Мысли в голове начали путаться и разбегаться.
Что же это происходит-то, а? Какая регенерация, откуда? Ничего такого в сериале не было!..
— Мы обнаружили это, когда тебя после боя с Самсиилом доставили в лазарет, — игнорируя мой, в общем-то риторический вопрос, продолжала Рицко. — Ни заражения, ни загноения — твои раны заживали очень быстро, хотя скорость регенерации со временем падала. Но уже после первых шести часов наблюдения стало заметно, что повреждения мягких тканей выглядят так, как будто они были получены минимум три дня назад. Да, это, конечно, не мгновенное отращивание утраченных конечностей, но всё равно просто потрясающе...
— Почему вы мне всё это рассказываете? Не лучше ли было бы всё это держать в тайне, и в первую очередь от меня? — спросил я, всё ещё пребывая в состоянии лёгкого шока.
— Нам важно знать твои ощущения, — пояснила Акаги. — Что ты чувствуешь, как себя ощущаешь — обследования обследованиями, но кое-что с их помощью узнать всё же нельзя. Теперь ты должен рассказывать нам обо всех... странностях, происходящих с твоим организмом. Хорошо, Синдзи?
— Д-да, доктор Акаги... — выдавил я.
— Рицко, это может быть опасно? — обеспокоенно спросила Мисато, до этого стоявшая рядом и слушавшая всё буквально с открытым ртом. — И чем это может быть вызвано?
— Вряд ли это опасно... — задумчиво протянула Акаги. — Скорее даже наоборот — только полезно. Если так будет продолжаться и дальше, нам не нужно будет беспокоиться о том, что в следующем бою Пилот может умереть в контактной капсуле от кровопотери.
— Спасибо за заботу, — саркастически буркнул я себе под нос.
— ...А что касается возможных причин... — продолжала тем временем наша Менгеле, не обратив никакого внимания на мою реплику. — То тут у меня есть одна версия...
— Возможное влияние ЛСЛ на организм? — предположила Мисато.
— Близко, но не то. Та же Рей уже несколько месяцев контактирует с ней, а её раны после аварии заживают с обычной скоростью.
— Ева, — сумрачно уронил я. — Это моя Ева, да?
— Скорее всего, — подтвердила Акаги. — Похоже, что вы как-то связаны, причём на очень глубоком уровне. Я не говорю о твоих стигматах, хотя ничего подобного мы даже и не предполагали... Просто... В настоящий момент Евангелион-01 без всякого нашего вмешательства, находясь в анабиозе, тоже самовосстанавливается. Причём не только живую плоть, но и металлокерамическую бронеткань, что вообще-то невозможно...
— Ты как-то связан со своей Евой, Синдзи, — глядя мне в глаза, произнесла Рицко. — Не знаю, как это возможно, но вы связаны — она не просто твой робот, а ты не просто её Пилот. И мы обязательно должны понять, что это всё означает.
— А сейчас вы не понимаете, — невесело усмехнулся я.
— Нет, — вынуждена была признать Акаги. — Но мы непременно всё выясним — только дай время. Теперь, когда у нас в распоряжении есть тело Самсиила, мы обязательно продвинемся вперёд — новое оружие, новые источники энергии, новые лекарства и материалы...
— Сейчас меня больше волнует то, что у меня в организме начались мутации, — несколько нервно заметил я. — Сначала у меня будут быстрее зарастать раны, а что потом? Отрастут щупальца и клыки, чтобы я мог рвать Ангелов, даже не залезая в Еву?
— Не преувеличивай, Синдзи, — поморщилась Рицко. — Нет у тебя никаких мутаций, мутации — это совсем другое. А всё, что под этим понимают обычные люди, по своей сути не более, чем бред идиотов и охочих до горячих сенсаций журналистов. Похоже, что мы просто столкнулись с ещё одним из неизученных аспектов Евангелионов — такое уже было раньше, такое наверняка будет и в будущем. Евы — слишком сложные конструкты, кое-что мы в них до сих пор не понимаем...
— Лучше скажи, что мы лишь кое-что в них вообще понимаем, — буркнула Кацураги, скрещивая руки на груди. — Проклятье, Рицко!.. Вы же сделали оружие, которое так до конца и не поняли! Разве так можно? А вдруг это всё окажется ещё страшнее, чем Второй Удар?
— У нас не было другого выхода, Мисато, — жёстко сказала Акаги. — Ты же видишь, что кроме Евангелионов нам нечего противопоставить Ангелам. За два месяца уже двое — это начало войны, майор Кацураги. В которой мы просто не имеем права проиграть — нам не нужен Третий Удар.
— Мне-то ты что это говоришь? — даже немного удивилась Мисато. — Я и так всё прекрасно понимаю... Если нам не нужен Третий Удар, значит — мы его предотвратим! Верно, Синдзи?
— Угу, — невнятно промычал я.
Мы его предотвратим...
Перед глазами внезапно встали последние мгновения жизни Мисато и Рицко...
...Пистолет в руке Гендо, позади стоит Рей.
"Лжец", — голос Акаги.
Выстрел. Рицко падает в огромное озеро ЛСЛ, плещущееся под ногами распятого на громадном кресте в Терминальной Догме Первого Ангела.
...Мисато, истекая кровью, лежит перед закрытыми дверьми лифта, уносящего Синдзи к ангару с Евой-01.
"Кадзи, я всё правильно сделала?.."
Взрыв взламывает пол.
...Я помотал головой.
Ну, уж нет!
Вот такой исход мне ни разу не нужен — я его мог бы и даром получить, не прикладывая столько сил и усилий. Очнулся бы на берегу океана ЛСЛ рядом с раненной и непонятно как выжившей Аской и сидел бы, робинзонил...
Но нет же — я пошёл другим путём, в конце которого отнюдь не планирую такой исход. А что планирую? Да фиг его знает... Но уж точно не такое. А дело-то нелёгкое — проблемы так и окружают со всех сторон, а добрые коллеги так и норовят подкинуть новых.
Хотя, тоже мне проблему нашли — зарастает на мне, видите ли, всё быстро... И что? Мне же только лучше — в бою проживу подольше. Ева стоит себе, залитая охлаждающей жидкостью, и тоже раны заращивает? Тоже отлично — меньше расходов на ремонт, деньги налогоплательщиков можно будет на что-нибудь другое потратить...
Так что, всё фигня — прорвёмся! Надо будет, и мутированный стану с Ангелами сражаться!
* * *
Вечерело, солнце клонилось к закату, воздух был свеж и прохладен. Где-то опять стрекотали надоедливые цикады, которые после потепления климата расплодились по всей Японии в неимоверных количествах.
— Синдзи, да хватит уже смотреть на свою руку! — не выдержала Мисато, глядя на то, как я сверлю глазами обожженную ладонь.
Мы с командиром шли по направлению к спецстоянке, чтобы забрать машину и возвращаться домой. Точнее, я собирался возвращаться насовсем, а вот Кацураги ещё нужно было потом заехать в штаб-квартиру, отчитаться о проделанной работе.
— Просто мне не по себе, — лаконично пояснил я. — Неохота думать, что с моим организмом творится какая-то чертовщина...
— Нет тут никакой чертовщины — просто есть какое-то ещё малоизученное, но объяснимое с научной точки зрения явление, — выдала Кацураги. — И вообще, чего ты беспокоишься? Раны будут быстрее заживать — разве ж это плохо?
— Никто не спорит — хорошо, — скептически заметил я. — Но, что если это только начало чего-то большего? Вдруг у меня и правда начнут отрастать щупальца и клыки?
— Синдзи, у тебя просто слишком богатая фантазия, — рассмеялась майор. — Успокойся.
— Да я-то спокоен...
— Что-то незаметно.
Мисато достала брелок с ключами, выключила сигнализацию, включенную ею уже по привычке — просто ума не приложу, кто мог бы угнать машину из охраняемого солдатами лагеря?..
— Синдзи! Синдзи Икари! — проорали где-то рядом. С русским акцентом, между прочим. И довольно знакомым голосом.
Я огляделся по сторонам в поисках источника звука, и довольно быстро нашёл его.
Среди примерно полудюжины разнокалиберных легковушек, словно слон среди бегемотов возвышался здоровый армейский броневик в бело-серо-чёрной камуфляжной окраске. Чем-то похож на американский "Хамви-Хаммер" — четырёхколёсный, массивный, с прямоугольными очертаниями и крупнокалиберным пулемётом на крыше, но явно не он. Потому как пулемёт этот явно не "Браунинг", а русский "Корд" или "НСВ", бронестёкла меньшие по размеру и дизайн кормы совершенно иной... Ну, и к тому же, высунувшись из люка, мне махал снятой с головы кепкой уже знакомый старлей — Артём, если мне не изменяет память.
— Знаешь их? — поинтересовалась девушка, глядя на то, как открывается задняя дверь, и из броневика выпрыгивает пара солдат в полевом камуфляже.
— Ага, — кивнул я. — Это они первыми на место падения контактной капсулы прибыли, и тот, который слева — Артём его зовут, ко мне в лазарет приходил. Второго тоже, кажется, помню — это переводчик...
— Синдзи, здорово! — протянул мне руку русский лейтенант.
— Здравствуйте, Артём, — после секундного замешательства пожал я его руку. Что-то я отвык уже от этого обычая за время своей жизни здесь...
— Как дела, как жизнь молодая?
— Спасибо, нормарьно.
— Ну и здорово. Вот, знакомься. Это — Вадим, переводчик наш штатный, — хлопнул Артём второго бойца по плечу.
— Приятно познакомиться, — поздоровался я и с Вадимом.
— Что, тебя уже выписали из госпиталя? — поинтересовался Артём, переходя на общение через переводчика. Всё-таки у него были большие сомнения относительно моего владения русской речью, в чём я его не стал разубеждать.
— Ага, — подтвердил я. — Там было-то пара царапин — только и всего...
— Ну, вот и здорово, — широко улыбнулся Артём. — Смотрю, носишь мой подарок?
Он указал подбородком на мой расстёгнутый китель, из-под которого виднелась кобура с пистолетом и чехол с ножом.
— А то как же! Подарок ведь...
— Может, ты меня тоже представишь? — поинтересовалась из-за моего плеча Кацураги.
— Ой... Позвольте представить — ка... майор Мисато Кацураги. Мой командир, опекун и начальник оперативного отдела НЕРВ. Это — Артём, а это — Вадим.
После этой фразы оба русских непроизвольно подобрались и посерьёзнели.
Шустро натянули кепки и дружно отдали честь — всё-таки начальник оперативного отдела НЕРВ это вам не хухры-мухры, а очень даже высокопоставленная шишка...
— Рад знакомству, майор Кацураги! — за обоих отрапортовал Вадим. — Старший лейтенант Кондратенко, — указал он на Артёма, а потом уже вытянулся сам. — Старший сержант Прохоров!
— Вольно, господа офицеры, — коротко отмахнулась Мисато. — Можете обращаться без чинов.
Внезапно у неё в кармане зазвонил телефон, и Кацураги отвлеклась, чем Кондратенко не замедлил воспользоваться.
— Синдзи, блин! Предупреждать же надо! — вновь перешёл на русский Артём, тихонько обращаясь ко мне и одним глазом косясь на разговаривающую по телефону Мисато. — Целый нервовский майор...
— Не бойтесь — она совсем не страсная, — усмехнулся я.
— Да я это и так вижу, — шёпотом поведал мне лейтенант.
— Краля, что надо, — вставил Вадим. — А она что, действительно твой командир?
— Угу.
— Повезло, — в два голоса вздохнули русские солдаты.
— Эй, вы там! Хватит уже шептаться там на других языках — я тоже хочу быть в курсе!
— Так, говоришь, выписали тебя из госпиталя? — незаметно подмигнул мне Артём.
— Ну, — подмигнул я в ответ. — И сразу же начали ругать и награждать. За неподчинение приказу лишили двухнедельного оклада и назначили дополнительные тренировки, а за отлично выполненное задание дали двухдневный отпуск и навесили новые лычки.
— Ого! — удивился лейтенант. — И кто ты у нас теперь? А то я в этих ваших знаках различия не очень разбираюсь...
— Лейтенант, — лаконично ответил я.
— Неплохо, — восхищённо прицокнул языком русский. — А ещё и вся грудь в орденах... Кто-то за всю жизнь столько не собирал, а ты в свои годы их уже перещеголял... Кстати, мы тут с мужиками поспорили — тебе сколько лет-то? А то ты, извини, уж больно мелкий... Тебе же восемнадцати нет?
— Неа, — хмыкнул я. — И восемнадцати мне нет, и семнадцати, и даже четырнадцати — у меня послезавтра день рождения.
— Постой-ка... Так ты хочешь, сказать, что тебе только тринадцать лет? — совершенно обалдел от такой новости Артём. — Охренеть...
— А что такое? — невинным голосом поинтересовался я.
— В тринадцать лет и управлять этой здоровенной хренью, драться с Ангелами... Ну, ты, братец, силён...
— Сказали надо, пришлось делать, — пожал я плечами.
— Да уж... — задумчиво сдвинул кепку на лоб Артём и почесал затылок. — Так, подожди-ка... Говоришь, у тебя день рождения послезавтра, в День России что ли?
— Это у вас праздник такой? — "уточнил" я. — Ну да, а что?
— Слушай, Синдзи. Пока ты в отпуске — приезжай к нам на базу, — предложил лейтенант. — Парни, которых ты тогда прикрыл, тебя хотели лично поблагодарить, да и генерал с тобой о чём-то хотел поговорить... Нет, если тебе нельзя, то мы, конечно, не в обиде будем...
— Почему бы и не заехать? — вклинилась Мисато. — У нас как раз по плану сейчас установление дружеских отношений с приданными войсками.
И как хочешь, так и понимай — то ли Кацураги сейчас пошутила, то ли всерьёз сказала...
— Ну, тогда обязательно на днях к вам наведаюсь, — пообещал я. — С визитом вежливости.
— Всё, будем ждать! — широко улыбнулся Артём. — Если что, спрашивай старшего лейтенанта Кондратенко — меня там все знают. Давай, пока! А то нам уже ехать пора — опаздываем...
— Пока ребята! — попрощался я с соотечественниками, которые направились к своему броневику, и тоже пошёл вместе с Мисато к её машине.
— Симпатичные, — резюмировала Кацураги, когда русская бронемашина выехала из научного лагеря прямо перед нами. — Не успел приехать в Токио, как уже завёл кучу друзей. И, естественно, среди солдат...
— А как же по-другому? — ухмыльнулся я. — Иначе и быть не могло. А это что, плохо, что ли?
— Нет, конечно — общайся на здоровье, в твоём возрасте это абсолютно нормально...
— Ну и хорошо... Кстати, а я что, действительно, могу съездить к русским на базу? — осторожно поинтересовался я.
— Ну да, а что такого? Они ведь наши союзники... Да и мне как раз нужно будет съездить к ним, утрясти пару вопросов... Могу и тебя за компанию взять.
— Было бы здорово, — признал я, но майор меня уже не слушала.
— Кондратенко, Кондратенко... — пробормотала себе под нос девушка. — Знакомая фамилия, где-то я её уже слышала...
Глава 3. База.
Я поправил стоячий воротник кителя и слегка повернулся, глядя на своё отражение в зеркале. А что? Хорош! Форма — она ведь и так всем идёт, делая взрослее и серьёзнее, а мне, пожалуй, даже и очень. Хотя, может быть, именно из-за этого Мисато считает, что форма её старит... Но это всё же не сериал, где Синдзи всё время лазил в белой рубашке и чёрных брюках — тут у нас война и выглядеть нужно соответственно. Жалко, что кобуры с "Глоком" не видно, но зато на рукавах новые треугольники, а на груди -нашивки и кресты.
Кстати, сколько я ни читал наградные книжки, прилагающиеся к ооновским крестам, а так и не понял орден это, медаль или ещё что-то. Там значилась только формулировка "знак отличия", но из контекста я понял, что это всё же не просто жетон-значок, а полноценная и достаточно высокая награда. Нельзя сказать, чтбы этот вопрос был для меня сейчас настолько жизненно важным, но меня просто разобрало любопытство.
