История Зеербургского подполья

Под грохот приближающегося двигателя мы положили тело на обломки катера. Оставлять его врагам не хотелось, но унести труп с собой мы не могли — Жадный нуждался в нашей помощи.

Шум стал еще слышнее, приблизился.

Я положил тело Босого Черепа на корму катера, туда, где выступали лючки топливозаправки, закрыл ему глаза.

— Двинулись отсюда... Быстрее... — поторопил я товарищей.

Близость цели придала нам новые силы. Держась друг за друга, мы побрели к недалекому уже люку.

Забравшись на бетонную площадку перед ним, остановились.

Звук мотора становился все громче и громче. Уже не комариным писком, а ревом обиженного шмеля он толкался меж нас, лез в уши. Вскоре рядом с горящим прожектором затеплилась еще одна электрическая звезда. Подождав, когда яркость обеих огоньков сравняется, я швырнул туда гранату.

Баки разбитого катера взорвались, расплескивая пламя по тоннелю. Стена огня рванула в разные стороны, заставив нас отпрянуть вглубь хода. Огонь пожирал и мертвое, и живое — страшно кричали карлики. Когда рев пламени стих, и мы выглянули, все уже кончилось.

Мы позволили себе несколько минут отдыха. Вытянув ноги, словно коротали время, сидя у костра, мы смотрели на огонь... Супонька ощупывал протез и качал головой. Наконец Жадный с кряхтением поднялся и достал из мешка очередную мину. В ответ на вопрошающий взгляд я кивнул. Не стоило нарушать сложившихся традиций.

— Ну что, ногу еще никто не отсидел еще? — поинтересовался я.

Супонька криво ухмыльнулся.

— Жаль, что у нас не вышло.

— Жаль...

Рожа в задумчивости размазал что-то на своем ботинке.

— Если б получилось, то мир изменился бы, стал бы лучше...

— Еще получится... Истории, чтоб двигаться вперед, нужны помощники, а мы — не из последних.

Я тряхнул автоматом.

— Двинулись.

Уговаривать никого не пришлось. Никто не сомневался, что минут через 10-15 тут будет тесно от злых людей. Примчится очередной катер или, того больше, враги пришлют подводную лодку и отряд морской пехоты. После катера с карликами меня уже ничего не могло удивить...

Перелезая через трубы, протискиваясь в узкие щели штреков и ответвлений, помогая друг другу, мы прошли почти километр. Позади остались заклиненные двери и заминированные люки. В конце концов, бетонированный ход вывел нас в небольшой зал. Метров пяти диаметром, он оказался центром, в котором сходилось несколько ходов. В этом месте свет тусклых ламп мешался с дневным светом.

Выход из канализационного колодца светился где-то так высоко, что я, если б это все не происходило в канализации, сказал бы "высоко в небе". От сверкающего голубизной круга вниз уходили стальные скобы.

Жадный покачал нижнюю, пытаясь вырвать из стены. Ничего у него не получилось. Металл хоть и покрывала ржавчина, но прутья были такой толщины, что не стоило бояться, что те рассыплются под нашими пальцами. Проверив как вынимается пистолет, он ухватился за нижнюю и полез вверх....

Мы с Супонькой устало наблюдали, как товарищ движется к свету.

Над реальностью.

— Ну ты хочешь легко отделаться...

— Хочу, — ничуть не смущаясь, признался. Второй.

— Не получится,— не согласился Первый. — Никак не выйдет. Они мне, понимаешь, катер поломали, карликов обидели, а кого и поубивали.

— Да мои архаровцы такие. Белку в глаз бьют. Влет...

— А пусть теперь мозгами поработают, если они у них есть... Я всегда подозревал, что у ниспровергателей прежнего миропорядка с мозгами не очень хорошо...

Реальность.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

Наверху раздалось громкое "Ах!" и на долю секунды отстав от своего крика на нас упал Жадный.

Повезло всем, а ему — больше всего. Когда мы, покряхтывая, поднялись с пола, сверху вниз по-прежнему спускались металлические скобы, только стало их штук девять — как раз штук на десять меньше, чем нужно. До нижней от бетонного пола оставалось метров шесть.

