Удел Упыря

— Об чем говорить будем? — Услужливо подсунул в руку Юсупу рюмочку с какой-то мутной жидкостью Калаха.

— Ты меня споить хочешь? — поморщился Юсуп.

— Никак нет! Это медовая настойка. Совсем спирта не содержащая! Чистейший напиток. Избавляет, между прочим, от изжоги и червяков в желудке.

Юсуп молча поставил медовую настойку на краешек стола. Он никогда не страдал изжогой.

— Я вот что хотел спросить... — Еще один взгляд на улицу удостоверил его в том, что Ильнур вполне управляется с переездом. — Ты, Калаха, присаживайся. Скажи мне, замечал ли ты что-нибудь странное в городе, связанное с дамочкой по имени Аиша?

Калаха послушно присел, зажав в обеих руках рюмочку с медовой настойкой. Как и всякий чистокровный турок, он не любил смотреть на то, от чего другие отказались, а предпочитал забирать это себе.

— Что конкретно вас интересует?

— Ну, прежде всего, когда она вообще появилась в городе? — Уже спросив, Юсуп вспомнил, что допросом купца хотела заняться Алаида. Что ж, придется ее разочаровать. Действительно, зачем тратить попусту время, если все можно сделать сразу?

— В городе — не знаю, а вот когда она впервые вышла на рынок — это могу точно сообщить. Сегодня... третья неделя без одного дня. Я хорошо помню тот день. Шуму было — ужасть! А все из-за того, что она, Аиша ваша, привела на базар своих охранников.

Юсуп насторожился.

— Странные они какие-то были... — меж тем беззаботно продолжал Калаха, перекатывая рюмочку с настойкой в потных ладонях. Все сказанное мгновенно им забывалось, так что если кто-нибудь вдруг спросил его об этом разговоре, то Калаха ответил бы, что ничего такого не было, а в полдень он просто спал у себя дома, совершенно, между прочим, без сновидений. — Длинные, в черных плащах и бледные. На улице солнце уже третий месяц печет, жара невыносимая, а они — бледные, словно только что откуда-то с севера явились! Ходили вокруг да около, все вынюхивали что-то, но с женщины глаз никто не сводил. И когда один знакомый мой, Пакух, попытался незаметно обсчитать ее, Аишу то есть... ну, вы, надеюсь, понимаете, что в нашем ремесле без этого никак не обойтись. Каждый зарабатывает свой хлеб, как может, на честные заработки в нашем городе не проживешь...

— Не отвлекайся, — поторопил Юсуп.

— Ну, заметили, принялись мять Пакуху бока. Палками побили, ногами попинали, лицом в грязь пару раз ткнули. Неведомо, что бы они с ним дальше делали, но тут мужики набежали, из местных, которым лишь бы подраться, и такая куча мала получилась, что видно ничего не было на версту вокруг! Пыль столбом еще два дня стояла. И самое странное знаете что? Когда драка закончилась, оказалось, что и Аишы, и охранников ее след простыл, а мужики сами с собой мутузились, даже не замечая этого. Пакуху от своих же больше досталось, нежели от чужих. В драке ему челюсть свернули и нос расквасили так, что уж и не выровняют, наверное, никогда.

— А не замечал ли ты на обуви этих самых охранников ничего странного?

— Того не ведаю! — Калаха попытался перекреститься, но едва не разлил настойку.

"Оказывается, он еще и христианин", — довольно подумал Юсуп. К христианам нелюди обычно не совались, предпочитая иноверцев, которых в городе было значительно больше. Оттого, наверное, Упырь и выбрал Назарад для начала своего кровавого пути.

— А еще что знаешь?

— Знаю еще, что Аиша живет в большом дворце на восточном краю города. Раньше дворец этот принадлежал одному достопочтенному князю, его убили лет восемь назад. Теперь, значит, она там. Во дворце чуть ли не каждый день вечеринки устраиваются, гости высокие к ней приходят.

— А посол немецкий был там?

— Господин фон Клауссенц?

— Гиберт.

