Великий князь (гл. 1-13)

Когда Гучков вошёл, мой мозг взорвался — я элементарно не знал, как с ним здороваться. То ли самому встать и подойти к такому уважаемому визитёру пожать ему руку, или здесь не принято, чтобы Великий князь, брат императора, встречал даже уважаемого человека у входа в свой кабинет. Да и чёрт его знает, распространено ли здесь рукопожатие. Решив, что вскакивать с места для Великого князя как-то несолидно, а руку пожму Гучкову, если он протянет свою. В напряжённом ожидании этого момента, я не вставая с кресла, произнёс:

— Доброго дня Александр Иванович, как дела в Думе? Что скажете о настроениях среди депутатов? А то мы на фронте, совсем выпали из общественной жизни. Да вы проходите к столу и садитесь вон на тот стул напротив меня. Если на нём не очень удобно, то я свистну Ваське и он кресло сообразит.

Своей нарочитой простотой обращения, я косил под фронтовика, который привык воевать, а не заниматься политесом. Ну не знал я языка общения местной элиты. Запросто можно спалиться на сленге 21 века, а так взятки гладки — что с фронтовика возьмёшь тем более с Великого князя. Понятно, что Михаил Александрович разговаривает таким языком специально, чтобы быть ближе к народу.

Между тем Гучков, наверное ошалевший от новой манеры говорить Великого князя (по-видимому, они были знакомы и не раз беседовали), молча прошёл к указанному стулу и уже там, держась руками за его спинку, сказал:

— Здравствуйте Михаил Александрович, очень рад вас снова видеть! Наслышан о прихватившей вас на фронте язвенной болезни. Но ничего, столичные врачи вас подлечат. А что касается настроения депутатов, то оно как у всего народа — тревожное. Когда Брусилов начал наступать, то была эйфория — казалось, что вот-вот сломим австрийцев, а теперь опять завязли в болоте (боях под Ковелем), ну и настроение соответственное. Лаяться в Думе стали злее и опять левые зашевелились. Победы нужны Михаил Александрович — победы.

— А армии нужен крепкий тыл. Оружие новое нужно, тогда и будут победы. Я кстати получил от одного из российских патриотов, очень интересное послание. Предлагает человек новое оружие для российской армии. Сначала я думал, что это очередной сумасшедший со своими бредовыми идеями, но когда посоветовался со специалистами оружейниками, то они нашли эти предложения интересными и перспективными. Я естественно связался с этим человеком и получил от него чертёж многоствольной реактивной пушки. Кроме этого он придумал горючую смесь, которую невозможно потушить водой. Идеи этого инженера очень полезные для русской армии и что немаловажно, их легко реализовать даже в наших условиях. Дело за малым, нужно найти тысяч сто и предприятие способное наладить производство реактивных снарядов. Вы как председатель Центрального военно-промышленного комитета должны этому поспособствовать.

— Да я всегда готов оказать содействие развитию российского военно-промышленного комплекса. Тем более в деле освоения новых видов вооружения.

— Вот и возьмитесь за это конкретное дело. Посмотрите, какие чертежи многоствольной реактивной пушки передал мне изобретатель, а где рукописный текст, там описана технология получения нового горючего вещества. Температура горения этого вещества названного напалм, колоссальна. Как сказал сам изобретатель — температура горения под 1000 градусов. В отличие от пороха, который вспыхивает и практически сразу сгорает, это вещество может гореть долго и способно прожечь даже стальной лист. А если хотя бы капля напалма попадёт на человека, то элементарно прожжет его насквозь.