Такова, верно, человеческая природа — каждый из нас попробовал подпрыгнуть, но даже самому молодому и легкому недоставало 3-4 метров роста, чтоб попытка имела хотя бы минимальные шансы на успех.

— Высоковато, — подвел я итог прыжкам.

— Другого хода нет?

— Наверняка есть.

Я посмотрел на Жадного с интересом.

— Только мы не знаем где он.

Он поскреб голову.

— А давайте так попробуем. Друг на друга... Как в цирке...

Я встал внизу, на мене устроился Супонька. Жадный пополз по нам, бормоча что-то бодрое, но...

— Цирковой аттракцион, — сказал поднимаясь с пола Супонька — "Три террористы Три"... Первый раз на арене. Гимнастическая пирамида, прыжки и ужимки под куполом цирка.

— Сортира, — поправил Корявый.

— И падение вниз, — добавил я с пола. — Прямо на живого человека.

Мне досталось больше других.

— Нам еще одного человека не хватает. Занять негде?

Супонька машинально попытался почиститься, но сообразил, что это просто смешно.

— Придется обойтись. Думать надо...

— А что тут думать? От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Или нет? Ты, что в школу не ходил?

— Ходил. Только в моей школе таким вот глупостям не учили.

— В цирк ходить надо было, а не в школу...

— Чего собачитесь? -деликатно спросил я. -Если знаешь как — скажи. Нам тут сейчас задерживаться никакого резона нет.

— Сколько там не хватает?

— Похоже нескольких сантиметров.

— Вот!

Жадный ухмыльнулся и вытащил из автомата магазин, достал из разгрузки второй.

— Делай как я!

На глазах товарищей он положил их себе на плечи, словно погоны.

— Сообразили?

Я посмотрел на него почти с восхищением. Потом стал серьезным и смерил взглядом Супоньку.

— Верно! И давайте так. Ты внизу — у тебя руки короткие, потом я, а наверх дедушку пустим.

— Нет, — возразил Супонька. — Я второй. У тебя руки подлиннее...

Я посмотрел на свои руки и кивнул.

— Не раздавим мы Жадного-то?

Жадный только щеки надул.

— Только не пукни, смотри,— серьезно напутствовал меня Супонька. — Пукнешь — вся наша пирамида снова развалится.

Я, не отвечая, полез вверх.

— Прыгаю... — предупредил я товарищей. Повисла напряженная тишина. Даже Жадный, кряхтевший внизу от усилия еще чуть-чуть приподняться на носках, не завидовал сейчас мне. Падать на бетон удовольствие небольшое. Я взмыл вверх как ракета... Нет. Как хреновая китайская петарда, подделка под ракету.

— У-у-у-у-у.

-...мать..

— Дерьмо....

— Еще раз...

Понукать никого не пришлось, но только с третьего раза мне удалось зацепиться за скобу, да и то, только потому, что оттолкнулся не от плеча, а от головы товарища. Несколько секунд я болтался там, словно червяк в руках у неумелого рыболова, но потом зацепился за что-то ногой и вскарабкался наверх...

— Веревку...

Супонька размахнулся и забросил вверх конец...

— Я погляжу что тут и как...

Осторожно пробуя ступени, я поднялся к люку и застыл вслушиваясь. Жадный тихонько сдвинул предохранитель на автомате. Щелчок был еле слышным, но я услышал и отрицательно покачал головой.

Колодец выходил наружу в одном из парков Зеербурга.

Секунду помедлив, я уперся головой в крышку и чуть приподнял её.

Солнце тут уже садилось. Сквозь узкую щель виднелись кусты, облитые теплым светом заходящего солнца. Никто не орал "руки вверх" и "стоять", никто не стрелял и не тыкал дулом в затылок и я решился еще немного приподнять крышку. Кусты окружали меня со всех сторон. Тот, кто выбирал место выхода, подумал и об этом. Осторожно выскользнув из люка, я, припадая к земле, добежал до зеленой стены. Поляна оказалась пустой. С трех сторон за кустами начинался парк, а с четвертой вплотную к кустам подходило шоссе.

На дороге, в десятке шагов за кустами боярышника стоял легковой автомобиль. Все, как и договаривались. Не теряя времени, я вернулся к колодцу.

— Поднимайтесь...

— Что там?

— Лето. Вечер, — отозвался я умиротворенно. — И машина с блондинками...

На лице Жадного появилось мечтательное выражение по глазам видно было, что представил он теплый летний вечер, запах цветов, плывущий над городом, и вздохнул. Я его понимал — после двух часов ужасной вони, запах свежего, ничем не пахнущего воздуха и то вспоминался с любовной грустью в сердце, что уж тогда говорить о цветах?

Поднявшись на поверхность они, не сговариваясь, уселись рядом со мной на крышку колодца.

Супонька расслабился, безвольно опустив руки. Жадный, скривив рожу, растирал то шею, то ногу. У меня самого тело жило недавней болью перенапряженных мышц. По кругу пошла фляга. Из горлышка потянулся тонкий коньячный запах.

— За неудачу...

Жадный кивнул, тоже приложился, и вернул её мне. Отхлебывая, мы предавали посудину по кругу, пока там все не закончилось. Крайний глоток достался мне. Коньяк теплым комочком покатился в желудок. Проводив его мысленным взором, я задавил лирическое настроение. Впереди нас ждала работа чуть менее сложная, чем та, которую мы провалили — нам предстояло добраться до конспиративной квартиры.

— Раздевайтесь.

Распотрошив мешок, я раздал скатанные в тугой сверток майки и джинсы. Снятую с себя одежду мы затолкали в освободившийся мешок. Оставлять её тут — давать лишние шансы нашим врагам. Тут и размеры, и запах... Нам и без таких подарков будет сложно.

Пока товарищи переодевались, я ликвидировал следы нашего присутствия, опустившись на корточки, засунул в щель между крышкой и ободом подобранные тут же несколько щепок и мелких камней, чтоб стало похоже, что люк не открывали с неделю. Давать лишние шансы преследователям я не собирался.

Сторожась от чужих взглядов, мы добрались до автомобиля. На водительском месте лежала записка. "Вариант Љ5. Без изменений". Это означало, что загодя разработанный план отхода действует и никакой самодеятельности от нас не требуется.

С момента нашего столкновения с катерами из охраны Президента прошло около сорока минут. За это время войска и полиция наверняка успела оцепить все районы предполагаемого выхода на поверхность. Для этого хватило бы и четверти часа, но на наше счастье никто не может предположить, что мы вышли там, где вышли. По планам, которыми располагает наш противник, переход из тоннеля в тоннель не мог быть произведен, так как на планах туннели не соединялись...

Над реальностью.

— И что, так вот просто они и сбегут?

— Ничего себе "просто"!? Задачку твою на сообразительность решили?

— Ну...

— Вот тебе и ну. Считай, заслужили.

— Нет. Мы так просто их не отпустим!

— Мы?

— Ну конечно. Мы с компьютером.

Реальность.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

Наша машина каплей влилась в общий поток, рвущийся из центра Зеербурга. Люди просто ехали по своим делам. Еще никто ничего не знал. Неудачное покушение не стало заголовками в газетах. Только ближе к вечеру те расскажут о том, что случилось, да, возможно, радио через час-другой осмелится рассказать о том, что произошло... Интересно, что они придумают в этот раз? Приходилось мне в эфире выслушивать разное... Вполне могут объявить, что проходят очередные учения.

В зеркале заднего вида Жадный растирал ногу.

— Что с ногой? Перелом?

— Вряд ли. Просто приложился где-то... Болит...

Не отпуская руля я, выбрав момент, повернулся пощупать.

Стиснув зубы Жадный вытерпел моё любопытство и принялся перетягивать ногу эластичным бинтом. Несмотря на неудачу, он оставался в неплохом настроении. Проиграв схватку, каждый из нас выиграл жизнь....

— Обидно, что сегодня не получилось.

Мы с Супонькой синхронно пожали плечами. План был хорош, но случайности играют свою роль в любой ситуации. Иногда роковую, как для Босого Черепа, иногда — счастливую...

— Если б не тщеславие этого дурака Суайе...

Мне показалось, что он готов плюнуть, но тот сдержался...

— Дураки всегда тщеславны, — отозвался я.

Автомобили впереди остановились. Отпустив руль, выглянул наружу. Там полицейский патруль проверял документы водителей.

— Проверка документов.

Голос мой остался спокоен. Из перчаточного ящика я достал удостоверения личности и, отобрав бумаги с фотографиями Супоньки и Жадного, протянул их назад.

Документы Босого Черепа, подумав, сунул обратно в ящик.

Впереди полицейский, козырнув, отпустил машину, и очередь взвыла моторами.

— Черепа жалко, — раздалось за моей спиной.

— Погоди его жалеть. Может быть, сейчас себя жалеть придется.

Жадный выглянул. Машины медленно проезжали мимо передвижного полицейского поста. Их могли проверить, а могли пропустить и без проверки. Тут все решала удача.

Впереди еще стоял с десяток машин, когда сзади налетел шум мотора и над крышами замерших автомобилей, едва не задевая крыши, пронесся военный геликоптер. Разгоняя вокруг себя ветер, он опустился рядом с полицейскими. Из распахнувшегося брюха бодрыми горошинами выкатились солдаты во главе с капитаном и в момент перегородили дорогу.

Я смотрел на них, прикидывая, чем все это для нас может кончиться. Потом бросил — уж больно нехорошо выходило. Военные принялись трясти машины основательно. Пока офицер разбирался с водителем, солдаты обшаривали автомобиль, словно озабоченные маньяки грудастую блондинку. Не найдя ничего подозрительного, капитан отпускал машину и переходил к следующей.

— Такой проверки нам не выдержать.

Это я и сам понимал. Супонька тронул меня за плечо.

— Прорываемся?

Я кивнул. Очередь перед нами сократилась до трех машин.

— Как с оружием?

— Плохо. У меня плохо. Две гранаты и рожок к автомату.

— Гляньте под сиденьем, — не отрывая взгляда от потрошащих предыдущую машину солдат, предложил им я. — Порадуйтесь...

Под сидением кое-что нашлось. За моей спиной заскрипела кожа, потом раздалось довольное: "Вау!". В зеркальце заднего вида стало видно, как Жадный оглаживает гранатомет.

Спокойно наблюдая за обыском через лобовое стекло, я выдал инструкцию.

— Супонька... Ты бьёшь по солдатам. Жадный — по вертолету...

Все просто, понятно... На мою долю оставалось крутить баранку.

Впереди стоящая машина отъехала. Капитан, в лихо заломленном берете, поманил меня к себе.

Я усмехнулся и плавно двинул машину вперед. Автомобиль медленно катился вдоль разделительной полосы. За спиной послышался щелчок спускаемого предохранителя. С тихим шумом ушло вниз боковое стекло. Я увидел, как лицо капитана стало сосредоточенным и жестким, а рука потянулась к кобуре.

Нет. Не поможет... В товарищах я был уверен, как в самом себе. За спиной загрохотал автомат. Отброшенная гильза перелетела через голову и покатилась по приборной доске. Я на долю секунды отвлекся и когда взгляд вернулся на дорогу, капитан там уже валился вниз, к колесу. Промахнуться с пяти метров ну никак невозможно. Рядом с ним валились на асфальт его бойцы. Приоткрыв другую дверь, Жадный извернулся и через крышу бросил гранату. Не долетев до машины, она упала на бетон и покатилась вниз, к обочине. Уцелевший полицейский махнул ногой, стараясь отбросить её, но промахнулся — занервничал. Что случилось дальше, я не видел — выжал педаль газа и понесся вперед, радуясь пустоте шоссе. За спиной, Жадный в приоткрытую дверь посылал назад очередь за очередью. Там загрохотало, и боковое зеркальце вспыхнуло пламенем.