— Ну да. Гиберт фон Клауссенц. Он часто к ней заглядывает. Поговаривают, что у Аишы с ним эти... не совсем чтобы дружеские отношения. Он же у себя в Германии занимает немаленький пост, — голос Калахи перешел на заговорщицкий шепот, — а еще говорят, что она его на себе женить хочет. Дескать, чтоб войны с нами у Германии не было. Вот оно как!

— Да-а, — задумчиво протянул Юсуп. Гулко протопав по темному коридору, в комнату ворвался раскрасневшийся Ильнур:

— Где тут проклятый подвал!! — заорал он, оглядывая сидевших округлившимися глазами. — Алаида меня вконец достала! Работать, видите ли, не хочет! Помогать тоже! Чтоб ее волки загрызли наполовину! Дайте я ее в подвал запихну вместе со всем добром, чтоб сидела она там до самой старости и людям честным нервы не портила!!

— Успокойся, Ильнур, — Юсуп встал с диванчикa, — ее тоже надо понять, она ведь женщина...

— Женщина? Где? — оживился Калаха, которому не терпелось посмотреть на трехрукую старуху.

— Она не пришла еще, — бросил через плечо Юсуп и вновь обратился к запыхавшемуся Ильнуру. — Пускай Дементий все перетащит! А Алаида пусть пока в беседке под виноградом посидит. Когда все готово будет, мы ее позовем! Калаха, где у тебя подвал?

— На кухне, под половыми дорожками! Только не оступитесь — там порог высокий!

— Сил моих нет больше, — запричитал старик, удаляясь в темноту коридора. — Заколдую в лягушку! Потом пущай хоть кто ее целует...

— А скажи мне, Калаха, не слышал ли ты чего о том, что Аиша летала по ночам на метле? Обнаженной?

— И на метле, говорят, летала, и младенцев прямо из кроваток похищала, и даже, прости господи, могилы оскверняла. Напишет на плите надгробной какое заклятие — потом вовек не отмоешь!

Юсуп довольно потер руки. Похоже, Аиша была действительно тем, кого они искали. Упырем. Оставался самый верный способ удостовериться, но пока еще рано. Во-первых, их отряд еще не очень-то подготовлен. Во-вторых, слишком мало сведений, чтобы делать решительные шаги. Узнать бы чего побольше...

— Вот еще что, Калаха. Тебе известно про мага, который все о любом человеке скажет и сущность его откроет?

— Звать его Андропополюс! — живо отозвался Калаха и, наконец, залпом осушил рюмочку с настойкой. На глазах его проступили слезы — видать, несмотря на заверения купца, спирт в настойке все же присутствовал. — Это маг из далекой страны Греции. Знаешь такую?

— Как же не знать, — буркнул Юсуп. Минувшей зимой именно в Греции его чуть не сожгли на костре в жертву какому-то мифическому божеству.

— Андропополюс знает множество тайн, скрытых от глаз обычных людей. Он не только может рассказать все о человеке, который вас интересует, но даже о его родственниках, о его роде вплоть до тринадцатого колена! — Взор Калахи помутнел. — Я и сам обращался к нему за помощью, когда первая моя жена ушла в ночь и не вернулась. И что вы думаете? Нашлась именно там, где указал этот великий человек! В объятиях одного знакомого купца, прямо у него дома! Как вы считаете, не слишком жестоко, что я привязал свою жену к двум диким лошадям и пустил их в разные стороны? Крови, правда, было много... Но зато как весело!!!

Юсуп негромким кашлем прервал воспоминания Калахи и, когда тот вопросительно уставился в какую-то только одному ему ведомую точку, спросил:

— А где его найти можно?

— О! Это легче легкого! Выйдите на базар, подойдите к человеку, который торгует этим странным плодом... топинамбуром. Он вам и расскажет.

— И сколько он просит?

— Сущую малость. Шесть золотых.

Калаха не знал, что для мешка Атаиды любая цена представляла собой сущую малость. Юсуп и не стал его просвещать.

В это время в коридоре протопал Дементий, мурлыкая под нос зазывные частушки, и скрылся на кухне. Заскрипели половицы, затем давно не смазываемые петли двери, ведущей в подвал.

