Воин. Стихии зовут

Уже второй монстр сломал Лотосу руку, неожиданно выскочив на него. Это еще хорошо, что у рыцаря отлично развиты рефлексы, так бы остался он без руки или чего хуже — без головы. Уже не помню, какой по счету гад едва не свернул Дарилиону шею, но эльф далеко не робкого десятка — он не растерялся и засадил чудищу стрелой в глаз, а затем добил мечом. Левитана в основном издали стреляла из лука, предоставляя мужчинам разбираться с противником.

Мы продвигались все дальше. К моему разочарованию монстры закончились, и мой задор постепенно угас. Элинор снова стал паинькой, а перед моим взором перестали прыгать кровавые зайчики. Лотоса посадили на коня, как болящего, а Дарилион вел конкретно шуганных лошадей. Иногда эльф нечто шептал коням, чесал их за ушами и кормил сахаром. Левитана направляла нас в нужное направление, без нее мы бы точно заплутали в лабиринтах пещеры.

Нужную дверь мы нашли, когда я начал зевать, подавливая сонливость. Дверь появилась из неоткуда. Она переливалась всеми цветами, как только что родившийся из недр печки хрусталь.

— Ну и как ее открыть? — подозрительно разглядывал ворота я.

Левитана с улыбкой подошла к воротам и провела перед ними тусклым кристаллом. Дверь с легким скрипом отъехала в сторону, освобождая темный проход. Эльфийка хотела пройти внутрь, но обо что-то ударилась и отскочила назад в крайнем изумлении.

— Щит! В легенде о нем не говорилось! — потрогал препятствие Дарилион. — Магию древних так просто не обойти! Нам предстоит потратить не один день, дабы снять щит! Если бы у нас было немножко больше времени!

Я услышал знакомую мелодию, и неведомое чувство повело меня вперед. Нечто звало меня.

— А вам и не надо туда, — слова сами вырвались из меня, словно некто управлял моим телом, как кукловод.

Я не встретил препятствий и свободно прошел через незримую преграду. На душе стало светло и хорошо, как если бы я попал в рай земной.

На стенах находились незнакомые рисунки. Я не знал их значения и никогда не видел ранее. Они светились призрачным светом, пробивавшимся сквозь толщу льда. Зрелище незабываемое, будто я оказался на дискотеке у инопланетян. Я шел вперед, подталкиваемый неведомым чувством.

Моему взору предстал тот самый посох, о котором говорили эльфы. Он висел над полом, светясь и крутясь на одном месте. Я не верил глазам. Мне казалось или его специально оставили здесь для меня? Возможно ли такое? Сколько столетий этой пещере? А ведь хранилище появилось задолго до моего рождения! Я ничего не понимаю!

У посоха толстое васильковое древко под цвет моих глаз. На конце палки помещался горящий васильковым огнем шарик, примерно с кулак размером. Вокруг шара вертелись пылающие значки, изображавшие главенствующие четыре стихии. Весь посох оплетен зеленой лианой с живыми листочками. Иногда по древку "проходила" цепь электричества или "проплывал" огненный шлейф с шариками воды. Пусть я провалюсь под землю, если это не посох четырех стихий!

Площадку, на которой я стоял, озарило лучом света. Меня подняло в воздух неизвестная сила. Свет слепил, но в то же время я чувствовал небывалую легкость, глядя на него.

— Приветствую тебя вновь, — прозвучал знакомый женский голос, — я ждала тебя, я знала, что ты придешь сюда.

— Здрасьте, не знаю вас по имени отчеству, при нашем первом знакомстве вы не потрудились сообщить мне свое имя, а я забыл спросить.

— Я Виктория.

— Виктория так Виктория, — вздохнул я, — А с какого перепугу вы решили, что я приду сюда? Вдруг бы я не пришел, что тогда?

Мне кажется, или она посмеялась надо мной? Я определенно слышал ее звонкий смех. И голос, ее голос, почему он тревожил мне душу?

— Родившись воином стихий, ты не мог поступить иначе. Твоя кровь сама бы привела тебя сюда. Ты воин и маг одновременно, тебе владеть всеми четырьмя стихиями. И стихии позвали тебя. Ты принял их дар и отныне не можешь не ответить на их зов. Ты воин стихий! Воин света! Воин добра!

