часть 3

О чем это я? Ах, да. Девушка была его рабыней. Любимой рабыней. Впрочем, она тоже королю симпатизировала (по крайней мере, так честно врет легенда. Ведь должна быть хоть одна история с искренней и красивой любовью?). Но только ее все чаще снедала печаль. Она спрашивала, долго ли они смогут быть счастливы? Что случится, когда она постареет? Ведь людям богами выделено так мало времени. Зато они очень вкусные. Но это не так важно. Девушка плакала день и ночь. А, надо сказать, вампир был одним из последних магов. Очень сильным магом. И вот решил он провести рискованный эксперимент.

Он взял одну из человеческих девушек, перелил ей вампирской крови — и она стала... вампиром! Конечно, история умалчивает, сколько девушек до нее стали жертвами эксперимента, да разве это важно?

Возлюбленная короля была согласна на все и тоже решила стать вампиром. Перед этим она родила королю ребенка (ведь вампиры не могут иметь детей) и влюбленные приступили к воплощению своей рискованной задумки.

Речь синеглазого вампира лилась плавно, вкрадчиво, пробираясь прямиком в мое сердце. Отчего-то она нашла у меня горячий отклик. Забылись и слишком откровенные объятия, и нехватка воздуха, и сумрачный свет подземного жилища — я вся превратилась в слух и взволнованно внимала истории.

— Все шло, как по нотам. У них все прекрасно получилось. Превращение проходило, как надо, но... в самый кризисный момент короля отвлекли, и он не смог уследить за своей любимой. А она, не помня себя, повинуясь лишь сильному зову крови, выбежала из золотого дворца прямо на солнце. Она сумела добежать только до площади перед дворцом, как жаркое светило сделало свое дело... и бац! Девушка окаменела!

Я вздрогнула. Сказка разбилась вдребезги, обернувшись кошмаром. Вампир довольно улыбнулся и легко касаясь, убрал с моей щеки прядь волос.

— Не волнуйся. Сейчас будет другая история. И только от нас зависит, закончится ли она счастливо. Там, на площади, перед золотым дворцом вечно стоит каменное изваяние той девушки и... плачет кровавыми слезами. Ты ведь не хочешь превратиться в булыжник и лить красивые, вкусные, но совсем не нужные нам слезы?

Вампир наклонился к моему уху и горячо зашептал:

— Я не дам тебе обрести столь бесславный конец. Нас ждет красивая и веселая жизнь. Обещаю.

Оцепенев, я внимала обещанию, а перед глазами стоял фонтан. И та девушка, так похожая на меня... Мы родственницы? Очень может быть. Но где я видела ее? Как по заказу в воображении возник золотой дворец. Я знаю его! Я была там! Почему-то этот факт вызвал ярость. И направилась ярость на целующего мою шею вампира. Внезапно в глазах потемнело, десны словно резануло чем-то и, извернувшись, я сделала единственное, на что была способна в таком состоянии: вцепилась зубами в шею синеглазого сказочника. Длинные иголки клыков пропороли солоноватую кожу и мгновенно исчезли в деснах, а я присосалась к вампиру, как пиявка, с наслаждением вылизывая и высасывая такую тягучую, такую сытную и вкусную кровь.

Попробовал бы кто-нибудь оторвать меня от него в этот момент! Проявив недюжинную силу, я буквально спеленала жертву в смертельных объятьях. О, да! Именно для этого стоило родиться вампиром! Чувство триумфа и безграничной власти! Чистое наслаждение и пробуждение инстинктов! Хочу, еще! Рука будто сама собой нырнула вампиру за пазуху и царапнула железные мышцы. Синеглазый уже давно закатил глазки и бился в самых настоящих конвульсиях удовольствия. Я знала, что он испытывает удовольствие, и это меня... заводило?

Миг — и я стою на расстоянии двух... прыжков?.. от кресла. Еще миг — и руки уже скребут люк, закрывающий единственный выход, в поисках запора. Я желала этого вампира! Этого мерзкого, отвратительного типа! Не знаю, почему, но я была уверена, что не просто не могу его желать! Это неправильно, противоестественно! И нагоняет панический ужас... А еще так хочется на солнце...

