Книга 1. Хук справа или Превратности судьбы

Открыв глаза, увидела сосредоточенный взгляд Андрея. Поняла, что он сдерживается из-за меня, боясь сделать мне больно. Слегка подалась бёдрами ему навстречу, подталкивая к дальнейшим действиям.

Это движение словно разрушило какой-то невидимый барьер. Андрей страстно набросился на меня, покрывая поцелуями губы, глаза, веки, щеки, плечи и шею. Почувствовав, что я на грани, обняла любимого покрепче, царапая ногтями кожу на его спине.

— Люблю тебя, — не осознавая, выкрикнула в момент высвобождения.

Несколько минут мы просто лежали, наслаждаясь друг другом. Первым зашевелился Андрей. Приподнявшись на локте, убрал пряди с моего лица и заглянул в глаза. Улыбнулся. Почувствовала неимоверную нежность к нему.

— Значит, любишь? — с улыбкой спросил он. Ну вот! А как хорошо всё начиналось. Я честное слово не хотела говорить это вслух. Как-то само собой получилось. Не сдержалась. Отвела взгляд от пронзительных синих глаз.

Андрей перевернулся на спину и подтянул меня повыше к себе. Снова посмотрел в глаза.

— Я тебя люблю, моя маленькая глупышка, — прошептал он. От облегчения на глазах выступили слёзы. Сдержать их не смогла. Почувствовала, как они потекли по разгорячённым щекам.

— Мне это воспринимать как хороший знак или плохой? — всё с той же улыбкой спросил Андрей.

Я ничего не ответила. Только покрепче прижалась к нему, уткнувшись носом в его шею. Андрей молча гладил меня по волосам, шее, обнажённой коже плеч, рук и спины. Медленно провёл собственническим жестом от бёдер до шеи. Нежась в его объятьях, я постепенно начала засыпать.

— Я тебя никому не отдам. И никогда не обижу. И никому не позволю обидеть тебя, любимая, — засыпая, сквозь сон услышала я.

Глава 11.

Егор.

Прошло уже три недели с того момента, как я расстался со своей малышкой. В тот день поехал домой и напился до беспамятства. Разгромил полквартиры в бессильной злобе. Большей частью пострадала посуда и бутылки. Очнулся на следующее утро от звука открываемой двери. Либо родители, либо Лёха. Больше ни у кого ключей нет.

— Твою ж *цензура*! — точно Лёха. Продрав глаза, сполз с дивана, на котором заснул вчера, так и не дойдя до кровати. Вышел в коридор и увидел ошарашенного друга.

— Блин, Егор! Я думал, тебя ограбили! Или вообще грохнули! Нельзя же так пугать, — заорал он.

— Лёш, не надо так орать. Голова и без тебя раскалывается! — чуть слышно прошептал я.

— Что, допился алкоголик? — уже с улыбкой спросил он. Я невесело улыбнулся ему в ответ.

— Я бросил её, — прошептал я и, схватившись руками за голову, сел на пол, прислонившись спиной к стенке. Улыбка исчезла с лица друга. Он присел рядом.

— Это из-за Любомира? — догадался он. Я только кивнул.

— Ну, когда всё закончится, вернёшься к ней, всё объяснишь. Она тебя простит, — я отрицательно покачал головой.

— Нет, Лёш, она меня никогда не простит. Я ей такого наговорил, что она меня никогда не простит, — закрыл лицо ладонями.

Бесит всё! Как же мне это надоело. Хочу всё бросить к чертям и вернуться к своей девочке. Упасть на колени и молить о прощении. Возможно, она сможет меня когда-нибудь простить и понять. Нет. Сам же только что говорил. Она меня никогда не простит. Никогда.

Чёрт! Жалко, что больше ничего бьющегося не осталось! Хотелось выместить злость на чём-нибудь ещё.

Ладно. Что сделано, то сделано. Пора собраться и браться за дело Кашина.

Поднявшись с пола, побрёл в душ. Умываясь, посмотрел в зеркало над раковиной. Да уж, хорош, нечего сказать. Морда опухшая, глаза красные, щетина. Просто красота. Докатился мужик. Скоро мама родная не узнает, будешь так пить.

