Падение терратоса

— Да, да... я тоже его не сразу признал, — отвлекся от газеты отставник, — но это, замечу я вам, уже совсем не юноша, совсем... да и со старухой Смертью ему встречаться приходилось, поверьте, у меня глаз наметан на таких.

— Он военный? А почему одет, словно торгаш? — повернулась Вьен к отставнику, когда увидела, что объект их обсуждения поймал повозку, которая быстро покатила с площади.

— Военное дело ему знакомо хорошо, но он не солдат. Может, наемник... на правой руке не всем заметные следы пороховых ожогов от частой стрельбы из револьвера, такие следы появляются не за один год... И самое главное, барышни, это его взгляд, я знаю этот взгляд, уж поверьте... Ладно, засиделся я сегодня, пойду. — Старик молча положил пару монет на стойку, прощаясь, кивнул и вышел из кафе.

Кинт, скучая, бродил по рядам на рынке. На месте лавки мясника Хора теперь торговал зерном толстый фермер. Кинт уже делал третий круг у мастерской Баката и не решался войти. Свернув в молочные ряды, Кинт приобрел немного сыра, затем нашел, где купить бутыль неплохого вина, и направился к мастерской...

Колокольчик на двери заставил старика Баката отвлечься от верстака, переместить на лоб громоздкие окуляры и, прищурившись, посмотреть на посетителя.

— Чем могу быть полезен?

— Здравствуйте, мастер Бакат, — сказал Кинт и подошел ближе к стойке.

— Кинт! Надо же! А ходили слухи...

— Это все слухи, мастер Бакат.

— Ну-ка, подойди ближе к свету, я тебя рассмотрю. — Бакат встал и подошел к стойке. — Ты совсем взрослый... а что с лицом?

— Немного зазевался на охоте.

— Понятно... Что ж, мне приятно, что ты пришел проведать старика, ну и, судя по одежде, у тебя все хорошо.

— Как сказать... — Кинт положил на стойку сверток с сыром и поставил бутыль.

— А как есть, так и скажи. — Бакат убрал со стойки несколько железяк и запчастей, покопался в одном из ящиков, достал чистое полотенце и постелил на стойку. — Я пока поищу еще один стакан, а ты повесь на дверь табличку с надписью "перерыв" и закрой дверь.

Засиделись со стариком допоздна. Скупо и избегая особо острых и ненужных для чужих ушей моментов, Кинт немного рассказал о своей жизни. Старик лишь слушал и качал головой, но не забывая при этом подливать вина себе и собеседнику. Вообще приятная получилась встреча, теплая и душевная. Пообещав, что при случае обязательно заглянет, Кинт попрощался, заметив, что Бакат уже вот-вот уснет. Рынок уже закрылся, и Кинту пришлось ждать, пока из сторожки придет охранник, отопрет ворота и выпустит его. Оказавшись на широкой и освещенной мостовой, Кинт решил прогуляться в сторону центра. Проходя мимо кабачка в цокольном этаже, Кинт почувствовал, что, во-первых, успел протрезветь, а во-вторых, что он ужасно голоден. Он хотел было сразу и спуститься в этот кабачок, но вовремя сообразил, что его внешний вид, по меньшей мере, может спровоцировать посетителей, и зашагал быстрее по дороге в сторону центра.

Если внешне Кинт очень хорошо вписывался в публику большого ресторана недалеко от ратуши, то внутренне ему этот ужин дался очень тяжело. Слишком сильно эти люди, здесь, в столице, оторваны от понимания того, как живет весь остальной терратос. Его скоро утомили приторные речи толстосумов за соседним столиком и идиотский смех молодящихся дам, тщетно старающихся стоить глазки богатым владельцам цехов или лабораторий. Быстро справившись с тарелкой салата и куском телятины, Кинт за несколько глотков опустошил кружку пива и жестом позвал официанта.

— Что-то еще?

— Нет, спасибо, столько с меня?

— Вам не понравилась у нас?

— Очень понравилось, я просто спешу... так сколько?

— Пятнадцать кестов серебром... — с кислой миной и потеряв интерес к клиенту, ответил официант.

Рассчитавшись, Кинт вышел на улицу и даже тряхнул головой, пытаясь освободиться от гула ресторанных разговоров. Вечерняя прохлада бодрила, и на город снова начинал наползать туман. Где-то вдалеке, в нескольких кварталах, опять послышалась стрельба, и конные жандармы, патрулирующие на площади, пришпорив лошадей, помчались на звук выстрелов.

— К мадам Поль, в Ткацкий квартал, — сказал Кинт, влезая в одну из повозок, ожидающих клиентов у ресторана.

— Слушаюсь, господин, — угрюмо кивнул возница, и повозка, разгоняясь, покатила по мостовой.

