| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Орхо лепетал и выкрикивал признания, вжимался мокрым от благодарных слез лицом в потное плечо принца и повторял вновь и вновь, что нет без него жизни.
И вдруг понял, что именно презираемый рыбий пастух вдохнул душу в их любовь с принцем.
Звездный круг неудержимо катился к утру.
Обессилевшие, Теан и Орхо не спали, а снова и снова прикасались друг к другу, будто не верили, что вместе.
Их никто не осмелился побеспокоить, даже их величества.
Наконец, принц перекатился через любовника на свою сторону кровати и вынул из-под подушки косу Тая. Прижал ее к лицу, пустил вдоль, потерся всем телом. Ранее он не позволял себе столь неприкрытые чувства к смотрителю прудов.
У Орхо пересохло в горле, он позволил себе глотнуть вина и признаться:
— Ваше высочество, во время испытания из лап дракона вырвал вас Тай, рискуя жизнью, и вбросил в мои руки.
Теан повернулся к фавориту лицом, зажав кончик косы между ног, прижимая к груди.
— Я знаю. Я видел сон. Мне Тай ничего не говорил. Я люблю Тая — всем сердцем, как он говорит. Но ты рискнул пойти на дракона с обычным кинжалом, когда все остальные в страхе повернули назад. Я люблю тебя — и Тай одобряет мои чувства к тебе, Орхо. И сейчас я хочу, чтобы ты позвал его сюда. Мы будем вместе. Всегда. Мое решение окончательное.
Орхо замер.
Теан заметил его замешательство, сонно улыбнулся, но пояснил:
— Я не буду заставлять тебя ложиться под простолюдина. Ты будешь только моим. А я буду только его.
Орхо зажал рот ладонью, задерживая вопрос.
— Да, ты правильно понял. Я отдался Таю, и он был и будет моим первым и единственным. А сейчас иди. И только посмейте меня не разбудить!
Тай несколько часов до темноты осматривал пруды. С радостью приветствовал рыбью мелочь, вылупившуюся за время его отсутствия.
И в сумерках, взяв привычный рыбам фонарик, еще раз обошел свою волшебную золоторыбную империю, опуская в воду руку.
Они соскучились — рыбы — и нежно тыкались носами, трогательными, как пальцы Теана.
Интуиция кричала ему: пора уходить. Молчание наставника, который не сказал ни слова насчет встречи ребенка от Золотой Рыбки, убедило Тая, что императорские величества в курсе и не одобряют существования нелегитимных наследников.
Пора было уходить, чтобы спасти себя, а потому — ребенка.
Он споро собрал в заспинный короб нехитрую снедь, дважды принесенную ему неслышными слугами, одно из покрывал с кушетки и книгу со сказкой о наложнике — золотой рыбке, со сказкой, написанной рукой принца.
За четыре года он наверняка заработал такую малость.
Тай решил переждать несколько дней в лесу.
Существовала опасность, что его могут ждать на пляже у колокола, где состоится встреча. Но Тая утешал факт, что наставник (а, значит, никто) о точном времени не знает, и есть шанс унести ребенка до прихода стражи — или кого там отправят на поимку.
Конечно, в зимнем лесу грудного ребенка держать нельзя. Но Тай надеялся на удачу.
Только любовь к Теану задерживала его.
Тай напоследок присел на кушетку, гладя взглядом жемчужины, складывающие созвездие Рыб.
И потому опоздал.
Теан вынырнул из дремы, когда его сердце сжала невидимая когтистая лапа, выдавливая кровь и жизнь. Дышать стало тяжело, как будто снова оказался в драконьей пещере.
Он закричал, чтобы впустить хоть немного воздуха в легкие.
К постели подскочил Орхо. Он был полностью одет и бледен, как предутренняя луна.
— Где Тай?
Маленькая лужица из горлышка винной бутылки, лежащей у руки его высочества, приобрела зеленоватый оттенок — признак добавки снотворного. Уж об опасных веществах наставник поведал принцу в первую очередь.
Теан не стал слушать невнятные объяснения Орхо, натянул штаны и побежал к прудам.
— Ты опять босиком, маленький, — с трудом сказал Тай.
Он лежал на каменном полу павильона. Из-под его ладони, прижатой к левому боку, сочились кровавые струйки, очерчивали созвездие Рыб и расплывались в воде верхнего пруда.
Теан рухнул на колени, обнял ладонями голову любимого.
— Кто? — страшным голосом спросил он.
— Я дождался тебя. Наклонись, скажу важное, — кровавая пена пузырилась в уголках губ.
Теан нашел силы осмотреться и увидел Орхо, капитана стражи и наставника.
— Врача! Наставник, помогите!
— Никого не вини. Я сам. Наставник...прими моего сына...Орхо.
Гордый аристократ упал на колени рядом и закрыл ладонями лицо.
— Ваше высочество, он умер, — сказал наставник, пытаясь поднять принца с колен.
Прежде, чем упасть в беспамятство, Теан успел увидеть в воде пруда два острейших рыбацких ножа.
На архипелаге не принято долго плакать над покойниками. Они принадлежат при жизни крохотной земле, а после смерти безбрежному океану.
В похоронных лодках их отправляют чуть ли не сразу после того, как врачи в приличных домах или знахари в прибрежных селах свидетельствуют о смерти.
Гвардейцы окружили пляж. Императорский дворец стоял на неприступной скале. Их величества и его высочество спустились на лифте. Принца Теана под руки поддерживали фаворит Орхо и наставник Герд.
Принц был безумен. Охрана упорно смотрела в сторону, гвардейцы рьяно охраняли периметр. Своя жизнь дороже, чем возможность рассказать сплетни из жизни императорской семьи.
У Тая, как у взрослого, лодка была черной. Она стояла у самой кромки воды, и два десятка мужчин ухватились за свисающие с нее канаты, чтобы затащить на воду и отпустить по сильному в этих местах течению, уводящему вдаль от острова.
Теан на пределе сил вырвался из удерживающих рук и почти упал в погребальную лодку: Орхо успел схватить и прижать к себе.
Белое лицо Тая было спокойным.
Императрица не вынесла пытки, обняла сына и увела в сторону.
Лодка закачалась на волнах. И не успела отплыть далеко, как под волнами заструились черные и золотые ленты.
Две белые руки из воды, обвитые длинными черными волосами качнули лодку с Таем, перевернули ее. Она исчезла в волнах.
— Уходим! — сдавленно крикнул наставник. Но было поздно.
Глухо звякнул колокол.
Море быстро, как в ночном кошмаре, откатилось назад на сотни метров.
И перед застывшими на пляже людьми встала волна. Громадная, как гора.
Теан рассмеялся и попытался побежать навстречу. Орхо упал на колени и удержал его обеими руками. Наставник стал между Криной и Тунгом, не смея коснуться любимых и краешками пальцев. Возмездие смотрело на них водянистыми глазами.
И когда все уже покаялись в прегрешениях и вознесли молитвы — волна вдруг опала, как три месяца назад, когда перед ней встал юноша Тай, улыбаясь, раскинув крестом руки.
Море вернулось в берега.
Наставник обратился лицом к императору и тихо сказал, так тихо, что слышала только стоящая рядом императрица:
— Если вы не примете его сына, я сам сделаю это и посажу его на трон.
— Когда точный срок? — спросила императрица.
На пляже были развернуты походные шатры. Аристократия и придворные изощрялись в их великолепии, радуясь непредвиденному случаю похвастаться богатством.
Весь архипелаг знал, что ожидается наследник наследника.
Их величества приказали согнать жителей окрестных деревень и рыбацких поселков. В холодные ночи на пляже горели громадные костры, возле которых раздавали жаровни. Даже желающие поставить собственную палатку или тент могли получить бесплатную еду и тепло. Отдельный шатер был предоставлен для женщин с младенцами, не страдающих от недостатка молока. Для них был особый уход и одно требование — соблюдать гигиену.
Их величества занимали громадный шатер с кроватями, коврами и даже переносным камином. Теан был там же, хотя его крики от ночных кошмаров мешали спать. Орхо посерел лицом, под глазами залегли черные круги от бессонных дежурств у постели принца. Вряд ли нашелся бы невзыскательный бедняк, что позарился на досель непревзойденного красавца империи.
Наставник выглядел не лучше. Он безотлучно находился при императорской чете. Недалеко отирался и жрец Храма Дракона, с надеждой склонить величества покаяться, но исчез после того, как Герд пригрозил ему смертью — как неверующий в культ иностранец, он явно не боялся воздаяния.
Теан не помнил и не понимал ничего. Даже коса Тая, принесенная ему из дворца, не пробудила разума в его глазах, приобретших металлический цвет.
И Орхо, и наставника мучила совесть.
Однажды утром ударил колокол.
Императрица, простоволосая, босиком, первой выскочила из шатра и понеслась к кромке прибоя. За ней Тунг, не забывший в спешке натянуть корону и взять необходимые регалии. Следом несся Герд с меховой накидкой для Крины. Орхо вывел за руку его высочество, полуслепого от внутренних переживаний.
Дул жесткий северный ветер, снег несло почти параллельно песку.
Белое и золотое.
Солнца почти не было видно, и вдруг прорезался луч. И под его мягкой рукой кусочек моря стал синим и прозрачным.
Из него вышла юная женщина с фиолетовыми глазами и наполовину седыми черными волосами. И остановилась в ожидании.
Ребенок на ее руках был нагим и заливался требовательным плачем, как все новорожденные, требующие материнского молока.
Будто призванные, кормилицы выстроились в ряд, прикрывая собственных детей от ледяного ветра.
Его величество бросил регалии на песок, зашел по пояс в воду и двумя руками принял мальчика.
Золотая рыбка тут же погрузилась в глубину, продолжая следить за действом.
На берегу император передал ребенка в руки императрице, которая тут же символически поднесла его к груди, чем вызвала первую громкую реакцию присутствующих, и тут же завернула его в поднесенный Гердом плащ.
От стаи кормилиц отделилась женщина без младенца в руках. Ее платье на груди насквозь пропиталось молоком. Она потеряла ребенка и станет лучшей кормилицей и няней для наследника.
Герд велел ей идти следом за процессией.
Вокруг кричали: "Сын наследника Теана! Благословение Дракона!"
Императрица положила плачущего младенца на руки Теану.
— Твой сын.
И в его глазах воскрес разум.
Эпилог.
Через год наследник престола его высочество принц Теан вступил в брак с девицей из семейства Орхо. Яркая и веселая, девушка внесла радость в дом и приняла ребенка, названного Таем, как своего родного. Милая и послушная под присмотром родственника Орхо, фаворита принца, она не захотела иметь собственных детей.
Тогда же принц принял присягу на верность родине и стал императором.
Императрица— мать пожелала инкогнито путешествовать по миру. Наставник Герд вызвался ее сопровождать, но ему приказано было оставаться при юном императоре Теане и его наследнике Тае.
Император-отец Тунг, как и многие до него, удалился на тайный остров в монастырь познавать смысл жизни.
В дворцовых прудах не переводились волшебные золотые рыбки.
Рыбаки и местные ученые впервые были уверены, что у дракона-покровителя есть имя — Тай.
А окружающий мир с тех пор называл архипелаг Островами Благоденствия.
3.12.09
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
