Повесть о потерпевшем кораблекрушение Часть 1

Я, недостойный, осчастливленный твоим высоким покровительством, не осмелился бы беспокоить столь высокого государственного мужа, если бы не дела, которые, по скромному моему разумению, не должны оставаться скрытыми от ока власти.

Императорским повелением и твоим приказом укрепил я войско и обезопасил дороги, унял набеги салмаа, поразил их в стенах Сарына. Вновь посажены земледельцы на некогда покинутые земли и поступают с них налоги в императорскую казну.

Но вожди кочевников не смирились. Их силы еще велики и провинция не избавлена от опасности больших набегов. Сарын все еще пребывает в их руках. Земли Хаттама не оправились еще от разорения и дают весьма скудный доход. Наместник Кунт Доа Ниму безволен и не способен ничего сделать для процветания земли Хаттама во благо Великой Империи. И в это трудное время среди хаттамской знати находятся люди, кующие заговор против законной власти. Решив, что угроза со стороны земли Салмаа миновала, они решили прибрать к своим рукам всю провинцию. Хуже того — среди них есть смутьяны, замышляющие оторвать Хаттам от благословенного Алата и выйти из подчинения Императору Великой Империи Ратов. Да продлятся дни его, да не иссякнет его сила, да будет с ним покровительство Отца Богов!

Настала пора водворить в Хаттаме порядок. Нужно для этого сосредоточить и воинское, и гражданское начальствование в Хаттаме в руках решительного, честного, преданного Императору человека. Надеюсь, мой покровитель, что такой человек будет найден и ему будет вручена подобающая власть.

Примите мои уверения в совершеннейшем почтении к Императору, в верности Империи, и в признательности к моему покровителю.

К сему собственную руку приложил Тенг Паас, начальник императорских войск в провинции Хаттам

Дано в Урме, митаэля зимы 2094 года с сотворения мира 37-го дня".

Но даже если письмо не перехвачено и даже если оно возымело желаемое действие — что из этого толку, если он сам попадет в руки заговорщикам? Он либо будет вынужден уступать им, будучи не способен сделать ни шагу без их неусыпного надзора, либо... либо они убьют его.

Внимательно оглядевшись вокруг, Тенг насчитал у стены и в переулках не меньше трех десятков стражников. Не пробиться. А что на заднем дворе?

Тенг спустился во двор и крадучись подобрался к калитке, выходившей в глухой проулок. Заглянув в широкую щель между грубо обтесанными досками, из которых была сколочена калитка, Тенг увидал поблизости всего лишь троих всадников, стоявших почти вплотную к стене и беседовавших друг с другом.

Пробиваться? Но тогда, возможно, он вынужден будет убить этих стражников. Этого Тенгу не хотелось, да он и не захватил с собой никакого оружия, кроме ножа, висевшего на поясе. Не было на нем и доспехов. Ждать, однако, тоже было нельзя. Тенг в минутной растерянности огляделся вокруг. Стоявшая неподалеку от калитки поленница подсказала ему решение. Он обхватил рукой увесистое полешко, слегка липнущее к ладони свежими потеками смолы, и вскарабкался на стену. Дальний от него конник поднял голову на шум и в ту же секунду полено, пущенное ловкой рукой, ударило его прямо в шлем. Удар был достаточно сильным, чтобы всадник покачнулся и, не удержав равновесия, вывалился из седла.

Тенг оттолкнулся от стены и прыгнул на ближайшего к нему всадника, рухнув вместе с ним на землю. Тенг проворно, словно кошка, вскочил на четвереньки и рубанул ребром ладони по открытой шее противника, другой рукой одновременно вытаскивая из ножен его меч — и вовремя. Третий стражник уже наносил удар. Каким-то чудом Тенг успел отклониться, подставляя меч. Зазвенела сталь.

