— Генерал, на связи диспетчеры Северного.
— Соединяйте, — кивнул Данила.
Странно, авиацию, кроме городских вертолётов, они в воздух не поднимали, а Залеский и Корабелово с гражданскими рейсами более-менее справлялись, тем более что все вылеты, исключая экстренные внутренние, отменили — куда и зачем лететь-то, если большинство крупных мировых и ниэминских аэропортов разрушено? В Найкве не тронули целых три, генерал подозревал, что всего лишь потому, как иначе вместо столицы Империя имела бы одни руины, а неведомому врагу того явно не требовалось. Для объяснения с гражданами как родными, так и других государств, рекламные экраны работали в информационном режиме. Аэропорт Северный зарезервировали для государственных нужд.
— Генерал, борт 2 Арле-Аш, Дарлис, запрашивает посадку. Разрешить?
Нет, запретить, развернуть — и пусть возвращаются туда, откуда явились!
— Почему именно Северный? — воздержался контрразведчик от рвавшегося наружу ответа.
Не хватало ему ещё и этого красавца! Вот спрашивается, что ему дома не сиделось? Правда, если бы сиделось, то уже лежалось бы, причём на довольно-таки обширной территории — Президентский дворец и здание Парламента в Дарлисе выглядели ничуть не лучше дворца Горькой соли. Неужто Арле-Аш и Ни-Эм-Ин оказались по одну сторону баррикад? Ага, как говорит Его Величество, свершилось чудо, которого не хотели.
— Считают, что на Залеском и в Корабелово их не посадят... Полагаю.
И кто тут большие уроды — свои или чужие? Ниэминский диспетчер, что раскидывается такими предположениями, или арлеашские пилоты, которые, вероятнее всего, так и думают? С другой стороны, действительно логичнее пустить борт 2 Арле-Аш, Дарлис, на Северный — нечего сбивать и без того перенасыщенный график оставшихся аэропортов.
— Даю добро. Встречу обеспечу. Конец связи.
Да и ясно, отчего очередному гостю дома не сиделось — приказ президента. Но что теперь делать генералу? Даже в Империи люди — не безграничный ресурс. А ведь нужно этим летунам обеспечить безопасность, предоставить топливо да ещё отправить до дому, то есть воздушный коридор тоже за Данилой. Хотя переговорить с господином хорошим следовало, но долго не получится — у него тоже страна обезглавлена, как бы экстремисты, и без того слишком близко ошивающиеся у власти, её под шумок (гул, грохот, стенания и плач!) не захватили. Ни-Эм-Ин того не надо.
Диспетчер отключился, служба безопасности получила соответствующие указания. Генерал Холод прикрыл глаза.
По крайней мере, Найква подверглась атаке с утра — люди не успели устать. Даже в худшем стоит искать хорошее... и прослыть бездушным уродом. Но Данила не сокрушался о своей нелесной славе, он знал, что так и будет, когда вступал на этот путь.
Снова зазвенел телефон, для разнообразия личный. Контрразведчик посмотрел на высветившийся номер. Этого вызова генерал ждал, хоть и не так скоро.
* * *
— Лейтенант, ну, ты нас и напугал!
Роберту повезло: потолочные балки сложились над ним домиком, поэтому ударился юноша затылком только лишь при падении. Охранник получил переломившейся сваей по и без того украшенному дыркой лбу: если после выстрела у странного сектанта имелись шансы выжить, то после неожиданного землетрясения... В общем, с черепно-мозговой кашей вместо головы даже не существуют. Роберта от сего зрелища стошнило бы, не успей он вывернуть желудок чисто по медицинским причинам.
— Робби, а ты в следующий раз мог бы стрелять не на поражение? А то, понимаешь, некромантия пока ещё неосвоенный раздел криминалистики.
В чём Роберту не повезло, так в том, что его нашёл Перц. Зато и вырвало как раз на сержанта.
— У него так и так жизнь не сложилась, — прохрипел несчастный. Он шёл, но ноги слушались плохо, поэтому он всё-таки больше висел на подчинённом. — Что случилось? Мне казалось, Найква не в сейсмической зоне.