— Куда же ты? — вкрадчиво спросила сзади, прежде чем сгрести в жаркие объятья. — А я только вошел во вкус. Ммм, это было великолепно! Даже лучше, чем пить кровь самому.

Сгорая от стыда, боясь вампира до ужаса, я рычала и отбивалась изо всех сил. А сил-то, как оказалось, было не мало! И скорость существенно возросла. Или это вокруг все замедлилось?

— Какая ты сильная,.. — уже с трудом бормотал вампир, все заметней задыхаясь. Однако, мне казалось, что он старался не причинять мне вреда. Потом ему, видимо, надоело это изматывающее противоборство — и меня с силой швырнули в сторону застланной клетчатым покрывалом кровати.

— Ох! — воздух вышибло из груди, когда спина встретилась с отнюдь не мягкой поверхностью. Видно, вампир считал, что на твердом спать полезно. А еще он явно предпочитал использовать нечестные методы.

— Знаешь, чем я отличаюсь от Вира? — поинтересовался он, скручивая мне руки веревкой и привязывая их над головой. В этот момент я отчаянно подпрыгивала, пытаясь скинуть сидящую на мне тушу. — Он бы мягко обхаживал тебя, всячески отвлекал... да, вот так. Теперь крепко... И уговаривал не выходить на солнце. И знаешь что? Упустил бы в самый ответственный момент. И что? Прощай, любимая — здравствуй новый предмет экстерьера? А я вот привяжу тебя покрепче — и никуда ты не денешься! Пройдешь превращение до конца, как миленькая. А и правда, миленькая вампирша получается.

И со злорадной ухмылкой он погладил меня по щеке, а потом нагнулся и провел своим вампирским языком по шее, вызывая дрожь... отвращения, я надеюсь.

— Еще немного осталось, маленькая. Потерпи, — он что, бывает ласковым? — А потом ты меня еще раз укусишь, правда? Это было просто восхитительно! А представь, какого кусать меня в порыве страсти, когда находишься уже практически на пике удовольствия? Мммм.

Бррр! Ужас! Кошмар! Ни за что больше! Никогда!!!!!!

Но, видимо, когда мне отшибло память, я забыла главное правило всей моей жизни: не зарекайся!

Увы, синеглазого засранца мне пришлось кусать еще много раз. Даже тогда, когда я все вспомнила, и когда поняла, что он разлучил меня с дочерью и обманул Вира, даже тогда, когда ненавидела Лукаса лютой ненавистью.

Оправдание было одно: кушать хотелось. Интересно, а есть ли еще на свете вампиры, кусающие вампиров?

Вир

Лукас не соврал. Но все оказалось еще хуже, чем он сказал. С юга к центральным землям тянулись толпы беженцев, а в больших городах подданные поднимали одно восстание за другим требуя защиты от короля. Причем защиту требовали не только от таинственного поджигателя, но и собственно от обнищавших беженцев, заполонивших все вокруг.

Как ни хотелось все бросить и отправиться туда, где прохлаждалось сердце, но впереди ждало что-то уж совсем неприятное. А у меня ответственность не только перед королевством, но и перед самыми любимыми существами.

Судя по слухам, расползающимся по округе, словно тараканы, нападения происходили преимущественно на границе с пустыней Забвения. Эти земли носили множество названий, но суть у них одна — туда ходят умирать. И по словам бегущих в панике людей и вампиров, именно из пустыни вылезло нечто страшное, несущее смерть, ужас и разрушения.

Честно говоря, я уже и сам начал сомневаться, что пара плешивых магов может обладать столько огромной силой. Все-таки маги — всего лишь люди.

Неприятным открытием было и то, что я сам никак не мог встряхнуться и взять себя в руки. Противник был еще не вполне реальным, а две мои девочки — очень даже реальными. Такими реальными, что перед глазами почти все время стояли, и когда я распущенное, было, войско в срочном порядке собирал, и все время, пока наша громада двигалась на юг, пересекаясь с движением потока, двигающегося нам навстречу.

