— Отвяжитесь, — проворчал Элмар. — Без вас голова трещит...
— Ах, вот оно что! — дружным хором вскричали друзья паладины и заржали так, что их кони испуганно шарахнулись.
— Действительно, — вспомнил Орри, — Азиль упоминала о каких-то ночных возлияниях... И где же это ты так набрался, дружище?
— Дома, — проворчал Элмар. — Азиль ушла гулять, а мы посидели, выпили... Стоп, а с кем это я вчера пил?
Последовал новый взрыв хохота, конь Элмара шарахнулся так, что принц-бастард чуть не вылетел из седла.
— Вспоминай, вспоминай! — простонал кавалер Лаврис. — Может, ты даму привел? Может, она до сих пор у тебя дома спит и не понимает, куда ты делся?
— Какую еще даму? — сердито огрызнулся Элмар. У этого Лавриса все мысли только об одном, нет, чтоб о предстоящей битве задуматься! Наткать бы его носом в тролля хоть раз, чтобы осознал... — Разве бы я с дамой всю ночь вино хлестал? Нет, а действительно, с кем же я пил?.. Тханкварра!!! — вдруг взвыл он и в отчаянии хлопнул себя ладонью по лбу. Пластинчатая перчатка звонко лязгнула о шлем, отчего в голове у героя зазвенело. — Я же совсем про нее забыл!
— Значит, все-таки дама, — сделал вывод кавалер Лаврис.
— Какая дама! — застонал Элмар, разобравшись, наконец, что за "новая служанка" попалась ему сегодня в коридоре, и почему его все утро преследовало чувство, будто он что-то забыл. О боги, стыд-то какой! Что она подумает о мире, в котором даже принцы, получившие королевское воспитание, слоняются по дому в неподобающем виде и хамят дамам, спьяну забыв, кто перед ними! — Ну вас всех в задницу с вашими дамами! Мне король переселенку поручил для адаптации, а я привел ее домой, напоил и забыл про нее! Ой, тханкварра... Это же я на нее наткнулся в коридоре... Еще подумал, что это новая служанка...
— И что ты ей сказал? — тут же поинтересовался Орри.
— Не помню... Да какая разница, что я ей сказал, достаточно того, что я был совершенно голый!...
— Бедная девушка! — счастливо вскричал Лаврис. — Ее сердце разбито навеки!
Элмар прикусил язык, проклиная свою болтливость, но было уже поздно.
Поход обещал быть веселым.
— Ну, он у тебя!... — в который раз восхищалась Ольга, разводя плечи и сжимая кулачки, чтобы изобразить мускулистого принца. — Культуристы в пыль не попадают! Никогда в жизни такого мужика вблизи не видела!
— Да, — улыбнулась Азиль, — Элмар красивый... Говоришь, он тебя не узнал? С похмелья с ним и не то бывает.
— Ой, и не только с ним. Я сама сначала подумала, что мне все по пьяне приснилось, и не могла понять сперва что с нашей общагой, а потом — где я вообще... Выхожу в коридор, направляюсь на кухню покурить, и вижу — мне навстречу топает здоровенный качок, в чем мать родила... Ничего так, пробуждение?
Девушки рассмеялись и продолжили завтрак. Они сидели на кухне, пристроившись на подоконнике, чтобы не мешать кухарке, поглощали яичницу прямо со сковородки и веселились, вспоминая суматошное утро.
— А куда он так срочно собирался, что такой шухер по всему дому навел? — спросила Ольга.
— В поход, — пояснила нимфа. — Иногда их срочно вызывают, не предупреждая, и тогда получается вот такое, как сегодня. Это еще ничего, Элмар, по крайней мере, живет у себя дома и его всегда можно найти на месте. А вот Лавриса, к примеру, вечно приходится по борделям вылавливать... Что я такого смешного сказала?
— Ой... — Ольга согнулась пополам от хохота. — Я просто представила себе такой вот крик и грохот рано утром под окнами только что уснувшего борделя...
Азиль тоже рассмеялась.
— А я вот представила себе, что будет с бедным Элмаром, когда он все вспомнит.
— Что — все?