— Понятия не имею — я за тобой побежал. Улицы затанцевали, когда я внутри был.
— Затанцевали? — удивился лейтенант. А Перц, однако, поэт... И до юноши дошло сказанное. — Стой! Выходит, ты беспокоился не из-за моей персоны, а...
— Дурак ты, Робби, ещё, малолетка. Я, конечно, скотина, никогда того не отрицал, но беспокоюсь я таки о тебе. Но опасность — не повод пугаться.
Они выбрались на более-менее чистый участок и двинули к машине. По первичной оценке Роберта улицы не так уж и пострадали.
— Буду считать, что ты сейчас туго соображаешь. Башкой всё-таки приложился.
— Не повод? — воспользовался моментом юноша. — А что же тогда повод? Только не разговор с тем типом... Или?
— Разговор. Он упомянул "Чистую кровь", — Перц откати в сторону дверь их фургончика. — Юк...
— "Чистую кровь"? — переспросили изнутри женским голосом. — Мне бы хотелось услышать подробности.
Нельзя сказать, что Юкси и Род находились под прицелом или были связаны, скорее, они приняли соответствующие позы самостоятельно — слишком прямые спины, правильные осанки, напряжение в мускулах, застывшие лица. Правда, несмотря на плачевное положение, водитель умудрился виновато пожать плечами — мол, простите, ребята, не успел предупредить. Курсант только краешком рта дёрнул.
Между мужчинами сидела женщина. В смутно знакомой форме. Светловолосая, как и большинство дам, встреченных Робертом за последние полгода. Чем-то напоминающая Рилу Но Кин — такая же красивая, властная, не без основания считающая себя венцом творения, самоуверенная. Хозяйка положения. Всегда и всюду. Точнее, взять всё это у Незабудки и помножить на десять — только тогда получится гостья и то приблизительно. А ещё она была вымороженной — от взгляда её ледяных глаз явственно веяло холодом. Сержант Кин пугала, но и притягивала. Перебегать дорожку вот этой дамочке не хотелось.
— У меня что-то со слухом? — отчего-то она похлопала пальцем по скуле. — Я не слышу подробностей.
Из-за машины с обеих сторон вышли ещё двое — мужчина и женщина. Внешне они не походили ни друг на друга, ни на говорившую, но чувствовалось, что это одного поля ягоды, пусть разных размеров и цветов.
— Ну же.
* * *
Сэму, как и совершенно незнакомому ему младшему лейтенанту Сергиву, улыбнулась удача. В некотором роде. У советника имелось несколько иное определение — усмехнулась. Собственная машина его не раздавила, зацепившись за столб (тот, надо отметить, накренился градусов на сорок пять, но почему-то устоял), однако обездвижила — маршал застрял под автомобилем по колено. Хотя бы чуть-чуть приподнять бесполезную теперь железяку не хватало сил, к тому же откровенно мешал труп захватчика, послуживший смягчающей прослойкой.
Рядом, тоже на спине, лежала адъютант. Без сознания — хорошо, так как девушке досталось куда больше.
— Холодно что-то.
Телефон ответил на приказ лёгкой вибрацией. Это уже лучше — связь не потеряна. Но откуда берутся такие террористы? Не обыскали, вопросов не задали — неужели они полагают, что у второго человека в государстве нет личной защиты? Сэму даже не пришлось врать, что устройство на ухе — это слуховой аппарат. Дилетанты!.. Но почему тогда им так часто удаётся половина задуманного?
Лола застонала. Кажется, приходит в себя.
— Срань небесная! — оценил советник.
— Да нет, вполне земная, — хмыкнул в ответ Данила Холод.
— О! Так и знал, что ты не помер, — не стал тратиться на объяснения и тем более извинения Сэм.
— Такое, знаешь ли, не только не тонет, но и всплывает где ни попадя, — в тон ответил генерал. — А вообще-то стоит поблагодарить Его Величество — не успел я во дворец.