К месту схватки уже бежали пешие стражники. Тенг отбил еще один выпад конника, нырнул под занесенную для удара руку и, ухватившись за пояс, рванул стражника на себя, стаскивая его с седла. Тот потерял равновесие и свалился под брюхо собственной лошади, одной ногой запутавшись в стремени. Недолго думая, Тенг подскочил к оставшемуся без всадника коню, не покинувшему места схватки, одним движением взлетел в седло, ударил коня пятками в бока и вылетел в узкую улочку, ведшую к казармам.

"В казармах сейчас наберется всего-то сотни две воинов. Если стражники захватили их врасплох..." — Тенг не успел додумать мысль до конца. Конь вынес его на широкую улицу перед казармами. Вдоль стен и у ворот толпились стражники, конные и пешие. Ворота были наглухо закрыты. Тенг бросил коня вперед и, сметая со своего пути стражников, подлетел к воротам, привстал в стременах, бросил меч, который он все еще сжимал правой рукой, и, ухватившись за верхний край створок ворот, мощным рывком перебросил свое тело во внутренний двор.

Охрана, стоявшая у ворот, бросилась к нему с обнаженными мечами, но кто-то сразу узнал его и крикнул:

"Командир! Это же наш командир!"

Тенг, очутившись среди своих воинов, ощутил прилив уверенности.

"Все ко мне!" — громко воскликнул он. — "В городе мятеж. Всем стрелкам — на стену! Латники — к воротам!" — начал командовать Тенг. — "Стрелкам — прикрыть нас стрелами! По моей команде открываем ворота и атакуем!"

Почти полторы сотни арбалетчиков засыпали стражников стрелами, заставив тех отойти в переулки, откуда они, прикрываясь щитами, отвечали дротиками, а несколько лучников взяли под прицел ворота. Их створки распахнулись и латники, выстроив стену тускло поблескивающих щитов, быстро двинулись вперед.

"За мной, молодцы!" — Тенг выбежал из ворот, увлекая за собой стрелков. В руке его снова был меч. Навстречу просвистело несколько стрел, сзади кто-то упал со стоном.

"Не хватает еще получить стрелу в глаз", — подумал Тенг. Перескакивая сточную канаву, он зацепился за плащ лежащего стражника и растянулся на почти утонувших в земле камнях мостовой. В тоже мгновение сверху на него рухнул воин. Длинная стрела торчала у него в горле, а изо рта хлестала кровь, заливая одежду Тенга.

"Это для меня была стрела..." — липкий страх обволакивал Тенга своей паутиной, не давая подняться. Пошарив руками вокруг, Тенг подобрал отлетевший в сторону щит убитого, усилием воли заставил себя вскочить с земли и побежал вперед, тщательно прикрываясь щитом.

Латники быстро выбили стражников из переулка, освободив путь, и Тенг со своими воинами бросился ко дворцу наместника. Когда после короткого боя на площади они ворвались внутрь, на лестнице их встретил личный отряд провинциального Делегата Тайной Палаты Императора. Остальные стражники, несмотря на свое численное превосходство, разбежались при первой же неудачной для них схватке, не ожидая от столкновения с бойцами регулярной армии ничего хорошего.

Императорский Делегат оказался загнан во внутренние покои дворца, окруженный лишь своей охраной. Только что он готов был торжествовать победу и вдруг такой удар!.. Теперь речь шла уже о спасении собственной шкуры и дюжие парни Делегата отчаянно сопротивлялись. Сам Делегат уже получил несколько стрел в грудь, но под стальным нагрудником у него, как и у его охранников, была надета рубаха из металлических колец.

"Целься в глаз!" — крикнул Тенг. Азарт боя захватил его и, несмотря на приступы страха, он вырвался вперед. На пути его оказался верзила — на полголовы выше даже Тенга, выделявшегося своим ростом — который проворно орудовал тяжелым топором. Удар — и меч Тенга вырвался у него из руки и заскакал, звеня, по каменным плитам. Гигант снова занес свой топор, но прежде чем он опустился, Тенг прянул в сторону. Топор ударил мимо, едва не раскроив ему плечо. В руке у Тенга блеснул нож, изготовленный из прекрасной стали еще на станции. Он почувствовал, как собираются в тугой комок его нервы и мышцы.