Выйдя из ванной, обнаружил Лёшу на кухне. На столе меня ждал горячий кофе. С удовольствием набросился на напиток.

Собравшись, поехал на работу. Но, видимо по привычке, приехал к Сониному институту. Понял где я, только очнувшись от своих грустных мыслей. Несколько минут сидел и выискивал глазами в толпе студентов, спешивших на учёбу, Соню. Понимал, что веду себя, как мазохист, но ничего не мог с собой поделать.

Уже почти отчаялся увидеть её, как в толпе промелькнули рыжие косички. Сердце забилось быстрее, радуясь встрече.

Соня шла рядом с какой-то девушкой. Та бойко о чём-то рассказывала, размахивая руками во все стороны. Но Соня шла, понуро опустив голову, лицо её не выражало никаких эмоций. Всё внутри сжалось от боли. Хотелось выскочить из машины и догнать мою маленькую рыжулю. Обнять, поцеловать, успокоить и приласкать.

Приказал себе сидеть на месте. Так лучше, повторял себе. Так будет лучше. С трудом оторвав взгляд от Сониной фигурки, завёл двигатель и поехал на работу.

Не знаю, зачем я это делал, может я и правда в душе мазохист, но все три недели по утрам приезжал к Сониному институту. Провожал глазами мою девочку и уезжал на работу.

После каждой такой "встречи" настроение было хуже некуда. Бросался на клиентов и сотрудников. Даже мой секретарь Сергей, который никогда меня не боялся, держался от меня подальше.

Однако такое настроение не мешало готовиться к суду с Любомиром. Наоборот, даже подстёгивало. Отомстить за всё то, что он со мной сделал.

Соня.

После того разговора с Егором пришла домой и упала на кровать. Когда слёзы закончились, просто лежала и бездумно смотрела в потолок. Не хотелось ни есть, ни пить. Единственным желанием было, чтобы меня оставили в покое. Не нужно мне ваше сочувствие.

Первую неделю после расставания ходила, как неживая. Все мысли крутились только вокруг Егора и тех слов, что он мне сказал. Не помню, как просыпалась и ходила на пары, как завтракала, обедала и ужинала. Не помню, как засыпала. Ничего не помню. Вокруг была только пустота и чернота.

К концу недели надоело, что все пытаются меня приободрить, уверить, что ничего страшного не случилось. Сами же за спиной шептали, как им меня жалко и какая я несчастная. Последней каплей стал случайно услышанный мною в туалете разговор девчонок из параллельной группы. Не сдержавшись, наорала на них, послав с их жалостью куда подальше.

К концу второй недели немного пришла в себя и стала обдумывать, почему Егор так со мной поступил. Постоянно прокручивала в голове его слова. Анализировала. Ни к каким утешительным выводам не пришла. Стало только ещё больше жаль себя.

Тренировки по боксу были окончательно заброшены. После пары пропущенных занятий, позвонил Слава. Говорить я с ним не хотела. Да и не о чем. Но он настырно названивал. В конце концов, я просто выключила телефон, чтобы он меня не доставал. Тогда он приехал прямо к нам домой.

Когда я отказалась даже выходить из своей комнаты к нему, он окончательно разозлился. Но тут на помощь пришла мама. Успокоила его и увела на кухню. Сомневаюсь, что после нескольких часов чаёвничества, было хоть что-то, чего Слава не знал. Моя драгоценная маман поведала ему всю ситуацию. Слава ушёл, пообещав разобраться. Говорил, что такого просто не может быть, чтобы Егор бросил меня просто так. Я только горько усмехалась.

К концу третьей недели все мои моральные и физические силы были на исходе. В зеркало я на себя боялась даже смотреть. Благо, что хоть причёсываться не надо.

В воскресенье поняла, что мне нужно с кем-то поговорить. Позвонила Лизе. Старшая сестра всегда меня понимала и поддерживала. Приехала к ней домой.

Я, конечно, её люблю, но вид её глаз, светящихся удовольствием, радостью и любовью раздражал. Хотелось подсунуть ей лимона, да покислее. Она уже два дня жила с Андреем в полном смысле этого слова. Для меня видеть их вместе, таких счастливых и довольных жизнью, было невыносимо. Понимаю, что это нехорошо, что должна радоваться за них, но сил не было.