— Ты уж запомни свои слова, пожалуйста, — попросил, впрочем, ни на что не надеясь, советник. — Я тебе живой нужен?
— Ты не поверишь, насколько.
— Сие печально и подозрительно.
— Ты не ошибся, — не разочаровал контрразведчик. — Я очень не люблю разговаривать с гостями. Вернее, люблю, но ты сам знаешь, как это у меня получается... Так, я тебя засёк. Машина будет через десять минут, потерпи уж.
— Да мне-то что. Лежу, тепло. Скорую пришли — адъютант совсем плоха.
— На таких сейчас только и ездим.
* * *
Роберт тупо посмотрел на гостью, затем перевёл не более осмысленный взгляд на Перца. Инстинкт самосохранения подсказывал, что лучше доложиться, но, с другой стороны, кто эта дамочка и почему он обязан перед ней отчитываться, юноша понятия не имел. В отличие от Юкси и Рода. Да и Перца, похоже. Во всяком случае, скривился он при виде блондинки, как от зубной боли.
— Лейтенант, отвечай. И, советую, не врать, — хмуро кивнул сержант и кинул, обращаясь уже к неизвестной: — Ниночка, свет моих очень, дай парню хотя бы присесть. Я в его блевотине не от любви к искусству шляюсь — приложило его по маковке конкретно.
— Пусть сядет, — смилостивилась женщина. — Кто? Откуда? Зачем?
Роберт опустился прямо на приступку в дверях фургона, благо снегурочка-дознаватель всё равно оказалась перед глазами — хорошо, шею выворачивать не придётся.
— Илван, глянь, что с ним.
Единственный мужчина из страшной троицы подошёл к страдальцу — проверил реакцию на свет, осмотрел затылок.
— Ничего так, — вынес вердикт. — Оклемается. Но врачу показаться необходимо.
— Кто? Откуда? Зачем? — повторила, хм, Ниночка.
— Младший лейтенант Роберт Сергив, корпус "Хок", личный номер...
— Эти? — прервала гостья.
Юноша флегматично пожал плечами — пресловутого личного номера, сколько ни старались в академии вдолбить тот в головушку, Роберт всё равно не запомнил, хотя имел отличную память на числа и аббревиатуры. Да и соображал бедняга сейчас туго: мир вокруг периодически начинал плыть, вновь мутило, напала апатия. Лейтенант даже не заметил, как в конце фразы скатился на ситский, и тот — какой-то медленный и невнятный.
— Курсант Роде...
— Отставить! — снова не дослушала красотка. — Что вы здесь делали?
Интересно, откуда ей известно, что у гаража они околачивались исключительно по прихоти Роберта?
— Один мотоцикл нужно было проверить, а, по возможности, встретиться с владельцем. Бокс N35а. Это земной... э-ээ, нулевой... тот, на который въезжают с улицы, этаж, — юноше стало чуточку лучше, и он попытался выложить всю информацию, однако на рлан так и не перешёл. — Хозяина не застал — со слов охранника, тот уехал. По-видимому, недавно, так как всё тот же охранник утверждал, что ночью они с владельцем пересекались. Кстати, странный тип, сторож который. К банде какой-то принадлежит или даже секте, называется... э-ээ, "Чистая кровь".
Роберт помолчал, отдыхая. Лучше бы говорил! Его снова повело.
— Я...
— Достаточно, лейтенант. Продолжите после осмотра врача, — подняла руку блондинка. Затем обернулась к Перцу: — Сержант, на пару слов.
Перц со страдальческой миной подчинился. Отошла пара недалеко, но, о чём они беседовали, слышно не было. Роберт наблюдал за происходящим с отстранённым любопытством, словно за неинтересным кино, когда ненужная вежливость или обманутая бережливость не позволяют покинуть зал. Наобщавшись, Ниночка вернулась в машину и вынула из приёмника карту памяти (тот лишь выглядел архаичным, будучи на деле вполне современным — юноша присмотрел устройство в сети, ещё дома, а в Найкве попросту не удержался ни от покупки, ни от последующей установки, когда наткнулся на игрушку в каком-то сувенирном магазинчике). Что-то действия грозной дамочки должны были означать — Роберт нахмурился, — что-то неприятное, связанное с обоими сержантами.
— Мола, проводи граждан в замок — мы ещё побеседуем.
Не обронившая до этого ни слова женщина так же молча кивнула и поменялась местами с начальницей.
— Частично свободны, — кинула на прощание снегурочка и развернулась к гаражу.
— Обождите, Танина, — неожиданно подал голос Юкси. — Скажите, что вообще происходит.
— Интересный вопрос. Узнаю, вероятно, и вас просвещу, сержант. Пока могу сказать лишь, что произошло. В центре большая яма вместо дворца...
Опытные бойцы не успели отреагировать: с криком "Мама!" Род увернулся от захвата тихой Молы, поднырнул под локоть непоколебимого Юкси и выпрыгнул бы из фургона, если бы не рука Роберта. Помимо желания, совершенно не считаясь с плачевными возможностями организма, она взлетела вверх, преграждая дорогу — рядовой со всего маху впечатался животом в удивительный шлагбаум, а уже на выходе мальчишку поймал Перц.
— Курсант! — рявкнула Танина. Роберт пошатнулся, хотя вроде как сидел, да и давление со стороны рядового исчезло. — Задача: доставить лейтенанта Сергива к врачу!
— А...
— Сержанты будут заняты! — всё тем же командным, прямо как у Незабудки, тоном продолжила красотка. Получается, она всё же человек, не ледяная баба. — Задача ясна, курсант?!
Род судорожно всхлипнул, но кивнул вполне утвердительно.
* * *
Николос Влант поддался чувствам. Непрофессионально. Глупо. И бесполезно. Но президент всё-таки сумел его достать!
Что Николосу делать в Ни-Эм-Ин? На переговоры, по крайней мере, на первую, самую важную встречу, он не успевал. По регламенту мог общаться только с первым советником, который, в общем-то, и был наиболее полезным и вменяемым собеседником, однако полностью занятым — вытирать малолетнему Императору нос, надо полагать, придётся именно Сэмюэлю Сорелу, а также смотреть, чтобы тот (Император, а не нос) чего-нибудь такого-этакого не ляпнул. Неотступное следование первого советника за Императором, конечно, позволяло и арлеашской стороне поступить аналогичным образом, однако Николос сомневался в мотивах Брилла Бредана. Вернее, не сомневался, а точно их знал.
Президент вызвал канцлера Арле-Аша в Найкву лишь для того, чтобы тот не устраивал мятеж в Дарлисе.
Идиотизм какой-то! В любом другом случае господин Бредан, возможно, не ошибся бы, но не в этом: соглашения, которые намеревались заключить, были чересчур важны, чтобы заниматься этим на фоне переворота, фактически меняя одну из заинтересованных сторон, то есть аннулируя какие-либо достигнутые договорённости. Однако президент боялся потерять власть (и вместе с ней жизнь), потому, поняв, что Империя не собирается поддаваться провокациями, а Император твёрдо намерен пожать руку главе Арле-Аша, Брилл Бредан поспешил сделать вид, что готов к сотрудничеству и налаживанию отношений — лишь бы канцлер не успел перебежать дорогу. И всё-таки приказал лететь в Ни-Эм-Ин, а ведь господина Вланта туда, мягко говоря, не звали. Никогда, даже неофициально. Казалось, что его в Империи видеть не очень-то и жаждали, словно чего-то боялись. Или — невероятно, конечно — что-то знали. Получалось, что прибытие канцлера в Найкву не самый вежливый шаг со стороны Арле-Аша. Но в данных условиях волю президента приходилось исполнять. И, естественно, не поддаваться бешенству... но на этот раз Николос не сдержался.
Едва не сломав себе руку о стену, канцлер сел в самолёт и заснул, не включив телевизора для ознакомления с тем, как освещаются переговоры, не требуя чуть ли не ежеминутных сводок, так сказать, с земли. Он просто расслабился, велев разбудить себя перед посадкой, а если та будет мягкой, то после.