Гигант опять занес топор. Пружина, сжавшаяся внутри Тенга, развернулась, и он с хриплым выдохом нанес врагу удар под подбородок...

Когда Тенг, кривясь от подступившей дурноты, вытаскивал нож, чувствуя, как чужая кровь струится у него по пальцам, все уже было кончено. Делегат Тайной Палаты лежал на спине. В лице его торчало две арбалетных стрелы. Оставшиеся в живых охранники побросали оружие и упали на колени, согнувшись до полу и закрывая головы руками.

Тенг тут же, не откладывая до утра, разослал по городу войсковые патрули, разыскал и загнал в казармы разбежавшихся стражников. Одновременно он послал в полки, находившиеся за пределами Урма, чтобы иметь под рукой надежную вооруженную силу в достаточном числе. После короткого расследования была арестована верхушка заговорщиков. И уже утром в Алат с надежной охраной отбыл гонец с донесением о подавленном мятеже.

"Великий Император Ратов, Царь Алата и Ионапаты, Государь Дилора, Ульпии и Шаззу, Князь Хаттама, Владетель Мерианы, попечитель Левира и Сегидо, Отец народов Запада и Востока, Севера и Юга, покровительствуемый Отцом Богов — да продлятся дни твои вечно! Недостойный Тенг Паас, милостью твоей поставленный блюсти войско провинции Хаттам, покорнейше доносит тебе о делах, случившихся в провинции.

Презренные черви, отринувшие долг перед своим Императором, — да продлятся дни его! — замыслили взять под свою руку твое исконное владение — Хаттамские земли. Соединившись со знатными, ослепленными призраком власти, которой они жаждали не по праву, составили они заговор и умертвили Наместника твоего в земле Хаттам, Друга Царя, удостоенного по праву рождения Кунта Доа Ниму. Мир праху его.

Повинуясь присяге, данной мною Великому Императору — да продлятся дни его! — заговорщиков я схватил, не желавших просить пощады предал смерти, учинил немедля следствие и узнал имена замышлявших зло, и вписал эти имена в список, который посылаю вместе с сим письмом.

До назначения новых слуг твоих, Великий Император, — да продлятся дни твои! — в землю Хаттам, буду блюсти я дела твои в провинции именем твоим и во благо твое.

Припадаю к стопам твоим и прошу покорнейше известить, какое будет твое распоряжение относительно знатных, вовлеченных в заговор.

Начальник императорского войска в провинции Хаттам, Тенг Паас, составил послание сие собственноручно

Дано в Урме, тамиэля зимы 2094 года с сотворения мира 4-го дня ".

Заговоры и мятежи в провинциях не были редкостью. Зная, что императорская власть в провинциях непрочна, и что любой заговорщик, если он достиг успеха, может оправдаться перед императором, лишь бы верховная власть императора признавалась, да налоги исправно поступали в казну, Тенг решил, что сможет захватить пост наместника. Однако Государственный Совет Империи не спешил узаконить сложившееся положение, несколько встревоженный слишком быстрым возвышением юного военачальника, что заставляло государственных мужей резонно опасаться, как бы в один прекрасный момент он не возжелал бы стать самостоятельным государем провинции Хаттам.

Правда, Тенг оставался фактическим диктатором провинции, поскольку наместник так и не был назначен. Вскоре Император, по протекции Ратам Ана, утвердил назначение в Хаттам нового Делегата Тайной Палаты Императора со специальным поручением — наблюдать во все глаза за поведением Тенга Пааса и доносить обо всем в Алат.

"Добро пожаловать в Урм!" — Тенг соскочил с коня, приветствуя широким жестом Делегата Тайной Палаты, подъехавшего к Главным городским воротам в сопровождении большой кавалькады всадников. Делегат тоже слез с коня и направился к Тенгу. Несколько секунд они разглядывали один другого, затем расцвели улыбками и принялись похлопывать друг друга по плечу.

