Петербургский пленник (самая полная версия)

— Это не везение, — веско молвил Некрасов, — а умение выхватить важную информацию из того обилия публицистических материалов, которые растут в мире как бумажный ком.

— Да, да, — бегло подтвердил Добролюбов. — А Вы, Александра Павловна, тоже верите в возможность наступления свободы, равенства и братства? Не жаль Вам будет своих привилегий?

— Меня Дмитрий Николаевич познакомил по пути сюда с сутью учения о пролетариате, и я вот сейчас думаю: разве мой отец не является тем самым умственным пролетарием? Он трудится ежедневно: то в своем кабинете, то на встречах с промышленниками и купцами, Москва благоустраивается сейчас по его личной инициативе. При этом мы живем довольно скромно, на одну его зарплату, так как имение нам дохода не приносит.

Тут революционные демократы с некоторым смущением переглянулись: если это действительно так, то очень уж широк становится "пролетарский" круг. Конечно, им было известно, что благосостояние чиновников преимущественно зиждется на взятках, но не скажешь ведь этого в лицо столь милой барышне.....

— О губернаторе Тучкове в обществе отзываются только лестно, — подтвердила Панаева. — Что является в наше время большой редкостью. Злые языки и тут, конечно, повылезли, но кроме "честен, но недалек" я ничего не слышала.

— Это явный комплимент, — поспешил подтвердить Некрасов. — Мы отлично знаем, до каких низостей доходят "далекие" люди.

— Благодарю вас, — сказала Саша. — Как прекрасно, что моя вера в отца не пошатнулась!

Глава двадцать третья, в которой герой поет для императора

Вечером в своем номере Лазарев, трепеща, приготовился сказать заветные слова, но замер в нерешительности. Ему вспомнилась Сашенька, которая на обратной дороге, глядя в упор блестящими глазами, говорила: — "Вы открылись мне с неожиданной стороны — как мудрый, глубоко понимающий устройство мира человек...." Но он тряхнул головой, вновь настроился и произнес: — Портал, откройся в мое время, в мою комнату!

И очень обиделся, что чуда и в этот раз не произошло.

— Чего тебе еще надо, неизвестное "существо"! — воскликнул он в сердцах. — Ведь ясно уже, что Чернышевский не напишет той роковой для него прокламации "Барским крестьянам от их доброжелателей поклон"! Что мне надо еще сделать?

Не дали ему ответа стены номера. Митя повалился на кровать и глухо застонал.

На другой день к нему после завтрака примчалась взволнованная Екатерина Александровна и выпалила:

— Дмитрий Николаевич! У меня в аппартаментах Вас ожидает граф Адлерберг!

"Ешкин кот! Тот самый, которого Некрасов в карты обыграл?"

— А кто он такой, Екатерина Александровна? — осторожно спросил Лазарев.

— Как кто? Адъютант императора и его ближайший друг!

— Угу. И чего ему от меня надо?

— Не знаю. Сказал лишь, что по важному делу.

В аппартаментах навстречу Лазареву поднялся из кресла статный черноволосый красавец лет сорока, в щегольском мундире, с обильными бакенбардами.

"Черта они все их носят? Побрить его — и хоть в Голливуд, на пробы"

— Александр Адлерберг, — представился тот.

— Дмитрий Лазарев, — ответил попаданец, чувствуя, как позвоночник его оцепеневает.

— До нас со всех сторон доходят вести о Вашей необычайной музыкальной одаренности. Его императорское величество и его семья выразили желание послушать несколько песен вашей труппы — но не в привычном Вам ресторане, а в своем дворце. Сможете Вы такой концерт провести, не растеряетесь?

— Мандраж есть, что там говорить. Но отказать императору будет, наверно, невежливо?

— А Вы шутник. Это хорошо, значит, не растеряетесь. К среде подготовитесь?

— Сколько номеров и возможны ли озорные?

— Н-ну, пять-шесть, из них один полуозорной. Мария Александровна не любит бравурного веселья....

— Нам понадобятся мундиры лейб-гусаров....

— Свяжитесь с командиром гусарского полка и подберите заранее.

— К какому часу нам подойти?

— После обеда, часам к шести.

И вот час Х настал. Труппу проводили в комнату рядом с Золотой гостиной на половине императрицы, где они и стали ждать. У них с собой были инструменты и набор костюмов. Состав труппы проверенный, но в последний момент Саша упросила Лазарева взять ее с собой — в качестве флейтистки. Вошел Адлерберг и позвал их за собой. Первым номером Дмитрий поставил "Жил-был я" и потому взял с собой кроме квартета, Сашу и Алешу. Все были одеты в концертные черные фраки, но Алексей и Саша — в белые. Дмитрий надел маску поэта.

В большом сверкающем позолотой зале на креслах у камина расположилась императорская чета, а по обе стороны на диванах — десятка два мужчин и женщин в относительно скромных нарядах. Детей не было. Музыканты расселись, устроились удобнее, и в зал полились чарующие звуки струнных. Но вот "квадрат" отзвучал и под звуки флейты вступил Дмитрий:

— Жил, был я, стоит ли об этом

— Шторм бил в мол, молод был и мил

— В порт вплыл флот с выигрышным билетом

— Жил-был я-а, помнится, что жил.

Зной, дождь, гром, мокрые бульвары

Ночь, свет глаз, локон у плеча

Шли сквозь ночь, листья обрывая

Мы: ты, я-я, нежно лепеча

Тут под рыдания скрипок и виолончели вступил высокоголосый Алексей:

Где тот снег? Как скользили лыжи....

Где тот пляж с золотым песком

Где тот лес с шепотом поближе

Где тот дождь вместе босиком?

Знал соль слез, нежилые стены

Ночь без сна, сердце без тепла

Гас как газ город опустелый

Взгляд без глаз, окна без стекла....

И вновь песнь перехватил Дмитрий, но уже под оркестр:

Встань, сбрось сон, не смотри, не надо

Сон как жизнь, снилось и забыл

Сон как мох в древних колоннадах

Жил, был я-я, помнится что жил....

И завершающий скрипичный "квадрат".

Нет, высокородные человеки не аплодировали, но явно, явно "поплыли"....

А Дмитрий, куя железо, вышел вперед и заговорил:

— Мы называемся "варьете мсье Персонна". Этот самый господин Никто — я. Потому выступаю обычно в маске. Впрочем, это просто артистический трюк, для подогрева внимания публики. Следующим номером в нашей программе будет песня о Петербурге. Но не о современном нам городе, а недавно ушедшем, где жили многие великие творцы искусства. Прошу Вас, Алексей....

Эта песнь уже вызвала дружные аплодисменты вконец разомлевших слушателей.

А Дмитрий не отставал:

— Недавно мы давали концерт в лейб-гвардии гусарском полку и пели, естественно, гусарские песни. Одну из них мы и хотим Вам предложить.... Варенька, Полина, прошу сюда!

В зал строем вышли две бравые гусарши, помаршировали с поворотами туда-сюда под ту же флейту и Варенька запела свои куплеты — Полина же ходила вокруг нее гоголем, подкручивая маленькие наклеенные усики. Успех куплетов был несомненный, император хохотал вместе с придворными и фрейлинами и даже императрица улыбалась....

Дмитрий решился на расширение программы и сказал:

— Понравилась гусарам еще одна бравая песня, которую мы исполним хором после переодевания....

И вот в зале уже звучит:

— Картечь ложится ближе, ближе

— Ужасно хочется удрать

— Но честь, она всего превыше

— Умри, гусар, но чести не утрать!

Дальше все номера шли "на ура" и было их уже десять. Причем в последнем Лазарев "дернул кота за усы" и труппа спела хором гимн "Бременских музыкантов":

— Мы свое призванье не забу-удем

Смех и радость мы приносим лю-удям

Нам дворцов заманчивые своды

Не заменят никогда свобо-о-ды!

Глава двадцать четвертая, в которой герой нагло подает советы императору

— Позвольте нам рассмотреть вас поближе, — сказал по завершении концерта император. — Значит, мой дворец вам не по душе?

— Очень симпатичный, — улыбнулся Лазарев. — Но жить в нем, мне кажется, не очень удобно. Боишься полы и мебель поцарапать....

— Ваш номер в гостинице "Северной" удобнее? — проявил осведомленность Александр Николаевич.

— Не в пример: уютный, ни большой, ни маленький, а теплый какой.... И по моим деньгам.

— Почем обходится Вам номер? Рублей в сто?

— В пятьдесят. Хозяйка — моя поклонница.

— Умеете Вы в жизни устраиваться. Каков доход от песен?

— В среднем тысяча рублей — это у меня. У артистов по пятьсот. На безбедную жизнь хватает, но в карты играть я не хожу и в шампанском девушек не купаю.

— А что, разве кто-то купает?

— Говорят и в литературе описано. Я ведь много читал раньше. Сейчас же некогда, все пою да пою.

— А вот из министерства внутренних дел мне доносят, что Вы нередко бываете в редакции журнала "Современник"....

"Вот так. И маска не помогла....". Сам же ответил:

— Прекрасный журнал и люди там самые современные....

— А мы, значит, не современные? Живем ведь в одном времени....

— Простите, Ваше императорское величество, за некоторую мою дерзость, но всем известно деление людей на консерваторов и новаторов. Дальше мне речь продолжать?

— Продолжайте, коли начали....

— Если консерватора спросить, была ли его жизнь в прошлом хороша, он горячо ответит: да! И будет во многом прав, — хотя бы потому, что был тогда моложе. Новатор, напротив, скажет: Нет! Не было раньше ни железных дорог, ни всепогодных пароходов, ни газового освещения, ни литературы путной, ни фотографий, а все картины писали на религиозные сюжеты. И еще добавит: хотел бы я жить в будущем, когда появятся газомобили, аэропланы, в домах — электрическое освещение, телефоны для разговоров со всеми горожанами и так далее и тому подобное.

— Где Вы про все это читали? — удивился Александр Николаевич. — В той самой Америке?

— Да. В этой стране живет много новаторов и фантазеров. Изобретения из них так и сыплются. И в этом смысле они очень опасны.

— Что, изобретут чудовищное оружие, с которым покорят мир?

— Эти могут. Причем, их население увеличивается каждый год на миллион человек, преимущественно за счет людей трудоспособного возраста. Их сейчас более 30 млн, а в России более 70, но через 50 лет мы можем сравняться. В условиях многократного развития пароходства все страны мира станут досягаемы друг для друга и тогда эти США станут нам реальными соперниками. Но есть для нас спасительная лазейка....

— Умеете Вы, господин Лазарев, заинтриговать, умеете. Что за лазейка?

— На юге США живут совсем другие люди, консерваторы. Они более ста лет владеют рабами, которые выращивают им хлопок и обеспечивают прекрасные доходы. И вот эти люди возжелали отделиться от США....

— Да, мне доложили про Южную Каролину.

— Одна она не останется. В США 15 рабовладельческих штатов из 40 и все они пожелают выйти. Так это же прекрасно! Пусть образуют свое государство и постоянно соперничают с северными штатами. Нового крупного агрессивного государства не получится, и европейские страны продолжат свой извечный спор.

— Как ловко Вы все изложили! Будучи всего лишь артистом варьете. Или определим, Александр, господина Лазарева в помощники Горчакову?

— Я посоветуюсь с Александром Михайловичем, — с чуть заметной улыбкой сказал Адлерберг.

— Прости, Саша, что вмешиваюсь в разговор, — сказала вдруг императрица, — но мне кажется очень знакомым лицо вашей флейтистки.... Как Вас зовут, милая девушка?

— Александра.... — не сразу сдалась Саша.

— Но фамилия ведь у Вас есть? И отчество?

— Александра Павловна Тучкова, — четко ответствовала дева и выпрямилась.

— Во-от! Я уж стала бояться, что память мне изменяет. И как это понимать? Ваш отец знает о Ваших пристрастиях?

— Пока нет, но я ему о своей тяге к искусству сообщу ближайшим письмом.

— Именно к искусству? А не к отдельным его представителям?

— Нет.... — более слабым голосом ответствовала дева.

— Ладно. Я благодарна вам, господа, за чудесный концерт. Он сильно затронул мою чувствительную душу и, я надеюсь, что вы будете меня иногда радовать и в будущем. Пока же я с фрейлинами покидаю ваше общество. Александра Павловна, приглашаю Вас к нам присоединиться....

Часть вторая

Глава первая, которая

начинается альковными свиданьями, а заканчивается графом Адлербергом

С того концерта в Зимнем дворце минуло полгода. Тоскливое чувство, которое поселилось в душе Дмитрия Николаевича после отъезда Саши Тучковой в Москву, все-таки притупилось. Он продолжал накапливать денежную массу, давая концерты здесь и там, не вполне понимая зачем. А потери в его коллективе продолжались.

В одну из ночей Полина была с ним особенно нежна, все целовала, целовала разные участочки его тела и вдруг залилась слезами. На все его расспросы она отвечала еще более горьким плачем. Наконец, сквозь слезы сказала:

— Я выхожу замуж, Митенька. Ты не думай, не из-за денег. Он меня обожает, начал строить какой-то особенный загородный дом, где мы будем жить. Но мне так жаль расставаться: и с тобой, мон ами, и с труппой нашей и с вольным житьем в свое удовольствие.... Мне захотелось иметь детей, понимаешь?

— Благословляю. Поленька. Надеюсь, ты будешь счастлива. А если жизнь с этим типом не сложится, мы всегда будем рады твоему возвращению....

На Литейный проспект, 36 он продолжал ходить. Вот и сейчас лежал в постели его обитательницы, отдыхая после продолжительного соития.

— Ты Митя, тоже стареешь, — сказала Панаева. — Волосики на груди у тебя седеют....

— Не могу сказать того же о тебе. В твоих черных волосах ни сединки, а тело как у кобылки, готовой откликнуться на первый призыв жеребца!

— Фи, что за гусарский комплимент?

— Хорошо, вот Вам другой:

Когда б я паспорт заграничный, как люди умные имел

И мог слоняться по Европе в отдохновении от дел

Каноны строго соблюдая и проторенные пути

Я во Сикстинскую капеллу вполне понятно мог зайти

Лик и грудь мадонны созерцая,

Я в душе бы ухмыльнулся: шиш!

С Панаевой Авдотьей не сравнишь....

— Вы отъявленный льстец! Но я почти растаяла.... Это ведь экспромт?

(Экспромтом стих, конечно, не был, Митя сочинил его пару лет назад к дню рождения некой дивной сотрудницы и там было еще много дифирамбов, ну а теперь вот решил один использовать....)

Вдруг в квартиру кто-то вошел. Митя пошевелился, собираясь встать.

— Лежи, это Иван. Ему я ревновать не позволяю.

Бесцеремонный Иван Иванович просунул голову в спальню жены, рассмотрел любовников и хмыкнул:

— Почему я не удивлен? Хват ты, Лазарев, как есть хват! А знаешь, ведь ты очень похож на одного шансонье, который называет себя "мьсе Персонн". Он поет в ресторане гостиницы "Северной", не бывали? Так вот, выступает он всегда в маске, но по стати, ухваткам и голосу вылитый ты!

— Это и есть я, — вдруг признался Митя. — Каждый зарабатывает на жизнь по-своему....

— Да ты что! Ну, брат, удивил! Знаешь, Дотти, как он поет? Как бог, ей-ей, лучше бога! Надо обязательно сводить туда всю нашу кампанию. Ты не против, Митя?

— Приходите. Посажу вас на лучшие места.... Вы не шокированы, Авдотья Яковлевна?

На входе в ресторан его перехватил Арнольд и сказал заговорщицким тоном: — К Вам, Дмитрий Николаевич, приезжал фельдегерь. Оставил запечатанный конверт у Екатерины Александровны....