Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Рыцарь Бодуэн и его семья. Книга 1.


Опубликован:
07.11.2006 — 15.06.2010
Аннотация:
"Противу безрассудной любви ничего не может человек". Св.Иероним.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

Весна выдалась прекрасная — веселый месяц май в веселой Шампани стал еще веселее вследствие отъезда моего тирана. Виноградники наши, о которых заботились меньше, чем на землях черного аббатства, были разбиты на землях, изначально для этого вовсе не подходивших, но господин Амелен прикупил к Пасхе пару бочонков дешевого бургундского по 13 денье, которым мы с Рено изредка втихую наливались почти допьяна — потихоньку вынося его из погреба в маленьком кувшине и блаженно распивая на солнышке. Пасхалия была чудесная, птицы пели без умолку, трава пестрела цветами, и даже Рено казался отличным парнем, веселым и понимающим. Еще одна радость весны 1208 года — я получил на именины свои первые штаны, не бесформенные мужицкие кальсоны на веревочке, а настоящие облегающие толстые шоссы с поясом и завязками, и к ним — крепкие брэ.

Как раз во время такой вот попойки Рено — он здорово вытянулся за зиму, догнав и едва ли не перегнав в росте моего брата, уступая ему только в крепости сложения — предложил мне занимательный план. Молодой дамуазо в расцвете сил (даже прыщи у него прошли, как он и предсказывал, только зубы не отросли заново), несомненно скучал, проводя самые веселые денечки в году в такой глуши, почти что в одиночестве, потягивая дешевое вино за сараями в компании двух провинциальных отроков вроде нас с тобой, возлюбленная. Со своей Аликс он рассорился насовсем — в деревне поговаривали, после того, как она от него забрюхатела; но сам Рено на эту тему отказывался разговаривать, я знал только, что отец как-то вечером, после посещения пары мужиков, без конца кланявшихся и заикавшихся от смущенья, взял Рено за плечо, отвел его на конюшню и там отделал вожжами не хуже, чем порою меня. Бедный дамуазо проболел после этого целый день, я носил ему за пазухой кусочки печенья со стола и искренне ему сочувствовал, потому что хорошо знал подобные злосчастья. После этого мы с Рено даже как будто сблизились — он стал разговаривать со мной, почти как с равным, а я из благодарности не лез к нему в душу, когда он видимо тосковал, взглядывая в сторону деревни.

Рено было скучно — вовсе неудивительно! Даже я, разморившись на солнышке, мечтал о веселых развлечениях. Но если у меня таковая потребность исчерпывалась тем, чтобы выпить еще кувшин вина и съездить верхом посмотреть, как мужики строят новый мост через речку, или, проскакав по мелководью, посмеяться над визгом обрызганных прачек из деревни — Рено, видевший в жизни куда больше интересного, подобными провинциальными радостями удоволиться не мог.

Ярмарка святого Кириака сейчас идет, говорил он мечтательно, почесывая под мышкою. Вместе с нами за сараями валялись разомлевшие псы, высунув красные языки до земли и улыбаясь по-собачьи. Порою они выкусывали блох, смешно задирая носы над зубами, и я на них радовался.

Ярмарка святого Кириака — одна из самых веселых! А знаешь ли ты, почему? — спрашивал Рено, давя в волосах злобную вошь с ловкостью не хуже собачьей.

Нет, отвечал я, не знаю — откуда мне знать? Я ж на ярмарке ни разу не бывал.

Так и не побываешь, если всю жизнь за сараями прятаться, хмурил Рено черную бровь. Ярмарка, брат, это чертовски весело. И не слушай ни разу, что там отец Фернанд за ерунду говорит — никакого в ней нет греха! Подумаешь, веселятся люди да торгуют. С чего это кюре взяли, что все торговцы в ад попадают? Монахи вон тоже торгуют, знаешь, кому половина торговых путей по Сене и Марне принадлежит? Аббату Сен-Жермен-де-Пре, который доброе винишко до самой Нормандии сплавляет, и не бесплатно! А бургундские монахи из Беза и Сен-Дени сами ярмарки устраивают, и весьма веселые. А веселиться после Пасхи людям сам Бог велел!

Доводы Рено казались очень убедительны. Я кивал и внимательно слушал.