И вот смотрю я на оборванных, прокопченных людей, жалких в своем стремлении выжить любым путем (вампиры, особенно высшие, все же выглядят гораздо лучше), а перед глазами хрупкая фигурка на огромной постели, такая, какой я оставил Рину, спешно покидая замок. Или еще лучше: сижу у костра в палаточном городке, разбитом на ночь, слушаю мягкий говор своего друга и советника, и скабрезные шутки воинов, а в голове звучит какой-то первобытный ритм, а Рина смеется и танцует, чувственно изгибаясь... обнаженная. Или с зеркалом беседует...

С такими воспоминаниями и наказания за все содеянное не нужно. А еще я вдруг обнаружил, что безумно скучаю по малышке... Но об этом лучше не стоит, а то болезненный комок в горле встает и отдавать приказы мешает.

Да еще мой невидимый собеседник пропал куда-то. Нет, в каком-то смысле я рад данному обстоятельству. Замечательно чувствовать себя, наконец, психически здоровым. Только что значит фраза "ты справился, я тебе больше не нужен", выданная им напоследок? Можно ли надеяться, что превращение прошло успешно? И как там Рина? Справился ли Лукас? А если нет?.. Об этом тоже лучше не думать, а то трезвый расчет сразу делает ноги.

Закат был кроваво-красным. Не ухнувший еще в небытие диск агрессивного нынче светила сноровисто подкрашивал и расходящиеся лучами туманные дорожки перистых облаков. Впереди чернела стена леса, тонкой полосой очерчивавшая край безопасных земель. Прежде безопасных. Но мы предполагали, что здесь нам ничего не угрожает, а потому, отправив вперед разведку, устроили привал по всем правилам. Надвигалось наше время. Как всегда, мы планировали выступить ночью, когда получим существенное преимущество перед врагом. Это, конечно, еще бабушка надвое сказала, но не следовало подрывать дух войска подобными сомнениями.

— Что планируешь делать, когда разберемся с этим поджигателем, — Мирт медленно покачивал походной кружкой, пристально глядя мне в лицо.

Я нехотя пожал плечами и сделал большой глоток придающего силы коктейля.

— Что и прежде.

— Вир, ты прости, конечно, но ты в своем уме? У меня не было возможности высказать тебе это раньше, но сунуть королевство в руки этого... охламона и исчезнуть в неизвестном направлении,.. — он развел руками. Вокруг сидели навиры из моей личной охраны, а потому нас не мог подслушать никто из сидящих неподалеку. Да и в том ровном гомоне, что стоял над стоянкой, невозможно было незаметно что-то подслушать. Но все равно было как-то не по себе.

— Тише ты. Мирт, ты же знаешь, к власти я никогда не рвался. У меня наконец-то будет своя жизнь, без этой грызни и под ковёрных интриг. Если надо будет, разыграю несчастный случай. Корона перейдет Лукасу. Пусть пока учится.

— Хорошо учебное пособие, — фыркнул советник. — Как бы нам всем ноги не протянуть от его экспериментов.

— В смысле, — я нехорошо прищурился. — Судя по донесениям, все было в порядке.

От меня отмахнулись:

— Да я ж не про это. Вроде все, действительно, было в порядке. Это и подозрительно: Лукас и порядок — вещи несовместимые. Его младшее высочество был гадким мальчишкой, потом — пакостным подростком, затем — мерзким юношей с поволокой во взоре, а теперь вдруг заделался в тихони. И что-то мне подсказывает, что это неспроста.

Я вспомнил о том, что Лукас сейчас с Риной и кожу словно морозцем пробрало.

— Да нет. Все нормально будет. Он понял, что тут выгодой пахнет, так что все в порядке.

Мирт даже поперхнулся.

— Ты, правда, такой наивный или притворяешься? А-а-а, я понял! Ты что-то задумал и потому делаешь вид, что доверяешь этому засранцу, — могучая рука с силой опустилась на мое плечо. — Уважаю! Так его! Поймаем на горяченьком.

