Заклинатель

Не оборачиваясь, Лоренс прошептал:

— Ты не узнаёшь его?

— Нет.

— Это один из тех, с кем ты был.

Так. Уголовный элемент, значит. Надо бы перезнакомиться со всеми побыстрей, чтобы в следующий раз не попасть впросак.

— Лоренс, ты всех знаешь?

— Многих. Мы долго ждали отлёта платформы. Волей-неволей разговаривали, да ещё знали, что так и так будем в одном месте.

— Расскажешь мне обо всех?

— Сразу?!

— Нет, конечно, — уголком губ улыбнулся я. — Постепенно. Начнём с тех, кто водит грузовики. Кто где сидит? Видно ли их отсюда?

Лоренс даже привстал, оглядывая народ поверх высоких спинок сидений.

Так началось моё знакомство с моими соседями и коллегами.

У ворот забора, окружающего одно из зданий, мы, несколько человек, высыпали из автобусов. Три женщины перешли дорогу и направились в здание, похожее на административное. Со мной рядом переминались с ноги на ногу четыре человека. Перед уходом "моего" автобуса из него выскочил Лоренс, подошёл к одному из четверых и что-то сказал. Теперь этот человек, высокий, коренастый, лет под пятьдесят, с короткими русыми волосами с проседью, очень спокойный и добродушный на вид, сам подошёл ко мне и спросил:

— Это ты, что ли, будешь пятым водителем?

— Я. Брисом меня зовут.

Подтянулись остальные, немного настороже, но назвались в ответ. Мы успели познакомиться за минут пять до прихода озабоченного Шерифа. Арни тут же раздал водителям какие-то пластиковые карты и кивнул мне в сторону.

— Они пойдут к грузовикам. А ты — за мной.

— А разве я не с ними?

— У них машины здесь с вечера оставлены, а твоя в гараже дожидается.

По дороге в гараж я высказал Арни свою просьбу забрать вещи Бриса, и он согласился сходить в камеру уголовников один. Мне показалось, мои объяснения насчёт потенциальных инцидентов он пропустил мимо ушей, занятый мыслями. Тяжела ты, шапка Мономаха. Я даже пожалел Шерифа и предположил, что долго он со мной на стезе обучения вождению возиться не будет.

А выяснилось — долго-то и не надо.

Громадный зверюга — грузовик оказался примитивным в управлении. Автоматика. Приглядываясь к надписям на панели и на руле, коротко инструктируемый Шерифом, я вывел машину из гаража во двор и проехался пару раз вокруг одного из зданий. Самым трудным оказалось для меня вести машину ровно. Я то и дело вздрагивал, боясь сделать что-нибудь не так. А со мной дёргалась и машина.

А поскольку я впервые сел за руль, естественно, что от боязни напортачить сидел очень даже напряжённо. Что тут же отдалось в разбитую поясницу. Я пытался смягчить боль, сидя будто проглотил аршин. Пластался вперёд, почти ложась на руль. Вскоре мои странные телодвижения заметил Арни.

— В чём дело, Брис?

— Упал вчера, поскользнулся, — буркнул я. А то вчера сам не видел, как Карл бросил меня на раковины. — Спиной.

— Болит?

— Угу.

— Я попрошу в обед зайти к тебе Полли. Девушка училась на терапевта, кое-что соображает, чтобы помочь тебе. Она подберёт тебе мазь или ещё что-то там.

— Спасибо.

— Выезжай за ворота.

Замедлив ход чудовищной машины, я свернул и благополучно миновал ворота. Поскольку я помнил, куда уехали автобусы, спрашивать, куда двигаться дальше, не стал и поехал по узковатой — еле-еле двум таким, как мой, грузовикам разойтись — дороге. Развивать большую скорость не рисковал, да и Шериф не настаивал. Он сидел, задумавшись о чём-то своём, время от времени даже вздыхая.

Ближе к приземистым постройкам шахты я уловил странный ритм машины — и вдруг понял, что мне очень даже нравится сидеть за её рулём. Хм, да мне вообще понравилось водить её! Нечто громадное и грузное, что сразу подчиняется движениям твоих рук и покорно следует туда, куда ему приказано, — таких впечатлений я ещё никогда в жизни не получал.

С молчаливым Арни рядом я сделал две ездки с грузом от шахты до перерабатывающего заводика. Больше и не получилось бы. Основное время заняла именно погрузка-разгрузка. Шериф только раз на дороге кое-что посоветовал — сказал, чтобы первое время работы я следовал бы за одним из грузовиков, с чьим водителем он договорится, чтобы тот дожидался моей погрузки. Почему-то я сразу догадался, что это будет именно Михал — тот самый водитель, который первым подошёл ко мне у ворот и которого явно попросил об этом Лоренс.

Среди водителей автокаров, загружавших мой грузовик, оказался и тот тип — с прилизанными чёрными волосами. Он работал деловито — я насторожённо приглядывался к нему — и не обращал внимания на меня.

— Ну как? — спросил уже в автобусе, увозящем нас из "городка", Лоренс, озабоченно заглядывая мне в глаза.

— Замечательно. — Душой я не покривил. Я ожидал худшего, а получил работу, которая мне понравилась, а вместе с нею — своё место среди переселенцев.

— Что ж, я рад, — с заметным облегчением он откинулся на спинку сиденья.

Под ровный, спокойный гул негромких разговоров едущих с работы на обед я чуть не заснул. Если бы занозой не засвербила мысль, что обратный путь немного не похож на то, что было утром. Но чем? Почти в конце пути дошло: с водителями нет призраков.

Близко к лестнице платформы автобусы остановились. Пассажиры вышли быстро, но никто сразу не стал подниматься ко входу.

Шестой автобус. В него по одному быстро входили дети, одинаково одетые в безликие скафандры. У дверей автобуса стояли двое призраков с оружием в руках. Ещё один, так же напоказ вооружённый, стоял в конце цепочки, подгоняя детей.

У меня вдруг сердце вздрогнуло. Я не видел лиц, но узнавал: сероглазый малыш, чья голова отличалась округлостью, та самая девочка с пустыми глазами. А где тот парень, который вынужденно носит уродливый шрам на щеке? Наверное, уже вошёл.

— Куда их? — почему-то шёпотом спросил кто-то рядом.

— У них где-то здесь своя база, — откликнулись тоже шёпотом.

Мне показалось, девочка, идущая предпоследней, на мгновение замерла на ступеньке. Бесплотный голос: "Но сказки ты всё равно рассказывай". И вошла в автобус. Я увидел, как встрепенулся Карл — узнал его по росту, чуть ниже Вольфа. Но, кажется, даже он не понял, кто и что именно сказал.

9.

Настроение испортилось напрочь. С удивлением понял, что, пока эти дети были на платформе, я как-то не очень переживал за них. Словно они находились под присмотром — и моим, и других переселенцев. Но вот они уехали в неизвестность — и та же неизвестность заставила меня напрячься.

В толпе, поднимающейся со мной по лестнице, тоже царило неравнозначное настроение. Кто-то машинально оглядывался, будто думая увидеть возвращающийся автобус, кто-то шёл, разговаривая о будничном — мгновенно забыв о маленькой сцене возле платформы.

На меня не обращали внимания — одна форма на всех. И довелось услышать очень много интересной информации.

— ... Арни теперь придётся туговато.

— Почему? Из-за того, что призраки уехали? Ничего страшного. В городке есть взвод солдат. Если что...

— А что может быть? Кто-то будет бунтовать, что ли? Смысла нет. Это надо было делать раньше, когда были возможности.

— Какие возможности? О чём вы говорите? Не было и нет никаких возможностей, всегда было — каждый сам за себя, а государство — за себя. Здесь хоть в покое оставят — уже хорошо.

— Где — в покое? Если бы здесь одни честные граждане были, а то ведь...

Я не сразу сообразил, что последнее относится ко мне. Только когда Лоренс испуганно покосился — понял. Но не задело: слишком углублён был в мысли о маленьких призраках. Потом Лоренс заболтался с кем-то из знакомых и прошёл немного вперёд. Я не возражал, плетясь в конце толпы: моя конура всё равно в самом начале коридора. Более-менее обвыкнув на новом месте и в новом теле, я размышлял, каким бы образом узнать, что творится в мире, куда я попал, каков его социальный состав и каковы его властные структуры. Интересно, работают ли СМИ этого мира на планеты, куда ссылают переселенцев?

Наконец вместе со всеми я зашёл на платформу, очутившись в коридоре-тоннеле, выводящем наружу. Здесь, как и все, откинул капюшон — ветер уже не страшен. Наверное, задумался, поэтому не сразу уловил, что происходит нечто странное. Впрочем, ничего странного: народ постепенно отступил от меня, окружив враждебной пустотой. Когда дошло, насторожился, сделал отстранённую физиономию и замедлил шаги, таким образом оставшись уже не в пустом пространстве, а в самом конце невольной колонны.

Они видят перед собой восемнадцатилетнего преступника, убийцу, — напомнил я себе. Им не объяснишь, что внутри привычного глазу тела некто иной... Долго уговаривал себя... Пока не сообразил заняться делом — на ходу попытался расстегнуться. Даже "пришлось" остановиться, закопавшись в особо упрямой застёжке. Отчего колонна полностью оставила меня в коридоре.

С некоторым облегчением вздохнув, расслабил приподнятые в напряжении плечи и заторопился прятаться в своей конуре.

— Тихо, Носатый идёт...

Хихиканье, перешёптывание, еле слышные из моего убежища, предупредили на подходе, что меня дожидаются. Я аж заледенел от страха: а если родители или кто из взрослых заметит? Детям попадёт, а виноват буду я.

Оглядевшись, я нырнул в конуру. Шелестящий шепоток и радостный смех пятерых пришельцев немного приглушил тревогу.

— Тебе свет сделали, — сообщил темноволосый Алекс. — Только пока не включай, ладно? А то наши увидят.

Чёрт, учу детей лгать родителям. Зато помогли снять комбинезон, а то я здорово застрял с одной, той самой застёжкой. Пообещали заглянуть вечером потихоньку от своих, после чего высунулись в коридор и быстрыми перебежками помчались по камерам, радостные от нового приключения. Если вспомнить, что им пока не разрешают выходить, а здесь для детей настоящая тюрьма, то общение со мной — для них яркое приключение.

Выждав и не услышав гневных криков взрослых, я вздохнул посвободнее и стащил с себя рабочий комбинезон. Так, дети сказали, у меня теперь есть свет. Похлопал по стенам, и ладонь почти сразу наткнулась на маленькую панель на стене возле входа. Наткнулась — и зажёгся свет. Я ещё раз тронул панель — и свет погас. Не хочу видеть свою конуру. В темноте она гораздо уютней. И хватает света из коридора.

Шаги... Два человека идут не в ритм. Если звук шагов так отчётлив — это значит, что идут ко мне. В этом углу больше никого нет, а дверь от душевой дальше от меня. Шагов туда не услышал бы. На всякий случай я попятился к самой дальней стене — в самое тёмное место, надеясь, что посетители не знают об освещении.

Светлый проём моей конуры, зарешеченный дверью, потемнел. Сначала появилась тень поменьше, затем рядом встала повыше. Тень поменьше отступила, высокий тип открыл мою дверь и поднялся на порог.

— Может, его нет? — предположил из коридора девичий голос.

— Арни сказал, ему свет провели... Где-то здесь...

Конура осветилась. За секунды до того я успел зажмуриться, так что переход от сумрака к свету прошёл для глаз безболезненно.

В помещении стоял высокий широкоплечий парень, которого я уже успел мельком запомнить в толпе — внешность не слишком ординарная: насупленные тёмные брови, из-под которых пронзительно поблёскивают тёмные же глаза, коротковатый толстый нос, брезгливый изгиб большого рта — всё это в обрамлении лохматых тёмных волос. И да, широкоплечий — тенниска на груди натянута до морщин.

— Он здесь. Заходи.

Они тут, в этом мире, вообще не знают законов дома? Ни здрасьте, ни до свидания, ни можно ли войти, ни извините за беспокойство...

Парень чуть прижался к стене — и мимо него шагнула девушка, одетая в сплошь, кажется, джинсу. В руках — мягкая сумка. Красивая. В смысле — девушка. Тоже темноволосая, глазастая, очень похожа на ту американскую актрису, которая играет в боевиках и от пухлого рта которой сходят с ума мои девочки-старшеклассницы, с помощью помады превращая свои в нечто жуткое. Только эта смотрит не загадочно и зовуще, а решительно и зло.

— Ты сказал Арни, что тебе нужна мазь.

— Здравствуйте.

Уставились на меня оба. Как на чудовище.

— Что... Что ты сказал?

— Ничего особенного. Поздоровался. Я всегда стараюсь быть вежливым с незнакомыми. И проявлять законы гостеприимства. Итак, здравствуйте. Чем могу быть полезен вам, леди?

— Я Полли. Нечего мне голову морочить, — заявила девушка. — Показывай свой синяк. Я посмотрю, в каком лекарстве ты нуждаешься.

Я вскипел, но с трудом удержался от резкой фразы, мгновенно выскочившей было на язык. Так же с трудом взял себя в руки. Кем бы ни был Брис, так нельзя.

— Очень жаль. Жаль, что вы не леди, а всего лишь Полли. И мне очень жаль, что Арни неправильно передал вам информацию. Я сказал, что от синяка уже ничего не осталось и что боли тоже нет. Так что Бога ради простите за беспокойство. Извините, что вам пришлось так побеспокоиться из-за меня.

— Вестар! — возмущённо позвала девушка.

Вперёд выступил парень.

— Ты что — шутить вздумал? Тебе сказано: показывай синяк и не задерживай нас.

— Из-за всякого будем тысячи раз приходить! — добавила Полли из-за его спины.

— Да я сдохну лучше, чем вас в следующий раз звать! — сорвалось-таки с языка. Я опомнился, глядя на злые, разгневанные лица. И уже спокойней, хоть и язвительно добавил: — Идите-идите, детки. Зачем терять время зря на такую мразь, как я, когда можно использовать его с пользой, воркуя друг с дружкой.

Вестар набычился и пошёл на меня. Шесть шагов.

— Ты уверен? — хладнокровно спросил я. — Я всё-таки профессиональный киллер, и, что у меня в заначке из предметов убийства, — не всякий знает.

К его чести, он не смутился при угрозе, а может, ему повезло, что испугалась девушка: она сразу ухватилась за пояс его штанов, затормозив его решительный шаг.

— Зачем ты сказал Арни?! — завопила она и нырнула вперед, встав перед своим парнем. — Если у тебя ничего не болит, зачем?!

— Я думал, что врачи не делят больных на плохих и хороших, когда к ним обращаются за помощью, — угрюмо отозвался я. — Я думал, люди, перед тем как зайти к незнакомому человеку, стучатся или спрашивают разрешения войти...

— С человеком — да! — рявкнул Вестар. — С человеком обращаются по-человечески! Но кто такой ты, чтобы с тобой общались как с человеком?!

— Что ж... Вы сами сказали это. Так что вопрос закрыт. До свидания.

— Ах ты!..

— Что здесь происходит?

Они только не подпрыгнули от жёсткого голоса позади них. Шериф.

Я взрослее — и быстрей сориентировался.

— Арни, прошу прощения за беспокойство. Мне жаль, что вам пришлось хлопотать перед дамой за меня, но боль прошла, и лекарства не нужны. Что я и пытаюсь донести до молодых людей.

— Все вышли. Я не вижу ваших лиц, но хочу разобраться в ситуации. — Голос Шерифа стал тягучим и даже ленивым. Хм... Настоящий Техас.

Молодые люди попятились и оказались в коридоре. Я присел на порог конуры.

— Ну?

Полли, поглядывая на меня с уничижительным, ярко написанным на её выразительном личике презрением, принялась с возмущением рассказывать, что, по её мнению, произошло. Вестар поддакивал. Когда Полли выдохлась с возмущением, Арни поглядел на меня.