Я подвинул в сторону Гучкова стопку листов, с моими дилетантскими рисунками и каракулями Каца, описавшего технологию изготовления напалма и нарисовавшего схему снаряда Катюши. Когда он начал просматривать эти бумаги я сначала давал пояснения, а потом заявил:

— Я как вы знаете, окончил в 1901 году Михайловское артиллерийское училище и поэтому представляю, что значит массированное применение крупнокалиберной артиллерии. Страшно оказаться на позиции, которую обрабатывает даже одна батарея шестидюймовок. А тут одна боевая машина выпускает один за другим шестнадцать подобных снарядов. А представьте таких установок десять или двадцать и все они гвоздят по одной цели. Да на позициях противника форменный ад получится. Любой выучки солдаты, если конечно останутся живы, в панике будут покидать свои окопы. А в пробитый коридор врываются кавалеристы и начинают крушить тылы противника. Вот вам и чистая победа с минимальными потерями. И в вашей думе все левые успокаиваются и начинают петь хором — Боже царя храни... . Понимаете Александр Иванович что мы можем получить организовав производство такого оружия?

— Я с вами согласен Михаил Александрович и немедленно займусь реализацией этого предложения. Деньги найду без вопросов, в случае чего тысяч тридцать внесу лично. Да и своих соратников по Прогрессивному блоку озадачу. Как я посмотрел по чертежам изготовление подобных конструкций вполне возможно на любом среднем машиностроительном заводике. Трудности могут возникнуть только с дефицитом автомобильных шасси в России. Но и эта проблема решаема. Бывший управляющий Одесского филиала Московского учётного банка, где я был директором, сейчас в Соединенных Штатах и занимается как раз автомобильным бизнесом. Я с ним поддерживаю связь, и он с удовольствием заключит контракт на поставку в Россию автомобилей. Завтра же направлю Арону телеграмму.

— Хорошо Александр Иванович, я очень доволен, что вы взяли на себя это ответственейшее дело. А то сами понимаете, мне нужно выезжать в свой корпус, и совершенно нет времени заниматься даже этим важным делом. Я оставляю за себя моего секретаря Николая Джонсона. Он в курсе всех дел, хорошо разбирается в конструкции системы залпового огня, а что касается напалма и реактивных снарядов, то лучшего специалиста вы не найдёте. Николай длительное время общался с изобретателем этого оружия, но когда они вместе испытывали реактивный снаряд, предназначенный для системы залпового огня, произошёл несчастный случай Кацман погиб, в живых остался только Джонсон.

— Михаил Александрович, а вы разве не остаётесь в Петрограде? У вас же сильное обострение язвенной болезни. Требуется квалифицированное лечение хотя бы в течении двух месяцев. Вы мне сами об этом говорили в Могилёве, куда я приезжал, чтобы встретится с председателем особого совещания по обороне, Великим князем Николай Николаевичем. Помните, после того как вы рассказали Николай Николаевичу о вердикте врачей было устроено чаепитие. Там вы мне и сказали что, скорее всего, останетесь в Петрограде. Вы же, в общем-то, согласились с доводами Николай Николаевича, что особое совещание по обороне должен возглавлять, по крайней мере, Великий князь, а так как он перегружен своими обязанностями то этим следует заняться вам Михаил Александрович.

