Профессия: королева

Во-первых, в этом мире не было таких пыточных приспособлений, как корсет, кринолин и дамское седло. Уже за одно это можно было бы полюбить этот мир. Не придумали, умницы мои! Об этом я заранее знала. Но и законы были к дамам милы и гуманны.

Девицы действительно были ограничены властью родителей. Знаю я эту власть: умная девочка всегда найдет способ, чтобы папочка с мамочкой сделали как она хочет. Замужняя женщина вообще была вольна распоряжаться хозяйством и деньгами мужа. Ограничивала ее только его ясно выраженная воля. То есть, пока прямо не запретил, можно делать что захочешь. Бить жен не разрешалось. Избитая могла потребовать развода, возвращения приданого и половину имущества мужа.

А уж вдовам и вовсе лафа. Если у нее нет детей, то она получает только вдовью часть, а если есть... Мать — естественный опекун ребенка, так и записано. Правда, ей якобы в помощь всегда назначают второго опекуна, чтобы тетенька не распоясалась. Но если она надумает выйти за него замуж, то по закону второго опекуна заменят.

Что могу сказать? Отличные у них законы. Все права у женщин есть, только они все равно тупо сидят дома и вышивают. Проще сидеть у кого-то на шее, ножки свесив, а не брать ответственность на себя и строить жизнь самостоятельно. Так что местные дамы сами себя ограничивают. А еще этикет. Все, что им строго запрещается, имеет под собой не закон, а обычай. Право имеешь, но не принято, и все.

А вот это как раз место приложения моих сил. То, что носит королева, становится модным трендом для ее подданных. А то, что она делает?

В общем, я поняла. Буду продвигаться там, где прямого запрета нет. Главное, чтобы муж не ставил палки в колеса. Если удастся убедить этого моряка и воина, что я профессиональный управленец и знаю, что делаю, то мы поладим. Не думаю, что он против улучшения жизни в собственной стране. Вот только с папочкой бы разобраться...

Вечером пятого дня мы выгружались из карет во дворе королевского замка. Мне, как невесте, отвели отдельный флигель, так как до свадьбы я не могу видеться с будущим супругом.

Флигель был комфортабельный, слуг в нем достаточно, так что жаловаться не приходилось, несмотря на то, что я в нем оказалась практически одна. Куда поселили фрейлин, я прошляпила, пока осматривала отведенные мне покои. Надеюсь, их разместят так, чтобы они ненароком не встретились в герцогом Истаром, а на остальное плевать. Со мной временно осталась только Ребоза, которая заверила, что весть штат будет в моем распоряжении с момента бракосочетания.

* * *

Три дня пролетели как один миг, и наполнены они были безумной суетой. Примерки, примерки, и еще раз примерки. А еще ванны, массажи, косметические маски, и всякое такое прочее. Конечно, это не наши СПА-процедуры, но времени и сил отнимают не меньше. Я и так не большая любительница болтаться по СПА-салонам, а тут на меня просто напали толпы этих самых жриц красоты. Мяли, терли, втирали и намазывали, смывали и втирали снова... Хорошо хоть волосы не красили, удовлетворились их естественным видом.

Результат? По-моему нулевой. Алиенор была очень красива, и от всех этих ухищрений лучше не стала, но зато все были при деле, да фрейлины, неизвестно откуда взявшиеся, имели возможность по десять раз на дню говорить: “Ах, Ваша Светлость, ваша красота просто сияет”.

Слушать это было невыносимо.

Что меня порадовало, так это подвенечное платье. Не красотой, а тем, что село как влитое на первой же примерке. Хотя красоты у него не отнять.

Простой выразительный крой, сочетание блестящего атласа и матового шелка цвета очень жирных сливок (белое тут невесты не носят) в тон Лиениных волос, изумительная вышивка золотом ровно там, где надо, и ничего лишнего. Это просто шедевр среди всех платьев, которые мне когда-либо приходилось видеть, а тем более надевать.