"А я не сразу узнал тебя", — Делегат обнажил в улыбке гнилые зубы, — "хотя давно уже следил за твоим продвижением. Гляди, каким орлом стал!" — он еще раз хлопнул Тенга по плечу.

"Ну, ты тоже малый не промах! Тайная Палата — не последнее место на императорской службе" — в тон ему ответил Тенг.

"Да, похоже, в Империи кризис действительно зашел далеко, если бывший надсмотрщик за рабами сделал такую карьеру" — подумал Тенг, разглядывая роскошное новое одеяние управляющего имением Ратам Ана, а ныне провинциального Делегата Тайной Палаты Императора.

"Ну, Ленмурин, я думаю, мы с тобой поладим".

"Надеюсь".

"Ладно, о делах потом, а сейчас в моем доме нас ждет угощение".

Они оба снова вскочили на коней и торжественно въехали в Главные ворота.

Когда пир уже был в разгаре, Ленмурин Диэпока повернулся к Тенгу и спросил:

"А что за история приключилась здесь с мятежом?"

"Дело не стоит дохлой кошки" — махнул рукой Тенг. — "Твой предшественник попытался сесть на место Кунта Доа. Но куда его стражникам до моих парней! А остальные заговорщики вообще ничего не успели сделать. Я решил их особо не терзать — просто выслал из Хаттама, а земли забрал в казну".

"Напрасно", — нахмурился Ленмурин Диэпока, — "у многих из них влиятельные родственники в Алате. Но раз дело сделано... Впредь же советую тебе быть поосторожней. Не все довольны твоим быстрым возвышением".

"А сам-то ты здесь зачем?" — размышлял Тенг, — "не потому ли, что не все довольны? И первый — твой хозяин, Меч Ратов, Ратам Ан?"

Пользуясь своим положением фактического хозяина провинции, Тенг взялся за реформы, и тут же встретил глухое, а подчас и открытое сопротивление. Перепись частных, казенных и общинных земель и подушная перепись вызвали ожесточенные споры между общинами и крупными землевладельцами, да и между самими частными владельцами. Земельные магнаты укрывали от переписи рабов, чтобы платить меньший налог.

В Государственном Совете провинции шли едва ли не каждодневные споры. Когда же Тенг заикнулся о наследственном праве арендаторов на занимаемые ими земельные участки, знать подняла форменный бунт. Ленмурин Диэпока появился у Тенга сразу после бурного заседания Совета. Он уже не расточал уверения в дружбе.

"Ты что, с ума сошел?" — Делегат Тайной Палаты возбужденно размахивал руками. — "Ищешь популярности у черни?"

Тенг попробовал было объясниться:

"Но откуда же мне набирать солдат, как не из крестьян..."

"А-а-а, брось! Не чернь тебя возвела, и они же первые будут тебя топтать, когда ты всего лишишься. Не порти отношений с сынами людей, удостоенных по праву рождения — это тебя до добра не доведет!"

Действительно, в любой момент Тенг мог лишиться своего поста. А захватить всю власть в провинции он был не в состоянии — императорская армия быстро навела бы порядок. Пришлось отступить. Однако Тенгу удалось настоять на кодификации положения рабов, посаженных на землю, тем более, что существовал имперский закон, позволявший сделать это. Впервые за рабами, посаженными на землю, были формально признаны их имущественные и семейные права, которые, как правило, и так уже фактически признавались.

Следующий законопроект Тенга опять вызвал усиленное внимание Ленмурина Диэпоки. Делегат опять нанес визит Тенгу и вновь занялся увещеваниями:

"Ну зачем раздавать государственные земли крестьянам?" — по-отечески уговаривал он Тенга. — "Эти земли охотно возьмут удостоенные по праву рождения, сыны удостоенных по праву рождения. Они готовы заплатить приличную цену. Да и любимая тобою чернь не останется внакладе. Все равно ведь земли распределят между арендаторами!" — Ленмурин выжидающе взглянул на Тенга. Тот, однако, не склонен был уступать.