— Кто ты такая и что делаешь у него в доме. Он всегда так — напьется, отчебучит чего-нибудь, а наутро в нем королевское воспитание просыпается, и начинаются жестокие угрызения совести. "Ах, как я мог, ах, я же первый паладин, ах, как же это недостойно, да как же мне не стыдно!" и все такое. Вот он вспомнит, что ему король поручил с тобой заниматься, а он первым делом наклюкался и о его поручении забыл, и как начнет переживать! А потом еще вспомнит, что он тебя бросил на произвол судьбы и даже слуг не предупредил, и его совсем совесть замучит. Уж не знаю, помнит ли он, что он нас знакомил, если помнит, то еще ничего... А уж когда он вспомнит, что ходил в непотребном виде в присутствии дамы, да еще из другого мира, он вообще со стыда сгорит.
— Ах, как же это недостойно! — вскричала Ольга, и девушки снова дружно расхохотались. Кухарка покосилась на них с явным неодобрением.
— А что мы будем делать? — спросила Азиль, когда они закончили завтрак и насмеялись вдоволь. — Ты не знаешь, как занимаются адаптацией переселенцев? У меня опыта в этом деле нет.
— У меня есть, — хихикнула Ольга. — Надо сесть в библиотеке, набрать вина побольше и квасить всю ночь. Во всяком случае, Элмар это делает так.
— Я так не умею, — засмеялась нимфа. — Я столько не выпью. Наверное, тебе надо что-то рассказывать? А что, например? Элмар тебе что рассказывал?
— О себе, о королевской семье, об эльфах и о своем кузене... А в основном о классической поэзии. А еще я его спрашивала о его подвигах, но он поскромничал. Может, ты расскажешь?
— О подвигах... — Азиль сразу как-то посерьезнела и оглянулась на кухарку. — Пойдем, наверное, действительно в библиотеку... А еще лучше, пойдем в твою комнату. Ты будешь располагаться, а я тебе что-нибудь рассказывать.
— Доброе утро, ваше величество! — в дверь кабинета просунулась улыбающаяся мордашка Жака и повела глазами вокруг. — Вы заняты? Я вам буду нужен?
— Подожди, — кратко бросил король, указывая на диван, и снова обратился к секретарю. — Я приму его завтра в девять утра. Сегодня не получится, сегодня я всю вторую половину дня буду в департаменте Порядка и Безопасности. Если что-то срочное, пусть меня ищут у Флавиуса. На десять вечера придешь... нет, у тебя рабочий день закончится в восемь, пусть придет Антрас. Сюда, в кабинет, надо будет написать несколько писем. И вызови мне сейчас казначея, со всеми рабочими документами, мы поработаем с бюджетом на будущий год. Счеты пусть захватит, а то он в уме складывать не умеет, и приходится по полчаса ошибку искать. Все ясно? Работай.
Секретарь с поклоном отступил от стола, спрятал в папку исписанные листки, снова поклонился и удалился.
— Как дела? — спросил король, когда за ним закрылась дверь. — Ты хоть спал сегодня?
— Немного, — кивнул Жак. — Когда Тереза ушла.
— Рассказал?
— Рассказал, — вздохнул Жак.
— Все?
— Нет. До того места, как я попал в Ортан. Я подумал... что вы...
— Что я буду против? Я же сказал — можешь рассказывать.
— Про все? Про слонов тоже?
Король грустно усмехнулся.
— Что вам всем дались эти слоны? Очень даже милые были слоны, и ничего страшного в них не было... Ты же рассказал ей про хлеборезку? И про свою способность к трансформации? И про свой страх? Ведь рассказал, не постеснялся?
— Рассказал. — Жак нахмурился.
— И как она отреагировала?
— Ей было меня очень жалко.
— Так вот, Жак, раз уж ты решил второй раз просить у меня разрешения... — Король задумчиво повертел в руках карандаш. — Ты сам понимаешь, что я могу быть против чего-то, но не можешь определиться, чего именно, вот и вспоминаешь этих несчастных слонов. А на самом деле дело совсем не в том, что я хотел бы скрыть какие-то факты из своей биографии. Я не сделал ничего такого, чего следовало бы стыдиться. Но зная тебя... пожалуй, одно ограничение должно быть. Единственное. Если после твоего рассказа твоей девушке станет жалко меня, я на тебя очень обижусь. Тебе понятен ход моих мыслей?
— Понятен, — вздохнул Жак. — Но, ваше величество, вы ставите передо мной неразрешимую задачу. Я не вижу, как это все можно рассказать так, чтобы не вызвать к вам сочувствия. Даже если перечислить одни голые факты.
— Не можешь — не рассказывай. Я поставил тебе условие, как ты собираешься его выполнить — твое дело. В конце концов, ничего страшного не случится, если Тереза не узнает о том, как мы с тобой познакомились. А если уж ты твердо намерен рассказать, то опусти свои сочувственные комментарии. Нет ничего противнее, чем несчастный король, которого жалеют подданные. Ты со мной согласен?
— Вам виднее, — пожал плечами Жак.
— Значит, не согласен. — Король снова грустно усмехнулся. — Я так и думал. Ладно, с этим закончим. Ты сейчас в состоянии работать?
— Вполне, — с готовностью отозвался Жак. — А что? Надо о чем-то подумать? Или пошутить вам про что-нибудь?
— Нет... А разве я тебе вчера не сказал? Забыл, наверное. У нас опять пополнение.
— Опять? Кто на этот раз?
— Молодая девушка, конец двадцатого века, очень интересная. Тебе понравится. У нее такая же забавная речь, как и у тебя.
— Конец двадцатого? Что-то нам везет на двадцатый, вам не кажется? Это уже четвертая. А где она сейчас?
— У Элмара. Я потому и прошу тебя ею заняться. Вообще-то, я надеялся дать тебе немного отдохнуть, и поручил ее Элмару. А его сегодня утром срочно вызвали в поход. Так что, уж извини, придется тебе поработать.
— Нет проблем, ваше величество. Конечно, поработаю. Ну, я пошел?
— Иди. И, Жак... если тебя опять начнут мучить кошмары, не стесняйся, приходи ко мне. Слонов я, тебе, конечно, не обещаю, но напоить до беспамятства могу.
— Спасибо, ваше величество, — засмеялся Жак. — Только как же я без слонов? Без слонов никак нельзя!
Он легко подхватился с дивана, лихо сбил набекрень берет и вышмыгнул за дверь. Король посмотрел ему вслед, продолжая грустно усмехаться своим мыслям.
Глава 3
Обстановка в Ортане стабилизировалась, Шеллар полностью контролирует ситуацию, наше вмешательство не требуется. Дать прогноз, как повлияет происшедшее на политическую жизнь континета, пока никто не берется.
Из рапорта начальника лондрийской разведслужбы королю Элвису II.
Он прекрасно помнил тот день, когда впервые увидел это удивительное существо. День был сам по себе незабываемый, уж нечего сказать. Он тогда должен был присутствовать на праздничном представлении в честь помолвки кузена Интара и сидеть в королевской ложе вместе со всей семьей, но, узнав про загадочную находку, не смог бороться с любопытством и решил лучше опоздать на официальное мероприятие, но в загадке разобраться. Тем более его положение позволяло ему не только опаздывать, но и вовсе пренебрегать всякими мероприятиями в интересах короны. А интересами короны он мог объявить что угодно, все равно никто бы не стал проверять.
Первое, что бросалось в глаза при виде пленника, был страх. Парень был насмерть перепуган, и притом давно. Командир патруля, поймавшего его неподалеку от южной границы, утверждал, что юноша был на грани истерики и не попускал к себе никого, угрожая взорвать все вокруг, пока его не убедили, что они не мистралийцы, а ортанские пограничники. Из чего следовало, что этот человек бежал из Мистралии, и там его чем-то очень сильно напугали. Само по себе это было не удивительно, из Мистралии бежали все, кто только мог, жить там было невозможно. Странным было другое. Парень совершенно не ориентировался в окружающем мире, говорил непонятные вещи и имел при себе несколько предметов неизвестного назначения, с которыми расстался неохотно и просил их не трогать и не разбирать во избежание неприятностей. Объяснять что-либо он напрочь отказался, заявив, что расскажет все без утайки, но не более не менее как самому королю, потому как всех остальных боится и никому не доверяет. Больше всего, как показалось всем, кто с ним общался, он боялся попасть назад в Мистралию.
Получив первое впечатление, глава департамента Порядка и Безопасности принц Шеллар тут же закрыл окошечко на двери камеры, чтобы первое впечатление не смешалось с потоком последующих, и подождал немного, чтобы придать ему устойчивости. Шеллар доверял своей интуиции и всегда придавал значение первому впечатлению. Начальник королевской тайной службы безопасности почтительно стоял рядом и ждал приказаний. Подумав немного, Шеллар снова заглянул в окошко. Пленник снова вскинулся и обернулся на звук. На вид ему было не больше двадцати лет. Невысокий крепыш в изрядно потрепанной униформе мистралийской тайной полиции без знаков различия. Миловидное круглое лицо с небольшим аккуратным носиком, дрожащие губки бантиком, испуганные зеленые глаза. Он смотрел на окошечко, из которого за ним наблюдали, со странной смесью страха, отчаяния и надежды. Со второго взгляда он вызывал симпатию.
— Его допрашивали? — спросил Шеллар, закрывая окошко.
— Пробовали, господин начальник. Он требует, чтобы его пустили к королю, и все тут.
— Какое воздействие оказывали?
— Пугать пробовали и уговаривать. Но без толку. Его чем-то до нас так напугали, что нас он уже не боится. И уговоров не понимает. Бить мы его, правда, не пробовали. Вы не распоряжались, и я на свое усмотрение счел это нецелесообразным. Он настроен не враждебно, даже я бы сказал достаточно конструктивно и желает сотрудничать, единственное, что его останавливает, это страх. А если с ним обойтись жестко, он станет относиться к нам, как к врагам. А информация, которой он владеет, может быть действительно важной.
— Я понимаю, — прервал его глава департамента. — Ты совершенно прав, Флавиус. С ним вполне можно договориться по-хорошему, и я сам попробую это сделать. Беспокоить его величество, конечно, не стоит, надеюсь, меня этому упорному юноше окажется достаточно. Кстати, он пояснил, чего конкретно он боится?
— Конкретно он боится, что кто-то из сотрудников департамента может работать на мистралийскую разведку. А как только его показания попадут к ним в руки, они передадут сведения о нем своим хозяевам, после чего его найдут, похитят и страшно подумать, что сделают. Мне он тоже ничего не сказал. Доставить его в кабинет?
— Да. Только не в кабинет для допросов, а в мой.
— Будет сделано, господин начальник.
— Здравствуйте. Меня зовут господин Шеллар, я глава департамента Безопасности и Порядка. Представьтесь, пожалуйста, и побеседуем.
— Меня зовут Жак, — неохотно сказал перепуганный парень и опустил глаза. — Я уже говорил, что буду беседовать только с королем.
— Король не будет с вами беседовать, господин Жак. Просто потому, что он вообще не занимается вопросами разведки. Это моя сфера деятельности. Если вас это утешит, я член королевской семьи, принц и четвертый наследник, и я представляю здесь его величество. Поэтому вы будете беседовать именно со мной. Все равно, даже если король и захочет вас выслушать, он сделает это в моем присутствии или же передаст мне все сведения, которые вы ему сообщите. Так что для вас не имеет никакого смысла настаивать на личной беседе с ним.
Странный молодой человек по имени Жак оказался напуган до потери способности логически мыслить. Шеллар бился с ним часа два, взывал к его рассудку, легонько пугал, откровенно подлизывался, заводил разговор на отвлеченные темы, пытаясь окольными путями вытянуть из него хоть какую-то информацию, с которой можно было бы работать. Результаты оказались скудными. Единственное, что можно было утверждать достоверно — парень был переселенцем. Он считал время не лунами, а месяцами, совершенно не знал географии и поминал бога в единственном числе. Из этого можно было сделать вывод, что доверчивый переселенец попал в лапы мистралийским спецслужбам и был использован для каких-то неблаговидных дел, причем в такой сфере, где мог получить полное представление о методах работы этих самых служб. Это его и напугало до такой степени. Правда, оставалось неясным, как он ухитрился оттуда сбежать и добраться до ортанской границы, не попав в руки повстанцам. Хотя возможен вариант, что у них он тоже побывал, и натерпелся страху еще и от них. Но все это были сплошные догадки, и это только разжигало природное любопытство Шеллара. На церемонию он все равно опоздал, и решил наплевать на нее совсем и все-таки дожать собеседника, чего бы это ни стоило. Он как раз обдумывал следующую линию разговора, когда в кабинет без стука ворвался Флавиус.