После этих слов Гучкова, ход мыслей в моей голове значительно ускорился. Мозг работал как компьютер, анализируя полученную информацию. И вывод был однозначен — нельзя упускать возможность влезть в такую структуру, как это особое совещание по обороне. Не знаю, какая его роль была в государстве, но явно не последняя, не зря председателем там был Великий князь Николай Николаевич. А по существу именно он и являлся стержнем армии, по крайней мере самым популярным. Николай 2, который хоть и занял в 1915 году пост главнокомандующего, был можно сказать декоративной фигурой. По-видимому, такой орган как особое совещание не особо котировалось в глазах Николай Николаевича вот он, и спихнул эту структуру на Михаила Александровича. Такой вывод напрашивался сам собой. А то что, в общем-то, перспективную структуру спихивают на Михаила Александровича тоже, в общем-то, понятно. Николай Николаевич не видит в Михаиле Александровиче конкурента себе. Впрочем, как и другие мечтающие о власти люди. Он как белая ворона в этой тусовке. Все исторические факты говорят об этом — после смерти старшего брата Георгия (от лёгочного кровотечения), Михаил вплоть до рождения у Николая 2 мальчика, был наследником престола Российской империи. А потом после рождения наследника стал регентом — по существующей иерархии вторым человеком в империи. А если учитывать неизлечимую болезнь Алексея (сына Николая 2) самым реальным претендентом на престол. Но Михаила, абсолютная власть не прельщала, не было у него амбиций, а просто хотелось нормальной человеческой жизни. Поэтому он наплевал на всю эту борьбу за власть, женился по любви и в конечном итоге был изгнан за пределы Российской империи. Только после начала войны, написал письмо Николаю 2 с просьбой разрешить ему вернуться и принять участие в борьбе с врагами империи. Так что не было у Великого князя властных амбиций, и никто из высшей элиты империи его не опасался. Вот и Великий князь Николай Николаевич отдаёт Михаилу председательство в особом совещании по обороне. А это весьма интересная структура — наверняка в этот совещательный орган входят ключевые фигуры Российской империи. Да это просто подарок — стать председателем этого особого совещания. У меня, конечно, тоже нет властных амбиций, но жажда жизни есть, и я знаю, чем может закончиться благородство Михаила и нежелание его залезать во всякие политические дрязги. В Перми всё это может закончиться, если позволить истории идти своим чередом. А чтобы подкорректировать историю, прежде всего, нужно воздействовать на элиту. Конечно, на первых лиц империи мне вряд ли удастся воздействовать, но на второй эшелон, может быть, и получится. Скорее всего, они и собраны в этом особом совещании по обороне. Продумав слова Гучкова с такой скоростью, что Александр Иванович даже не заметил заминку в нашем диалоге, я ответил на его опасение и скрытый вопрос о намерениях Великого князя:

— А кто вам сказал, что я не намерен заниматься делами этого особого совещания по обороне? Я очень уважаю, Николай Николаевича и постараюсь соответствовать его ожиданиям, но никто с меня не слагал обязанности командира 2-го кавалерийского корпуса. Пока затишье в боевых действиях, я с головой окунусь в дела особого совещания. Но перед этим нужно закончить неотложные дела в корпусе. Я же когда выехал в ставку в Могилёв, не думал, что меня скрутит язва, и я буду вынужден отправиться в Петроград к столичным врачам, не передав даже командование корпуса. Заместитель конечно у меня есть, но он хорош как ведомый, а не как первое лицо. А сейчас вроде бы боли отпустили и нужно вернуться в корпус. Сделаю там первоочередные дела и тогда вернусь в Петроград, лечить эту чёртову язву. И непременно займусь делами особого совещания по обороне. Так что Александр Иванович устраивает вас такой оборот дела?

— Как меня это может не устраивать. Только прошу вас, задержаться в Петрограде хотя бы до среды. Я как секретарь разослал всем постоянным членам приглашение на внеочередное совещание. Это совещание состоится во вторник 12 августа. Вопросов накопилось много, к тому же все члены нашего особого совещания желают выразить вам своё почтение. Ещё на прошлом заседании Николай Николаевич, предупредил всех, что передаёт бразды правления Великому князю Михаилу Александровичу.

— Гм..., в среду! А что заседание этого особого совещания, будет идти целых два дня?

— Из-за занятости Николай Николаевича, вопросов накопилось очень много, и вряд ли мы успеем их рассмотреть за одно заседание. Хотя и постараемся.

— Ладно, Александр Иванович, договорились! Место и время сообщите моему секретарю. Джонсона я буду брать на все заседания. Пусть будет в курсе всех дел — именно он в моё отсутствие, если разгорятся активные боевые действия, будет заниматься всеми делами в Петрограде. И включите в повестку дня заседания вопрос о производстве напалма и систем залпового огня. Докладчик по этому вопросу, мой секретарь Джонсон. Конечно, заниматься этим вопросом я доверяю вам, но пускай члены особого совещания по обороне будут в курсе новых веяний в вооружении. Да и надеюсь, окажут вам помощь в скорейшем начале производства этого оружия. И ещё я хочу поднять вопрос об организации под Петроградом полигона, для испытания и совершенствования этого оружия. Требования к месту, где он будет находиться, несколько специфические. Во-первых, полигон должен располагаться в тихом месте вблизи железной дороги и не очень далеко от Питера, чтобы специалисты из города могли спокойно туда доехать, не пользуясь гужевым транспортом. Во-вторых, там должны быть капитальные строения и не только для проведения опасных работ, но и для хранения, весьма чувствительных к погодным условиям материалов из которых изготавливают напалм. И это должны быть не какие-нибудь коровники, а чистые помещения — примерно такие в которых хранят муку или сахар. Ваша задача найти человека, который хорошо знает пригороды Петрограда и способен найти такую площадку.