Угу, а еще наркоман, бабник и придурок. Да только кто ж смотрит в послужной список, когда любой маломальский герой моментально обрастает хвалебными полными пафоса легендами. Так что быть тебе, Шурик, героем и никто никогда не вспомнит, из какого навоза ты выбрался.

— Что-то не заметил я, чтобы меня какие-то стихии звали.

Невидимая собеседница хмыкнула на мое заявление.

— Лорды тьмы хотели уничтожить это место, дабы ты не сумел получить дара стихий, — начала она. — Эльфы неправильно все поняли. Ведьма Ера боится твоего возвращения, ты ее враг, ты свет, а она тьма. Ты мог отказаться от предложения своих спутников, но ты этого не сделал.

— Они хорошо заплатили! — продолжал спорить я просто из упрямства. — И вообще, я по жизни дуболом!

— Разве в этом дело, Карин? — насмешливо спросила она, а я нервно облизнулся. — Тебя деньги не интересуют, иначе бы ты не вел подобный образ жизни и не платил бедному нищему целый золотой.

— Не считается! Я подал монету ребенку! — вынужден был признаться я. — Что я? Не понимаю, что такое голодуха?

— И после этого ты говоришь, что тебя заинтересовали деньги?

— Все равно, — недовольно нахмурился, — какой мне толк от посоха, если я ничего не понимаю в магии? И заклинания зубрить я не собираюсь! Стар я, чтобы на школьную скамью возвращаться!

— Заклинания тебе не нужны. Сила стихий внутри тебя. И ты все поймешь, когда овладеешь ими с помощью посоха. Сила живет в тебе, ты избранный.

— Ага, избранный дебил, — буркнул я недовольно.

— Ты не просто так оставил край, — она обладала способностью не слышать того, что ей не нравилось — Тебе предстоит пройти длинный путь, и береги сердце, вскоре оно поведет тебя обратно.

— Я не вернусь туда... где Милина!

— Твои глаза еще не раскрыты, но они откроются, и ты вернешься, тогда же начнется твое странствие. А теперь прощай, Карин, воин, призванный стихиями. В руках твоих посох четырех стихий. Стихии позвали тебя, как многих других избранных до тебя!

Фух, опустили. Опять навешали лапши с три короба и цацу вручили, а объяснить, как ей пользоваться, хрен! Хотя бы инструктаж краткий провели! А так думай, Шурик, как этак деревню не взорвать со всеми ее жителями в придачу! Бедная моя головушка, совсем ее достали!

Посох отозвался приятной теплотой, и я услышал его шепот. Рехнуться можно! Он сказал мне свое имя. Ланор. Ну что ж приятно познакомиться Шурик можно Карин.

У меня прилично кружилась голова, и я еле доковылял к выходу, держась одной рукой за стеночку. Снаружи меня ожидали двое эльфов и рыцарь, задумчиво покручивающий в пальцах ус. Эльфы сразу же заметили в моей руке посох. Они смешно переглянулись и изумленно уставились на артефакт.

— Ну-с, ребята, возвращаемся, — проговорил я, а в глазах-то плыло.

— Ты определил?.. — спросила сразу Левитана.

— Да, знакомьтесь, Ланор, — ответил и коснулся посохом руки Лотоса. В отличие от того же Элинора, посох был более понятливый. Он сразу сообразил, что от него требуется и исцелил руку рыцаря, — посох четырех стихий, — проговорил я, пока Лотос разминал руку, — и меня ждали... чтобы сделать еще дополнительно... магом.

В глазах у меня потемнело, и я растянулся на полу во весь рост. Перед тем как окончательно вылететь из сознания, я видел, как трое спутников склонились надо мной и что-то говорили. Но до слуха доносилось лишь невнятное бормотание, а затем я погрузился в темноту...

* * *

Сон... блин, как все болит... Вижу себя на корабле рядом со мной какой-то пацан с белокурыми волосами... Он прижимается ко мне с закрытыми глазами как к родному... Интересно, с чего это я в детский сад записался?.. Я же детей терпеть не могу, особенно таких козявок!..

В небе сверкали молнии и дул ветер беспощадно, дождя не было. Я что-то шепчу мальчугану и стою как вкопанный, словно меня приклеили к доскам, хотя корабль качало на волнах как алкоголика со стажем. Мои глаза устремлены в небо и... страшный в этот момент у меня взгляд. Мне самому стало не по себя, когда всмотрелся в свои же собственные васильковые глаза.... Парнишка нечто отвечал и не отпускал мою руку, даже наоборот прижимался еще сильнее ко мне. Я во сне резко опустил голову и гневно рыкнул на мальчишку, жаль слов не слышно из-за грохота грома.... Зачем пугаю его?.. Мальчуган отстраняется от меня и открывает абсолютно белые глаза....

— Карин, просыпайся! — звучит голос сквозь сон.

Я сонно отмахиваюсь и зарываюсь поглубже в подушку. После второго пинка, зомби поднимается и распахивает васильковые очи, хмуро смотрит на самоубийцу.

Передо мной сидела улыбающаяся Левитана. Разборки отменяются, ей я просто физически не в состоянии вдарить.

Я встаю и вспоминаю, что было до того, как потерял сознание. Воспоминания пробивались мутными картинками.

— Где я? — спросил, потирая переносицу.

— В гостинице, в нашем номере, — ответил Дарилион и принес мне что-то в кружке. — Вот, выпей, тебе станет лучше.

Я взял кружку, отпил из нее и чуть не поперхнулся. Вкус у этой гадости мама моя дорогая! Такого кошмара мне еще не приходилось пробовать!

— Что это за гадость?! — у эльфов спрашиваю.

— Это травы, давай пей, а то свалишься снова! — зашел в комнату Лотос, разминая руку.

— Ладно, уговорили, — я выпил полностью эту гадость и отдал кружку обратно. Действительно стало лучше, хотя остался отвратительный привкус. И почему лекарства всегда горькие и противные на вкус?

Я только сейчас заметил, что в ногах у меня валялся окаменевший посох.

— Вы что пытались взять его?

— Да, я пыталась его взять, чтобы рассмотреть, — виновато ответила эльфийка. — Может, я что-то испортила?

— Защитная реакция, то же самое и с мечом, — приговорил и дотронулся до посоха, тот снова принял нормальный вид, — знаете, мне какой-то такой сон приснился странный.

— Наверное, вещий, — сказала эльфийка.

— А почему вещий? — удивился и захлопал "телескопами".

— Потому что ты теперь еще и маг.

— Вот блин, и это постоянно будет?

— Не знаю, но возможно, что да.

Твою ж мать!.. Во попал!..

Глава 6.

Хм. Деревню я не взорвал, хоть на этом спасибо. Тренироваться предпочитал в горах, сшибая скалы магическими атаками. Волки бедняги, страшно завывая, разбегались в разные стороны. Они уже давно поняли, что за псих к ним приходил. Зато с охотой приходили поживиться остатками поджаренных тупых тварей, которые из-за отсутствия маломальского разума пытались сожрать психованного мага с мечом и бронебойной палочкой.

Если Элинор — вторая моя копия, без башенный клинок с постоянным желанием кого-нибудь зарезать, ценитель воинской чести, типа лежачих и безоружных не бьем, то Ланор — совершенно другой. Посох представлялся мне ворчуном профессором на пенсии, коему доверили непутевых внучков. Сколько раз во время тренировок я получал от него нагоняй. Он еще при сильном желании и заехать мог! Элинору глубоко плевать, как я выражаюсь и какие высказывания отпускаю. Ланор же меня за мой язык колошматил, что сидорову козу. Мечу от посоха тоже часто доставалось. Только наш "старичок" мог утихомирить его кровожадные наклонности, да и мои, в общем-то. Иногда я слышал скрипучий голос Ланора, но сильно разговорчивым его не назовешь. Он научил меня играть в шахматы и заставлял читать умные книжки!

С эльфами и рыцарем Лотос я познакомился немного ближе или, сказать по-другому, я за ними увязался, не желая оставаться в одном из холодных миров. Теперь мы одна команда. Ребята во время моих тренировок с посохом предпочитали меня не трогать и вообще со мной не ходить. Жизнь дороже.

Иногда я практиковался с Дарилионом. Особыми успехами не могу похвастаться. Эльф опытнее меня в кулачном бою, да и пожил подольше, чем я. Так что, получал я от блондина и в хвост и гриву по самое десятое число. Хотя физически я был его сильнее, но моя сила нисколько мне не помогала против эльфа. Он знал приемы, о которых я понятия не имел. Дарилион умудрялся даже блокировать те удары, которые скалу пробивали как не фиг. А еще он верткий как обезьяна, попробуй, поймай его, а если рядом деревья, то мне совсем приходилось туго.

— Для полукровки ты неплохо двигаешься, — говорил он мне после очередной тренировки. Мы сидели в одних штанах возле речушки и обсыхали на солнышке после недавнего купания. К тому времени мы давно покинули снежный мир и отправились в долгое странствие по следам удравших прислужников Еры.

— Дарилион, давно тебя хотел спросить, что ты знаешь о воинах стихий? Как я понимаю, о том, что я полукровка не знал только я один.

Он хмыкнул и отпил из фляжки воды.

— О воинах стихий мне мало, что известно. Это одна из шести светлых древних рас. Одна из самых могущественных династий, повелевающих стихиями. Уже много столетий никто не ведает, где они обитают. Они ушли, стерев за собой все следы, и отступили от борьбы со злом. Твоя мать была единственной воительницей стихий, о которой мы знали.

— А отец? Он человек?

— Я не знаю кто твой отец, о нем известно еще меньше, чем о твоей матери.

— А воины стихий долгожители?

Черные брови эльфа приподнялись.

— Тебя, как и всех людей волнует, долго ли ты проживешь?

— Возможно. Есть у меня такое желание — никогда не меняться. Я боюсь старости, дряхлости, беззубого рта и немощи, — усмехнулся и тоже приложился к фляге, ощущая сладость прохладной воды. — Мне стакана никто не подаст, я за собой все мосты разрушил.

— А что стоит их починить?

— Поздно, слишком поздно, да и не особо горю желанием, — очень хотелось сказать, что я просто боюсь серьезных отношений, именно это и стало главной причиной, почему я покинул Милину. Я не создан для семейной жизни, не могу и не хочу становиться отцом. — Пускай у меня будут приятные воспоминания о прошлом. А ты видел хоть раз мою мать? — внезапно спросил я и голос мой дрогнул. Почему-то меня очень волновало, как выглядела моя настоящая мама.

— Нет, — ответил он, улыбнувшись, — до меня доходили слухи, что краше ее на свете никого не было, а белизна ее кожи сравнима лишь со снегом. Карин, что тревожит душу твою?

Я промолчал, поднялся и ушел. Понятливый эльф не стал меня догонять и лезть с расспросами. Разве расскажешь о том, что иногда ко мне приходила черноволосая женщина в белой длинной сорочке. Женщины нельзя было коснуться, она редко говорила и просто сидела у изголовья моей кровати.

Незнакомка гладила меня по волосам холодной ладонью и напевала мелодию с тремя звуками "на" "у" и "а", но в ее исполнении ничего прекраснее я никогда не слышал.

Я не мог оторвать от нее взгляд. Кто она? Почему постоянно появляется, напевает мне эту мелодию из прошлого, из моего прошлого, которое я вряд ли когда-нибудь вспомню. Я цепенел перед ней и, не мигая, смотрел в спокойное и немного грустное прекрасное лицо. Предательское слово хотело вырваться из меня. Но я не мог его произнести, боясь разрушить иллюзию, которая до сих пор жила глубоко в моем сердце. Мне никогда не пели колыбельных, а именно колыбельную незнакомка и напевала.

— Вернись обратно, — изредка говорила женщина перед уходом, один раз она поцеловала меня в лоб, холодным было то прикосновение. Я еще больше убедился в собственных мыслях в том, кто она такая, но все равно боялся, вдруг я ошибаюсь?