— У Святого Кириака самая веселая ярмарка, потому что в нее часто Пасхалия попадает, — втолковывал мне приятель. — В Пасхалию даже монахи все пьяны до сложения риз, а о мирянах говорить нечего. Знаешь, как в Провене сейчас хорошо! Кто торгует — пьет, кто деньги спускает — тоже пьет, на площадях хороводы водят, на паперти Сен-Тибо каноники бесплатно сидр раздают — такой уж у них богоугодный обычай: в Пасхальную неделю поить всех подряд. Девчонки городские все разряженные, как королевы, и не подумаешь, что простолюдинки; бани открыты... А в банях-то уж как весело, можно такую красотку за пару денье заполучить...

Разговор начал сползать в запретную колею; хорошо хоть, милая Мари, тебя рядом не было. Бани с красотками, как бы то ни было, меня нимало не интересовали, а вот видения яркого пасхального города вставали в отроческой хмельной голове цветным туманом. Город напоминал Иерусалим со стенной росписи в нашей церкви — островерхие башенки, крашеные в зеленый и красный цвет, каменные разноцветные стены с причудливыми окошками на разных уровнях, люди в пестрой одежде — все молодые, улыбающиеся, с пальмовыми ветвями в руках.

— Там такие разности продают, каких ты в жизни своей не видел, — продолжал искушать хитрый приятель. — Ткани-то — ладно, они только женщинам интересны; но там такие кони! И гасконские, тонконогие, как арабские, и андалузские здоровилы с горбатыми носами, и лохматые такие, крепкие, с провансальских гор; упряжь всякая с бляшками, флажки и фестончики, шпоры с острием и новомодные с колесиками, ножны с тиснением под любое оружие, доспехи шартрской работы и из Руэрга, гамбизоны, которые сами собой стоят на земле, так плотно набиты волосом! Сладости разные! Марципаны, драже из имбиря! Приправы со всего света, сахарные сарацинские леденцы — ты, небось, даже и не знаешь, что такое сахар: а он сладкий, слаще меда! Восковые свечи, и свечи цветные, какие не во всякой церкви найдутся. Кораллы, жемчуг и розовая вода — это для девчонок, они это любят больше даже, чем деньги. А для парней — можно по дешевке хороший кинжал купить, или щит заказать со своим гербом, так что тебе за два дня его и вырежут, и окуют, и распишут ярко-преярко; и башмаки модные, с загнутыми носами, из такой крепкой кожи, что и за год не сносишь... Украшения для мужчин — застежки с огромными кабошонами, во-от такие огромные аграфы в виде крестов, которые стСят, как хороший конь, кольца с бирюзой, камнем победы, который в бою победить помогает, и золотые цепи толщиной в несколько пальцев! И книги разные — дорогие, как вся ваша лачуга, с золотым тиснением, с застежками, как на упряжи, тяжелые, как скрижали Моисеевы, с чудесными картинками городов, конных рыцарей и страшных животных, василисков и страусов, о каких в книгах все рассказывается, и заморских людей — безголовых, у которых рот на животе, и тех, у которых растут на коже цветные перья...

— Хватит, — взмолился я, не в силах вынести каскада роскошеств. Но Рено все не унимался — и через несколько часов добился своего: окончательно убедил меня отправиться с ним на ярмарку. Одним из главных моих поводов послужило наличие припрятанных серебряных денье за матушкиным гобеленом: впервые у меня появились деньги — и они уже начинали жечь карман. Я казался себе богатеем и намеревался хотя бы часть огромной суммы потратить по собственному усмотрению, чего еще не случалось со мною за все годы моей жизни. Впрочем, желание мое было достаточно благородным: я ничего еще не подарил тебе на Пасху из-за отсутствия средств (а стихи что-то не получались — стоило мне начать думать о версах, как перед глазами немедленно вставали незабытые окровавленные розы). Я хотел купить тебе подарок, настоящий подарок на собственные деньги, хотел удивить и восхитить тебя своим богатством и щедростью — тем более что ты поднесла мне недавно именинный дар, платок из шелка-сырца, украшенный собственноручной вышивкой: по краю узор из красных роз и белых лилий (увлекалась историей про Бланшефлор), а посредине — и вовсе удивительная картинка: город из цветных камней, подобие Иерусалима из нашей церкви, очень точно скопированный и вышитый с потрясающей аккуратностью. За полтора месяца, прошедших с именин, я не расставался с платочком, и хотя изрядно его замарал, не переставал на него радоваться.

Что такое нужно молодой девице, что можно подарить ей на праздник? Конечно же, украшения — все любят украшения! Или отрез ткани. Или прекрасные новые башмаки вроде описанных Рено. Или двузубую византийскую вилку для мяса. Или маленькую собачку вроде той, что была у Изольды. И что угодно еще красивое и изящное! Кроме того, мне не терпелось оказаться в далеком веселом месте, где никто не знает моей истории и моих унижений, и пощеголять там в новых зеленых штанах и в синем камзоле, который достался мне потому, что из него слишком скоро вырос мой брат. Но на ярмарке никто не будет знать, что камзол мой ношеный и матушкою ушитый, что я всего-то второй сын из маленького феода, и что я ужасно боюсь своего отца.

Так, незаметно для себя, я решился на отчаянный поступок: самовольно уехать из дому. Матушке мы, конечно, ничего не сказали: причем не из ослушания, а по простой привычке с ней никогда не советоваться и разрешения у нее не спрашивать. Я еду на ярмарку, сообщил я тебе; ты в то время перетряхивала свою одежду, вытащив ее из сундука и рассматривая, из чего ты безнадежно выросла и что можно будет на Троицу отдать бедным в деревню. Так что на пороге матушкиной спальни, где жила и ты, я застал ворох разноцветных тряпок: белых, сероватых из грубого полотна, и тонких, и яркие саржи, и линялый бархат — и тебя со сдвинутыми на переносице бровями, очень занятую и неприветливую.

Так как ты жила вместе со мной, у меня на глазах, я не видел, как ты растешь и меняешься. Только иногда, поглощенный посторонними мыслями, я вдруг словно просыпался — и, не узнавая ничего вокруг себя (как не понимает внезапно разбуженный, где он находится), замечал девицу почти что брачного возраста, светлоглазую, с очень светлой кожей и взрослым, умным, добрым взглядом... Девицу несомненно красивую, непохожую ни на кого мне известного своей кроткой женственностью, одновременно такой юношеской и даже мальчишеской, что с ней можно говорить о чем-то по-настоящему важном. Так я увидел тебя тогда, Мари, и снова узнал тебя — мою Мари, моего доброго друга, который понимал, что стихи — это хорошо, что Рено — дурак и пустозвон, а епитимьи отец Фернанд дает слишком строгие.

Привет, доброе утро тебе, важно сказал я, вторгаясь в твой неприбранный покой. Я уезжаю на ярмарку, привезу тебе подарок.

Ты изумленно подняла брови и впервые, как мне показалось, посмотрела на меня как женщина — на мужчину: та, что ждет — на того, кто делает. Впрочем, вскоре твой взгляд стал прежним: озабоченно-недоверчивым. Более материнским, чем взгляд моей собственной матери.

Что это ты задумал, ужаснулась ты. Я помню, как яркие лучи света пронизывали пыльный воздух (пыль поднялась от растревоженного тряпья) прямыми полосами, как раз по ширине узких, раскрытых на лето окошек. Что ты задумал за глупость, приговаривала ты, не отрываясь от разноцветной одежды, которую ты раскладывала по некоей собственной системе на разные кучки. Мессир Эд, если узнает, тебя убьет. Тебе нельзя никуда ездить, да и денег у тебя нет, а на ярмарке без денег делать нечего, разве побираться. Кроме того, такой деревенский дурачок, как ты, не сможет разобраться в городе, и все кончится тем, что тебя побьют и оберут какие-нибудь тамошние негодяи. Пешком туда за неделю не доберешься (потому что заблудишься), а если возьмешь коня, тебе вдвойне влетит. Отец с тебя живого шкуру спустит, так что не геройствуй, пожалуйста!

Ну уж нет, победно усмехнулся я. Тебя я не боялся, поэтому тут же раскрыл свой секрет, вытащив из тайничка за гобеленом узелок с монетами. Вот деньги, пожалуйста — десять денье, новеньких и блестящих, кто тут говорит, что я — бедняк? Это вам, конечно, не золотые бизанты Константинополя и не тысяча ливров Карла Великого, но для наших мест — тоже кое-что.

