Братство Трилистника

Эрнесто Че Гевара

Глава 1 (XIX век)

Штурм Новой Вологды

Новая Вологда 1819 год

— Я вот одного не понимаю, что нам делать с этими вундервафлями?! — возмущался я, ходя вокруг груза с усовершенствованными ружьями Пакла. — Мы их даже собрать не можем!

— Влад, прости, с чем? — вмешался Ромеро.

— Не обращай внимания, — поморщился я. — Это просто дурацкое слово привязалось.

Доминика лишь зевнула, демонстрируя, что она здесь вообще не причём. Что ей приказали, то она и доставила.

Мы нашли героического партизана Рауля Ромеро на третий день после встречи с посланником от Рылеева, на перевале. Он нам и рассказал, что произошло. К счастью, англичане пока не знали, кого они арестовали. Вернее, не подозревали, что это лидеры восстания. Приехавший из Спокан-Хауса Каткарт узнал о разгроме в своём доме и почему-то обвинил в произошедшем Рылеева. Русские дворяне Побережья во главе с графом Резановым попытались воспротивиться аресту, но попали под раздачу как сообщники. Ромеро, услышав об этом аресте, зачем-то подступил с бойцами к городу, хотя было бы проще дождаться перевозки арестантов и освободить их по дороге. Но теперь британцы настороже, и будет в разы сложнее вызволить их из заключения. Оставалось только одно: раз уж подошли к городу, то надо его брать и освобождать наших пленников. Потому что для перевозки Резанова и Рылеева из Анхелеса выслали отряд кавалеристов. Джордж Каткарт после того, что сотворил Ромеро, смог убедить и Элфистона, и Локхида, что пленные чрезвычайно важны и опасны.

Так что теперь я сидел и раздумывал над всем этим и выспрашивал у командира герильерос о наших возможностях.

— Рауль, а вообще, сколько у нас человек?

— Если считать с французами, то пятьдесят.

— А когда наших узников отвезут в Анхелес?

— Точно не скажу, но отряд должен прибыть в город дня через три.

— Отлично, — только и выдохнул я. — У нас пятьдесят человек и только три дня, чтобы освободить наших лидеров из британского плена.

— Ты не умеешь считать, Влад, — вдруг вмешалась Доминика.

— О чём ты?

— Мне кажется, что ты забыл о жителях города.

Я посмотрел на неё удивлённо. Она мне ответила столь же удивлённым взглядом, как будто не понимая, как можно быть таким идиотом.

— Влад, это Новая Вологда, населённая людьми, которые ненавидят англичан. Как нам сказали наши лазутчики, только вчера произошло три столкновения горожан с колониальными войсками.

— Вечно у вас, у поляков, стремление въехать в город на белом коне и громко заявить: "вперёд, сограждане, долой диктатуру!", только кончается всё как-то однообразно, — съехидничал я. Но сам задумался. Доля правды в её словах, несомненно, была. Народы Побережья к мятежу были вполне готовы. Революционная ситуация, подогреваемая лидерами, назрела и требовала выхода. Но арест этих самых лидеров грозил выпустить пар в трубу. Необходимо было принимать срочные меры.

— Надо поднимать мятеж в Новой Вологде, — сказал я. Доминика закатила глаза. — Рауль, твои люди, те, кто незаметно проникает в город, могут оповестить местных жителей, только очень осторожно?

Тот кивнул. Я начал обдумывать. Конечно, сразу же вспомнилась классика — бой за Санта-Клару, который вёл команданте Че при поддержке местного населения. То есть, когда повстанцы, проигрывая правительственным войскам и в вооружении, и в численности, двумя-тремя удачными ударами деморализовали гарнизон Батисты и взяли стратегический город. Да, в этом что-то есть. И ещё один важный момент.

— Рауль! — позвал я. — Кто из твоих людей, проникавших в Новую Вологду, сейчас здесь?

— Хосе, ты должен помнить его — метатель ножей, — отозвался испанец.

— Превосходно! Значит, я пойду с Хосе в город, чтобы возглавить мятеж нововологодцев. Ты же будь наготове, поддержишь нас ударом извне.

Заметив недоумённый взгляд Рауля Ромеро, я объяснил:

— Знаешь, там, где я вырос, есть поговорка: если хочешь, что бы дело было сделано хорошо, сделай его сам. Лучше быть на месте и всё контролировать.

— Ты суёшь голову в пасть льву, — без иронии заметил партизан.

— Пойми же, что только так надо! Кто-то должен координировать горожан, иначе получится полная неразбериха и погибнет много народа.

* * *

Была своеобразная ирония в том, что я расположился за зданием британского гарнизона. Просто не было у меня другой возможности, несмотря на то, что это был очень сильный риск. Британцы сейчас напряжены и подозрительны, краткий период, когда на Побережье правил Шербрук и была тишь да гладь, закончился. И хоть в руководстве колониальной администрации сейчас идёт грызня между Локхидом, которому присвоили генеральское звание, и трижды аристократом Элфистоном, английские войска боеспособны, как и раньше.

Собственно британский гарнизон расположился в деревянном форте, который раньше был просто русской крепостью. Из камня были выложены только стены. Да и то их возвели при оккупации с целью защиты от местного населения.

У этого дома был существенный бонус. В пристройке для слуг хозяин дома поставил пушку, нацеленную на стены форта. Давно ещё, как только англичане здесь появились. Слуги отнеслись к этому с пониманием и не сдали его, даже когда господина забрали вместе с Резановым и Рылеевым. Что было опять-таки весьма удивительно для меня, человека XXI столетия. Пристройку, естественно, никто не обыскивал, всё-таки XIX век, в ходу ещё классовое расслоение и сословные предрассудки. А когда в городе появился я в сопровождении Доминики и Жана (они увязались со мной, и бесполезно им было объяснять, что они тут не нужны), сразу поделились со мной ценной информацией. Поэтому я занял дом, а после, оставив друзей сторожить пушку, стал бегать по городу и обговаривать с недовольными горожанами планы мятежа.

И здесь мне просто нереально повезло. В одном из домов я наткнулся на Афанасия Сверчкова. Уроженец Ясенева Перевала, опытный моряк, скрывшийся после начала оккупации на Аляске, где и познакомился с Кондратием Фёдоровичем, и ставший его помощником. Он и в этот раз успел улизнуть, когда арестовывали его начальника, и все последние месяцы прятался по погребам местных жителей. Малый он был толковый — потомок новгородских поселенцев, но не знал всей полноты картины, пока не прибыл я и не обрадовал, что за городом ему готов придти на помощь Рауль Карлос Ромеро Торо. Я, правда, не стал уточнять, что эта помощь не слишком велика.

Сверчков плавно отодвинул меня от руководства баталией и сам возглавил атаку на британский форт. Военный опыт, хоть и небольшой и преимущественно партизанский, у него, в отличие от меня, был. Штурм мы начали после полуночи, а сигналом к бою у нас были выстрелы из спрятанной пушки.

Народ здесь оказался не только свободолюбивый, но и дисциплинированный. Поэтому, когда пушка только шарахнула по стене, никто не побежал лезть в образовавшийся проём. Дождались, когда мы ещё пару раз выстрелим и развалим восточную стену окончательно.

Только после этого толпа ломанулась штурмовать британский форт. Хотя, слово толпа здесь некорректно. Ребята были хорошо организованы и знали свой манёвр. В форт они, конечно, ворвались на реактивной скорости, пока англичане не опомнились. Но вот внутри, под руководством Афанасия, они действовали вполне профессионально. Не бегали по нему, беспорядочно паля направо и налево, а уверено оттесняли растерявшегося противника и выбивали по очереди то из одного здания, то из другого. Опять же, Сверчков додумался до того, что патрули, рассеянные по городу, надо начинать отстреливать при первом пушечном залпе, а не дожидаться, пока они сбегутся на звуки битвы. Единственное, что меня удивляло, — так это почему Афанасия раньше не нашли разведчики Ромеро. Не буду врать и преувеличивать своих заслуг, но Новую Вологду у британцев отбили Афанасий Сверчков и Рауль Ромеро. Всё правильно в наших учебниках истории написано. Просто иногда обидно встречать в исторических работах такие пассажи: "Что делал В. Ясенев во время битвы за Новую Вологду, неизвестно, высока вероятность, что он к тому времени не возвратился из своего путешествия в Новый Орлеан". Да, пусть мне только и разрешили, что из пушки пострелять, но я там был и даже получил боевое ранение.

Итак, выстрелы из пушки смели восточную стену. Хлипковата она была. Её только собирались укрепить как следует, но к началу битвы это скорее был высокий каменный забор, нежели серьёзное укрепление. Увидев, что в крепость начинают стекаться вооружённые горожане, я тоже решил не ждать и вместе с Жаном попытался присоединиться к повстанцам. Сделал, кажется, пару выстрелов в направлении деревянных строений из винтовки, как вдруг меня из окна окликнула Мина.

— Влад! Какой-то офицер вырвался из форта!

Я прекратил стрельбу и, пригибаясь, вернулся к дому. Доминика уже подводила осёдланного коня. Не моего Ганнибала: он остался в лагере Ромеро, а из конюшен хозяина.

— Как чувствовала! — выдохнула она. — Офицер-британец, поскакал к озеру.

— К дому Каткарта! — воскликнул я и, не раздумывая, вскочил в седло.

Я нёсся по пустым улицам ночной Новой Вологды. И только многочисленные женские лица, чьи мужья сейчас штурмовали форт, провожали меня задумчивым и тревожным взглядом. Следом за мной неслась Мина, тоже на одолженной лошади. Похоже, ночные скачки по городу с красивыми женщинами у меня входят в традицию. И в том же направлении, что самое смешное. Только женщины меняются.

С городских окраин уже доносились выстрелы. Это партизаны Ромеро, которым мы забыли подать сигнал, но они по звукам выстрелов поняли, что началось и присоединились к празднику.

Тем временем мы на полном скаку подлетели к поместью Каткарта, напоминавшее сейчас растревоженный муравейник. Похоже, хозяин не стал изображать из себя героя и решил просто сбежать. Мы с Миной слезли с коней и побежали к главному входу, но тут раздался выстрел. Я выругался. Надо было подумать, что раз майору надо выиграть время, то его люди постараются меня задержать как можно дольше. Я и Доминика отъехали назад и слезли с лошадей. Грустно посмотрел на свой пеппербокс: при всех достоинствах этой машинки, у неё был и недостаток. По дальнобойности с винтовкой британского солдата ей было тягаться бесполезно. К счастью, Мина уже придумала свой план.

— Стреляй по воротам! — скомандовала она. И я увидел, что она натягивает тетиву лука.

— Откуда? — только и поразился я, однако гордая дочь польского народа не снизошла до ответа, только нетерпеливо мотнула головой — мол, чего медлишь.

Я отбежал от неё и выстрелил в сторону ворот. В ответ раздался выстрел и почти одновременно — свист стрелы и короткий вскрик. Я выстрелил ещё раз, но в ответ уже не стреляли. Мы побежали к воротам, которые были не заперты.

— Дом горит! — крикнула Мина. И действительно, из окон восточной части дома валил дым.

— Конюшня! — догадался я и бросился к пристройкам. Нетрудно догадаться, что Каткарт просто поджёг свой кабинет, а сам собирается бежать из города. Правда, до конюшен я не добежал. Слуги майора, заметив меня, открыли по мне огонь — одна пуля свистнула около виска, оставив небольшую царапину, а другая попала в плечо. Я вскрикнул и шустро отпрыгнул за угол дома. К счастью, меня ранили в левое плечо. Да и то не опасно, насколько я понимал в ранах. Впрочем, правая рука и пеппербокс по-прежнему при мне. Я попался на глаза не только слугам, потому что я услышал даже не крик, а рёв Крысы Роджерса:

— Это та сволочь, что убила моих ребят в Новом Орлеане! Я ему сверну шею голыми руками!

Что ответил ему Каткарт, я не услышал. Вероятно, напомнил, что важнее всего сейчас скрыться. Впрочем, это было неважно. Пожелает или нет Крыса мне отомстить, но майор, а именно он был мне нужен, скроется в любом случае. Слуги сумеют меня удержать. За углом раздалось ржание и стук копыт. Я только выругался и присел на корточки, впрочем, держа пистолет наготове. Минут через десять ко мне подбежала Доминика. Её лицо было в саже.

— Кое-что удалось спасти из горящего кабинета, — сказала она. Не знаю только, пригодится или нет. У тебя как успехи?

— Никак: Каткарт скрылся, — и крикнул слугам: "Сдавайтесь, уроды! Выходить по одному, без оружия и с поднятыми руками. Кто не сдастся, тех добьёт подкрепление, которое вот-вот прибудет сюда."

Подействовало. Из-за угла, подняв руки, вышли три солдата. Хмуро посмотрев на меня, самый старший сообщил:

— Мы военнопленные, поэтому требуем относиться к нам соответственно.

— А с какой страной вы воюете? — издевательски улыбнулся я. Солдаты побледнели.

— Ладно. Страну мы придумаем, чтобы вам не так грустно было. Мина, у нас есть верёвка?

— Чтобы повеситься? — не удержалась от ехидства она.

Я только рукой и махнул.

* * *

Пленников у нас забрал прискакавший с подмогой Жан. Мы же вернулись к форту, где уже закончилась битва. Наши победили и, освободили томившихся в заключении лидеров мятежа Оставалось только придумать куда деть оставшихся в живых английских офицеров. Здание-то было разрушено. На руинах форта выступали по очереди Резанов и Рылеев. Я почувствовал дикую усталость и не стал подходить к ним, понимая, что когда понадоблюсь, то найдут и озадачат. Слез с коня и сел, прислонившись к стене. Доминика всё-таки проследовала вперёд, а я сидел и смотрел в ночное небо Калифорнии, которое сегодня было безоблачным. И я понял что, я наконец нашёл свой дом. И чтобы не происходило теперь, я счастлив. Осталось только выиграть войну, прогнать британцев, найти Аню и построить свой дом. Где вечерами, после трудного дня, сидеть на крыльце и смотреть в прекрасное звёздное небо.

Мимо проехал, поприветствовав меня, Ромеро. С трудом вернувшись в реальность, я вдруг спросил у него:

— Какое сегодня число?

— 19 сентября, да уже девятнадцатое, — ответил он и уточнил. — По католическому календарю.

— Значит, пишите так: Девятнадцатого сентября 1819 года началась война за независимость Побережья от британской короны.

Мы с Ромеро дружно рассмеялись, и он поскакал к нашим освобождённым товарищам, чтобы их поприветствовать. Я тоже поднялся. Впереди ещё много дел, самое главное из которых — вернуться с этой войны живым и героем. Потому что такие девушки, как Аня, любят героев.

Глава 2 (XIX век)

Гонцы

Побережье 1819 год

После захвата Новой Вологды прошла неделя, и за это время мы успели отбить две атаки англичан. Это были не военные операции, а в первом случае конвой из Анхелеса, во втором — случайный патруль. Покидать занятый город мы не собирались, наоборот, расширяли район сопротивления. У нас появились собственные патрули, которые следили за окрестными дорогами и в случае появления регулярных войск должны были оповещать город.

Я провалялся с ранением в постели всего один день, ровно до того момента, пока за мной не пришёл Рылеев и не сказал что-то вроде "не время болеть, ты нужен революции".