Расположившись на диване в гостиной, куда я забралась с ногами, мы пили чай.

— Лиз, расскажи мне, как ты с этим справилась? — выдавила я из себя.

За последние несколько недель я говорила так редко, что, казалось, голосовые связки забыли, как они работают. Голос был хриплый и тихий.

Лиза сочувственно посмотрела на меня. Обняла за плечи и притянула поближе. Погладила по волосам.

— Я думала, что умру. Ничего не хотелось. И осознание того, что мой любимый меня бросил, просто убивало. Но потом, со временем, конечно, все потихоньку прошло, — прошептала она мне, раскачиваясь вместе со мной из стороны в сторону, убаюкивая и успокаивая.

Я, расслабившись в её объятьях, задремала.

Егор.

До суда с Любомиром осталась неделя. Целыми днями готовился в офисе. Иногда забирал материалы домой. Изучал их по полночи. Утром приползал на работу невыспавшийся и озверевший. Хотя, в общем-то, это моё нормальное состояние в последний месяц.

В один из таких вечеров сидел на кухне. Разбирал дело и глушил кофе кружками, чтобы не заснуть. Услышал звонок в дверь. Посмотрел на часы. Половина второго ночи. Свои в такое время дома спят. Вытащил пистолет из кобуры, которую теперь постоянно носил с собой. С тихим щелчком снял с предохранителя. Подкрался к двери. Заглянул в глазок. На лестничной клетке стоял Слава. Странно. Тут меня посетила страшная мысль.

— Что случилось с Соней? — проорал, распахивая дверь. Слава удивлённо вытаращился на меня. Потом его взгляд потяжелел и посуровел.

— Вообще-то это я у тебя хотел спросить, — ответил друг, заходя в квартиру. Я недоумённо посмотрел на него.

— Егор, я, кажется, тебя предупреждал, что Соня не одна из твоих этих кукол Барби, — начал Слава, медленно надвигаясь на меня. — А что ты мне ответил?! Ты обещал мне никогда её не обижать! Так какого хрена она целый месяц убивается по тебе, страдает?! На неё смотреть спокойно невозможно!— уже практически орал он. — Почему ты, переспав с ней, бросаешь её?! Что, недостаточно хороша в постели? Не такая горячая, как ты ожидал? — на этих словах моя выдержка закончилась.

— Заткнись! Не смей так говорить про неё! Ты ни черта не знаешь! — заорал я, хватая Славу за грудки. Он повторил мой жест, тоже схватив меня.

— Тогда почему, твою мать, почему?! — заорал он, тряся меня. Потом, замерев на секунду, покосился на мои руки. Только сейчас я понял, что до сих пор сжимаю в руке пистолет. Слава медленно опустил руки и отошёл на несколько шагов назад. Сделал глубокий вдох. Я убрал пистолет в кобуру. Посмотрел в глаза Славе.

— Давай спокойно поговорим, и я всё тебе объясню, — предложил я. Слава только кивнул. Развернулся и повёл его на кухню.

— Егор, разреши мне всё рассказать Соне, — сказал он несколько часов спустя, когда я объяснил ему все причины своего поступка. Я отрицательно помотал головой.

— Нет, Слав. В лучшем случае, она просто ничего не захочет слушать. В худшем, она, во что бы то ни стало, захочет вернуться ко мне. А это опасно для неё. Но и на это ей будет всё равно, ведь она меня любит, — горько прошептал я.

— А ты? — так же тихо спросил друг. Я поднял на него глаза.

— А стал бы я так поступать, если бы не любил? — ответил вопросом на вопрос.

Слава ушёл, пообещав ничего никому не рассказывать.

Глава 12.

Андрей.

Вот уже пять дней живём с Лизой вместе. Врачи решили, что кость полностью восстановилась, и сняли гипс раньше, чем планировали. Был безумно рад наконец-то избавиться от него. Теперь наслаждался возможностью пользоваться двумя руками. Обнимал мою любимую девочку по поводу и без.

Все эти пять дней просыпаюсь с улыбкой на губах, чувствуя себя самым счастливым человеком в мире. И всё из-за Лизы. Люблю её до безумия и каждый день стараюсь это доказать.

Открыв глаза, наткнулся на спинку моей малышки. Лиза лежала на боку, повернувшись ко мне спиной. Тихонько стянул одеяло, стараясь не потревожить её сон. Взору предстало голое тело. Ммм... Почувствовал набирающее силу возбуждение.

Придвинувшись поближе, прижался к ней всем телом и провёл губами по затылку. Коснулся её шеи, слегка прикусывая кожу и зализывая места укуса. Лиза тихонько застонала и выгнула шею навстречу моим губам. Плотоядно усмехнулся. Может быть, она и строила из себя недоступную, циничную стерву, но на самом деле она не такая. И во сне была она настоящая.

Прижавшись ещё крепче своей возбуждённой плотью к её попке, провёл рукой по её телу от шеи до низа живота, задержавшись на груди. Скользнул пальцами между ног. И чуть не сошёл с ума от того, что она уже горячая и влажная. Хотелось наброситься на неё и залюбить до потери сознания. Лиза открыла глаза и, оглянувшись, сонно посмотрела на меня.

— Ммм... Андрюша, — промурлыкала она, выгибаясь. Потёрлась об меня своей попкой. Боже! Так я долго не выдержу.

— Доброе утро, любимая, — прошептал ей на ухо, слегка прикусывая мочку. Она тихонько охнула. Провёл пальцами вперёд и назад, потом скользнул глубже. Услышал стон громче предыдущего. Лиза подалась бёдрами навстречу моей руке.

— Сколько времени? — со стоном спросила она. Неожиданный вопрос. Я что настолько плох, что она ещё может о чём-то думать?

— Я тут вообще-то тебя соблазняю, а ты спрашиваешь, сколько времени, — с шутливым упрёком прошептал ей на ушко. Она повернула голову ко мне, обхватила мою шею одной рукой и поцеловала. Тут уже застонал я. Когда лёгкие грозили разорваться от недостатка воздуха, мы оторвались друг от друга. Лиза заглянула мне в глаза, потёрлась носом о мой нос.

— Я вообще-то заметила, — с улыбкой ответила она, — Но нам надо на работу, — с сожалением добавила она.

— А может не надо? — спросил я с надеждой.

— На что вы меня подбиваете, Андрей Юрьевич? У меня, между прочим, очень строгий начальник, — наигранно серьёзным тоном, ответила она мне.

— Ну, не такой уж я и строгий, Елизавета Николаевна. Тем более, вы знаете, как меня задобрить, — прошептал ей прямо на ушко, крепко прижимаясь бёдрами к её бёдрам. В ответ она засмеялась.

— Андрюш, нам правда уже надо вставать, — прошептала Лиза через несколько секунд. Протянула руку к тумбочке и взяла мои наручные часы.

— Вот чёрт! Если мы не поторопимся, то опоздаем, — Лиза, вырвавшись из моих объятий, вскочила с кровати и побежала в душ. Насладившись видом тела моей любимой малышки, встал и пошёл делать кофе и готовить завтрак.

Лиза.

Мне снился замечательный сон. С участием Андрея, разумеется. Когда его рука скользнула мне между ног, не смогла сдержать стона. Проснулась и поняла, что это вовсе не сон. Просто любимый решил, таким образом, меня разбудить. Немного понежившись в его объятьях, пошла в душ.

Через несколько минут, завернувшись в полотенце, вышла на кухню. Андрей стоял ко мне спиной у плиты и готовил завтрак.

Тихо подкралась и обняла за пояс, положив руки ему на живот. Потерлась щекой о его плечо. Андрей накрыл мою руку своей рукой, нежно погладил.

— Объясни мне ещё раз, почему никто в институте не должен знать про нас с тобой? — спросил он, обернув голову ко мне.

— Потому что, все подумают, что я специально сплю с тобой, чтобы выбить себе какое-нибудь тёпленькое местечко, — ответила я.

— Лично мне всё равно, что про нас будут говорить. Но, если тебя это так волнует, то будем вести себя прилично, — со вздохом сказал Андрей, — а я-то надеялся заняться с тобой любовью прямо у меня на столе в кабинете, — с наигранной грустью сказал он и тяжело вздохнул.