Каждый вошедший торопился сообщить мне, как я прекрасна, а я глядела на себя в огромное зеркало от пола до потолка, соглашалась и недоумевала.

Божественное видение, которое отражалось в зеркале, не имело и не могло иметь ко мне ни малейшего отношения. Я изучала дивную картину как сторонний зритель и вполне могла дать увиденному объективную оценку.

В моем мозгу не укладывалось, что я могу быть таким совершенством. И это несмотря на то, что за четыре месяца я почти привыкла принимать внешность Алиенор за свою.

Накануне свадьбы, как раз во время примерки, какой-то дворцовый чин робко сунул нос в комнату, где мне как раз прилаживали фату, и сообщил, что прибыл мой батюшка. Вот тут у меня действительно сердце ушло в пятки. Герцога я боялась до трясучки как единственного человека, который может меня разоблачить.

Если вдуматься, то бояться мне нечего, его настоящая дочь теперь я, другой не существует в природе. Даже все особые приметы на месте, не подкопаешься. Но как поведет себя этот хмырь, если поймет, что все сделанное им удалось разрушить? Зомби превратился в нормального человека. А вдруг он догадается? Злодей, так изуродовавший родного ребенка ради своих политических целей, он же и убить может.

Мне сразу захотелось посоветоваться с Ангером, но это оказалось невозможно: сразу за тем, кто нас предупредил, другой слуга распахнул дверь и объявил торжественно: “Его светлость герцог Кавринский Истар Третий”!

В комнату быстрым шагом вошел высокий мужчина в роскошном темно-синем одеянии. Я сразу его узнала. Именно это красивое лицо запечатлела Алиенор на портрете. Внешность герцога для его далеко не юного возраста можно было назвать идеальной: великолепная осанка, черты античной статуи, гладкая кожа почти без морщин.... Ради праздника он даже отказался от своего обычного выражения лица, на его губах сияла почти человеческая улыбка, правда, немного картонная, но хотя бы не надменная. Только тяжелый как свинец взгляд никуда не делся. Я стояла на специальной подставке и слезть оттуда самостоятельно не могла, поэтому с места не тронулась, только изящно (надеюсь) поклонилась. Молча.

Но герцог и не ждал излияний от своей дочери. Не сказав ни здрасьте ни до свидания, он одним движением руки отправил портних за дверь и произнес монолог. Краткое содержание можно было бы выразить в нескольких словах. Дорогая дочь, все произошло по-моему, все идет как надо. С завтрашнего дня ты королева, не забывай все, чему я тебя учил. Ничего не бойся, в случае чего рядом с тобой всегда будет барон Лизаменд. Слушайся его, он мои глаза и уши.

Это я так коротко изложила, на самом деле герцог говорил минут двадцать, повторяя каждую мысль не по пять, а по двадцать пять раз. Просто как гвозди в мозг забивал. Похоже, он просто программировал свое создание.

Мне уже на третьей минуте захотелось заорать: «Заткнись, я все поняла!», но пришлось терпеть эту пытку, время от времени изображая реверанс. С подставки я так и не слезла: сама не могла, а помочь папочка не догадался.

Но похоже это сыграло мне на руку. Мое тумбообразное поведение уверило его, что со мной все в порядке, из-под его власти дочь не вышла, как была дура, так ею и осталась.

Герцог закончил и удалился, напоследок запустив в комнату портних.

Они принялись суетиться, расправляя складки на юбке и укладывая волны пышных кружев накидки, а я продолжала чудом сохранять стоячее положение. После того, как герцог вышел, страх отпустил, и я готова уже была растечься лужей на полу.

В это время проведать меня зашел мэтр Роген, по своей медицинской привычке пощупал пульс и разогнал швей:

— Глупые бабы, до чего вы довели невесту Его Величества?! Она едва на ногах держится! Пошли вон!

И ко мне:

— Ваша Светлость, Вам нужно пойти отдохнуть. Я скажу, чтобы Вам прислали укрепляющий отвар.

Он подал мне руку и помог спуститься с подиума. Я поблагодарила лекаря и собралась уже выйти, как он меня остановил:

— Ваша Светлость, поправьте меня, если я неправ. Вам стало дурно после посещения вашего батюшки.

— Вы абсолютно правы, мэтр Роген.

— Тогда советую остаться здесь. Герцог засел в ваших покоях и не даст вам отдохнуть.

Какой хороший, понимающий человек, я его прямо люблю!

— Благодарю. Я последую вашему совету. Здесь есть кушетка, так что присылайте отвар прямо сюда.

Я с трудом выбралась из платься, затем забралась на кушетку, прикрылась пледом и провалялась там до самого обеда, после чего меня снова вертели мастерицы, доводя свою работу до совершенства. Когда же я, обессиленная, ушла в отведенные мне покои на ужин, там уже не было никого кроме Лизет, которая расплела мне волосы и тут же ушла, и нянюшки Терины. Стоило горничной выйти за дверь, как женщина зашептала мне в ухо:

— Полдня ваш батюшка тут просидел. Видно, отдыхал с дороги, пока воины его покои проверяли. Хорошо, что ты не пришла, моя лапочка. Если бы батюшка понял, что наш маг тебя вылечил, не знаю, что и было бы. Меня бы убил уж точно. Он про тебя спрашивал, а я ему ничего не сказала.

Интересно! Как же она выкрутилась?

— Ты молчала, Терина?

— Ну что ты, солнце мое! Отвечала, он же мой господин. Только отвечала так, как будто ты все еще больная. Показывала, что злюсь на него. Это и раньше так было, поэтому он ничего не заподозрил.

Уф! Камень с души!

— Молодец, нянюшка! Ты у меня самая умная и я тебя люблю.

Бедная женщина горячо меня обняла и облила слезами. Потом снова зашептала:

— Дай тебе боги счастья, моя лапочка. Вижу, что ты не очень хочешь этого брака, но тут уж делать нечего. Говорят, король не такой плохой человек, не злой, да и мужчина видный, хоть и не красавец. Он тебя не обидит. А если ты потом в кого влюбишься... Только мне скажи, я для тебя все сделаю. После твоей свадьбы у меня кроме тебя господ не будет. Да и сейчас нет, если судить по сердцу, а не по закону.

Я в ответ прижалась к груди этой доброй женщины. Никогда никто в моей прошлой жизни не любил меня так и не был так предан, как эта тетка. Только на самом деле любила она свою Алиенор.

Терина уложила меня в постель, но сон не шел. Встреча с герцогом, предстоящее событие, отношение ко мне окружающих, ожидание нового поворота моей истории — все это не давало заснуть. Я вновь и вновь прогоняла перед внутренним взором все, что полагала важным.

Вероятно, нянюшка что-то почувствовала, потому что вошла в спальню с огромной, на пол-литра кружкой. Мэтр Роген прислал успокаивающий чай. Благословляя симпатичного мне рыжика, я выдула половину, после чего откинулась на подушки и заснула без сновидений.

Утро описывать не стоит, всем знаком дурдом перед свадьбой. Церемония была назначена на полдень, и уже с восьми утра вокруг меня роились женщины, призванные причесать, нарядить и украсить невесту. Его Светлость герцог Кавринский заглянул около десяти. У меня сердце снова ушло в пятки, но он просто проверил, все ли хорошо. Оглядел платье, чмокнул меня в лоб и вышел.

Его немудрящие действия, казалось, выпили из меня всю энергию. Я с ужасом думала о тех часах, которые придется провести на людях. Выдержу ли, не хлопнусь ли в обморок? В моей прошлой жизни я не знала, что это такое, но мое новое тело имело в этом деле богатый опыт. Терина, говоря о прошлом Алиенор, много раз подчеркивала, какая она, то есть я, была нежная и чувствительная.

Похоже, ту же информацию имел мэтр Роген, который через пять минут после визита герцога прибежал ко мне с укрепляющим отваром, в который что-то добавил, и пообещал, что зелье даст мне сил вытерпеть церемонию до конца.