— А у тебя там труп жены не похоронен случаем? — поинтересовался Юсуп, вспомнив недавний разговор с Алаидой.

— Я же говорю, что ее лошади разорвали. Представляете, все ее внутренности так и полетели...

Ближе к вечеру, наконец, устроились.

Ильнур пожелал остаться в сарае, сказав, что там чистый воздух, а запах свежего навоза его ничуть не смущает. Только крепче сон будет. Там же разместили все его волшебные приборы. Засушенных летучих мышей и голову крокодила Ильнур пока доставать не стал, дабы не шокировать не в меру любопытных крестьян. Он ограничился тем, что развесил по всему периметру сарая сухие связки чеснока. Теперь ни один упырь сюда сунуться не сможет, даже если захочет.

Со своими вещами Алаида ушла разбираться сама, запершись в подвале изнутри. Появилась она спустя полчаса, в довольно приподнятом расположении духа и сообщила, что ей в подвале понравилось. По крайней мере тихо и никто не храпит за стенкой. Последнее относилось непосредственно к старику Ильнуру, который намек понял и, обидевшись, пошел с Калахой в беседку пить медовую настойку.

Дементия расположили в помещении, где обитали все подневольные. Он тотчас занял там самое почетное место и стал всем рассказывать, как торговал на площади арбузами. Надо отдать ему должное — ни слова об операции и об упырях он не произнес. Понимал, значит, что происходит.

А Юсуп разместился в одной комнате с Калахой. Специально для него притащили еще один диван с новыми простынями и просто-таки воздушной подушкой, в которую так и хотелось уткнуться носом и заснуть.

Но спать было рано.

Незадолго до того, как часы на городской башне отбили десять раз, и смотритель стал стучать колотушкой, громко извещая, что в Назараде все спокойно, Юсуп собрал всех в беседке.

Вокруг было тихо. Только сверчки, на которых обычно не обращаешь внимания. А еще Юсуп уловил запах нелюдей: он всплыл неожиданно над забором, ударил в ноздри и растворился.

Значит, нелюди отваживаются выходить пока только по ночам. В тот раз, когда Юсупа чуть не поймали, они тоже появились под вечер, когда солнце уже почти скрылось за городскими стенами. Ну, а появление на базаре с Аишей это пока исключение, чем правило...

Запах был слабым, и это означало, что нелюди далеко от дома.

На столе горели три свечи. В мерцающем свете лицо Алаиды-турка выглядело мутным и расплывчатым, а Илънур безумно хотел спать и часто зевал.

— Я сегодня узнал кое-что, — начал Юсуп и выложил весь свой разговор с Калахой.

К концу рассказа Ильнур даже зевать прекратил и изобразил на лице нечто вроде заинтересованности.

— Так-так-так, — протараторил он, когда Юсуп замолчал. — То есть мы можем быть почти уверены, что Аиша и есть тот самый Упырь, которого мы ищем? Великолепно! И какие у тебя по этому поводу возникли идеи?

— Для начала, я думаю, надо сходить к колдуну и выяснить у него хорошенько о немецком после Гиберте фон... как его там?

— И сдался он тебе?

— В том и дело, что он может пригодиться. Гиберт близок к Аише, а значит, у него имеется пропуск в ее апартаменты. Если нам удастся при помощи гипноза убедить его провести нас во дворец, то нам удастся найти гроб, что подтвердит наши догадки.

— Я уверен, что гроб есть! — твердо сказал Ильнур, обведя всех глазами, в которых играли блики огня.

— Вот и проверим на днях.

— А кто пойдет к колдуну? — спросила неожиданно Алаида. — И что — мне опять деньги давать?

— А тебе жалко? — ядовито поинтересовался старик.

— Я снова со счета собьюсь.

— Ничего, заново подсчитаешь. Все равно ничего не делаешь.

— Тогда я с вами тоже пойду! — Алаида торжествующе выпрямилась на стуле. — Иначе ни одной монетки больше! Ни-ка-гда!