Глава одиннадцатая

— У меня такое предположение, господин Кинт, что вы намеренно избегаете моей кухни, — сказала мадам Поль, когда Кинт спустился утром в холл, чтобы наполнить кувшин питьевой водой из большого бака.

— Ни в коем случае, — улыбнулся Кинт, — обещаю исправиться и прямо сейчас позавтракать и оценить вашу кухню.

— Вот это другое дело, вам подать в комнату или позавтракаете в зале с другими постояльцами?

— В комнату.

Кинт уже заканчивал завтрак, когда в дверь постучали...

— Открыто!

— Доброе утро, Кинт. — Морес вошел в комнату с саквояжем и деревянным ящиком звукописца.

Капитан выглядел уставшим и измученным — круги под глазами, серое лицо — но он все же изобразил некое подобие улыбки.

— Доброе утро. Вы плохо выглядите, капитан Морес.

— Надо просто выспаться... ну что, у меня, к сожалению, очень мало времени, давайте приступим.

— Давайте. — Кинт опрокинул кружку морса себе в рот, составил тарелки на поднос, а поднос отнес на лавку у двери...

— Опрос свидетеля по делу о нападении на геологическую экспедицию ведет Капитан Морес Таг, сего пятого дня, второго месяца, шесть тысяч девятьсот двадцать восьмого года полного летоисчисления... — начал Морес, включив звукописец и закурив, — господин Кинт Акан, расскажите все в подробностях с момента открытия профессором Дактом "прототипа".

— После того, как профессор испытал "прототип", он телеграфировал в столицу, — прокашлявшись, начал Кинт...

Процедура опроса закончилась ровно к тому моменту, как мадам Поль постучала в дверь.

— Вам подать обед, господа?

— Если только быстро, — складывая бумаги и убирая несколько использованных цилиндров звукописца в саквояж, ответил Морес.

— Уже несу... — Мадам Поль скрылась за дверью.

— Что дальше?

— Мне нужна пара дней, потом будет ясно... либо сам приду, либо с мадам Поль передам записку.

— Понятно, а потом?

— Живи, строй свою жизнь... Связь со мной можно держать через мадам Поль, то есть шли на ее имя телеграммы с пометкой "Моресу". Как я и говорил, как только обстановка в управлении жандармерии изменится, то могу ходатайствовать о твоей мобилизации в жандармы, ну и рекомендации напишу. Правда, сам понимаешь, больше чем до помощника инспектора ты не дослужишься, но и это очень и очень хороший вариант.

— Я подумаю.

— Подумай. И, кстати, вот. — Морес достал из саквояжа и положил на стол небольшой бумажный сверток, опечатанный сургучом. — Это вознаграждение от управления за помощь в уничтожении банды.

— Это приятно. — Кинт взял сверток и взвесил в руке.

— Там тридцать кестов золотом.

— Ого! Щедро. А что это за банда, пленных удалось разговорить?

Морес сел на стул и тяжело вздохнул.

— Мы их называем "черный корпус". Пленные... с ними все плохо, один перегрыз себе вены на руках, второго застрелила охрана при попытке нападения. Это очень подготовленные и отчаянные люди, мы давно пытаемся на них выйти, но бесполезно. Пару раз даже внедряли агентов в преступное сообщество с целью выйти на "черный корпус", но агентов след простыл. Да, то нападение на пост корпуса охраны дорог... ну, когда ты один выжил, это тоже их работа.

— Сурово...

— Да, Кинт, очень сурово, и все больше загадочно и опасно. Не могу распространяться, но хочу предупредить, терратос в ближайшем будущем ждут большие потрясения.

— Война?

— Не исключено... Деятельность шпионов соседнего терратоса не дает покоя, но это все ерунда по сравнению с тем, что может произойти внутри терратоса.

— Что именно?

— Кто-то стравливает гильдии, а чем это грозит, не мне тебе объяснять.

— И кто этот "кто-то" вы тоже не знаете?

— К сожалению, да.

— Ваш обед, господа. — Дверь открылась, и вошла мадам Поль, катя перед собой низкую тележку на колесах.

Обедали молча, Кинт молчал от того, что голова была совершенно пуста, и он не имел ни малейшего желания забивать ее проблемами, Морес, наоборот, молчал потому, что в его голове постоянно шел какой-то мыслительный процесс, и он, жуя, смотрел в одну точку.

— Так что думаешь делать в столице?

— Съезжу в школу сирот, проведаю могилы близких мне людей, затем немного развлекусь и поеду, наверное, в Латинг, попробую обосноваться там, мне понравился этот город.

— Хороший город, главное — воздух чистый. Ты мне обещал, что покажешься врачу.

— Да... только какому?

— Я сейчас напишу адрес.

