Властелин бумажек и промокашек

— А что на этих именных жетонах написано, и зачем они вообще нужны? — наивно спросил Николай у Захарова.

Захаров подлез поближе к жетонам и прочитал: "Рейн, Порт, Шато".

Николай подался назад, встал поближе к Володьке и быстро шепнул ему на ухо, пока Захаров снимал жетоны с подставки и передавал на ознакомление Жорику.

— По-моему сигналу урони бутыль с квасом — все вопросы позже.

Володька ошалело вытаращился на Николая, но быстро вернул самообладание, только в глазах его поселилась угроза.

— Вот ваши высочества, раньше этикеток для качественных вин не было, потому что уродовать изящные формы сосудов божественного нектара неказистой бумажкой с названием вина, расплывающимся грубым шрифтом было невместно. И такие серебряные жетоны с названиями вин, цепляющиеся на горлышко, были отличительной чертой истинно благородных напитков, — увлеченно витийствовал Захаров.

Николай слегка выступил вперед, за левую руку Захарова, стоящего лицом к ним, якобы присматриваясь к вину, Жорик вертел жетоны в руках, справа от Ильи. Володька, обернувшись назад и примерив свой локоть к пузатой бутыли с квасом сбоку и сзади него, выдвинулся в центр композиции. Он был готов решительным действиям, смотрел угрюмо и напряженно.

Жорик, потеряв интерес к жетонам, отдал их обратно Захарову. Илья повернулся спиной, перенес вес тела на правую ногу, чуть выдвинутой вперед, чтобы вернуть жетоны на место и Николай, слегка отступив еще больше влево и нацелившись на полку с флягами, подал сигнал. Володька, с обреченным лицом, двинул назад локтем и зажмурился от страха.

— Бум! Блямс! Д-з-с-ш-ш! Ухнуло сзади Захарова и тот немедленно обернулся и вскрикнул. Жорик сделал тоже самое, но молча. Николай молнией выкинул вперед правую руку, зажал флягу, быстро наклонился и сунул к себе за голенище.

— Ахаха, сколько разговоров, а бутыль даже не разбилась, — искренне обрадовался Химик.

Володька открыл глаза и с надеждой обернулся. Пузатая бутыль кваса величественно катила по каменному полу куда подальше от этих бузотёров.

* * *

— Ох уж эти старинные бутыли, — расслабленно говорил Историк, — делали их еще при царе Горохе на совесть, толщины они приличной, миллиметров по восемь, с расписным рельефом. Такую не всякий лоб десантника возьмет.

Отказавшись от продолжения тура — Жорику стало скучно и захотелось на воздух, Николай свою миссию выполнил, а Володька жаждал объяснений — компания направилась в парк.

— Вообще-то, — сказал Химик, — десантники мухлюют. Умные, по крайней мере. Набирают в бутылку заранее гальку и тщательно трясут. Галька процарапывает трещины внутри бутылки так, что бить такую становится легко и просто. Об нашу бутылку даже великий мейстер Толстой бы череп сломал. И кора дуба не помогла бы.

— Все эти показушные шоу: от кавалерийских до десантных — обычный пиар, — поморщился Историк, — да повод выпить на свежем воздухе. Войну выигрывают снабжение, связь и управление. Те самые штабные крысы. Обыватели и главное, обывательницы сколь угодно могут тащиться от вида бравых вояк, но мы то с вами знаем...

Компания дошла до парка и Жорик окликнул своего ровесника, мальчишку из семьи письмоводителя Дворцовой полиции Михаила Харитонова, проходившего мимо.

— Ваня, — важно попросил Жорик, — сбегай, пожалуйста, за нашим мячиком в игровую. Поиграем в пятнашки.

— Жорик, — быстро проговорил Николай, — сходи вместе с Ваней, по пути кого-нибудь наберете еще в команду.

— Вот этот Ваня, — меланхолично сказал Историк, — в будущем наш личный повар. Последний для прошлого Николая. Пошел за царской семьей до конца, расстрелян в подвале Ипатьевского дома.

Тут Николая припер к стенке, а вернее, к дереву злой как чёрт Володька.