— Есть у меня такой знакомый — Илья Петрович Зимин. Он промышленный архитектор и часто оказывает помощь в подборе участков для размещения различных производств.

— Прекрасно! Тогда вы его срочно найдите и свяжите с Джонсоном. Может быть, вы порекомендуете и хорошего специалиста по оптовым закупкам продуктов для моего корпуса. У меня просто беда с этим. В корпусе очень много мусульман, а они питаются не так как православные — не дай Бог, если в рационе есть свинина. Армейское снабжение не справляется с обеспечением нас нужными продуктами. В Туземной дивизии из-за этого часто случаются эксцессы с мирным населением — грабят джигиты крестьян.

— Да есть такой у меня на примете — молодой, но как говорится ранний, без мыла куда хочешь влезет. Сейчас работает приказчиком у одного крупного купца, клиента банка, где я раньше был директором. Парню не сидится на месте — подавай ему деятельность на благо России. В четырнадцатом пытался записаться добровольцем в армию, но его не взяли по медицинским показателям. У молодого человека слабое зрение, к тому же астигматизм. Я почему об этом знаю — Семён Буданов сам ко мне обратился с просьбой подобрать ему место, где он может принести наибольшую пользу родине. Знают меня люди как истинного патриота, к тому же Семён по роду своей деятельности имел дела с Московским учётным банком, когда я там был директором.

— Александр Иванович да вы золотой человек — решаете любую проблему. Буду иметь это ввиду.

Ведя такой трудный для меня разговор, я не забывал поглядывать на большие напольные часы. Помнил, что ординарец сказал, что обед запланирован на два часа дня. Часы показывали уже без десяти два, и пора было решать, продолжать эту весьма полезную для наших замыслов беседу или не стоит испытывать судьбу, которая может повернуться и неприглядным местом. Можно сказать, что сделаны первые шажки в наших с Кацем замыслах. А что? Невозможно же двум не знающим местных условий попаданцам, быстро организовать производство неизвестных в этом времени новинок, а Гучков наверняка сможет. Энергичный мужик, знающий все ходы и трудности, не зря он был крупным банкиром, а сейчас весьма заметная политическая фигура. Да и найти человека, который может подобрать площадку для размещения резервного склада продовольствия, тоже много значит. Я впрочем, так же как и Кац, совершенно не ориентировались в Петрограде (Питере,как мы между собой называли город), а тем более в его окрестностях. Думаю с Кацем, мы бы мыкались долго, чтобы найти места для скрытного размещения воинского контингента и резервного скдада с продовольствием. А время не ждёт — до февральских событий осталось полгода, а там и октябрьская революция не за горами. А потом и сделать будет ничего нельзя — представитель дома Романовых с большевиками не договорится и получается, здравствуй Пермь. Так что хорошо, что я сообразил обратиться к Гучкову с просьбой, найти человека, разбирающегося в таких делах. И главное технично это сделал — всё обосновал необходимостью продолжению экспериментов, по доработке нового оружия. А значит объект этот секретный, и никто не удивится наличию там солдат и строгой пропускной системы. А что эти солдаты не из гарнизона Петрограда, легко объяснить тем, что недопустимо охранять такое опасное и секретное учреждение силами разложившихся и недисциплинированных частей. Так что Гучков вовремя появился, и я удачно его обработал — теперь он наш соратник, но всё равно это человек своего времени и нужно с ним быть осторожней. Осторожнее требовалось действовать, не гнать паровоз! Беседу нужно заканчивать, а Гучкова пригласить, с нами пообедать. Решив для себя этот вопрос, я сказал: