Что, если бабушка обожала сплетничать с теть Норой (Элеонора Викторовна, вы можете звать меня просто — Нора), то я обязана дружить с ее гнусным сыночком?! Да после его визита мне хо-телось выпить средство от глистов! Потому что милый мальчик почти постоянно, простите, чесал по-пу! Или ковырял в носу! Это в шесть лет! И в шестнадцать он лучше не стал! Разве что поменял ориен-тацию и теперь вместо зада — чешет перёд! А вместо носа — ковыряет что-то в затылке. Вшей, что ли?
Или внучка теть Лены! Которая двух слов связать не могла. По мнению бабушки — от застенчивости. А по моему мнению — потому что она никаких слов, кроме матерных и не знала. А их... нет, не стесня-лась. Теть Лена запретила произносить такие слова, чтобы бабушка с ней не разругалась вдрызг. А то занимать не у кого будет до зарплаты.
Ей-ей, очаровательное существо!
Поэтому и сейчас я фыркнула. Что Лешку, что Лельку я почти не помнила. Но если они пошли в па-почку — лучше бы им сразу удавиться!
Поезд остановился. И мы оказались почти напротив нужного вагона. До дверей было метров пять.
Люди хлынули наружу. Но из нужного нам вагона никто не показывался.
Мы переглянулись с мамой. Подошли поближе. И внимательно поглядели на дверь.
Из вагона доносилось какое-то подозрительное хрюканье, перемежаемое чем-то вроде 'мать..., мать..., МАТЬ!!!'.
Мы с мамой переглянулись. Говорят, мысли сходятся у дураков. Что ж, тогда мы — две дуры. Пото-му что было у нас твердое подозрение, что это — ОНИ...
— Мам, они свиней не выращивают? — уточнила я трагическим шепотом.
— Вроде бы нет. Не деревня же?
В голосе у мамы слышалось отчетливое сомнение. А я вспомнила объявление, прочитанное на рынке: 'Отдам в хорошие руки мини-пигов. Жрут все. Размножаются с рекордной скоростью. Умные, добрые, ласковые... СВИНЬИ!!!'.
Хрюканье усилилось. И наконец, из вагона показалось... нечто.
Было оно подозрительно коричневого цвета, странных форм и огромных размеров. Я невольно отсту-пила. Пригляделась еще раз...
Коричневое чудовище, наконец, сползло на перрон, сказало 'БУМФ' и стало видно, что это — че-модан. Еще допотопных и довоенных времен. Знаете, были тогда такие здоровущие, бесформенные, на колесиках и таких размеров, что можно слона утрамбовать. Вот это оно и было. А подозрительная форма и размеры были из-за того, что замки толком не застегивались. И чемодан... нет, не так, ЧЕ-МОДАН, был во многих местах обвязан, чем придется. Веревками. Ремнями. Поясками и даже капро-новыми колготками.
Неужели не проще купить нормальный чемодан? Парочку? Или хотя бы 'сумки челнока'?
Вслед за чемоданом из вагона вылетел... вылетело...
Мужчины, по классификации одной милой дамы, делятся на три категории. 'Мачо'. 'Чмо'. И 'Мам, чо?'. Вот вылетевшее за чемоданом на перрон создание по этой классификации относилось к категории 'ЧМО'. Причем — давно и уверенно.
— Вася? — удивилась рядом мама.
Я сглотнула. Вася был... господи, как теть Тома на ЭТО позарилась? Раньше он видимо, был не лучше, но ребенку все взрослые кажутся крупнее, чем на самом деле. Сейчас же...
На перроне стоял плюгавец средних размеров. Отчетливо проявившаяся лысина была замаскирована прической типа 'хоть один, да волосок...'. Розовая рубашка навыпуск не скрывала, а скорее подчер-кивала объемное брюшко. На ней виднелись несколько пятен, из которых можно было заключить, что в меню плюгавца присутствовали яйца и помидоры. Жеванные брюки так же несли на себе отпечатки пищевых продуктов. Сверху все это великолепие прикрывал пиджак серого цвета в мелкую крапинку или, как раньше говорили, с продрисью. Товарищ обвел взглядом перрон и безошибочно остановился на нас с мамой.
— Алечка!!! — вскричал он, бросая свое допотопное чудовище и раскрывая объятия. — Как я рад тебя видеть! Ты совсем не изменилась!
Мама желания обниматься не проявила. И даже спряталась за меня.
— Вася?
— Разумеется!
Плюгавец все-таки шагнул вперед и попытался облапать маму, но я полностью перекрыла дорогу, не-взначай наступила ему на ногу и подпрыгнула для верности. Мужчина шарахнулся, а я улыбнулась ласково-ласково, как голодная кобра.
— Дядя Вася!!! Это — ВЫ!? — заверещала я так, что проходящая мимо бабуся с кошелкой шарахнулась, перекрестилась и пробормотала 'свят-свят-свят'... — Ой! А мне мама так много о вас рассказывала! И как дядя Петя вас медведками травил! И как вы их потом всей кафедрой травили! И как вас послали гулять с детьми, а вы нас повели на луг, но забыли, что там гуляли коровы и вляпались в лепешку, а Славка вас потом отмывал в речке и вы туда упустили сандалию! И вам пришлось прыгать обратно на одной ноге, а на вторую приспособить лопух!!!
Васисуалий шарахнулся в сторону. Оно и понятно, ультразвук я выдала тот еще. А нечего тут на мою мать руки раскрывать.
— А еще вы напились, на мамин день рождения, как хрюшка и с утра вас разыскали в свином корыте! После этого дед вас и прозвал Лоханкиным!
— Не было такого! — возмутился Васисуалий.
— Правда? — расстроилась я. — Ну, может и не в свином... я могла и забыть... может это было обычное корыто. Но остальное-то точно было?
— Аля, добрый день.
Сказано было сильно. Пока я гоняла Васисуалия, на перрон спустилась вся остальная семейка. А вслед за ними волной хлынули ни в чем не повинные пассажиры. Похоже, компания заранее готови-лась к выходу и так плотно перекрыла проход, что никто не прошел.
Ё-моё!
Первой мыслью при взгляде на теть Тому было: 'Пара Петра 1-го'. Знаете тот похабный монумент? Творение Церетели? Ну вот. Увидев теть Тому, сей 'гений' тут же решил бы наваять с нее монумент 'Екатерина Великая'. Теть Тома за эти годы ничуть не уменьшилась в размерах. Даже наоборот. Там, где раньше были пышные формы, нынче распирали ткань те же формы, но раза в три объемнее. За ней стояла ее более молодая копия — я догадалась, что это Леля. И еще одна копия. Только мужского рода. Надо полагать, Леша. Всё не в папочку пошли, на людей хоть внешне похожи. Оба габаритные, пры-щеватые, надутые и чем-то весьма недовольные. Сестрица с откровенной завистью косится на мой костюмчик (выбрано Мечиславом), а братец полирует мне взглядом коленки. Эх, где-то Шарль? Ну да ладно. Сама справлюсь. После вампиров я таких могу десятками глотать, не разжевывая.
— Добрый день, Тома, — всхлипнула мама.
— Добрый день, Аля. Давно не виделись.
Сестрицы обнялись
— Добрый день, тетушка, — кисло поздоровалась я, не проявляя желания повиснуть у родственницы на шее. Тамара оглядела меня и явно осталась недовольна осмотром. Взаимно.
— а это, надо полагать, Юля? Вся в отца...
Я сверкнула глазами.
— Вообще-то я копия деда. Факт.
Мама на мои слова внимания не обратила. Тетушка тоже. Зато вмешалось — оно.
— А Константин Савельевич нас встречать не пришел? — плеснула яда двоюродная сестрица. — Оно и понятно, в его-то возрасте...
— Да, дед весь в работе, — поддакнула я. — Он говорит, что с возрастом начинаешь особенно ценить время. И не тратишь его на всякие пустяки.
Последнее слово я подчеркнула голосом, давая понять, КТО тут является пустяками. Сестрица на-дулась, но с ответом не нашлась.
— пойдемте, — опомнилась от радостной встречи мама. Теть Тома выпустила ее из медвежьих объятий — и я тут же подхватила маму под руку. Вовремя. Она уже, по-родственному, вознамерилась помочь с чемоданом. Еще не хватало! Она у меня не бабушка, но и не девочка. Еще спину потянет, лечи по-том!
Нет уж! Пусть сами разбираются со своими бебехами.
— Нас тут машина ждет, — проинформировала я. — Мам, пойдем. Надо сказать, чтобы Глеб мотор заво-дил. А вы догоняйте!
— Юля! — зашипела на меня мама. Но я только безмятежно улыбнулась.
— Мам, не смеши меня! На шпильках тебе только чумоданы таскать!
С этим было сложно спорить. Мама сверкнула на меня глазами и сдалась. Позади веселое семейство волокло чемодан, с кучей кульков и свертков.
— Юля, нельзя себя так вести!
Я по-прежнему улыбалась.
— Мама, я их сюда не приглашала. И не рада приезду. Поэтому вести себя буду, как хочу. Ага?
— Юлька! Уши надеру!
— не надерешь.
— Это еще почему?
— Ты меня слишком любишь и уважаешь. Да и не догонишь — на шпильках-то!
Глеб безмятежно сидел в своем 'Тагере' и читал какой-то триллер. Я постучала по стеклу.
— кончай грузиться, сейчас ОНО придет!
— Юлька, отлично выглядишь! — невесть откуда появившийся Леонид хлопнул меня по плечу.
— Ленька! — взвизгнула я, повисая у него на шее и от души болтая ногами. — Какими судьбами?!
Оборотень фыркнул.
— Юля, ну ты уж вовсе логику потеряла. Сколько у вас гостей?
— Четверо.
— плюс вы двое. Плюс багаж. 'Тагер' — машинка хорошая, но пятерых на заднее сиденье там все рав-но не утрамбуешь.
Я зловредно ухмыльнулась.
— а теть Тому можно в багажник. С чумоданом.
Леонид покачал головой.
— не поместится.
Я обернулась. Семейство уверенно догоняло нас. Тома волокла чемодан, Васисуалий и дети — осталь-ные свертки и пакеты.
— а если утрамбовать?
— Даже если сверху попрыгать. Так что они поедут в 'Тагере'. А вы с мамой — со мной.
— Лучше они с тобой, а мы с Глебом, — решила я. — Пусть яйца будут не в одной корзине.
— Простите, а вы — кто? — вмешалась мама, которая до того стояла тихо и наблюдала всю картину.
— Ох, простите великодушно, я не представился. Леонид Сергеевич. Давний Юлин знакомый. А по совместительству начальник вот этого охламона, — небрежный кивок в сторону Глеба. — Я ему позвонил, узнал, что вы собираетесь делать — и решил прийти на помощь.
— Алина Михайловна, — улыбнулась мама. — Очень приятно.
— взаимно. Никогда не думал, что у Юлии такая молодая мать. Но теперь я вижу, от кого она унасле-довала свое очарование.
Оборотень виртуозно исполнил полупоклон, подхватил мамину ручку и поцеловал. Мама осторожно извлекла руку из его пальцев и щелкнула оборотня по лбу.
— Сударь, вы льстец. Но мне приятно.
Я незаметно показала оборотню кулак. Дождешься ты у меня воспитательных пинков! В глазах близ-ко подошедшей Тамары мелькнуло любопытство.
— Аля, а это твой друг?
Мама хлопнула ресницами.
— Нет. Тома ты же знаешь, я замужем. А Леонид — старый знакомый Юли.
— А выглядит как твой знакомый. И что — ты расписалась со своим стариком?
— Тома!
— Тётя!
Мы возмутились в один голос. Никому не позволено задевать мою семью! Зарою — и место забуду!
Умнее всех оказался Леонид.
— Тамара Михайловна, а вы, разумеется, сестра Алины Михайловны? Рад познакомиться. Вы с му-жем, наверное, поедете со мной. А ваши дети и Алина Михайловна с Юлей — с Глебом. Не возражае-те?
Глеб подхватил чемодан и закинул в багажник 'Тагера'. Леонид, цепко придерживая славное семей-ство за локти, сел их к своей 'Сонате'. Я запихнула маму на переднее сиденье 'Тагера' — и перевела дух, глядя на двоюродных родственничков.
— Чего стоим? Кантуйтесь сами, не калеки!
Леша сверкнул на меня глазами и полез в джип. Треснулся головой об крышу, что не улучшило ему настроения — и демонстративно отодвинулся к окну. Я поглядела на сестрицу.
— Твоя очередь.
— я не хочу сидеть посередине и с раздвинутыми ногами!
Я скорчила рожицу.
— А ты потренируйся. В семейной жизни все пригодится.
— Именно, — Глеб подхватил Лелю за талию — и запихнул в машину. — Юлия Евгеньевна, прошу вас...
Я оперлась на подставленную руку оборотня — и впорхнула в дверцу машины. Уметь надо.
А эти негодяи умеют ставить спектакли.
В машине Леля попыталась что-то вякнуть, но Глеб так рванул с места, что ее впечатало в спинку сиденья. Леша приник к окну. Я расслабилась и наслаждалась ездой. Оборотни вообще часто гоняют по улицам, как угорелые. Но это как раз не страшно. С их реакцией — авария им не грозит. Самой, что ли, научиться? Ладно. Потом как-нибудь. Я и хотела бы, но разве с этими вампирами хоть чем-то по-лезным займешься? Они не кровососы! Они времясосы!
— Поосторожнее, — попросила мама.
Я положила ей руку на плечо.
— Мам, не волнуйся. Глеб круче любого Шумахера.
— правда?
— Чистая, — отозвался оборотень.
Леша и Леля сопели в две дырочки.
* * *
Через пятнадцать минут машина остановилась в моем родном дворе. Глеб помог спуститься мне и маме, выгрузил чемодан и вопросительно поглядел на нее.
— Куда это чудовище?
— Тащите к нам домой, — решилась мама. — Вы знаете, куда?
— Знаю.
— Вот ключи. Спасибо вам.
— Не за что.
Во двор влетела Ленькина 'Соната'. Мама отвлеклась на нее, и я получила пару минут, чтобы пере-броситься словом с Глебом.
— Зайдешь потом?
— Не могу. Я теперь при твоей маме в охране.
— Ясненько. А давно?
— Вот как ты Мечиславу про ИПФ рассказала, так он и распорядился.
Я кивнула. Ругайся на вампира, не ругайся, а охрану к моим родным он приставил. Надо будет ска-зать спасибо.
Из 'Сонаты' выгрузили Тамару с мужем, вышел Леонид, попрощался с мамой, подмигнул мне — и показал глазами на мой подъезд. Я чуть заметно покачала головой.
— позвоню.
Кто-то мог бы и не услышать. Но не оборотень.
— Буду ждать, — проартикулировал он. Еще раз попрощался со всеми — и удрал. А Тамара выпрямилась посреди двора.
— Аля, а вы по-прежнему живете в этом клоповнике?
— Почему клоповнике? — обиделась я. — Хороший дом. Чисто, спокойно, детская площадка, зеленая зона, кодовые замки, магазины рядом... чего еще надо?
— Могли бы и за город переехать. Или денег не хватает дом построить?
Голос тетки, трубный и пронзительный, словно ввинчивался в небо. Я сморщила нос.
Вообще-то могли. Но!
Если жить за городом — то надо бросить дачу. А на это мы просто не могли пойти. Слишком дорог нам был этот кусочек земли. Слишком много с ним было связано всего хорошего.
— Тома, пойдем. Тебе еще вещи разбирать, — мама попыталась поменять тему, но куда там. Вышло еще хуже.
— Мы все у вас поместимся?
— Поместились бы. Но нас тут накануне залили...
— И что ты предлагаешь?
— поселим Лелю и Лешу с Юлей. Им хватит одной комнаты на двоих?
— На троих!
— На двоих. У Юли своя квартира, так что молодежи там будет вольготнее.
— Аля, ты с ума сошла!? Покупать соплюшке квартиру!? Да это просто глупость! Дети должны жить с родителями! Под строгим контролем и присмотром! Она же начнет пить! Курить! Водить мужиков!
Хм-м...
Первое и второе — спорно. А что до мужиков... а Мечислав — считается?
— пока не начала, — ангельским тоном вставила я.
— Аля, ты проявляешь поразительную безответственность! Это твой старикашка во всем виноват! У тебя тоже началось старческое слабоумие...
— А у вас и не прекращалось, — окрысилась я.
— Что? — Тамара развернулась ко мне. Я оскалилась.
— Что еще и глухота, впридачу к глупости?
— Юля! — вскрикнула мама.
Я сверкнула глазами.
— Мама, гость должен уважать дом, в котором его приняли! А не вычитывать нотации и не оскорб-лять хозяина дома. Не нравится — не удерживаем. Пожалуйте в гостиницу. Если оттуда вас на второй день за неуплату не выкинут.
