Один из нас

* * *

  Дневник Каэдэ

  Запись от 23 мая, понедельник

  Я помню все кошмары, что видела в этом году. Я много сплю в последнее время, и мама говорит, что это хорошо, организм отдыхает. Но это не так. Во сне я вовсе не отдыхаю, а всё время убегаю от кого-то или чего-то.

  Мне снится наш город: школа или просто какие-то здания и улицы, но я всегда уверена, что это Ёмияма. Все сны такие яркие, словно происходят в реальности. Я уже не знаю, что на самом деле реально: мои видения или тот мир, в котором я просыпаюсь?

  Сегодня я была в том классе, хотела проверить, что приснится там, в месте из моих снов. Я очень устала и быстро уснула, а пришла в себя уже сидя за партой. Всё вокруг было таким чистым и светлым, и в воздухе витал запах цветов.

  По парте, за которой я сидела, скользнул солнечный луч. Она была новенькая, с чистой и гладкой поверхностью, совсем не похожая на мою. Я так и сидела, разглядывая эту парту и всё вокруг, а класс наполнялся гулом голосов других ребят. Один из них подошёл и вежливо сказал: "Извини, но это моё место". Он был мне незнаком, как и остальные. Да и сам класс был чужим.

  Я поспешно вскочила, уступая место мальчику. Все остальные места уже давно были заняты. Кроме одного, на которое кто-то осторожно положил свежие цветы. Садиться туда не хотелось.

  Наконец, пришёл учитель, и дети в классе умолкли. Я присмотрелась к нему и вскрикнула от радости, ведь это был Тибики-сан! Его едва можно было узнать: он помолодел, ходил без трости и даже стал чуточку выше.

  Но как только я подошла к нему и сказала, что рада его видеть, он удивлённо взглянул на меня и мягко спросил, не ошиблась ли я классом. Я хотела ему всё объяснить, но не успела, потому что меня грубо оттолкнули в сторону.

  "Убирайся!" — закричал толкнувший и упёр одну руку в бок, как любит делать наша Идзуми.

  Сжавшись, я взглянула на обидчика. Это был высокий, очень бледный парень, и он был вторым здесь, кто выглядел знакомо. Он смотрел на меня с нескрываемым презрением.

  Никто не бросился на помощь. Все вокруг застыли, как в кино, и только этот угрюмый парень смотрел на меня осознанно.

  "Чего ждёшь? Выметайся отсюда!" — продолжил он.

  Я спросила, почему он выгоняет меня и что такого я сделала.

  Он крикнул: "Пошла вон!". Никогда ещё не слышала, чтобы в голосе человека было столько ярости и боли одновременно. От его крика всё вокруг нас рассыпалось на миллионы маленьких кубиков и упало во тьму.

  Я проснулась и рывком села. Это был всего лишь сон, подумалось мне, но какой яркий и реалистичный! В голове до сих пор звучал громкий крик...

  Моя форма была вся в пыли и паутине. Я почувствовала чьё-то присутствие рядом, огляделась и застыла в ужасе: из тёмного угла вышел на свет этот грубиян! Теперь он выглядел спокойным, но смотрел на меня так же злобно. Я пыталась выбежать из класса, но он успел схватить меня за руку. Её тут же пронзила резкая боль, я закричала и проснулась уже по-настоящему.

  Когда я осмотрела и прощупала руку на свету, следов никаких не было... Но я же проснулась от сводящей с ума боли! Это предостережение?

  Мой крик услышали в библиотеке на первом этаже. Они все пришли посмотреть, что случилось, но заговорил со мной только Казуо Накамура. Сначала я подумала: что он делает? Мы на территории школы, да ещё и в таком месте! Но все эти предосторожности уже не помогли нам...

