Легкой поступью безумия (общий файл)

Народные сказки передаваемые поколениями из уст в уста, ныне записанные и напечатанные повествуют нам о прекрасных, как солнечный свет, существах передающих людям знания. Эльфы. Светловолосые и зеленоглазые, изящно-хрупкие. Мказители, музыканты, скульпторы, философы и... воины. Если верить былинам, то именно они научили нас земледелию, скотоводству и простейшим ремеслам.

В противовес им оборотни упоминаются, как хранящие тьму или живущие во тьме. Внешне они ничем не отличались от людей, но по ночам приобретали способность обращаться в волков. Они охотились на людей, считая нас всего навсего дичью.

Обе расы по развитию превосходили человечество на тот момент, имели государства с развитой инфраструктурой и сильной централизованной властью. Описания городов и поселков, элементы быта и культура изложены во многих рукописных источниках, там же есть упоминания о локальных вооруженных конфликтах между отдельными анклавами народов.

В до Просвещенные времена человечество не сомневалось, что и те и другие — реальность! В наш двадцатый век мы можем себя спросить: куда они делиль? Почему мы сейчас не услаждаем слух и зрение прекрасными эльфийскими творениями, а по ночам ходим по улицам без комендантского часа. И ответить... Потому что и те и другие являются чистой воды вымыслом, но... — профессор до этой фразы ходивший перед студентами, замер. — Как тогда объяснить скелет в Ханском Музее Природоведения Ливая сочетающий в себе черты человека и волка одновременно? Множество найденных в других местах фрагменты останков, которые с большой натяжкой можно отнески к людским.Кто расскажет, почему на чудом сохранившемся портрете семейной паре в Королевской галерее Оргенда и мужчина и женщина изображены с остроконечными ушами, а состав красок и тип ткани до сих пор остается загадкой

Человек Бог вдохнул прохладный воздух ночи. Истинное наслаждение... Жить. Просто жить... И было бы совсем прекрасно, если бы существование не омрачали некоторое личности. Мужчина бросил еще горсть засахаренных орешков в рот и с хрустом разгрыз их. Посмотрел на запад туда, где догорала огни потрясающе яркого заката. Золото, багрянец, плавно уступали небесную сцену королеве ночи с спутниками. Истекают последние часы пребывания воплощенного Бога в мире. Существо уже физически ощущало, как истончается его связь с аватарой. Ему придется уступить. Придеться опять уйти став бессловесным наблюдателем. Иначе... Смерть и небытие. Годы ожидания. Он также связан с жизнью аватары, как и аватара с ним. Смешно и грустно: всемогущее существо, напавшее в ловушку собственных сил. Заложник, которому дают глотнуть свободы, а после опять загоняют в камеру, до следующей издевательски короткой прогулки. Существо отпил апельсиновый сок. С мякотью... Нет, люди никогда не смогут понять его. Попытаются единицы, споткнуться о первый попавшийся камешек да и не встанут более. Чтобы понять его — надо быть таким, как он... А тких больше нет. Ушли, исчезли, растворились... Кто скажет, где они сейчас? Человек-бог вспомнил... Хороши деньки... Босоногая Дева ушла первой. Не сопротивляясь. Да и какие из нее и этих остроухих воители? Чем бы они воевали? Скрипками и гитарами? Или беличьими кисточками? Существо рассмеялось. Поколение за поколением эльфы вымерли. Звери... Вот кто отчаянно цеплялся за свое право на жизнь, но и им пришлось отступить. Сколько людей погибло? Еще горсть орешков. Да не важно. Бог добился того, чего хотел: люди, а значит он, стали единоличными владетелями земли и рэ. Нижтожные остатки оборотней, которые до сих пор тявкают по подворотням... Затаились хитрицы. Ну да ничего, найдет он на них управу, обязательно найдет. Без своего Зверя они практически бессильны. Мужчина встал, подхватил стакан и отнес его на кухню, тщательно умылся и поднялся наверх. Снял печать и вошел в комнату на чердаке. В нос ударил невыносимый смрад: на полу, в той же позе, как его оставили, испачнный испражнениями и в луже мочи, лежал человек.

— Каждый раз одно и то же, — страдальчески закатил глаза Человек. Он медленно разделся и стопочкой сложил одежду на клочке чистого пространства. Сверху уложил пачку сигарет, зная, что встав, аватара обеими руками вцепиться в пачку. — Надеюсь, ты хорошо провел время? Я — да, не переживай, ты совсем скоро все узнаешь, чем я занимался, пока ты тут отдыхал, — откровенная насмешка изрезала рот существа. существо потеряло большую часть индивидуальности. Кожа истончалась, под ней проступал свет... Пара минут, и яркий шарик размером с кулак влетел в горло аватары. Несколько секунд ничего не происходило, а после мужчина сделал глубокий судорожный вдох и надсадно закашлялся, согнувшись пополам. Дополз до одежды, схватил первую вещь и вытерся ею. Взялся за пачку, губами подцепил сигарету и прикупил ее.

Мужчина лежал на спине, смотрел на кольца сизего дыма и сломанные пальцы, в руке чадила седьмая по счету доза табака. Человек не спешил покидать темную комнату, он словно бы задался целью укуриться до смерти. Возможно... Так оно и есть. Он сам еще не решил, но точно делал это назло своему "сожителю".

— Да пошел ты к Зверю... Со своими советами... — глухо пробормотал аватара. Кое-как натянув вещи, мужчина спустился по лестнице. В отличие от своего Бога, ему каждый шаг стоил немало сил. И он молился... Не об избавлении от участи, что сам согласился принять, а о достоинстве, жалкие остатки которого пытался сохранить: не упасть, добраться незамеченным... Мужчина задумывался о смерти. Нашел правильный и быстрый способ избавить себя и мир от ноши, но... Увы, не чудо заставляло его жить дальше. Аристократ добрался до умывальной комнаты. Долго стоял упругими струями горячей воды, смывая с себя грязь, вонь, усталость. Обдумывал полученную от Бога информацию. Скверные новости. Отголоски старой вражды... Потребуют немало усилий, чтобы задушить ростки чужих поползновений. Когда же все научатся жить по правилам, человеческим правилам... Чего ему это будет стоить и не окажется ли цена выше той, что он уже платит за необдуманные поступки молодости? Мужчина насухо вытерся пушистым полотенцем и снял с вешалки теплый халат. потер переносицу. Подробные инструкции Человека не то, чтобы возмутили его: аристократ привык к различным поручениям. Стук в дверь прервал размышления человека.

— Могу я войти? — парнишка не смущаясь протиснулся в умывальню. — Я тут подумал...

— Ооооо, — издевательски протянул лорд, — ты все-таки умеешь работать головой! Почему же после, а не до?!

— Хватит! Ты несколько часов поряд говорил об этом! Ты слова не дал мне вставить! Да я ошибся, так что теперь? Пойти на площадь и прилюдно покаяться в грехах?! — мелкий крысеныш показывает зубки. Огрызается...

— Замолчи! Ты сказал и сделал уже достаточно! сиди тихо и не высовывайся! Я сам всем займусь, — в последний раз с парнем разговаривал Человек-Бог, но автара бы полностью согласен с ним относительно темы беседы. Родственник наследил, и должен быть наказан. если не морально, то нравственно.

— Но...

— Ты не слышал моих слов? Вон отсюда щенок, пасть на старших будешь раскрывать, когда повзрослеешь! — аватару раздражало все, что мешало ему добраться до вожделенной спальни.

— Делай, как знаешь! — парень развернулся на каблуках и вышел, захлопнув за собой дверь. Перезвоном отозвались оконные стекла. Мужчина прижался лбом к холодному кафелю, если бы он еще знал... Развязку этой истории... Переместить вверх.

На газетном столике мерцает огонек маслянной лампы. В ее неверном свете старинные преметы мебели обрели таинственность. Их тени перемещались, шугались и мягко стелились по углам. Комната наполнена шорохами, скрипами и уютным треском камина. Казалось, предметы общаются между собой, обсуждая живущих в дома людей. Какое счастье, что они не понимали ни слова из разговора. Вот старое кресло, к примеру, жаловалось на крупного мужчину, развалившегося в нем. На подлокотнике разместилась чашечка тонкостенного фарфора с кофейной гущей на дне. Весело тренькнул дверной звонок. Человек не пошевелился: кому надо, тот знает, что он дома, а остальные сегодня не ко двору. Хлопнула входная дверь. Человек со вздохом отложил газету. Выкроенный кусочек одиночества ввалился непрошенный гость.

— Здравствуй, Эрнест, — в светлых волосах посетители растаявшими капельками блеснули снежинки. В северной части Синайского Королевства уже наступила зима и первые метели бесчинствовали на дорогах. Парень сел на пол краснощеким лицом к камину и протянул к огню руки. Замерзли... Перчатки он забыл у себя дома. — Сделаешь мне кофе? — мальчишка улыбнулся.

— Конечно, — ну как такому балбесу отказать в просьбе? Нет никакой возможности.

— Ты лучший, Эрнест, я людю тебя, — и ведь ни слова лжи. Действительно любил, а хозяин дома платил ему тем же, как и все, кто имел удовольствие общаться с весельчаком Скайди Скиллом, хорошим парнем, талантливым писателем и гениальнейшим лером. Человек забрал с подлокотника свою чашку и ушел на кухню. немного подумал над рецептом напитка и сварил ароматный, согревающий душу и тело с пряностями. Разлил его, принес в комнату и сел рядом с мальчишкой, поставив кофе на пол.

— С чем пожаловал? — не стал бы парень врываться вечером в гости без веской причины.

— Я возвращаюсь обратно в столицу, — он порылся в кармане брюк, вытащил мятый листок бумаги и протянул старшему другу, — на вот, прочти это...

Мужчина расправил письмо и быстро прочитал написанные корявым почерком строчки.

— Но... Но...

— Вот именно. Я получил его сегодня. Молчун редко, когда ошибается. Разглядеть признаки безумия можно до приступа или сразу после. Почему это происходит с нами? В чем-то провинились? Что-то не так сделали? — мальчишка склонил голову на плечо старшего товарища. Виконт инстинктивно поднял руку, чтобы погладить шелковые пряди, утешить, но рука так и не коснулась волос. Скайди не любил, когда его трогали. — Я должен проверить и если еще не поздно — спасти девочку... — в голубых глазах парня отчаяние ежесекундно сменялось надеждой. Бешеных животных не лечат — пристреливают, а как поступить с людьми, уподобившимся заерям?

— У тебя все получится, не переживай, — худенькие плечики мальчишки несут великоватый для них груз отвественности, но Скилл силен, несмотря на возраст. Никто другой не потянет эту лямку также самозабвенно, как Скайди.

— Ты присмотришь за слушателями? Шу предупрежден. Он будет вести мои занятия, но къял не очень опытен. Не дай Бог сорвется и покалечит кого-нибудь. Рано я поставил его наставником... — мальчишке надоело сидеть. Он встал и подошел к шкафу с книгами. Любовно погладил корешки фолиантов. Скайди любил читать. Все, что подруку попадется. Изредка, копаясь в обширной библиотеке Кессела, раскрыв книгу посередине он восклицал: "Ты только послушай, Эрнест, какая замечательная мысль!". — Кстати, проследи, чтобы он закончил оформление документов на наш загородный коттедж.

— Не беспокойся об этом, я все сделаю, — заверил Скилла виконт. Помочь ему — меньшее, что в силах мужчины. Готов сделать больше, но друг не просит. Не потому что не доверяет — уважает чужое время и не считает себя в праве распоряжаться им. — Все?

— Угу, — Скайди сунул любопытный нос в книгу, — убей мою кошку и скорми ее рыбкам... — конец предложения он прошептал.

— Кошка? Рыбки? — мальчишка... Успел уйти в мир пыльных страниц. Глаз да глаз за ним нужен!

— А? — юноша оторвался от чтения, и, загнув уголок на интересном месте, захлопнул книгу. — Это цитата. Есть новенькое? — кивнул в сторону доверха забитых полок. Эрнест отрцательно качнул головой. — Жаль... Двенадцать часов в дирижабле... Ладно, куплю что-нибудь на аэровокзале... — Еще одна просьба...

— Для тебя все, что угодно, — с готовностью произнес Кессел. Он хотел быть полезным.

— Навещай Нанни. Она переживает трудный период, мне не очень хочется отставлять ее одну, но я лишен выбора, — грусть. Осознание необходимости. Скайди принимал свой долг.

— Конечно. Как долго ты собираешься отсутствовать? — на следующей неделе запланировано мероприятия. Без заводили Скилло оно пройдет совсем не так.

— Планирую обернуться недели за две. С Орландином проблем не возникнет, а вот с родителями девушки... Вряд ли они отдадут мне ее без боя, пообещай я им хоть горы золотые! Ты же знаешь, большинство людей носятся со своими чадами подобно курице с яйцом. Да и с Молчуном надо решать. Он просит меня забрать его: надоела ему столица. Душно ему там. Говорит, дышать нечем... — парень набрел на чашку, полную остывшего кофе. Скилл забыл про него. Поднял и двумя глотками опустошил посуду.

— Ты не забыл про охоту? Нам провести ее без тебя? — вопрос волновал мужчину. Опасное мероприяти, непредсказуемое... Кессел опытен, правда, от подстраховки на случай неожиданности не откажется.

— Да. Это будет полезно для Шу, но не давай ему проявлять излишнюю инициативу. Никто пострадать не должен, — Скайди стал серьезен. Глаза потемнели, уголки губ опустились вниз, прибавив парнишке лет пять. Пойду я, и так забрал у тебя много времени. Я напишу о возвращении. До встречи, Эрнест, и спасибо тебе!

Кессел отнес посуду на кухню, вернулся, поправл разворошенные книги и пошевелил кочергой угли в камине, где злобным псом выл пойманный в ловушку ветер, чуть задвинул заслонку. Закончив вечерний туалет, поднялся на третий этаж и лег в кровать, прижавшись к теплому женскому телу.

— Приходил Скилл? — жена сонно заворочалась в объятиях мужчины.

— Да, спи, родная, спи, — Кессел поцеловал супругу. Убрал пряди волос за маленькое ушко. — Он не потревожит тебя, — сердце виконта сжалось. Нельзя в жизни иметь все сразу. Он хотел, чтобы Тереса разделила с ним весь мир, но она все еще отбирает по зернышку. Упрямица... Эрнест обнял жену и заснул, прижимаясь щекой к ее нежной лебединой шейке.

Глава 6

Ректор ограничился устным высказыванием о неподобающем поведении. На час растянул монолог, который можно было уложить в пять предложений. Обошлось без письменных выговоров и наказаний. Тэр Нуаре сдержала слово — сказала, что подскользнулась и ударилась о зеркало сама. Соотвественно, фактическими основаниями для назначения взыскания Орландин не располагал. Остальное — спорно.

Из университета меня забрал отец, вечером. Пришлось дожидаться, пока его разыщут через городскую курьерскую службу почты. Он не сказал ни слова при преподавателях учебного заведения. Даже не смотрел в мою сторону, но уже дома, раздеваясь, произнес:

— Я делаю для тебя все. Ничего не жалею, а чем ты мне отплатила за это? Разве так сложно вести себя подобающе твоему положению в обществе?! — это оказалось последней каплей. Мне надоело притворяться. Быть, когда замечают. Обладать правом голоса только, когда спрашивают. Злость вспыхнула и выбросилась наружу снопом обжигающих искр.

— Сложно! Мне... Может быть потому, что в нормальных семьях воспитанием детей занимаются отцы, а не их деньги? Я не ощущаю того, что делаешь лично ты. Я не видела и не вижу лично тебя в моей жизни! Ты миф... Тебя не существует! А слова — пустой звук... — давно хотела это сказать...