Накануне

Сашка видел, как гридень, справа от Степана, поднял руку с мечом. Он метнулся вперед, сбивая Степана с ног ударом левой руки в спину, а правую выбросил вперед, подставляя под удар саблю. Дзиньк. Клинок обломился. Но меч гридня уже опустился в пустоту. Сашка набросился на него, ударив головой в лицо. Кто-то из гридней пришел на помощь товарищу, кольнув Сашку в лицо. Но клинок, только разрезал щеку. Сашка уронил своего противника на снег, мутузя кулаками. Тут бы ему и пришел конец, но в брешь в строе гридней новгород-северского князя ворвался Лавр, размахивая своим топором, и отогнал гридней от Сашки.

Степан поднялся, ругаясь почем зря, с усилием, помогая себе ногой, выдернул из трупа свой меч. И снова бросился в бой.

Не смотря кажущийся успех охотников, дела у черниговского князя обстояли не важно. Он уже сменил, погибшего гридня, но только защищался, экономя силы. Все-таки возраст. Или это был тонкий расчет. Охотники, погибая, смогли нанести урон двоюродному братцу, давно уже вышедшему из подчинения князя. Князь знал, что убивать его не станут. Цель брата ясна — ятить князя и заставить заключить договор на выгодных для себя условиях.

Сашка перестал бить гридня, когда тот перестал трепыхаться. Тяжело поднявшись, парень осмотрелся. Повсюду валялись убитые и раненные. Он помотал головой, фокусируя взгляд на золоченом шлеме. В глазах двоилось. Он проморгался. Ничего подобного. Шлемов осталось два, причем один резко метнулся в сторону.

— А князей то двое, — догадался он, потянувшись к лежащей на снегу сулице.

Он успел ее поднять, но позади раздалось конское ржание. Всадник на коне, налетел на Сашку, еле успевшего отскочить в сторону. Но вместо того, чтобы рубануть по голове, всадник просто пнул ногой Сашку, попав носком сапога в резанную рану. Боль вновь обожгла лицо, и именно поэтому Сашка не потерял сознание. Он был вынужден отпрыгнуть, чтобы не быть сбитыми лошадьми, которые всадник вел на поводу.

— Уходим, княже! — выкрикнул он, поднимая коня на дыбы.

Остальные лошади, обученные для боя, кусались, лягались и быстро разогнали охотников.

Мстислав Глебович, отважно бившейся против брата, услышав призыв, отступил назад, уступая место своему гридню. Он опытным взглядом оценил обстановку. Он потерял слишком много людей, и потеряет еще больше, если станет упорствовать в своем желании пленить брата. Он думал не долго. На одной чаше весов, была жизнь его гридней, а на другой — мечта о княжении в Чернигове. Он сделал выбор.

— Уходим, — крикнул он, сев на коня.

Гридни быстро отступили к лошадям. Им позволили это сделать. Черниговский князь жестом остановил своих людей, а охотники отпрянули назад, страшась биться с всадниками.

И только Сашка, безрассудно атаковал. И не кого-нибудь, а самого Мстислава Глебовича. Он бросился к князю, потянув за полу плаща. Князь вынужденно свесился с седла. Сашка левой рукой перехватился, вцепившись в перевязь меча. Гридень ударил сплеча по Сашкиной спине. Парень разжал кулак, выпуская плащ из рук. Князь выпрямился, но перевязь вместе с мечом, осталась в Сашкиной руке, и шелом слетел с головы князя. Степан в это время бросился на гридня. Лавр атаковал другого.

Князь еще раз обернулся, посмотрев на брата, а потом перевел взгляд на Сашку, стараясь получше запомнить его.

— Еще увидимся, брат! — крикнул Мстислав, понужая коня.

Сашка, оставшийся жив, выдернул из снега сулицу, метнув ее в спину последнего гридня. Тот упал на шею лошади и через несколько метров свалился с коня. Умный конь сразу остановился.

— А вот это лишнее, — бросил ему упрек один из гридней Михаила Всеволодовича.

Сам князь просто смотрел, как его брат убегает. И в его голубых глазах, была такая невообразимая боль, что Сашке стало страшно, за его душевное состояние.

