Цунами

Потом сборы начались, после которых Елена заставила меня выпасть в осадок. Я знаю, что она спортсменка, комсомолка и просто красавица... но вот то, что она еще принцесса, не знал. А именно принцесса вышла из комнаты. Темно-синее шелковое платье, обнажающее одно плечо и полностью закрывающее другое, подчеркивающее великолепную сильную фигуру девушки. Да еще с хитрой вышивкой, вроде как отвлекающей. Но на самом деле заставляющей взгляд фокусироваться на наиболее выдающихся частях. Высокие темно-синие туфли-лодочки. Такая же сумочка. Вроде как простая прическа, но собранный на макушке хвост продуманным до мелочей водопадом рушится на великолепные плечи, при этом подчеркивая красивую шею, гордо удерживающую голову. Короче, сплошь восторженные междометия и восклицания.

Мой внешний вид — серые брюки, светло-серая рубашка и синий галстук-бабочка — у довольной произведенным эффектом девушки возражений не вызвал. Мне было несколько непривычно, но больше оттого, что наножная кобура с маленьким револьвером вызывала чувство какой-то недовооруженности.

Опасения вызвали мои псы, которые могли порушить планы желанием зализать. Но амстаффы продемонстрировали великолепную дисциплину, в рядок брякнувшись на задницы вдоль дорожки по команде "сидеть".

Так что торжественный выход со двора и посадка в подошедшее такси прошли благополучно, но зато под пристальным прицелом любопытных глаз соседских бабушек-апаек. Будет махаллинским сплетницам о чем поговорить.

Торжественная часть нашего свидания под названием "Сильва" прошла, вопреки моим опасениям, просто отлично. По словам Елены, состав труппы почти самый сильный. Сам спектакль оказался великолепным, оперетту я люблю, хоть именно так — в театре, полностью — слушаю впервые. Не ходок я по театрам до этого момента был.

Домой вернулись уже за полночь, встреченные тихим таким гавканьем моих псов. Они, вообще, ребята хоть и умные, но азартные и от души полаять совсем не прочь. Но только тогда, когда люди не спят. То есть днем. Проводить лаем прохожего — это они с удовольствием. А вот так, ночью — еле слышно, но очень солидно.

— Даже не думала, что будет так здорово, — задумчиво сказала Лена, снимая по очереди свои туфельки. — Спасибо, Жень.

— Всегда пожалуйста. — Я улыбнулся, выпрямляясь около девушки и случайно заглянув ей в глаза.

А в следующий момент подхватил ее на руки, взахлеб, упоенно целуя. Туфельки улетели куда-то в сторону, меня за шею обхватили сильные руки. Наудачу в прихожей стоял старый, прочный комод из бука, на который отлично примостилась попа Елены. Платье каким-то образом задралось, трусики... трусики просто сдвинулись в сторону, совершенно не мешаясь. И мир упорхнул куда в сторону, остались только горячий шепот, стоны и безумие молодости.

Через несколько часов Лена наконец села на старой, но очень прочной кровати, с трудом ухватившись за никелированную спинку. Поглядела на себя и вздохнула:

— Жень, вот ты что, не мог с меня полностью платье снять? А? Измялось все.

Сверху и снизу девушка была обнажена, причем ни я, ни она не могли вспомнить, где ее лифчик и прочее белье, а вставать и искать пока что лень. Зато роскошное платье каким-то образом осталось на месте, собранное на талии в виде странного пояса.

Моя кобура с револьверчиком, кстати, так у меня на ноге и осталась. Забавно, голышом, даже без носков, зато с пистолетом.

Впрочем, долго убиваться из-за платья Лена не стала, стянула его и легла рядом со мной, ноготками проводя по моей спине. Иногда она, как кошка, пыталась закогтить, чаще просто слегка корябала. Короче, именно сейчас я лежал и просто млел. Даже когда она меня за задницу попыталась ущипнуть. А что, имеет на это в данный момент право. Тем более что это не так-то легко сделать.

— Елки, накачанный весь, даже не ущипнуть. Жень, я спать. Устала-а-а. — Девушка сладко зевнула, чмокнула меня и вскоре уже сладко, еле слышно посапывала.