Я только хмыкнул. Если бы ты, друг, знал все мои скрытые мотивы, насильно заставил бы обратиться к врачу, специализирующемуся на душевных болезнях. А потому пусть думает, что хочет.

Взгляд бессмысленно задержался на одной из палаток. Их установили некоторые из навиров и простых солдат, чтобы отдохнуть перед решающим броском. Многие из них уединялись с вполне конкретной целью. И эта цель сейчас выползала, в прямом смысле, из-под навеса. Довольно молодая еще деваха привстала сначала на четвереньки, затем, шатаясь, поднялась на тонкие ножки, едва прикрытые драным подолом. Потом поправила шейный платок, прикрывающий свежие укусы и старые шрамы и пошла прочь. Очевидно, на сегодня для нее подвиги закончились. Ничего удивительного, шлюшки, как привязанные путешествовали вслед за войском. Это были деревенские девушки или бывшие рабыни, пристрастившиеся к укусам вампиров и ко всему, что они за собой влекут.

Надо сказать, что подсаживаются на наш яд далеко не все. Только те, у которых уже есть некоторые отклонения по части секса. "На передок слабы", — так сказала бы какая-нибудь деревенская бабка. Я даже чуть не рассмеялся, поняв, что уподобился такой вот бабке. Шлюшки меня никогда не интересовали. Хорошо, конечно, что вампиры не подвержены тем болезням, что хорошо распространяются среди людей, однако здоровое чувство брезгливости никто не отменял. Странно, что кто-то на этих несчастных (по-другому и не назовешь) ведется.

В этот момент умаявшаяся за вечер дева обернулась, словно почувствовав мой изучающий взгляд и вдруг замерла. Затем присела и, прижав к опухшему рту худенькие кулачки, огласила притихший лагерь громким визгом.

Я подскочил едва ли не раньше всех остальных и смазанным движением обернулся к лесу.

Все происходящее далее могло вызвать только одну эмоцию: одуряющий ужас. А я смотрел поверх деревьев и думал лишь о том, как же я от ЭТОГО сумею спасти Рину и нашу малышку?

ЭТО можно было сначала принять за огромную тучу, подкрашенную заходящим солнцем и неуклюже ворочающуюся над острыми пиками деревьев. Но уж больно ворочалась она странно. Как-то медленно, но неуклонно увеличиваясь в размерах. И вот уже прямо на наших глазах за лесом выросла настоящая гора, покрытая небольшими переливающимися пластинами. А потом эта гора... подняла голову.

— Фррр, — радостно сказало чудище, увидев подоспевший поздний ужин.

Бравые воины спешно засобирались, очевидно, вспомнив о неотложных домашних делах.

— Ой, мама, — это кто сказал? Я завертел головой в праведном возмущении. Мирт? — Что делать будем?

— Искать слабые места.

Монстр, словно в насмешку, разинул огромную пасть, украшенную разномастными острыми зубами, мигнул желтыми глазами с узкими вертикальными зрачками и чихнул, погрузив все видимое (или теперь уже невидимое) пространство в небытие. Безостановочно кашляя и пригибаясь к земле, в надежде спастись от дыма, вылетевшего из примечательных ноздрей чешуйчатого гостя, мы метались по лагерю, как слепые котята, натыкаясь друг на друга. А сверху громко шипело нечто.

— Хо-хо-хо! — это ОНО сказало? Дым слегка рассеялся налетевшим порывом ветра и стало понятно: действительно, ОНО.

Нагло посмеиваясь, это, несомненно разумное, чудище, мееедленно поднимало массивную лапу. Бум! Тягучий шаг — и лапа встретилась с землей. Земля подпрыгнула ей навстречу. И мы все тоже. Бум-бум! Шагали явно в нашу сторону.

— Навиры! Слушай команду своего короля! — как ни странно, силы моих легких хватило, чтобы перекричать поднявшийся шум. — Стройсь! Держаться своих командиров! Навиры! В атаку!!!!

Войско привычно выполнило приказ. Низшие в разнобой заорали, кто "вперед", кто "на врага", кто просто невнятное "У! А!", высшие же смазанными тенями кинулись на неведомого и ужасного противника, способного раздавить одной левой.