— Майор Риджуэй, сэр?
— Да, лейтенант. Вас прислали за мной?
— Именно так. Лейтенант Коул, сэр. Полковник Мартин прислал меня, чтобы довезти вас до штаба. Как долетели?
— Нормально, лейтенант. Когда генерал сможет меня принять?
— Уверен, он найдет время для этой встречи, но это вам лучше уточнить в штабе. Я слышал, сэр, что вчера генерал интересовался датой вашего прилета. Вы удачно успели к нашим учениям.
— Это хорошо. Значит, в Чикаго меня еще не забыли. Хотя четыре года довольно долгий срок. А у вас, как я погляжу, сегодня праздник боевой учебы...
— Групповые тренировки каждые третьи выходные, сэр. А завтра здесь целых полдня будет автошоу. Но я слышал, что скоро гражданских совсем уберут отсюда, и расширят авиабазу. Желаете посмотреть выступление парашютной группы?
— Этого добра я насмотрелся еще в Панаме. Как правило, там ничего особо впечатляющего...
Риджуэй, прищурив глаза, со скукой огляделся. Вот его глаза коснулись пары спускающихся парашютистов, и брови майора удивленно поползли вверх. Зрелище смотрелось довольно неожиданно. Парашютисты сначала опасно сближались и расходились. Затем они стали не слишком красиво выполнять зеркально закрученную к своему напарнику спираль. Под ногами 'шелковых ангелов' не слишком эстетично болтались матерчатые баннеры 'Duesenberg' и 'Maserati'. Снабженные длинными вертикальными щелями парашюты, не были похожи на военные 'Ирвины'. Снизу, размахивая руками, за нежданным представлением наблюдала стихийно собравшаяся толпа армейцев. Вот один из парашютистов развернул парашют, и под возмущенные крики аэродромной обслуги приземлился прямо в кузов припаркованного у края поля старого 'студебеккера'.
— Эй, Коул! А кто это у вас вон там с краю 'валяет дурака'?! Лейтенант, я хочу немедленно знать имя и звание этого хулигана. А еще лучше приведите его сюда ко мне.
— Но вас ждут в штабе сэр...
— Штаб от меня никуда не убежит. Вам ясен приказ?
— Да, сэр!
Номер, на который возлагались надежды, снова откровенно не удался. Вылезая из кузова под звуки забористой шоферской брани Павла, была мрачнее тучи. В сотне метров от нее, нервно собиравший бесконечной петлей стропы Анджей вполголоса поминал площадную профессию матери этого парашюта, и родословную псовых родственников автора этой затеи. В этот момент какой-то военный вежливо, но настойчиво увел Адама в сторону самолетной стоянки. Анджеем овладела тревога.
— Сэр. Это Адам Моровски, он тренируется здесь частным порядком. А сейчас выполнял коммерческий прыжок.
— Я майор Риджуэй, армия Соединенных Штатов. Мистер Моровски, кто вам разрешил нарушать правила парашютных прыжков на военном аэродроме?!
'Я что-то тут красного треугольника или круга с перечеркнутым пешеходом и парашютом не разглядела. Выходит, пивом на военном аэродроме торгуй себе на добро здоровьечко, а с парашютом без приказа по армии ни-ни?!'.
— Простите сэр, но правила до меня не доводили. Ущерба мы никому не нанесли. Я уплатил за прыжок, и выполнил его. Вот и все.
— Коул, бегом в диспетчерскую, я немедленно хочу знать, кто здесь посмел за наличную плату разрешать прыгать гражданским. Да еще и в рекламных целях.
Повисла неловкая пауза. Павла ждала скандала, но грозный майор со, вполне себе, пролетарским лицом, неожиданно смягчился. Он с интересом оглядел экипировку приведенного к нему 'хулигана'. Хмыкнул, отметив наличие пристегнутой спереди 'запаски' с притороченной к ней снизу 'лейнемановской' лопаткой. И, словно бы ничего не случилось, задал вопрос.
— Я заметил ваш акцент. Откуда вы мистер Моровски?
— Я поляк. Сейчас я вернулся из Канады к отцу, он живет тут в Чикаго.
— Гм. А что это за трюки вы там отрабатывали?
— Сэр. Завтра здесь будут гонки. А перед гонками выступления парашютистов. И нам с приятелем нужен, как заработок перед гонками, так и призы по результатам заездов.
— А для чего конкретно вам нужны эти. Гм... 'призы'?
— Федеральный бюджет не спонсирует автогонщиков, поэтому средства мы изыскиваем самостоятельно. А рекорды скорости стоят денег. Эгхм... Майор, сэр.
— Мечтаете о славе? Что ж, вас можно понять. Кто в вашем возрасте о таком не думал.
В ожидании испарившегося лейтенанта, Риджуэй ненадолго задумался. Наконец, что-то решив, он кивнул своим мыслям. Следующий вопрос парашютисту-нарушителю был задан добродушным, но довольно-таки властным тоном. При этом майор с интересом вглядывался в лицо собеседника.
— Хм... Мистер Моровски. Автогоночная карьера это, конечно, неплохо... А что вы думаете о поступлении на службу в армию США? С вашими талантами перспективы могут быть отличными...
'Угу. Перспективы... Для своей-то родины ты, майор, правильно рассуждаешь. А, вот для меня эта перспектива помочь нашему наиболее вероятному послевоенному противнику заранее развить наиболее эффективный род войск... Чтобы когда-нибудь, в разгар какого-нибудь нового 'Карибского кризиса', на Кубу или там другого какого нашего союзника, вместо экономической блокады, высыпалась с неба пара аэромобильных дивизий. Сам-то ты дядька типичный службист... Но в Пентагоне и другие дядьки сидят. Прикажут они тебе вместе с немцами идти уничтожать 'поганый очаг большевизма'... И ты, рявкнув свое любимое 'Есс, сэр!', как миленький пойдешь стрелять в моих родных. Так что, звиняй служака, но это уже без меня...'.
— Простите сэр, но об этом я пока не думал.
— Так подумайте. О своем будущем нужно задумываться вовремя. Уже после первой аттестации получите третьего лейтенанта, дальше все будет зависеть от ваших стараний. Решайтесь же, мистер Моровски!
— Благодарю, сэр. Но у меня еще есть планы, от которых я пока не готов отказаться.
— Это все ваш запланированный рекорд скорости?
— Пока только на колесах, сэр. Но надо же, с чего-то начинать...
— Ну что ж, вот вам мой почтовый адрес. Если в ближайший год передумаете, то за вами пока остается место инструктора по парашютному спуску. А оттуда прямая дорога в командиры специальных подразделений. Рад был познакомиться. А сейчас вы пока свободны... Но я все же, рекомендую вам без письменного разрешения аэродромного начальства не прыгать с парашютом на военных аэродромах Соединенных штатов.
— Я учту это. И спасибо за предложение, сэр.
'Значит, 'пока свободны'. Мдя. А как же, етишкино коромысло, разрекламированная 'колыбель свободы и демократии'? Кое в чем есть свобода, но местами и тут гайки крутят. Хотя армия есть армия. В ней порядок быть должон. Но вот эта пивная бочка у диспетчерской...'.
* * *
За окном машина устало спряталась под раскидистой яблоней. Пожилой мужчина сидел за столиком кафе напротив уплетающего свиные сардельки парня. В углу глаз мелькнула быстро испарившаяся влага, лицо герра Пешке было мрачным и торжественным. Случайно пойманный им наивно-настороженный взгляд молодого человека чем-то ему сразу понравился. Хороший был взгляд — человеческий. Совсем не такой — 'просвечивающий', как у тех волклодавов-чекистов. Это был взгляд многое повидавшего, но не растерявшего запас сочувствия молодого мужчины. Йоганн отметил, что чекисты сумели найти ему во 'временные сыновья', возможно, лучшего кандидата. Но это был не Адам...
— Ты многое делаешь неправильно.
— Что именно, папа?
— 'Папа'? Этого слова я от Адама не слышал лет с двух. Твои движения не такие как у него. Даже ешь за столом ты совсем по-другому. Так едят русские или здешние голодранцы. И не вздумай здесь дать на чай, больше десятины от суммы заказа. Даже этого будет много. Запомни, если ты действительно хочешь научиться быть немцем, всерьез начинай думать и делать все также как они. Чаевые это не подарок, а плата официантке за её работу. Щедрость тут не причем. Еда это тоже серьезное дело, хоть и не такое возвышенная как молитва. Кстати, сегодня сходим с тобой в кирху. Ты молиться то умеешь?
— Зачитать 'Патер Ностр', или тебе всю Библию наизусть?
— Зря дерзишь. Для немца это важный момент. Как и аккуратность, доходящая до педантизма. Кстати и с твоей походкой нам надо бы поработать.
— А если не немцем, а поляком?
— Вот поляк из тебя точно никакой. Где бахвальство? Где цитаты на латыни? Где умничание по поводу и без оного? Где глупые споры по всяким пустякам? Даже не улыбнулся ни разу... И какой из тебя в дупу 'польский ловелас', если ты за целый час ни разу не пофлиртовал с официанткой?!
— Ну, а для шведа, чего мне не хватает?
— Того же, чего и для немца! Для германо-скандинава ты слишком щедр — почти транжира. Кроме того, слишком скор и неаккуратен во время еды. Про англичанина можешь даже не спрашивать, с ним тебя спутают только близорукие папуасы. А для американца ты слишком мрачен и замкнут. Любой контрразведчик через час общения с тобой поставит тебе диагноз — русский. И уж если не хочешь нормально учиться, тогда лучше сам скажи своим начальникам, что не годишься для этого дела!
— Я подумаю над твоим советом... А что там с моими документами?
— Адам почти всё оставлял мне на хранение. Метрики из Вроцлава, Варшавы, Стокгольма и Лондона. Там много всего. Справки из школ, где он учился...
— Не 'он учился', а 'ты учился'. Так будет точнее...
— Да, на здоровье... Аттестат 'твоей' немецкой школы в Аргентине. Так приятнее?
— Хм...
— Польский паспорт сделаешь сам. Шведский и британский паспорта Адам пару лет назад успел получить в консульствах, визы сделаешь потом. Американские права придется делать заново, так что поспеши...
— Это я сделал еще в Грин-Бей. Кстати, канадский паспорт и права тоже есть...
— Ну-ну. Сегодня вечером будешь сидеть дома, и переписывать заново по паре нью-йоркских и чикагских тетрадей и все 'твои' письма ко мне. Старые-то я уничтожу. Будешь плохо стараться, и эта ночь для тебя станет очень длинной.
— О'кей, 'папа'. Надо, значит, надо. Внешне мы сильно разные? И вообще...
— С этим как раз более-менее нормально. Прическу тебе сделали правильную. Цвет глаз совпадает. Остальные различия несущественны. По лицу ты мог бы быть ему братом или кузеном. Чаще делай недовольное выражение лица, и разница сотрется.
— Что с моим голосом и произношением?
— По-немецки, твой выговор лучше, чем у него. Разбавляй свой немецкий всякими шведскими 'таке', и путай английские 'е-е' с германскими 'я'. Польским занимайся чаще, и вживайся в культуру. Тут я тебе не помощник. Твой английский слабоват, но в целом сойдет. Вставляй, как и он, в свои фразы побольше всяких британизмов и франко-испанских словечек. Вместо 'о'кей' иногда лучше ляпнуть 'олл райт', 'си, сеньор', 'уи мсье' и так далее. Хотя, если бы в 34-м Анна привезла мне, и тебя, и Адама, то я бы и не понял разницы между вами, и еще неизвестно кого бы выбрал...
'Странный парень. Вежлив — раза в два воспитанней моего Адама, но спорщик такой же. Смел. Но своим риском не бравирует, и к людям внимателен. И еще я чувствую, что он и, правда, ничего не боится. Словно бы уже примирился со своей смертью. А на меня смотрел с сочувствием, и словно бы извинения в себе давил. Очень старался не показывать, но не выходит это у него, слишком уж он добрый. Таким трудно бывает в жизни...'.
После обеда и посещения кирхи, Йоганн, все-таки провел Адама по гостям. Вернулись домой они часов в одиннадцать, в крайне раздраженном настроении. Терновский, в отличие от напарника, воспользовался случившимся отдыхом на всю катушку, и завалился спать. Впрочем, часов до двух ночи со стороны веранды ему сквозь сон то и дело слышалась негромкая перебранка. На следующее утро машина выехала из ворот. За плохо вымытым задним стеклом мелькнули невысокие домики Южного берега...
* * *
Вчерашний опыт был учтен. Утром Павла получила разрешение на прыжки, и к моменту начала церемонии они с Анджеем успели сделать по три рекламных прыжка. Вчерашние облака как по заказу покинули небо, и день обещал быть жарким. Сам военный аэродром от обилия рекламных плакатов был похож на помесь большого рынка и международной выставки. Вдоль границы поля выстроился ряд самолетов, а за их хвостами примыкающий к шоссе участок был битком забит личным автотранспортом.
Разведчики как раз только закончили свое парашютное выступление, как со стороны шоссе, просигналив клаксонами, на поле заехал целый караван из машин. В центре летного поля колонна остановилась. Большой четырехосный треллер тащил на своей платформе площадку с перилами, напоминающую капитанский мостик. На импровизированной трибуне о чем-то весело пересмеивалось пятеро мужчин. Шестой — крепкий усатый дядька сидел в кресле, грустно покачивая головой. По его лицу было видно, что он не здоров, но изо всех сил держится, чтобы не показывать этого. Сбоку замер небольшой фургон, от которого потянулись провода к штурвалообразным микрофонам на трибуне и к тарелкам репродукторов, установленных на нескольких автомашинах звездообразно замерших в некотором отдалении. Вскоре эти приготовления завершились, и местное начальство подало голос.
— Друзья!!! Сегодня на этом поле мы проводим северные региональные состязания в трех категориях машин.
— Тем, кто не знает или забыл, напоминаю, зовут меня Марк Навара. А сейчас, разрешите представить вам состав сегодняшнего жюри. От правительства США здесь присутствует сенатор от штата Иллинойс Джеймс Слэттери... Сенатор.
— Привет, всем!
— От Армии США командующий 2-й армии 'Великих озер' генерал Фрэнк Маккой.
— От 'Ассоциации американских автолюбителей' присутствуют сразу два человека, это второй секретарь ассоциации мистер Гроуди и, несмотря на болезнь согласившийся приехать сюда, всем вам известный пионер автоспорта и создатель первых американских машин Луи Шевроле!
Список людей представляемых ведущим оказался неожиданно длинным.
— От наших спонсоров здесь присутствуют. Член совета директоров 'Ассоциации производителей молока' Генри Роджерс... Я слышу ваш смех, и это значит, что вы не забыли появившуюся три года назад в Индианаполисе веселую традицию по выпиванию галлона молока победителем гонки. Представитель правления частной паркинговой компании мистер Леонард Аккер...
Рядом с собой Павла заметила двух собеседников в строгих темно-серых деловых костюмах. За сигаретным дымом и полями шляп, разглядеть лица стоящих в пол-оборота мужчин не удавалось. Но осторожно приглушенная беседа привлекла ее внимание.
— Ты, только глянь, Майки! Это ж Тонни Аккардо собственной персоной. Наглец! Даже имя свое почти не менял, словно его и узнать тут некому. Ничего ведь не боится, мерзавец...
— Значит, Дон Нитти, успел вложиться и в это предприятие. Просто так он бы сюда его не послал...
Павла опешила от очередных новостей. 'Обалдеть! И тут, у них мафиози на каждом углу! Даже в спонсоры пролезли. Ну, ладно, самого Шевроле пригласили, но этим-то тут чего надо'.
— А теперь поприветствуем героев прошлых лет. Вы узнаете этого человека?! Да, дорогие друзья! Это он! Все кто любит скорость не могли не узнать его!!!