Засыпая, я краем глаза увидел, как немного недовольный Никифорыч кладет на стул рядом с кроватью кружевные трусики и лифчик.

Глава четвертая

Одиннадцатое июля тысяча девятьсот девяносто третьего года. СССР. Ташкент, аэропорт

Лена, чмокнув меня напоследок, забрала чемоданчик и убежала к самолету, весело взбежав по трапу. Надо сказать, что зрелище длинноногой и круглопопой девушки, бегущей по трапу, не оставило равнодушными пару парней, работников аэропорта, дружно засвистевших вслед. Да и меня затянутая в джинсы попа Лены снова заставила пожалеть о ее решении лететь самолетом. Предлагал ведь утречком ее по Тропе провести. Как раз к началу рабочего дня успела б. Но нет, уперлась, вроде как испугалась. Только вот не было у нее страха. Опасливое любопытство было, желание остаться тоже, но все перевесил явный служебный долг.

Впрочем, больше, чем мы сумели, нам бы все едино любовью позаниматься не удалось. Лена сумела меня напрочь затрахать, да и сама натрахалась досыта. Оторвались по полной, ладно хоть, окна спальни во двор выходят, а не на улицу. Собралась бы толпа соседских пацанят под окном и кричали б: "Шайбу, шайбу!" Ну, мы пацанами так разок сделали, дразня парочку молодоженов.

Несколько раз махнув в ответ Лене, активно прощающейся со мной сквозь иллюминатор, я поглядел вслед вырулившему на взлетку и со свистящим ревом оторвавшемуся от земли самолету. "Большая тушка" заложила пару кругов, набирая высоту, и ушла в сторону запада.

Вот и увезли мою так внезапно появившуюся девушку. Надо ж, я думал, такое только в фильмах бывает. Нет, у меня уже здесь, в Союзе, было несколько романов, да и в мире Шляхова есть постоянная дама, очень красивая блондинка тридцати пяти годов от роду, но вот так, чтобы практически влюбиться — еще не было. До сих пор в себя прийти не получается.

Впрочем, мне отдыхать еще два дня. Надо бы чем-нибудь путевым их занять. Ну, кроме как попытаться успокоиться и отоспаться.

Собственно, последующие два дня, за исключением двух коротких вызовов в штаб ТуркВО, я отсыпался, перебирал оставшееся от деда и бабушки. С удивлением нашел в шкатулке с дедовыми и бабушкиными медалями потайное дно, где хранились наручные часы, судя по всему, еще с Великой Отечественной. Скромные такие "Командирские", с надписью "Смерть шпионам" и "Заказ ГРУ СССР". И на обратной стороне "Старшине Жменеву от командования". Вот так...

Жаль, не ходят, очень жаль. Но то, что мой дед в Смерше шоферил, даже не думал. Помалкивал об этом дед.

В Москве появился, как приказали, четырнадцатого. И сразу же пришлось вылетать в Астрахань, вести небольшой караван в мир Шляхова. Обычная рутина, я-то думал, что не успею появиться, и займемся русско-японской войной. А так даже с Еленой только по телефону успел переговорить, и вперед, товарищ лейтенант, вас ждут корабли. Хотя график составлен жестко, нас в мире Шляхова уже ждут. На аэродроме нас забрал новенький Ил-114 выпуска ташкентского авиазавода. И через два часа я вышел в Астрахани.

Прямо на поле ко мне подбежал карась-морпех с сержантскими погонами, и вскоре я ехал знакомым маршрутом в сторону Золотого Затона. Солдатик косил глазами в зеркало заднего вида, но помалкивал. И чего косил, еще косоглазие заработает... А, понял. Я ж нацепил полноценную сбрую: ПБ в подмышечной кобуре, ПМ в поясной. Да еще кобуры взял не здешние, а те, которые привез из других миров. Подмышечная из дедова мира, поясная из мира Шляхова. Обе от здешних отличаются весьма и весьма, но обе намного удобнее, чем местные. Хоть и опять же обе совершенно разные. Поясная сделана из пластика, крепится на пояс на специальной клипсе. А вот подмышечная кожаная, из широких, отменно выделанных ремней темно-коричневого цвета. В машине я пиджак снял. Вот пацан и пялится. Да еще шесть запасных магазинов, это большая редкость здесь.

— Здравия желаю, товарищ контр-адмирал, — выйдя из служебной "Волги", я приветствовал своего бывшего особиста. Точнее, начальника особого отдела, тогда еще капитана первого ранга Жилина, с нашего ракетовозного парохода. Теперь он мой прямой начальник еще по работе с царской Россией, хоть и до этого я фактически был под его началом.

— Здравствуй, Евгений. — Жилин коротко пожал мне руку. И тут же повел к пирсу, около которого стоял старый торпедный катер. Сами торпеды уже были сняты вместе с аппаратами, так что использовался он вместо разгонной тачки.

Не успели мы заскочить на борт, как катера лихо отошли от стенки и на весьма приличной скорости выбежали из затона. А выйдя из порта, вообще дали две тысячи оборотов и рванули сразу на сорока с лишним узлах, вздымая высокий бурун. Интересно, куда так торопимся? Ведь мы же еще по Волге бежим, расшугивая по краям фарватера многочисленные гражданские суда.

— Американцы новый спутник подвесили. Теперь дыр над Каспием почти нет. Надо успеть уложиться в окно меж "шпионами", — прокричал мне в ухо контр-адмирал.

Кивнув и покрепче вцепившись в поручни, я стоял и смотрел на пролетающие плавни, где расцветали лотосы.

Через три часа мы высадились на эмпекашку проекта 1124, которые "Альбатросы". Неподалеку в куче на якоре стояли еще девять штук таких же.

— Жень, Шляхов просит новые борта с хорошей мореходностью и возможностью прохода по внутренним рекам, на которые возможно смонтировать крылатые ракеты большой дальности. Наши "Альбатросы" под его требования подходят, тут все новехонькие, выпуска не позднее восемьдесят восьмого года. Шесть зеленодольских и четыре киевских. Протащишь за раз? — Жилин обеспокоенно глянул мне в глаза. За ним стояли и явно нервничали командиры кораблей, которых свезли на головной МПК. — Учти, у тебя на все про все ровно восемь минут.

— Попробую, — чуть подумав, утвердительно мотнул башкой я. — Товарищи командиры кораблей, кто не успеет пройти в арку, просто отваливайте влево или вправо. Через точку перехода не идите, я сам толком не знаю, чего там творится. — Капитаны третьего ранга и каплеи согласно кивнули. — Товарищ Пантелеев, если ваша Наталья Андреевна снова будет что-то требовать, я ее за задницу укушу. — Завершающую фразу я адресовал начальнику научного отдела, который пытался понять, как я вожу корабли сквозь миры. А Наталья Андреевна Кошкина — это ваще пипец. Умная, очень. И очень красивая тетка чуть за сорок, незамужняя и на данный момент без мужика. И видимо, от недоеба злющая и вредная, на каждом переводе мне мозг выносит. "Помедленней, не торопитесь. Ну осторожнее, срываете работу". Не понимает, что ли, что мы вообще меж миров. Хер знает где, и одни боги знают когда.

— Так, внимание! Окно открывается через пятнадцать минут, потом ровно восемь минут чистого неба. Учтите, нас слушают из Ирака и Турции, американские разведчики висят над границами этих стран. Потому полное радиомолчание, наши коллеги подшумят около Баку и иранской границы. Ну и сухопутчики помехи поставят. Идем строго визуально, все строго по плану. Погода способствует. По кораблям, товарищи командиры.

Никогда не видал, чтобы командиры кораблей так стремительно передвигались. С ГКП до правого юта, где к площадке были пришвартованы пять катеров, офицеры бежали, как по боевой тревоге. Не успел десятый командир усесться в свой катер, как первый уже встал на редан, летя к намеченной эмпекашке. Притормозив около корабля, где каплей почти на ходу перескочил на борт, катер сквозанул до следующей, чтобы высадить очередного командира.

А оставшиеся катера мчались каждый к своему кораблю. Четыре катера несли по паре командиров "Альбатросов", а пятый летел к самому дальнему, везя единственного капитана третьего ранга.

