| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я понимающе хмыкнул. Переизбыток информации был характерной чертой этого времени. Наверное, поэтому очень важными считались профессии аналитика и диггера, который здесь был не любителем лазить по подземным коммуникациям, а специалистом по поиску в сети. И то, что информагенства могли не сразу обратить внимание на сообщение о вероятных братьях по разуму, меня не слишком удивляло.
— ...В этой истории поражает быстрота реакции американского правительства. Вот представьте, прошло три месяца с момента катастрофы. Лаборатория Кларка разрушена до основания. Его ассистенты мертвы, сам он в больнице, откуда уже не выйдет. Материалы его исследований, согласно официальной версии, утрачены — в сети потом появятся лишь невесть как сохранившиеся копии. И тут Белый Дом, который до этого не был замечен в проявлении особого интереса к фундаментальной науке, вдруг развивает бурную деятельность. Теория и выкладки Кларка передаются для изучения целой группе ведущих ученых. MIT запрашивает и тут же получает от государства солидный грант на исследования в области искусственной гравитации. Умирающего Кларка навещает президент. На него обрушиваются слава, известность, премии — характерно, еще до того как его труды получили широкое научное признание и практическое подтверждение. Все это происходит, буквально, в последнюю неделю его жизни, но Кларк умирает знаменитостью.
— Интересно, — успел вставить я.
— То ли еще будет! Надеюсь, для вас не является секретом то, что Первая Звездная — это, прежде всего, американский проект. Именно американцы поддерживали его все эти годы, не давая заглохнуть несмотря на все трудности. И сейчас США продолжают вкладывать огромные средства в гравитационные технологии — прежде всего, космические технологии. Хотя не могут не знать о доминирующих в мире настроениях и о том, что Второй Звездной в обозримом будущем может просто не состояться.
— Значит, они уверены в том, что она состоится?
— Судя по всему, да. И еще один интересный штрих: Артур Линдеманн, директор и владелец контрольного пакета акций Precision Technics, которая, как известно, изготовила двигательную установку для вашего корабля, является двоюродным братом начальника экспедиции Марка Брайтона. И будущее этой компании во многом зависит от того, получит ли она новые заказы на такие двигатели, или нет.
— И что все это значит, Иван Александрович?
Собственно, свой вывод я уже сделал, но хотел получить и официальный ответ.
— Американцы знают что-то такое, чего не знаем мы, — спецслужбовец полностью подтвердил мое предположение. — Причем, они не торопятся делиться этими знаниями, даже со своими союзниками. И это, очевидно, как-то связано с космосом.
— Некая космическая угроза?
— Возможно. В этой связи обращает на себя внимание то, что в последние годы в США становится все более популярной военная тематика. Набирает силу пользующееся государственной поддержкой движение "Resurrection" или, буквально, "Воскрешение", ностальгирующее о тех временах, когда Соединенные Штаты были сильнейшей державой мира. Впрочем, вам, Константин Васильевич, известно об этом лучше меня.
— Это уж точно.
Один из членов нашего экипажа, а именно инженер-гравитационщик Дэвид Джонс, был прямо таки фанатичным сторонником этого движения. Одно время он сильно сблизился с Константином на почве совместного увлечения историей конца ХХ века, а вот я старался держаться от нашего "Профессора" подальше. То, что для Дэвида было далеким прошлым и предметом для искренней гордости за достижения своих предков, для меня все еще оставалось настоящим, причем, весьма неприглядным. В последнее время его восторженный "звездно-полосатый" патриотизм меня изрядно раздражал.
— Наши выводы заключаются в следующем, — продолжил Иван Александрович. По его лицу пролегла жесткая складка. — Существует некая опасность, связанная со внеземными цивилизациями. Очевидно, опасность достаточно отдаленная, поскольку американцам о ней, по-видимому, известно, по меньшей мере, пятьдесят лет...
— Ско-олько?! — вырвалось у меня.
— Есть основания предполагать, что около полувека назад к ним попали образцы инопланетной технологии, а так называемая лаборатория Кларка представляла собой секретный полигон для их изучения.
— А лабораторию Кларка инопланетяне взорвали? — не удержался я от скептической реплики.
— Есть и такая версия, — невозмутимо произнес Иван Александрович. — Вполне возможно, что эта опасность связана с системой Хары. Это, естественно, не афишируется, но "Одиссей", помимо разнообразного научного оборудования, несет шесть ракет с ядерными боеголовками.
— Вот это уже серьезно! — эта новость по-настоящему ошеломила меня. — С кем же мы там собираемся воевать?! Тем более, насколько мне известно, атомные взрывы в космосе неэффективны.
— Именно это вам и предстоит выяснить. Поэтому считайте себя разведчиками. Будьте готовы к любым неожиданностям! Не идите на поводу у научников, которые своим неуемным любопытством могут погубить всю экспедицию! И максимальная осторожность! Ни в коем случае не рискуйте и не геройствуйте! Если эта неведомая угроза существует, ваша первоочередная задача — вернуться и предупредить об опасности... всё человечество!
— Чем вы объясняете молчание американцев? — мрачно спросил я.