  Он спросил, что случилось, и я рассказала всё: про свои сны и то, что видела, пока спала здесь. Он сказал, что мне не следует больше приближаться к этому корпусу. Может быть, скоро я перестану исполнять обязанности "несуществующего ученика". Он просил, чтобы я говорила, если мне станет плохо и одиноко. И чтобы я перестала заниматься "всякими глупостями".

  Да, глупо было думать, что Накамура (и вообще кто-нибудь другой из наших ребят) может поверить моему робкому лепету про кошмары и смысл, который они в себе таят. Вот когда я почувствовала себя действительно одинокой. Но надо держаться и не распускать нюни понапрасну! Надо рассказать обо всём Акире Одзаве-сэнсэю. Он поймёт и не будет отмахиваться от моих слов.

  Придя домой и забыв свои обиды, я поняла, кого видела во сне.

  Это мог быть только Мисаки Ёмияма.

  _________________

  1 — фраза из ранобэ Another Юкито Аяцудзи, перевод Ushwood.

  [Назад к оглавлению]

  Июнь. Феномен Ариты

  Первого июня две тысячи одиннадцатого года младший из близнецов Накамура, Ясуо, проснулся в прекраснейшем настроении. Его не покидало невероятное чувство лёгкости, какое может испытывать только человек, сдавший все промежуточные экзамены и уверенный в том, что его результаты окажутся выдающимися. Наступил первый день лета, синоптики обещали потепление, и впереди ждали перемены к лучшему.

  С такими приятными мыслями Ясуо позволил себе проваляться до звонка будильника, а потом встал, быстренько оделся и хотел было спуститься вниз, чтобы помочь с завтраком маме, но остановился на полпути к двери.

  — Ах, я забыл вчера сделать записи! — вспомнил он, развернулся и уселся за стол, чтобы дополнить недостающие события в своём дневнике.

  Он считал, что необходимо делать записи как можно чаще и, хоть это не всегда у него получалось, все самые важные вещи старался записывать подробно. В понедельник и вторник они были заняты только экзаменами. Ничего из ряда вон выходящего не произошло, но Ясуо хотел это записать. Что ничего не случилось, и всё было в полном порядке.

  Он открыл толстый блокнот, служивший ему дневником, и на секунду впал в ступор, не веря своим глазам. Страницы были кем-то испорчены, и аккуратные иероглифы Ясуо либо терялись в разводах, как будто кто-то хорошенько повалял дневник в луже, либо скрывались за отвратительной мазнёй, которую он никогда в жизни себе бы не позволил! И теперь драгоценные записи были безвозвратно утеряны!

  Хорошее настроение мигом испарилось, и Ясуо, не контролируя свои эмоции, встал, схватил дневник со стола и пошёл в комнату к брату. Тот, естественно, ещё валялся в полудрёме. Но церемониться с ним не было времени.

  — Казу-тян, вставай!

  От пары ощутимых тычков пальцем в плечо тот окончательно проснулся.

  — Что ты, чёрт возьми, творишь?!

  — Случилось нечто ужасное! — Ясуо ткнул раскрытый блокнот брату в лицо.

  Казуо тут же его отобрал.

  — Прекрати! Совсем спятил? Я спал, между прочим.

  — Давно пора вставать. Ты только взгляни на эти страницы! Они все испорчены!

  Казуо посмотрел на него, как на сумасшедшего.

  — И ты думаешь, что я это сделал? Да не трогал я твои вещи! Больно надо.

  — Нет, я знаю, что тебе незачем пакостить в стиле пятилетнего хулигана. Но посмотри внимательнее! Точно так же был испорчен в нескольких местах дневник Сакакибары. Понимаешь, к чему я клоню?

  — Это не могло подождать до завтрака? Поспать уже не дают спокойно из-за каких-то бумажек...

  Ясуо рассердился на него.

  — До чего же ты бестолковый! Они изменились, потому что случилось что-то нехорошее с "лишним" или нечто в этом же духе! Феномен подействовал на мои записи! Казуо, не отворачивайся к стенке и не делай вид, что спишь!

  — Понял я, понял... А теперь иди обдумывать это куда-нибудь в другое место и блокнот свой забери.

  — Нам всё равно скоро на занятия, — пробурчал Ясуо, забирая дневник, но Казуо сделал вид, что не слышит его.

  Ему пришлось вернуться к себе, удивляясь своему нетерпению и полному безразличию брата. Обычно Казуо реагировал на подобные вещи более... живо. Но, возможно, он просто ещё не отошёл от экзаменов или всю ночь играл в свои даммаку-шутеры и не выспался.

  От этих мыслей его отвлёк звон разбившейся посуды на кухне. Он совершенно забыл, что хотел помочь маме с завтраком! Ясуо поспешил на кухню, укоряя себя за глупое поведение.

  — Доброе утро, мам! Всё в порядке?

  Мама стояла, опершись одной рукой на стол, а другую приложила к животу. По всему полу разлетелись осколки от тарелки.

  — Мама? Тебе плохо?

  — Ясуо, вызывай скорую, — едва слышно ответила та и склонилась ниже над столом, подавляя болезненный стон.

* * *

  День не задался сразу, это стало понятно уже тогда, когда Такаси в одиночестве опаздывал ко второму уроку и бежал так быстро, словно участвовал в марафоне. Близнецы же не пришли вовсе. Он надеялся найти их в классе и выслушать раздражённое ворчание Казуо по поводу того, что они прождали его на перекрёстке полчаса, а он так и не явился, потому что проспал, но... Их не было. Они оба не отвечали на звонки и смс.

  Отсутствовали не только они. И кое-что не давало Такаси покоя: парт было двадцать шесть штук. Учеников в классе по их с Одзавой-сэнсэем спискам было двадцать пять с учётом Ёко Мисаки и Макото Окады.

  — Итак, сегодня в классе отсутствует четверо учеников, — подсчитал Одзава-сэнсэй, когда они вдвоём на перемене сели сверять списки. — Идзуми Акадзава, Казуо и Ясуо Накамура и...

  — Каэдэ Аоки, — добавил Такаси. — Теперь нет никакой разницы, считаем мы её "несуществующей" или нет.

  — Да, верно... Но парт больше, чем учеников по списку. Значит, "лишний" вернулся туда, откуда и пришёл. Что скажешь, Йокояма-кун?

  — Думаю, вы правы, сэнсэй. Каким-то образом "лишний" покинул нас недавно. Может быть, вчера или сегодня... или даже на прошлой неделе, но осознали мы это только сейчас...

  — Сам или ему помогли? Вот что интересно. Пожалуй, мне пора звонить родителям отсутствующих.

  Пока Одзава отходил в учительскую сделать звонки, близнецы наконец-то позвонили Такаси сами.

  — Казуо-кун, что случилось? Вы долго не отвечали.

  — Извини, у нас были проблемы... Да и сейчас у меня мало времени на разговоры. Я приду к предпоследнему уроку. Ты звонил из-за "лишнего"?

  — Откуда ты знаешь?

  — Лучше поговорим об этом вживую, когда я приду в школу. До встречи.

  — Хорошо, жду.

  Казуо пришёл позже, чем обещал, и выглядел неважно. Такаси специально не шёл на урок, а дожидался его у входа в школу.

  — О, ты здесь! Отлично, нам лучше поговорить наедине.

  — Сейчас уже начался урок...

  — Он не важнее того, о чём мы будем говорить.

  Они вместе отправились в дополнительную библиотеку, стараясь не попадаться на глаза учителям.

  — Почему ты пришёл один? — спросил Такаси, когда они закрылись в библиотеке.

  — Сегодня утром наша мама родила девочку. Раньше срока, пришлось делать кесарево сечение. Ясуо переволновался... Мы с отцом решили, что ему лучше отдохнуть дома. Я, конечно, тоже взвинчен и устал не меньше него, но всё ещё держусь на ногах. И мне нужно было проверить, как дела в школе. Иначе Ясуо с ума свёл бы меня своими домыслами. Мы все поехали крышей с этими "феноменами".

  — А как?..

  — Мама с сестрой? С ними всё хорошо. Врач сказал, что хочет понаблюдать за их состоянием какое-то время. Выпишут их нескоро.

  — Но хорошо, что всё обошлось.

  — Да, верно...

  Они немного посидели молча, а потом Казуо рассказал о том, как изменились записи в дневнике Ясуо. Такаси, в свою очередь, принялся докладывать, что произошло в школе.

  — Мы с Одзавой-сэнсэем выяснили, кого нет сегодня: это были вы с Ясуо, Идзуми Акадзава и Каэдэ Аоки. Акадзава сказалась больной, а вот Аоки... родители не знают, где она, но Одзава-сэнсэй сказал, что сам разберётся.

  — Думаю, я знаю, где искать Аоки. До того, как я позвонил тебе, мне пришло сообщение с неизвестного номера. То есть, сначала он был для меня неизвестным. А потом я посмотрел копию твоего списка со всеми телефонами и увидел, что это номер Аоки.

  Казуо показал Такаси, что было написано в сообщении: "Мост 15:00 нужно поговорить".

  — Она немногословна... — заметил Такаси.

  — Да. Надеюсь, что она будет у ближайшего к школе моста, и мне не придётся оббегать полгорода в поисках неё. И ещё надеюсь, у неё есть убедительная причина для разговора, иначе я за себя не отвечаю. Значит, никто в классе не помнит "лишнего"?

  — Никто из тех, кто пришёл сегодня. Я спрашивал. Конечно, если они не врут. И все очень встревожились...

  — Наоборот, им стоит расслабиться. Раз "лишний" ушёл, то и скатертью дорожка ему. Смерти прекратятся, и мы сможем спокойно доучиться.

  — Ты сам веришь в то, что говоришь?

  — Нет... Но давай сначала убедимся, точно ли никто ничего не помнит. Навестим Акадзаву, поспрашиваем одноклассников ещё. Понаблюдаем, как и что они будут отвечать на наши вопросы.

* * *

  В третьем часу Казуо шёл к мосту, где ждала его Аоки. Он не мог объяснить, почему соврал Такаси о случившемся в больнице. Может быть, всё дело было в том, как Такаси смотрел на него: настороженным, полным печали взглядом человека, который готов к самому худшему. Казуо не выдержал бы, если бы кто-то, особенно близкий друг, стал жалеть его. Конечно, Такаси не понаслышке знал, что такое боль утраты, но... Рана слишком свежа.

  Он сам не понимал, как так вышло. Почему врачи не смогли спасти и мать, и ребёнка? Если "лишний" уже покинул их, почему всё обернулось так нелепо? Он помнил маму в последние дни её жизни. Она и виду не подавала, что ей больно, не говорила: "Что-то идёт не так". И она не была глупа, чтобы скрывать это от них и молчать. Её предупреждали, что могут быть осложнения.

  Ясуо воспринял смерть матери тяжелее всех. Когда они приехали домой, он не выдержал и расплакался на плече брата, но Казуо не нашёл в себе сил утешать его. Позже, оставшись наедине с собой, он твёрдо решил, что найдёт способ положить смертям конец, даже если это будет стоить ему самому жизни. Никто больше не должен страдать, как их семья. Как семья Такаси и множество других семей в этом адском городе. Если нужно будет уничтожить весь город, что ж, пусть сгорит дотла! В ту минуту он чувствовал, что готов на многое.

  Каэдэ Аоки ждала его под мостом, словно тролль из европейских сказок. Она о чём-то задумалась и не сразу заметила его присутствие. Казуо безуспешно несколько раз позвал её, а потом просто сел рядом и уставился на реку. Тогда она заметила, что не одна.