— Змея ты подколодная! Я тебя в жабу превращу! — пообещал Ильнур. — Сил моих больше нет терпеть тебя под своим крылом!

— А ты и не терпи, — ответила Алаида. — Вот дело сделаем — и разойдемся на все четыре стороны.

Она, понятно, нагло лгала. Никуда Алаида уходить не собиралась, пока их маленький отряд выискивал и уничтожал нелюдей и всякую другую нечисть. Дух приключений настолько сильно владел ею, что Алаида готова была отдать все, лишь бы остаться с Юсупом, Ильнуром и Дементием. Правда, женский ее характер иногда сопротивлялся тому, что приходится за приключения платить и (время от времени) работать.

— Хватит ругаться, — не выдержал Юсуп, — поговорить больше не о чем?

— Мы не ругаемся, мы пререкаемся, — сверкнув глазами, буркнула Алаида. — Почему он не хочет брать меня на дело?

— Слишком много привлекаешь внимания! — сказал Юсуп. — И вообще: пойду я один! Вы города не знаете! Лучше побродите по Назараду да поспрашивайте, кто такой Гиберт и где он живет. А еще об Аише и странностях всяких разузнайте, которые в городе происходить начали. Глядишь, чего интересного и обнаружите.

— А ты, значит, с магами настоящими общаться будешь?

— Хочешь — ступай ты! — пожал плечами Юсуп. — Надеюсь, знаешь, что держат у себя в каморке настоящие колдуны?

— Что? — не слишком уверенно поинтересовалась Алаида. Ей вдруг вспомнились голова индийского суслика на столе у Ильнура, дохлые летучие мыши и кучка обугленных тараканов, рассыпанных по дереву.

— О! Там есть плесень! — начал Юсуп, закатив глаза и шумно выдохнув через рот. — Ты когда-нибудь видела плесень?

Алаиду передернуло:

— Что-то вроде кожицы лягушки?

— Даже хуже! Плесень имеет обыкновение прорастать на том, к чему прикоснется! К примеру — на коже!...

Договорить он не успел. Алаида схватила одну из свечек и бегом бросилась из беседки к дому. Видимо, ей стало плохо.

— А еще колдуны очень чистоплотны, и все барахло убирают с глаз долой, если приходит клиент, — шепотом добавил Юсуп. Ильнур, сидевший рядом, хитро улыбался в бороду.

— Я, пожалуй, с утречка пройдусь по базару да послушаю местные сплетни! — сказал он. — Ты верно, Юсуп, подметил, что негоже нам всем вместе шляться, внимание привлекать. Лучше будет, если ты один сходишь. А теперь я спать пойду. Это в вас молодость еще играет; мои же дряхлые косточки покой любят, чтоб их...

Ильнур, кряхтя, удалился в сарай, продолжая бормотать под нос, что завтра же начнет искать заклинание по превращению девушек в лягушек.

"Интересно, он в самом деле боится встречаться с настоящим колдуном или просто решил завтра отдохнуть и в мое отсутствие хорошенько выспаться?" — подумал Юсуп.

Ильнур уже давно страдал комплексом неполноценности. Сильно его удручало то, что он не мог запомнить даже половины заклинаний, которые изучали еще в средней школе. По ритуалу, пожалуйста. Все соответствующие действия Ильнур мог описать даже во сне, а вот слова заклятий не лезли в его головушку ну никак! От этого он и стыдился общаться с теми, кому удалось утвердиться в области магии. Притом многие именитые волшебники были гораздо моложе его.

Просто надобно старику упорно заниматься. А он набрал себе кучу энциклопедий и теперь лазит с ними, как черепаха с панцирем. А чуть что — твердит, будто он так учился — по книгам колдовать. Конечно, не всякому человеку дано и книжки-то эти понимать. Но все ж книжных колдунов уважали гораздо меньше, чем тех, кто заклинания творил по памяти...

Стало еще темнее. Луны не было. Все небо затянула черная паутина облаков. Слабый ветерок лишь чуть-чуть шевелил волосы Юсупа и был теплым, почти горячим.

Юсуп, оставшись один, обхватил голову руками и погрузился в свои мысли.