Моя паранойя по поводу штатников снова расцвела пышным цветом. Может быть, это и есть моя задача в двадцать третьем веке — вывести их на чистую воду?!
— Есть различные версии, — обтекаемо сказал Иван Александрович. — Самая вероятная заключается в том, что США не решились вынести этот вопрос на рассмотрение всего мирового сообщества без по-настоящему веских свидетельств и доказательств. Ваша экспедиция может такие доказательства предоставить. А учитывая то, что в настоящее время США опережают всех остальных в области космических технологий, они становятся естественным лидером Земли в случае отражения угрозы из космоса.
— С них станется и с инопланетянами сговориться, — пробурчал я.
— Константин Васильевич! Мы живем не в вашем любимом двадцатом веке! — Иван Александрович слегка улыбнулся. — Не ищите черную кошку там, откуда она уже давным-давно убежала! С нашими земными проблемами мы как-нибудь разберемся сами, ваше дело — космос. Если эта угроза есть, постарайтесь оценить ее максимально объективно и не хвататься за оружие при первых же признаках опасности. Не забывайте советоваться со старшими товарищами...
— Кто?
— В первую очередь, капитан. И ваш друг Олег Давыдов... Кстати, чтобы вы знали, я действительно его дядя... двоюродный.
— Понятно.
— Очень хорошо. Просто... знайте, с чем вы можете там столкнуться. Будьте готовы ко всему. И...
— Знаю. Постоянная бдительность!
Наскоро распрощавшись с Иваном Александровичем, я в полной прострации вышел на лестничную площадку и прижался лбом к прохладному стеклу, чтобы хоть немного охладить перегретые мозги.
Ой, мама, куда я попал?! Коварные инопланетяне, секретные проекты, атомные бомбы на "Одиссее"... Это же голливудщина чистой воды! Уж не оказался ли я в самом деле внутри какой-нибудь книжки — из этих, новых... фантастических боевиков, которые я никогда не читал?! И кто я такой тогда — главный герой, которому положено совершать подвиги, покорять инопланетных красавиц и командовать космическими сражениями, или второстепенный, обреченный на заклание?! Что окружает меня — реальный мир, пусть и сдвинутый на двести лет вперед, или химера, рожденная неуемной фантазией какого-нибудь тварь... творца?!
Интересно, может ли человек, находящийся внутри матрицы, определить, что он находится внутри матрицы?!...
Нет! Я помотал головой, отчего в ней, как ни странно, немного прояснилось. О новых проблемах глобального масштаба я подумаю позже, а сейчас надо идти. Меня ждут. Родители Константина, его брат, сестра, прочие родственники. Нормальные, близкие, любящие меня люди. И самое главное, точно не являющиеся ничьими персонажами!
Глава D. Долгие проводы
"Все было конечно, они уезжали"...
Какой же я был глупец, что боялся этой встречи и этих людей! Всего несколько часов общения с ними дали мне, измученному вынужденному путешественнику во времени, давно не испытываемое чувство теплоты и огромную порцию положительных эмоций.
Блин! Знал бы, что у Кости такие классные родственники, сам бы их приглашал на выходные! Ведь сейчас с этим нет никаких проблем — нет ни длительного ожидания в аэропортах, ни высоких цен на билеты. Рейсы идут в режиме нон-стоп, словно маршрутки в мое время, так что от родительского дома в Одессе до нашего Центра подготовки в Подмосковье можно было бы доехать за каких-нибудь три часа!
Вот и прибыли ко мне больше двадцати человек, как говорится, изо всех уголков нашей необъятной страны — хоть географию по ним изучай. Причем, было заметно, что такие многолюдные семейные сборища для них в порядке вещей. Как ни странно, но развитие коммуникационных сетей, с помощью которых любой человек мог в мгновение ока связаться с кем угодно хоть на другой стороне планеты, лишь дополняло, но не заслоняло здесь живое общение. Или, может, после двух с лишним веков информационной эры люди снова научились ценить такие встречи?...
Так или иначе, я жалел лишь об одном: что я познакомился с ними всеми только сегодня и уже вынужден прощаться. Ведь каждый из них стал для меня в эти недолгие часы по-настоящему дорог и близок.
Невзначай смахивает непрошенную слезу дед — колоритный старый моряк с роскошными седыми усами, между прочим, мой родной прапраправнук. На лацкане его старомодного пиджака — неприметный, но многое говорящий тому, кто знает, значок капитана-наставника. В этом времени моряцкий труд тоже нелегок. И хотя суда напичканы автоматикой, а спутниковая связь заранее предупреждает их о штормах и циклонах, все равно не обойтись без человека, который приведет трехсоттысячетонный контейнеровоз или балкер в порт назначения.
Где дед, там и бабушка — известный мастер-кулинар, автор популярных в инфорсети сборников и наставлений. Большая часть термоконтейнеров, что сейчас сложены, опустошенные, в большие пакеты из толстой глянцевой бумаги, — ее рук дело. Готов подтвердить: бабушкино коронное блюдо — вареники с картошкой — это нечто! А как вспомнишь памятью Константина, каковыми они бывают, когда прямо из кастрюли, исходят паром на большом овальном блюде, стоящем посреди стола... Рот сам собой наполняется слюной. Пожалуй, ради такого стоит слетать к звездам и вернуться обратно...
Сейчас бабушка хлопочет вокруг своей матери — настоящего матриарха нашей большой семьи, недавно отметившей 110-летний юбилей. Прабабушка устало сидит в самом удобном кресле: она встала сегодня в шесть утра, чтобы прилететь из Ростова вместе с внуками и правнуками. Конечно, все беспокоятся за ее здоровье, но понимают, что не приехать она не могла. Всю жизнь она преподавала астрономию в школе, и звезды для нее — не пустое понятие.
Как-то вдруг вспоминается, что семьи здесь, в основном, по-прежнему состоят из трех поколений. Хотя средняя продолжительность жизни выросла — сейчас она приближается в Евразийском Союзе к 94 годам (а пенсионный возраст начинается с семидесяти семи), но люди стали позже создавать семьи и заводить детей. Рождение первого ребенка до тридцати — редкость: считается, что люди должны сначала поумнеть и набраться жизненного опыта, а уже потом заниматься таким ответственным делом как продолжение рода.
Вот и моему отцу уже семьдесят, а ведь я... то есть, Константин — его старший ребенок. Сейчас он немного печально улыбается и машинально вертит в руках какой-то инструмент. По профессии он — инженер-электронщик, и именно от него Костя унаследовал свои технические способности, в частности, умение закорачивать дримстеры и вообще разбираться во всяких приборах получше обычного пользователя.
А у мамы, промышленного дизайнера, — кстати, в реале она оказалась еще более обаятельной, чем при разговорах по вирту, мой альтер эго научился делать классные карандашные эскизы. Удивительно, но этот талант передался и мне, хотя в прошлой жизни я рисовал как курица лапой.
Здесь же и младшее поколение. Двоюродный брат смотрит на меня с отчаянной завистью. С улыбкой хлопаю его по плечу.
— Не грусти, Валера! Лучше заканчивай поскорее универ! Ты еще обязательно полетишь в космос, там квалифицированные гравитационщики знаешь, как нужны!...
И тут же внутри появляется неприятное сосущее ощущение. Будут ли они вообще, эти новые космические экспедиции? Или в этом мире, как и в моем, променяют звезды на соевую колбасу?...
Нет, хватит! Свой мир, чужой... Этот мир мой, и точка! Константин сделал все, что нужно, в двадцать первом веке, так я не посрамлю его имени в двадцать третьем! Это мои родные, моя страна и моя Земля! И, если понадобится, я буду защищать ее от любой космической угрозы, не жалея жизни!
Пафосно, конечно, но, может быть, именно это мне сейчас и нужно, чтобы прогнать прочь депрессию и ощутить себя, наконец, своим в этом мире. И, как по мне, уж лучше пафос, чем обычный в прежнем времени равнодушный пренебрежительный цинизм!
Еще раз расцеловавшись со всеми родными, я подхватил сумку с вещами и кофр с книгами и накопителями и в последний раз переступил через порог своей временной квартиры. Я не оглядывался — здесь и сейчас это считалось плохой приметой, но украдкой поймал на свой инфор изображение с установленных в коридоре видеокамер, как они все стоят и молча смотрят мне вслед.
На аэродром нас отвезли в большом автобусе с затененными стеклами и с человеком-водителем за рулем. Дорога, по которой мы ехали, оказалась совершенно пустынной — ни одного бильчика, зато впереди, сзади и с боков нас окружали громоздкие бело-синие машины с мигалками, напоминавшие "Хаммеры". Очевидно, вчерашний инцидент подвиг кого-то наверху на экстраординарные меры безопасности.
Нас подвезли прямо ко взлетной полосе, где уже стояли два гиперзвуковых самолета с плоским днищем и узкими стреловидными крыльями, которые выглядели совсем небольшими по сравнению с массивными носителями. Один из них явно предназначался для нас, второй — для дублирующего экипажа.
Кстати, Марк всю дорогу ехал с дублерами. Я мельком увидел его выходящим из второго автобуса, беседующим с капитаном-два Джоном Маклейном, которого я про себя называл Маккейном в честь американского сенатора и бывшего кандидата в президенты из прежнего времени. Маклейн, мощный мужик лет сорока пяти с толстой шеей и плотным телосложением, чем-то напоминающий актера Вячеслава Невинного, был еще более ярым "воскрешенцем" и сторонником восстановления военной мощи Америки, чем наш Дэвид Джонс. При виде его мне сразу вспомнились предостережения Ивана Александровича, а настроение, приподнятое после общения с родственниками, покатилось вниз.
Да, и, пожалуй, именно сейчас я впервые обратил внимание на незаменимость нашего Марка Брайтона. Если каждый член экипажа имел своего дублера и дубль-резервиста (третий экипаж тоже проходил с нами все тренировки и должен был вылететь в Штаты на день позже... или раньше?), то Марк был единственным и неповторимым начальником экспедиции.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