И в городе я не пропаду, потому что поеду конным и в компании Рено. Рено сам в городе родился (хотя и в другом, но все они одинаковые), а в Провене бывал неоднократно со своим отцом. Так что все отлично уладится: завтра с утра — туда, переночуем в лесу (подумаешь, многие в лесах ночуют, в компании-то вовсе не страшно), день проведем в городе: пора бы уже знать в мои-то годы, как в городах люди живут; недаром в лэ поют — "города для рыцарей, а деревни для мужиков"! А потом быстро уедем — так в три дня и обернемся, а отец-то в Бургундии, совсем далеко, он так рано вернуться не сможет. Если ему никто на меня не пожалуется, он ничего и не узнает. Господин Амелен сам на ярмарке, и мала вероятность, что мы с ним там встретимся; а матушка ни за что ничего им не скажет, да и ты, Мари, тоже. Значит, надобно только, чтобы ты назавтра все про нас рассказала госпоже и попросила тайну сохранить; только уж сделай это после того, как мы уедем, а то она начнет просить остаться, и нехорошо получится.

Ничего, вот Рауль Камбрейский тоже никогда мать не слушал. Даже прибить ее, помнится, хотел, когда она ему стала перечить. Так что рыцари (ну, будущие) так всегда с матерями обращаются. Ей же с того зла не будет, разве нет? Рауль Камбрейский, конечно, никогда мне особенно не нравился — зачем он женский монастырь сжег? Зачем такого отличного вассала и друга, как Бернье, унижал и бил? Но вот в делах с матушкой его вполне можно было понять. Матери, думал я гордо, они женщины и поэтому ничего не понимают. Но тебя я так просто к женщинам не причислял: ты была особая, ты была Мари.

В одном могу тебе поклясться — я уже тогда любил тебя, но моя привязанность ничуть не была плотской. Отдаленная мысль о том, что ты — невеста моего брата, напротив, давала мне чувство некоей близкой причастности, родственности, по праву которой я волен быть рядом с тобой, обмениваться подарками, играть в рыцарей и дам. Невеста брата — почти сестра или кузина, почти родственница, кто-то, почти привязанный кровным родством, а значит, на нее вполне можно рассчитывать. Мне было приятно находиться рядом с тобой, держаться за руки, обмениваться взглядами (только не в присутствии отца, самим своим существованием убивавшего эту невинную игру и делавшего страх из радости.) Но мысль о том, чтобы поцеловать тебя — иначе, чем все целуются на мессе, иначе, чем я при встрече целовал в щеки брата — мне даже не приходило в голову. А когда меня наводил на такую мысль Рено (с ним это случалось), я пугался почти до слез.

Ты по-прежнему боялась за меня, но я запретил тебе бояться: я, в конце концов, когда-нибудь буду рыцарем, а значит, мне надобно учиться поступать, как хочется. Я взял все свои серебряные монетки, и ты помогла мне зашить их в подкладку шаперона так, чтобы можно было с трудом выдавливать наружу по одной. Как-никак, это были мои первые деньги, и очень бы мне не хотелось с ними расстаться из-за воров, срезающих кошельки. Весь день до вечера мы ходили, радуясь сознанию общей тайны; а под вечер явился Рено, успевший-таки сбегать в деревню, и сообщил, что все отлично — на ярмарку собирается старший священников сын и еще несколько мужиков. Они поедут на телегах и повезут на продажу бобы, кур и свежий сидр, желая закупиться пшеном, ягнятами и тканью, да еще кому что нужно. Так что можно, не боясь, ехать вместе с ними и по дороге питаться их едой. На мой испуганный вопрос, не выдадут ли нас мужики мессиру Эду, Рено с усмешкой отвечал, что несколько оболов это решат без лишних споров. Правда, среди мужиков обещался быть кузнец, папаша Аликс, которого Рено побаивался — и поэтому скорее был рад моей компании. При сеньоровом сыне серв навряд ли позволит вражде взять над собою верх. Еще к нам по дороге должен был присоединиться обоз с монастырской мельницы, так что компания получалась изрядная.

123 ... 89101112 ... 282930
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх