Она прогнала неприятные воспоминания и ускорила шаг, через пару мгновений оказавшись на небольшой площади, в центре которой высилось несколько статуй. Присмотревшись к ним, Каска пришла к выводу, что это были первые старейшины — основатели Бзад-Арона. Хрустальный Молот, Изумрудный Наплечник, Гранитный Лоб, Крепкая Рука и, конечно же, великая Алмазная Маска. Ее статуя сохранилась лучше всех и на мгновение, Каске даже показалось, что это была живая гномиха, невесть зачем обмазавшаяся серой краской и забравшаяся на постамент.

"Померещиться же", — хмыкнула она про себя, а затем склонила голову, отдавая дань уважения великой прародительнице. Хотя все уцелевшие жители Бзад-Арона отреклись от своих кланов, поклявшись называться Изгнанниками до тех пор, пока королевство не вернет себе былого величия, многие семьи, в том числе и та в которой родилась Каска, чтили былые традиции. Тем более, что Алмазная Маска была той волшебницей, чья жертва позволила возвести Топазовый город и даже в былые времена чтилась больше других.

И тут, внезапно, она услышала за своей спиной смешок. Гномиха резко обернулась, перехватив боевую мотыгу, — никого. На мгновение она задалась вопросами о целостности своего рассудка, но тут звук повторился и на сей раз в вновь за ее спиной. На сей раз, нифлунгиня, вся обратившаяся во внимание, уж точно не могла списать его на расшалившееся воображение. Она резко обернулась и...

— Рашгред саарма? — спросил ее темный эльф, замерший на макушки статуи. Она не понимала его языка, но выражение его лица и интонация определенно подсказывали, что это был отнюдь не безобидная просьба указать направление.

Она впервые видела одного из них, но серо-синяя кожа, отвратительное безбородое лицо с узкими глазами, и, конечно же, рост и рога не оставляли сомнений, что перед нею был один из кочевников Глубин. Гномиха инстинктивно отшатнулась, а затем с силой бросила лезвие мотыги метясь ушастому в ноги. Но увы, тот с легкостью ушел от удара перепрыгнув на рунный посох, который статуя как бы занесла над своей головой. Через мгновение, он нанес ответный удар — с кончиков его пальцев сорвалась зеленоватая молния.

Дистанция между ними была невелика, но Каске каким-то чудом удалось уклониться. Зеленое сияние бессильно растеклось по камням, в то время как гномиха сунула руку за пазуху, пытаясь достать сигнальный талисман. Стремясь предугадать следующий шаг темного эльфа, она не сводила с него взгляда... зря, наверное.

— Шамха! — гаркнул остроухий и из рукавов его одеяния высунулись змеи.

Взгляд Большой Каски встретился с холодными зрачками рептилий и она, с ужасом, ощутила, как ее охватывает паралич. Сигнальный талисман — маленький колокольчик, выпал из одеревеневших пальцев. Вслед за ним последовала мотыга, а сама нифлунгиня зашаталась, пытаясь удержать непослушное тело в стоячем положении. Сквозь пелену внезапно нахлынувшей дурноты, гномиха увидела, как темный эльф спрыгивает с постамента и идет к ней, злобно ухмыляясь. Одна из его змей протянулась к талисману-колокольчику, подкинула его в воздух, а затем проглотила. Вторая же, неестественно вытянувшись, обвилась вокруг ее оружия. Осознание своей беспомощности настигло Каску — сердце билось с такой силой, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, на лбу выступили бисернки пота, а руки задрожали — даже несмотря на то, что на не могла ими шевельнуть.

— Траманаранга? — лицо темного эльфа приблизилось к ней едва ли не вплотную — в нос гномихе ударил аромат гниющей плоти и... отвращение придало ей силы.

— Получай! — завопила она, с силой впечатав свой лоб в плоский нос остроухого дылбы.

Ре'акхет завопил от боли и рухнул на землю, а к Большой Каске вернулась власть над ее телом. Она попыталась схватить мотыгу, но, увы — если эльфа ей удалось вывести из строя хотя бы на пару мгновений, то его змеи не дремали. Одна из них едва не впилась ей в руку — и, взвесив все за и против, нифлунгиния решилась бежать.

Эльф еще не успел подняться, а она уже удалилась на порядочное расстояние. Сомнительное преимущество конечно — просторная и точно по линейке проведенная улица не давала ей возможности затеряться. За спиной раздался странный гул и какое-то шестое чувство заставило гномиху вжаться в стену, избегая встречи с очередной вспышкой магической энергии.

"Что же делать, что же делать, что же делать..." — мысль билась в ее голове монотонной литанией, пока она уворачивалась от эльфийских молний.

Остроухий ублюдок играл с нею, бросая боевые заклинания по одному и с достаточным интервалом, чтобы она имела шанс предугадать направление и уклониться. При этом он злорадно смеялся, явно наслаждаясь жестоким соревнованием. Осознав это, Большая Каска даже хотела позволить эльфу убить себя, чтобы не служить рогатому ублюдку развлечением. Она замерла, но, в последний момент, когда зеленая молния почти коснулась ее, жажда жить пересилила решимость — она шагнула в сторону и заклинание прошло буквально на десятой части дюйма. У темного эльфа это вызвало лишь очередной взрыв садистского смеха и он поднялся в воздух, видимо чтобы обеспечить себя вид получше.

— Сюда! — голос, раздавшийся из соседнего здания, был ей незнаком, но это было наречие нифлунгов и в душе Большой Каски вновь забилась надежда.

Обладатель голоса стоял в дверном проеме — это был молодой мужчина, судя по длине бороды — ровесник Каски. В его руке был длинный кинжал, которым он выписывал в воздухе странные фигуры (видимо это были руны, но ни одну из них гномиха не узнавала). Она бросилась к нему, как и темный эльф, в руках которого уже вился целый пучок колдовских стрел. Впрочем, через мгновение, нифлунг вывел его из строя, начертав в воздухе мистический знак. Краем глаза Каска увидела, что из-под глубинного эльфа точно выдернули невидимую доску — нелепо взмахнув руками, он рухнул на мостовую.

Тут она ввалилась в дверной проем, а через мгновение, ее спаситель закрыл металлические створки и затем выцарапал еще одну незнакомую руну на поверхности одной из них. Большая Каска хотела было поблагодарить Рунного Писца за свое спасение, но, не дав ей и слова сказать, он бросился бежать прочь, лишь махнув рукой, как бы говоря "за мной". Нифлунгия замерла, но тут дверь содрогнулась от удара и ей ничего не оставалось, как последовать вслед за таинственным незнакомцем.

Их путь был долог. Коридор со множеством дверей, вниз по лестнице, еще один коридор с дверьми, вверх по лестнице, коридор без дверей... В какой-то момент, Каска поняла, что утрачивает теряет ориентацию. Ничего удивительного, ведь до прибытия в Бзад-Арон, она ни разу не была в по-настоящему большом здании (в Шхад-Сёрте их просто не возводили — у пещер были низкие своды). Как быто ни было, для ее проводника поиск направления не представлял проблем — по крайней мере, он шел впереди и ни на секунду не колебался, когда нужно было сделать выбор направления.

И тем страннее было то, что в итоге они в огромной и практически пустой комнате — ни мебели, ни окон и единственная дверь, обитая металлом, замки которой маг принялся запирать, стоило только нифлунги переступили порог. В центре комнаты лежал стеклянный куб, внутри которого горели флогистонные угли, а неподалеку от него валялся спальный мешок и большая сумка. На этом предметы обихода заканчивались.

— И что теперь? — спросила Большая Каска, переведя дыхание. — Будем ждать, пока рогатый нас не найдет?

— О, не извольте беспокоиться, — ответил тот, закончив запирать дверь. — Даже если сей преисполненный коварством длинноухий господин и сумеет пройти нашими следами, повредить нам ему помешает дверь — три дюйма старой-доброй стали, заклятой лучшими Чтецами Знаков достославного Топазного Города.

Как бы в доказательство своих слов, нифлунг постучал пальцем по двери — та отозвалась холодным звоном. Большая Каска задумалась, кому могло понадобиться подобное сооружение, но потом она вспомнила рассказы старейшины Кривого Зуба о том, что в старом Бзад-Ароне каждое здание было снабжено тайной комнатой, где жители могли укрыться от стай монстров, в тех редких случаях, когда чудовищам удавалось проникнуть через защиту охранных рун и туннельные заставы. Наверное, сейчас они были в одной из них...

Пока он пробьет их, мы сможем воспользоваться потайным ходом — но, видят боги, надеюсь, что этого нам делать не придется, — добавил он. — Боюсь, еще одно такая пробежка и мои бедные ноги пожелают поменять голову.

"Что ж, это снимает один вопрос", — подумала она, последовав вслед за парнем и усевшись у флогистонного куба.

— Заснеженный Склон, — наконец соизволил представиться ее спаситель, усевшись рядом с горящим кубом. — Изгнанник из клана Изгнанников — как же глупо это звучит.

Каска мгновенно напряглась и пожалела, что темный эльф оставил ее без мотыги. Нет, конечно, господин Склон только что спас ее жизнь от рогатого ублюдка, но изгнание есть изгнание. Лишь за самые суровые преступления, направленные не против отдельных личностей, но против всего общества, нифлунги лишали своих собратьев права зваться Детьми Камня. Это было вдвойне верно для Изгнанников, малая численность общин которых вынуждала более снисходительно относиться к проступкам молодежи. Учитывая то, что Каска была безоружна...

— Добровольный, — поспешно добавил Заснеженный, видимо заметив перемену в ее настроении. — Слышали ли вы о достославном граде Сыновей Металла, Новом Саррагривасе? Наша община нашла себе приют в сем славном граде и мой младший брат спутался с людьми... торговал с ними в обход соглашения с цвергами. Да будет славен Двалин, наши старейшины прознали об этом раньше рыжебородых. Я принял вину на себя и покинул город, чтобы не подставлять сородичей.

Звучало все довольно складно. Большая Каска слышала, что изгнанники часто приукрашивают истории своего падения, чтобы разжалобить добропорядочных гномов, но почему-то ей показалось, что это не тот случай. Она не была магом и потому не могла увидеть его метку изгоя, но Склон все равно поступил как и предписывали древние законы — представился и рассказал почему, был изгнан, а ведь мог бы просто отмолчаться.

— Не желал идти на поверхность и решил попытать счастья на древней родине, не убоявшись Неназываемого Зла, — закончил он. — Надеюсь, мои слова поколебали ваше недоверие, добрая красавица?

— Простите, — Каска неожиданно поняла, что все это время молчала и порадовалась, что в темноте цвета ее лица не видно. — Все это слишком неожиданно для меня.

— Глубинный эльф? — спросил Склон. — Понимаю. В высшей степени неприятный тип. Когда я увидел его в первый раз, едва не лишился бороды.

— Что он вообще здесь делает? — вспомнив об остроухом уроде, Каска передернулась. К ее чести, не сколько от страха, сколько от глубочайшего чувства позора — глубинный эльф сделал ее в два счета, как будто она не была воином Изгнанников (пусть даже ее и приняли лишь потому, что армии не хватало рук).

— Ох, боюсь, что за это осквернение нашей священной родины ответственен я, — произнес Заснеженный Склон. — Во время путешествия из Саррагриваса в Бзад-Арон, случилось мне потревожить покой безумного мага, что воспылал желанием преподнести мою печенку в дар тошнотворному демону, которому он поклоняется. Разумеется, сия перспектива меня не вдохновила и с тех пор, уже сто семьдесят пять часов мы играем друг с другом в охотника и жертву. Пока что — в ничью. Простите, что вам пришлось стать частью этих событий...

И вновь повисло молчание. Большая Каска понимала, что это было слегка невежливо, но ей просто было нечего сказать. В голове вообще царила легкая и приятная пустота. Наверное, это были последствия шока — в конце концов, то что она представляла как легкую прогулку в поисках чего-нибудь, что могло пригодиться их отряду, внезапно превратилось в борьбу за жизнь с эльфийским магом, а затем — в чудесное спасение благородным изгнанником.

"Звучит точно романтическая история", — подумала какая-то часть нифлунгинии. — "Не то, чтобы я жаловалась, но..."

— Теперь, когда вы ознакомились с кратким содержанием последних глав моей непутевой жизни, могу ли я надеяться на милость знать ваше имя и то, что привело сюда вас? — спросил ее маг. — Признаться, я был сильно удивлен, когда увидел, что он преследует красивую женщину, вместо того, чтобы преследовать меня.

— Б-большая Каска, — представилась она, окончательно убедившись, что с ней что-то не так. — Из Шхад-Сёртской общины. Со своими братьями по оружию, ведомые старейшиной Седым Волосом, мы пришли сюда, чтобы возродить величие Бзад-Арона.

— Что ж, я рад, что Бзад-Арон оказался не настолько заброшенным, как о нем говорят, — сказал Заснеженный Склон с недоумением. — Но как же Неназываемое Зло?

Его удивление было понятно. За пять столетий, последовавших после падения Топазного города, Изгнанники предприняли несколько десятков попыток вернуть свою столицу, но каждая попытка оборачивалась неудачей. Всякий раз, когда поселение начинало вставать на ноги, некая таинственная сила уничтожала его до основания, не оставляя ни свидетелей, ни ясных следов — лишь выжженные дотла руины. Старейшины называли это Неназываемым Злом и верили, что это проклятие Повелителя Тьмы, наложенное на город в отместку за то, что Дети Камня отказались подчиниться ему во времена Войн Пробуждения Тьмы.

— Старейшина Седой Волос нашел способ защититься от проклятия, — произнесла она, а затем сунула руку в вырез своей рубахи и извлекла из-под одежды небольшой бронзовый талисман, украшенный сапфиром. — Пока мы носим эти символы, мы скрыты от Ока Повелителя Тьмы.

Заснеженный Склон с интересом уставился на него. С запоздалым раскаянием, Большая Каска подумала, что возможно, была слишком откровенна, но затем быстро нашла себе оправдание: в конце концов, никто не просил ее хранить это в секрете. Хотя, конечно, вряд ли кому-то могло прийти в голову, что она встретит здесь изгнанника. Хоть одиночкам вроде разведчиков или мародеров Неназываемое Зло, как правило, не грозило, решение поселиться в руинах города все равно было довольно смелым.

— Любопытно. Я не вижу рун, — произнес маг. — Это какой-то особенный материал?

— Я не знаю, — на самом деле, это была работа людей, но Каска решила все-таки не болтать лишнего. — Вы получите такой же, если присоединитесь к нам. И, наверное, старейшина Седая Борода разрешит вам его изучить...

— Слова ваши наполняют мое сердце молоком и медом, — произнес он. — Но примут ли ваши люди носящего метку изгоя?

— После возвращения Бзад-Арона все парии должны быть прощены, — пожала плечами Каска. — К тому же, нам пригодиться любая помощь. Вы ведь маг?

— С грехом пополам, — ответил Заснеженный Склон. — Моим учителем был Писец Рун, но жизнь не дала ему закончить мое образование. Скажу вам честно, в наших схватках с темным эльфом, на моей стороне была лишь удача... да черви, что свили гнездо в голове этого рогоносца.

Несмотря на улыбку, игравшую у него на губах, Большая Каска не могла не заметить его выражение обеспокоенности, появившееся на его лице. Вспомнив свои ощущения когда безумец играл с ее жизнью точно с куклой, она не могла судить его за эту слабость — тем более, что ей он угрожал меньше часа, а дуэль между ним и Заснеженным Склоном длилась несколько дней.