— Ники, если бы бутылка разбилась мне влетело от матери по первое число, — агрессивно прошипел он, — да и чёрт бы с ним, но у нее же мигрени постоянно, я не могу её расстраивать!

Николай ощутил запоздалое раскаяние.

— Ничего подобного, — бодро возразил он, доставая из кармана розовенькую ассигнацию с Михаилом Фёдоровичем, взирающим на мальчишек как-то недовольно, свирепо и в то же время грустно и с недоумением. — Молчание Ильи Захарова мы в состоянии купить.

— Тогда для чего этот цирк? — спросил, остывая Володька.

— Все что я скажу тебе — наиважнейший секрет, Володька, — предупредил Николай, — побожись на образе!

Володька послушно достал крестик из-под рубахи и пообещал никому не говорить.

— Изменник завелся в нашем прекрасном царском дворце, — скорбно сказал Николай, — пытаюсь вывести его на чистую воду.

Напряженная работа мысли отобразилась на юном володькином лице: погреб, бутылка кваса, Илья Захаров — все это не складывалось в логическую цепочку.

— Ну рассуди, — стал важно теоретизировать Николай, — русский человек Государя, веру и отечество никогда не предаст, так?

— Само собой, — не понимая еще ничего, согласился Володька.

— Значит, — вывел нехитрую формулу Николай, — туркам надо было найти похожего, как две капли воды, человека на нашего или украсть второго близнеца из семьи. А ну как у Захаровых было два брата-близнеца, одного турки заранее украли и выспитали как своего. А если человека сильно напугать, то первое что он скажет будет на языке который он учил с детства.

— Да ладно, — скептически сказал Володька, — как я сразу не догадался. Только чего это изменник завелся в Санкт-Петербурге, а не на линии фронта, где сражаются наши доблестная армия?

— Враг коварен, — уверенно произнес Николай, — знает, что ничего ему не светит там, где воюют наш дед и папка. Но вот подлый удар нанести может. Например, похитить нашу мамку.

Хм, — поразмыслил Володя, — а в этом что-то есть. Но почему ты подумал, что он собственно говоря существует?

— Не может так долго идти война с какими-то там турками без изменника, — поставил его Николай перед неопровержимым фактом.

Володька долго молчал, сраженный этим доводом, потом патетично поклялся помогать Николаю до последнего вздоха.

— То-то и оно, брат Володька, — доверчиво молвил Николай, вытаскивая свою плитку шоколада от Захарова, — теперь будем искать супостата вместе. Думаю, продолжим поиски шпиона с Даниловича. Для этого нам нужны все силы — подкрепись шоколадом.

— А как будем пугать Даниловича? — проявил интерес Володя, засовывая в карман честно заработанную плитку "сладкого золота".

— Даже не знаю, — задумался Николай, — человек он вроде военный, генерал. Но всю жизнь учительствовал. А как недавно слышал я — в павильоне за дворцом, завалялась маленькая пушчонка...

* * *

— Ну ты чего, бро — воззвал в очередной раз Историк, — я же просто пошутил про пушчонку!

Химик демонстративно молчал.

— Самому неинтересно будет рассчитать заряд пороха для четырехфунтовой пушки от Грибоваля? — вкрадчиво осведомился Историк. — Чисто теоретически. Да и мамке салют устроить можно. Типа с днюхой, маман! Прости что с запозданием на две недели. Вот такие мы неорганизованные попаданцы.

— Взрослый человек, — неохотно сказал Химик, — а ведешь себя как персонаж книги Малыш и Карлсон. Учти, улететь отсюда в случае чего — не получится!

— Я просто оживляю обстановку, — оскорбился Историк, — посади любого человека из двадцать первого века на наше место — впадет в истерику. Соцсетей нет, вещающего сортира — это я про телевидение — нет, радио для фона поставить — нет, телефону год исполнился, он проводной и все равно в России нет. А был бы, куда мы с розыгрышами звонили — деду? Алло, это Александр Второй? — освободите линию! Министерству обороны? Алло, это министерство обороны? — защищайтесь!

— А че тебя всё повеселится тянет, — обиделся Химик, — а о России ты подумал?

— Да ёти твою коромыслом, — рассердился Историк, — постоянно о России думаю. Как бы эту нашу Ётиную Россию прокормить. В голову пока, кроме люстраций и каторги с массовыми конфискациями, ничего не приходит.

— Может пока просто спрячем фляжку? — деловито предложил Химик.

Николай сидел за столом, решив очередной блок задач по математике. Пятнашки на улице, монополия в игровой, ужин, душ — все промелькнуло разноцветным пятном. Времени подумать, куда спрятать фляжку не было. Засунутая в ящик стола после игры, она сиротливо ютилась среди тетрадей и карандашей. Место в принципе, безопасное: прислуга, наводя порядок и уборку в комнатах, по карманам одежды и ящикам не шарила. Не тот уровень. Но и доверять воле случая не стоило. Не стоило забывать об ожидаемых сокровищах от Хоменко. Тайник был нужен словно пита к фалафелю. И хотя уже имелся запасной вариант, но...

Николай медленно огляделся.

Обстановка, была спартанской и совсем не походила на комнаты в Гатчинском дворце. Это потому, что приготовили комнату с кабинетом и прихожей Николаю совсем недавно, к приезду в сентябре с Гатчины. До этого у него и Жорика была общая спальня на двоих. Несомненно, комнаты будут еще дорабатывать под царевича: завезут пару шкафчиков, элементы декора вроде рогов оленя над дверями в его гатчинской комнате, мишень для дартборда, пару светильников. Что еще раз показывает: в комнате прятать ничего нельзя. Можно отодвинуть шкафчик и расковыряв паркет, сделать захоронку. Но надолго-ли?

— Вижу только один выход, — сказал Химик, — фляжка спокойно полежит за тетрадками пару дней, но для капитала нужен наш запасной вариант тайничка в саду. Даже если патруль заметит, ну не станут же они у царевича отнимать мешок, который он собирается запрятать. Валяет дурака, хоронит своих старых кукол, мало ли что? Полномочий его трогать нет даже у воспитателей. Просто проводят царевича до комнаты и доложат начальству.

— А начальство под лауданумом, — размышлял Историк, — проспавшись, Хоменко ночную вылазку царевича с мешком в сад сопоставит с пропажей у себя состояния. И тогда я даже не представляю последствий.

— А я представляю если золото и бриллианты найдут в нашей комнате, — ответил Химик. — Шуму будет на весь Санкт-Петербург. Можно потерять миллион — трон потерять нельзя.

— Ладно, — решился Историк, — понятно было с самого начала, что легко не будет. Будем рисковать. План на завтра?

— Отмычка Семёна, место для тайника и задание для Володьки проследить за Даниловичем. Пусть развлекается и нам легче, — мудро рассудил Химик. — Спокойной ночи, Карлсон!

— И тебе, Малыш, — благосклонно согласился Историк.

* * *

Планы пришлось менять сразу. Хотя суббота, как у всех гимназистов, у детей Наследника была рабочей, АПешечка в связи грандиозными успехами Николая на поприще учёбы, отпросилась у Марии Фёдоровны на побывку к старшему сыну в кадетский корпус, после первых двух уроков. Предоставленный себе Николай даже не успел доделать очередную порцию задачек как приперся Данилович.

В лучших традициях героев фильмов Великой Отечественной генерал всё утро вызывал огонь на себя. Полдня Николая он потратил на конные упражнения, а после обеда, когда внук императора уже торопился на встречу с Семёном, Данилович настиг его на полпути и заставил отрабатывать уставные упражнения с винтовкой. К концу занятий судьба Даниловича была окончательно решена. Даже толерантный Химик был согласен, что зарвавшемуся генералу следует преподать урок. Он же и придумал план, услышав который, Историк потерял на мгновение контроль над телом Николая, едва не выронив винтовку из рук.

"Лол, кек, печенег", как сказал по преданиям Ярослав Мудрый подойдя весной к Киеву в 1036, — прокомментировал план Историк, — ха-ха, молись Данилович.

Закончив упражнения, Николай салютнул винтовкой и бодро отрапортовал его превосходительству о завершении упражнений.

Данилович критично оглядел фигуру сына Наследника и прокаркав: "посредственно", забрал винтовку. Его сухопарая фигура исчезала, покачиваясь словно курс государственных облигаций Восточного займа на бирже, а Николай с недоброй усмешкой посмотрев вслед, ринулся на встречу с мастером по металлу.

— Миня аж трисёт, — сказал Историк, имитируя то ли популярную певицу, то ли безграмотную школоту, — ничего час расплаты скоро пробьет.

Семён Рядков покорно стоял на набережной Фонтанки, делая вид, что нисколько не интересуется, что происходит за решеткой дворца.

Николай, надвинув фуражку поглубже, огляделся и тихо свистнул.

Семён, не быстро, но уверенно направился к ограде и подойдя внимательно уставился на Николая.

— Не извольте сомневаться, ваше благородие, — сказал он негромко, — ключ в полном порядке. Но у меня имеются некоторые сомнения, для каких целей он вам понадобился?

— Для игровых, — отвечал с полной уверенностью Николай, — видел ли ты Семён железную дорогу?

— Да, кто же её в Санкт-Петербурге не видел, — отзвался, сбитый с толку рабочий.

— А игрушечную железную дорогу видел, — поинтересовался Николай, — заправляется она спиртом, а заводится таким ключом, который ты примерно и сделал. Движется по игрушечным рельсам из дерева. Вокруг стоят игрушечные домики, станция и солдатики. Любимая моя игрушка.

— Вот чудо-то, — бормотал изумленный Семён, — а я уж нехорошее что подумал, вы уж простите, ваше благородие.

— Да полно, — великодушно махнул рукой Николай, — вот тебе десятка, купи мне Семён в аптеке бутылку уксуса и коробку соды.

Ключ и десять рублей поменяли своих хозяев, а Семён легким шагом направился к аптеке на углу Невского у Аничкового моста.

— Сегодня успеем покарать Даниловича? — спросил Химик, — как думаешь.

— Сейчас первое потренироваться с нашим замком на вскрытие, — поделился планом Историк, — а там и решим. В себе я уверен, но вдруг мы чего не знаем о здешних замках? А Даниловича просто выманим из квартиры и отвлечем. О, глянь, Володька с Жориком спасать нас от генерала мчатся. Поздновато.

— Увидели, Данилович вернулся без тебя, забеспокились, — хмыкнул Химик.

— Ничего не говорите, — сказал Николай запыхавшимся ребятам, — мстить будем, прохожего уже послал за ингридиентами. А план таков. И обняв братишек, посвятил их в свой план.

— Ники, откуда ты знаешь, что так будет? — удивился Жорик, пока Володька, представив эффект, сползал на землю, держась за живот.

— В книжке читал, — не моргнув глазом соврал будущий русский император, — лё ком де Монте-Кристо (граф Монте-Кристо)

— Же безон де лё лир (хочу её почитать), — не отставал маленький дьяволёнок и ситуацию спас только подоспевший Семён.

Жорик с любопытством уставился на нового персонажа, не похожего ни на одного слугу.

При виде компании молодых баринов Семён оробел, снял головной убор и скованно переставляя ноги подошел к ограде.

— Братья, — спародировал персонажа из "Бумера", Николай, — этот человек работает на нас и принес хорошие новости.

— Как изволите, ваше благородие, — сообщил Семён, — все сделал как вы приказали.

Бросив дурачиться, Николай живо разгрузил его от покупок, а сдачу, отсчитав себе пять рублей, просунул ему обратно. Семён заколебался, испытывающе глядя на царевича, но долго не выдержав, схватил и забормотал слова благодарности.

— Брось Семён, пустяки, — сказал Николай, — но я дам тебе совет, который стоит дороже этих денег. На Невском, слева от аптеки книжный магазин. Иди тотчас же и купи себе учебник математики, грамоту же разумеешь? Вот и отлично. А работа будет. Готовься. Полтора рубля на учебник обернутся в прибыток совсем скоро. Бывай, Семён, может еще свидимся, но если математику не выучишь — я не скажу что рад встрече.