Гридни оказывали помощь раненным, в том числе и гридням северского князя. Охотники принялись собирать трофеи. Сашка, продолжая сжимать в руке перевязь с мечом, поднял шелом. Посмотрев на трофеи, он протянул их князю.

— Оставь себе, — князь улыбнулся Сашке.

Парню даже показалось, что тот даже подмигнул ему.

Охотники тем временем поймали коня. Между ними разгорелся спор кому достанется ценный трофей. Князь недовольно рыкнул, один из его гридней подошел к охотникам, забрав коня. Те недовольно заворчали. Но быстро смолкли, когда гридень положил ладонь на рукоять меча. Усмирив охотников, он подвел коня к Сашке, отдав поводья.

— Держи, — просто сказал он. — Князь честь оказывает.

Степан же наложил лапу на бронь и оружие убитого Сашкой гридня, а Лавр начал стягивать бронь с убитого им гридня. Одновременно, они отпугивали охотников, пытавшихся поживиться с убитых не ими воинов.

Странно, но гридни совершенно наплевательски отнеслись к трофеям, позволив охотникам все забрать. Погрузив раненных на сани, они быстро уехали, предварительно потребовав у Сашки коня для князя. Парень пожал плечами и отдал поводья.

Парень, глядя на удаляющегося князя, зашелся истерическим смехом.

— Ты чего смеешься, — спросил подошедший Местятка.

— Как мы в город попадем? — сквозь смех еле выговорил Сашка. — Коней-то нет!

Местятка закрутил головой и тоже зашелся в истерическом смехе. Так они и стояли на краю заснеженного поля, в окружении трупов и мародерствующих охотников.

Наблюдатели на башне углядели скачущую к граду кавалькаду слишком поздно.

— Ох и влетит нам, — сказал безусый парень своему товарищу, потянувшись за рогом, оставленном им в углу.

— Зря ты, Даньша, сманил меня в кости играть, — тяжело вздохнул упрекнул напарник.

— Ты, Людьслав, сам первый предложил, — моментально вскипел Даньша.

— Нет, ты, — напарник вскочил с чурбака, на котором сидел, набросившись на Даньшу.

— Ах ты драться! — вскричал тот и запустил рогом в Людьслава.

Напарник увернулся, рог пролетел мимо его головы, ударившись о бортик, подпрыгнул и полетел вниз с двадцатиметровой высоты. Парни этого не заметили, увлеченно лупя друг друга.

После драки, где победителем вышел Даньша, парни спохватились. Стали искать рог, но тот как в воду канул.

— Ну все, — горько вздохнув, подвел итог бесплодным поискам Даньша.

— Ага, — шмыгнув разбитым носом, согласился с ним Людьслав.

Всадники быстро доскакали до ворот. Спешились, полные решимости, забарабанили в обитые бронзовыми листами дубовые ворота.

— Чего надо, — крикнули с надвратной башни.

Одоспешенный воин, в котором легко было узнать предводителя, задрал голову и крикнул.

— Я воевода Мстислава Глебовича Дрочила Прокопьевич.

— И давно у Мстислава воевода появился? — с издевкой выкрикнул тот же голос.

Стражник убеленный сединами моментально дал затрещину, своему молодому товарищу, сбив шлем до самого носа.

— Ты чего, Уйка, — обиделся Крив.

— Мало того, что кривой, так еще бог ума не дал, — набросился на племянника дядька.

— А что я такого сказал? — захныкал парень.

— Наградил бог дурнем, — проворчал стражник, осторожно выглядывая, чтобы получше рассмотреть гридней. — Добро хоть силушкой не обидел.

— Отворяй ворота! — продолжал кричать Дрочила.

— За какие такие пироги? — выкрикнул в ответ Уйка.

— Князь ваш едет! — крикнул Дрочила, — Встречать будете?

Гридни на это ответили громким хохотом.

— Говори толком, чего надо? — крикнул Уйка.

— Отворяй ворота! — вновь крикнул, начавший терять терпение Дрочила.

— Сейчас, разбежался, — заворчал Уйка.

Стражник повернулся к племяннику, сказав:

— Беги к епускупу. Кажи Уйка послал. Он знает. Кажи гридни северского князя пожаловали. Про князя чего-то непонятное мелют.

Парень рванулся к лестнице, но был перехвачен крепкой жилистой рукой.

— Все понял? — требовательно спросил дядька. — Не перепутаешь?

— П-п-п-о-о-нял, — от волнения парень стал заикаться.

Такое случалось с ним, когда на него кричали.

В каменной трапезной владычьего подворья епископ Порфирий собрал лучших людей Чернигова. Сам епископ сидел на резном табурете, в которой раз выслушивая путанный рассказ гридня.

— Мы как пришла весть, что галицкий князь идет к Киеву, сразу же ушли на рубежи. Встали там. Думали галичане не пойдут на нас, воротятся назад, а мы снова к Киеву приступим. Да видно уговорил киевский князь князя галицкого. Смесно пошли на нас войной. Да обошли стороной, отрезав нам дорогу. Ну, князь тогда решил, пробираться в град лесами с малым числом. Да у черной могилы на нас напал Мстислав Глебович.

— Точно это был Мстислав Глебович? — спросил епископ.

— Его стяг сам видел, — поморщившись от боли в плече, ответил раненный стрелой гридень.

— Где сейчас галичане с киевлянами? — вмешался тысяцкий.

— То не ведаю.

— А дружина, дружина княжеская где? — нервно заорал тысяцкий.

— Откуда я знаю, — заершился гридень.

— А если с князем случилась беда? В полон попал, или, не дай бог, убит? — продолжать нагнетать обстановку тысяцкий. — И что тогда? Звать на княжение Мстислава Глебовича?

Епископ поморщился. Встал, подошел к окну. Сквозь мутные зеленоватые стекла, вставленные в раму, попытался рассмотреть, что там делается во дворе.

— Али кого иного? — не унимался тысяцкий. — Народ на Вече надо собирать, пока остальные князья не проведали.

— Резанского князя боишься? — обернувшись, спросил епископ.

— Опасаюсь я, — округлив глаза, горячо зашептал тысяцкий. — Киевский и Суздальские князья, как стервятники набросятся на Черниговскую сторону, начнут рвать аки волки землю нашу.

— А ну как правда северский князь напал на Михаила Всеволодовича? — епископ бросил на тысяцкого испытывающий взгляд.

— Брешет он все, — горячо заявил тысяцкий, подразумевая раненного гридня.

— Какой смысл ему брехать? — молвил епископ, сверля взглядом тысяцкого.

В этот момент, распахнув широко двери, ворвался доверенный человек епископа. Его взволнованный вид говорил сам за себя — что-то случилось.

Сердце Порфирия заледенело. Неужели князь убит? Он не сильно надеялся на охотников, но послать больше некого. Тысяцкий с боярами уговорили епископа не мобилизовывать воев, пока не выяснится все. Отрывать людей от мирной жизни — потом себе дороже выйдет. Епископ интуитивно чувствовал, что тут дело не чисто.

— Владыко, там воевода князя за воротами стоит. С ним гридни, все бронные, — сообщил доверенный человек.

— Ну так пускайте его. Чего ждете? — резко ответил епископ.

— Так это... — замялся служка. — Воевода-то Мстислава Глебовича. Говорит князь к нам едет...

— Как удачно все складывается! — обрадовался тысяцкий.

Епископ бросил на него полный подозрений взгляд.

— Владыко, надо встречать князя, — горячо обратился к епископу тысяцкий. — А я вече соберу...

— Погоди ты, — властным жестом остановил боярина владыка Порфирий.

Боярин намеревавшийся уже уйти, резко остановился.

— Воеводой у князя Мстислава все Дрочило? — спросил епископ служку.

— Истину так, — ответил тот.

— Дрочилу ко мне приведешь, а гридней его в окольном городе разместишь, — велел епископ.

— А ты, Захария, — обратился к тысяцкому Порфирий, — Пошли детских с мечниками — пусть покараулят гридней.

Воевода князя Мстислава оправдывал свое прозвище — Дягиль. Был Дрочила Прокопьевич высок, силен, и сухощав. А еще умен к тому же. Он не стал юлить — прямо сказал, что его князь пошел войной на брата и требует себе стола Черниговского.

— Этого нам еще не хватало, — пробурчал епископ.

Ситуация выглядела запутанной. Теперь владыке стало совершенно ясно, что тысяцкий с земскими боярами спутались с Мстиславом Глебовичем. Но что стало с великим князем?

— Пока не явишь князя или его тело — не о чем говорить, — сказал, как отрезал епископ

Воевода покинул детинец в сопровождении двух княжеских отроков, приглядывавшим за хоромами в отсутствии князя.

— Князь вернулся! Князь вернулся! — вдруг по улице разнеслась радостная весть.

Народ черниговский ликовал, простые люди любили своего князя.

Воевода не стал искушать судьбу, дал шенкеля коню и вырвался вперед, оставляя за собой растерявшихся отроков. Он влетел во двор, где его ожидали гридни. Там же находился тысяцкий со своими людьми. Детских Захарий не стал отправлять стеречь гридней, заменил их на своих людей.

— Бежать надо! — не слезая с коня крикнул воевода. — Князь вернулся в Чернигов!

— Как же так... — растерялся боярин. — Мстислав же мне обещал...

— Бежать тебе надо, — крикнул Дрочила Прокопьевич на прощание и ускакал.

За ним поспешили гридни.

— Эх, — в расстройстве Захарий ударил шапкой оземь. — Бежать так бежать.

Глава 6. Осада Чернигова

На опушке леса в самом центре разбитого с вечера лагеря стоял большой шатер киевского князя, на правах старшего принимавшего братьев — князей галицкого Даниила и Северского Мстислава. Дружины союзных князей под Черниговом захватили большую добычу. Одного только меду захватили две сотни берковцов, да полсотни корчаг вина. И это только начало. Князья послали отбирать скот и коней, жечь дворы и гумна Михаила.

Стол, за которым сидели князья ломился от яств. Они пили превосходное вино, захваченное в княжеских и боярских кладовых. Стоялый мед тек по усам довольных князей.

— А скажи мне, брат, — Даниил Галицкий обратился к Мстиславу с каверзным вопросом. — Неужели ты пошел бы на убийство Михаила? Ведь он отец тебе, ты как-никак крест целовал.

— Я готов назвать тебя отцом, если ты мне поможешь занять стол, принадлежащий мне по праву, — игнорируя вопрос, ответил Мстислав.

Киевскому князю такой ответ не понравился. Он недовольно скривился. Как-никак, а именно он киевский князь, значит самый старший в роду Рюриковичей.

— Это меняет дело, — просто ответил Даниил. — Что ты хочешь?

— Черниговского стала, — выпалил Мстислав.

— Я это понял. Что еще? — с усмешкой произнес Даниил.

Князья начали торг, каждый из них преследовал свои меркантильные цели. Киевскому князю достаточно было сохранения статус кво, разве что хотел получить одну уз волостей новгородских. Его вполне устраивало, что галицкий князь защищал его от набегов половцев, но смещение со стола Черниговского князя в его планы не входило.

Даниил же строил далеко идущие планы. Посадить Мстислава на стол в Чернигове выгодно. Северский князь, сидя в Чернигове, получит возможность осуществлять контроль за торговлей по Десне. Наличие, подошедшего сегодня к вечеру полка из Северской земли, говорило о многом. Община санкционировала войну, ее торговые интересы считалась первостепенными.

— Завтра, — подвел итог переговорам галицкий князь.

Рано утром он увел свою младшую дружину в поход. Города Сновск, Сосница и Хоробор отворили ворота перед северским князем, поддержанным галицким князем. Мстислав Глебович посадил там своих посадников. Повоевав землю, галичане ушли, а Мстислав задержался в Сновске, утрясая дела с общиной. Князь был доволен. Он вынудил общину принять его в качестве князя — это многого стоило. Теперь он был уверен, что местные бояре не станут открыто выступать против него, а с интригами справятся его башковитые посадники. Их кандидатуры одобрены всем миром. Это было одним из условий помощи северской общины.