Через три минуты наши корабли начали выстраиваться в кильватерную колонну. Ровно через десять минут я уже встал на Тропу и готов был открыть переход, только ждал отмашки Жилина. Тот махнул рукой, и миры слились, залив точку перехода сполохом.

По фотографиям и видеозаписям я видел, что переход похож на арку или узкую сверкающую полосу, это если смотреть с разных сторон. Но сейчас мы шли внутри арки по полыхающему северным сиянием тоннелю, в котором даже вода и воздух светились. Рулевой вцепился в штурвал, правя на темное пятно выхода, бледный штурман бормотал молитву (надо ж, знает), командир стоял у курсового радара, неестественно выпрямившись, сжав белыми пальцами бинокль. С одной стороны, надо бы постоянные экипажи для переходов туда-сюда, но перегонять десяток "Альбатросов" иначе просто невозможно. А Шляхова я понимаю, у него охренеть какая тяжелая ситуевина внешнеполитическая. И сразу десяток легких кораблей, новых кораблей, пусть и чуть устаревших — это подарок. Реальное усиление Балтийского флота и Черноморского. Так, десяток линкоров остался у Шляхова, тоже новехоньких... Интересно, а наши оставшиеся эсминцы "полста шестого" проекта не для Шляхова готовят, что-то резко десяток кораблей встал на ремонт? А то "полста шестые" пусть и древние, как мамонты, но уж очень удачные вышли, до сих пор шустро бегают. Кажется, что мне стоит готовиться к переходу где-нибудь в Охотском море или Белом.

Выскочив из тоннеля, наш кораблик тут же отвалил влево и встал в паре кабельтовых от арки. Отсюда держать тоннель перехода намного сложнее. Но держу, пока сил хватает. Пяток сухогрузов за раз проводил, а те ребята намного габаритнее и неуклюжее.

Кошкина кинула на меня злой взгляд, но промолчала, после чего снова уткнулась в свои приборы. Какой она уже переход фиксирует? Семнадцатый вроде как. Насколько я знаю, ребята из ее отдела шепотом передали — уже минимум на сотню диссертаций наблюдений и расчетов. Чего злится? Ну я же сам толком не понимаю, как у меня выходит с этими Тропами и Путями.

Из полыхающей арки один за другим вываливались "Альбатросы", причем завершающая парочка фактически спрыгнула, жерло тоннеля приподнялось над поверхностью здешнего Каспия на пару метров, серьезным водопадом смывая сюда воду нашего мира. Но вот десятый прошел, и я схлопнул переход, после чего прямо-таки плюхнулся на стоящий рядом стул. Все, на часок я уставший и малотранспортабельный. Реально вымотался, Беллс точно по башке могла настучать, у сестрицы это не заржавеет.

Жилин уже связался с обеспечением от здешней флотилии, и к нам спешила троица местных корабликов — "Татарстан", "Башкортостан" и "Дагестан". Серьезные и зубастые ребята, несмотря на не самые внушительные размеры.

Я вообще отключился больше чем на два часа, внаглую их проспав в оказавшемся неожиданно удобном командирском кресле. За это время наш отряд со встречающими нас кораблями неторопливо, на шестнадцати узлах, топал в сторону Каспийска. Собственно, для приема-передачи кораблей там была организована комиссия от здешнего министерства обороны и ВМФ. И там же должны стоять несколько сухогрузов, набитых необходимой нам всячиной. Так что несколько суток у нас будет на отдых, который я намерен проспать.

Глава пятая

Пятое июня две тысячи восемнадцатого года. Российская федерация. Каспийск

Вот чем мне здешний мир нравится — так это комфортом. Простой вроде как военный городок, а в каждом солдатско-матросском кубрике душевая. Про офицерские одноместки уж не говорю. Вот сейчас я в простом номере, генеральские-адмиральские я сам не хочу, там такие хоромы, заблукать можно. Мне и здесь хорошо. Отличная кровать, шкаф, телевизор-панель с парой дюжин каналов, небольшой бумбокс, который ловит полсотни станций. Ванная комната, отдельный клозет. Красота, отдыхай — не хочу.