Практически сразу после этого меня под белы ручки повели венчаться. Хорошо, что Ангер успел заранее подготовить и расписал все действо практически по минутам, а то я бы сбилась. Конечно, церемония ничем не напоминала нашу. Никаких посаженных матерей и отцов, подружек невесты и всякого такого.

Меня ввели через боковой вход в храм местной богини плодородия, провели в центр молельного зала и усадили на низкий табурет. Поверх моего наряда покрыли плотным покрывалом, под которым я сразу же начала задыхаться, и жрец, стоявший рядом, начал обряд. Он долго что-то гнусил, а жрицы тем временем пели. От курильниц поднимался сладковатый дым, было нестерпимо жарко. Очень хотелось приподнять проклятую тряпку и посмотреть, что происходит, но меня предупредили, что делать этого нельзя.

Я услышала голос моего так называемого отца, который толкнул очередную речь минут на двадцать. Он отдает Таргелену самое дорогое что у него есть — любимую дочь, наделенную всеми мыслимыми достоинствами. Перечислив кучу положительных качеств, он сорвал плотное покрывало с моей многострадальной головы, и по залу прокатился вздох восхищения и зависти.

Зная, как я выгляжу в этом наряде, я могла предположить, что добрая половина мужчин хотела бы оказаться на месте моего жениха, а вот девушки все поголовно хотели выглядеть так же как Алиенор. Они завидовали не положению в обществе, не жениху и не богатству, они просто не могли не завидовать красоте.

Ощутив на себе жадные взгляды многих и многих глаз, я подняла свои и увидела перед собой жениха.

Его Величество Таргелен Второй был очень похож на свой портрет. Маг сказал верно: мой вышитый оказался ближе к оригиналу, чем писаный красками. Наверное потому, что художник изобразил короля мрачным, но бесстрастным, а я вложила в работу свою тревогу и придала портрету что-то беспокойное.

То же тревожное чувство охватило меня, как только я встретилась с Таргеленом глазами. Он был каким угодно, но не благостным и умиротворенным. Властным, суровым, тревожным... И смотрел король на меня отнюдь не с любовью и восхищением, а внимательно-изучающе. Как естествоиспытатель на подопытную лягушку.

Жрец велел мне подать руку жениху. Я как сомнамбула встала и сделала шаг вперед, протянула Таргелену руку... Он принял ее обеими ладонями, и тут меня пронзил страх. Если бы это было отвращение, я еще могла бы понять, но его как раз я не ощущала.

Мои руки стали ледяными и ноги чуть не подогнулись от совсем другого чувства: Нерационального, животного ужаса гораздо более мощного, нежели я испытала при знакомстве с моим так называемым отцом. Того я боялась вполне разумно, хоть и сильно: он мог меня разоблачить и испортить жизнь. А король... Он все про меня знает. Мы с ним в одной лодке. Ему невыгодно портить со мной отношения. Я ему нужна.

Вот чего я испугалась? Того, что он действительно до отвращения похож на меня прежнюю? Его испытующего взгляда? Или чего-то странного, иррационального? Того, что жило внутри меня и заранее знала свою судьбу?

Бред какой-то! По словам Ангера, которому я доверяла в этом вопросе, король — мужик нормальный и никогда не обидит женщину. Так что же это?

У меня не было ни одной разумной причины для страха, кроме одной, неразумной: от него веяло опасностью. Угрозой не девушке Алиенор, а именно моей сущности, с недавних пор поселившейся в ее теле. Маг, лекарь, учителя, няня, фрейлины и слуги — их я смогла прочитать и научилась контролировать. Они не в силах были дотянуться до моей сущности, заставить ее изменить себе. А этот мужчина мог, это я почувствовала ясно. С ним мне просто так не справиться, контролировать себя он не даст. Наоборот, захочет мной управлять. И сущность просто взвыла от страха, ища защиты.