения в словесной форме здесь недопустимы. Одно дело — попросить прощения, и совсем другое — понести заслуженное наказание... — и, повернувшись к клирикам, приказал:

— Снимите с него рубашку!

Директор отступил на шаг, и электрошоковая команда шагнула к Полу. Кто-то нажал кнопку спецпульта, с потолка начали спускаться тросы. Пол терпеливо ждал, пока с него снимут куртку и футболку. Грета машинально отметила, что на футболке оказалась эмблема Первого Инквизиционного корпуса. Тросы раскачивались прямо перед Полом. Он медленно поднял руки вверх, продевая кисти в пластмассовые петли, которые тут же затянулись вокруг его запястий. Он глядел на Грету и Клайса, стоявших плечем к плечу в первом ряду.

— За нарушение режима обучения, — сказал Директор, — за организацию беспорядков, за нанесение словесных и физических оскорблений своему товарищу по классу, школьный совет приговорил Пола Юргенсона к десяти ударам электроплетью!

По толпе прошелестел вздох, легкий, как весенний ветер. Директор подал знак. Откуда-то сбоку вышла Белоснежка, неся на подносе свернутый кольцами электрический кнут. Остановилась перед Мареком. Директор кивнул ему. Марек взял кнут за рукоятку и встал позади Пола. Грета судорожно сглотнула. В горле образовался ком, мешающий дышать. Клайс придвинулся к ней вплотную, она чувствовала, что его колотит точно такая же дрожь. Пол встретился с ними взглядом, слегка улыбнулся...

Взвизгнул кнут, обрушился на его спину. Пола подбросило, он потерял опору и закачался на троссах, хватая воздух перекошенным от боли ртом.

— Раз! — сказал Директор.

Марек встряхнул орудие наказания, кнут извивался, как живой, на его конце мерцала искорка.

— Наслаждайтесь! — услышала Грета злобный шепот Красавчика Эни, стоявшего во втором ряду, но оборачиваться было нельзя.

Марек бил со всей силы. На четвертом ударе Пол впервые закричал, на седьмом — бессильно обвис. Его не стали приводить в сознание, Пол Юргенсон был несовершеннолетним, и все это понимали, так что Марек влепил ему три оставшихся удара, которые Пол вряд ли почувствовал, и положил электрокнут обратно на поднос.

— Позовите врача, — распорядился Директор. — И пусть это будет уроком каждому из вас.

Процедура наказания закончилась, можно было расходиться.

Монахи столпились у дверей медицинского кабинета, переговариваясь вполголоса, то и дело кидая тревожные взгляды на белую дверь. Они ждали уже полчаса. Мимо них прошла Толстуха, учительница пения, предупредила, что урок начнется через двадцать минут.

— Мы должны дождаться Пола, — буркнул Бонга.

— Не опаздывать, — предупредила Толстуха. — Сегодня — генеральная репетиция перед воскресным концертом. А ваш товарищ может не приходить.

— Он придет, — пообещал Клайс, глядя Толстухе в глаза. Она удовлетворенно кивнула и пошла дальше.

— Нормальная тетка, да? — шепнул Грете Алдыбей. — Не то, что эта сучка Белоснежка...

А потом дверь медкабинета открылась, и появился Пол, все еще бледный, но вполне живой.

— Я в порядке! — сообщил он, потирая локтевой сгиб. — Мне вкололи антишок и стимуляторы!

— Молодец! — сказала ему Грета.

И все облегченно рассмеялись.

Следом за Полом из кабинета вышла Железная Нога, строгая медсестра с черными волосами, подстриженными ежиком. Про нее говорили, что она летала на "Дельта-два", но потом получила ранение и теперь работает в школе. Так или иначе, медсестра слегка прихрамывала. Бонга утверждал, что у нее — железная нога, поэтому ее так и прозвали.