Как только Морес ушел, Кинт сразу начал переодеваться. Стянув с себя надоевшие и тесные одежды, достал из сумки новые шерстяные брюки, свитер, свой выцветший жандармский китель и суконный бушлат.

— Вот, теперь я даже чувствую себя лучше, — сказал Кинт, пристраивая портупею с двумя пистолетами поверх свитера.

Затем китель, поверх него бушлат, пояс с револьвером и ножнами палаша.

Ссыпав в карман горсть монет, Кинт вышел из комнаты и закрыл ее на ключ.

Присев на длинную лавку под навесом перрона, Кинт пыхтел трубкой и наблюдал за суетой на железнодорожной станции. Мимо сновали носильщики, степенно прогуливались встречающие или ожидающие отправления люди. Кинт тоже ожидал, в его кармане лежал кусочек картона с номером вагона и красной печатью — билет на паровоз до маленькой товарной станции рядом со школой сирот. Вытряхнув уже прекратившую тлеть трубку, Кинт убрал ее в карман, еще раз осмотрелся и направился к киоску в конце перрона, где торговали пивом.

Кто-то потянул Кинта за рукав:

— Задержитесь, пожалуйста.

Уже готовый выхватить палаш Кинт обернулся — рядом стояли два патрульных жандарма.

— Предъявите ваш жетон гражданина, — сказал один из жандармов, лицо которого Кинту показалось знакомым.

— Что-то случилось? — Кинт потянул за шнурок на шее, доставая жетон.

— У нас приказ проверять всех подозрительных.

— И чем же я подозрителен.

— Вы не похожи на жителя столицы.

— Ясно... вот, пожалуйста. — Кинт показал жетон.

— Кинт Акан... Кинт? Не может быть! — Жандарм начал приглядываться к лицу Кинта. — Ну точно! Кинт, это же я, Вилт... ну как же! Я... моя кровать была напротив твоей, через проход стояла в казарме сиротской школы... ну?

— Точно, — узнал Кинт, — ты еще воровал одеяла у тех, кто ночью вставал в туалет.

— Верно... — засмущался Вилт, — ну, я же был почти самый младший в отряде, вечно мерз по ночам.

— Ага, смешно потом было наблюдать... ты умыкнул одеяло, а тот приходит, смотрит, что одеяла нет, ложится и ждет, когда кому-то еще не приспичит, и всю ночь эта возня потом с перетаскиванием одеял.

— Да уж, — рассмеялся Вилт. — Ты какими судьбами здесь?

— Так, в гости заехал... сейчас вот собираюсь в школу сирот, проведать могилы наставника Чагала и Вакта.

— Да уж... не повезло вам тогда на посту.

— Угу.

— И со стариком Чагалом какая-то непонятная история вышла... я слышал.

— Точно, непонятная.

Пыхтя и выпуская клубы пара, паровоз тащил вдоль перрона пять пассажирских вагонов.

— Мне пора, — протянул руку Кинт, — может, увидимся.

— А запросто! Если что, то прямо у дежурного по станции спросишь, где меня найти, у меня тут постоянный пост, да и живу недалеко... женился два года назад, дочь растет.

— Рад за тебя, — улыбнулся Кинт, — ну, бывай.

Действительно радуясь за Вилта, Кинт сидел в купе и смотрел в окно. Ведь сколько выпускников так и не смогли устроиться в жизни после школы сирот и, пойдя по наклонной, растворились в пороке и темноте переулков или осели на бедных окраинах городов. А Вилт молодец, в городской жандармерии служит, жилье в столице, жена, дочь... Сироте о таком варианте только мечтать. Да он всегда смышленый был, этот Вилт, несмотря на то, что действительно младше других на пару лет.

Пива Кинт так и не успел купить, поэтому, когда сосед по купе предложил налить вина, Кинт с удовольствием согласился.

— А вы из военных? — интересовался приличного вида мужчина, худощавый, с длинным лицом и взъерошенной копной волос, в клетчатом костюме и берете.

— Дорожная жандармерия.

— Вот как! У меня дед служил в дорожной жандармерии, ох и суровый был, — улыбнулся сосед, — а я вот все больше по технике... Кьенэ меня зовут, инженер Кьенэ. Еду в Майнг, у меня там пара проектов. Вы бывали в Майнге?

— Да, бывал.

— И как вам? Очень, очень индустриально развитый город... а университет! Какая работа там была мной проделана! А вы были на выставке в Актуре?

— Какой?

— Как? Уже неделю как идет выставка последних достижений инженерной мысли!

— Я пару дней как в столице...

— Обязательно, обязательно посетите выставку!

— Постараюсь, — улыбнулся Кинт и поднял стакан с вином, тем самым прервав поток эмоций соседа...

Глава двенадцатая

Кинт постучал в массивные деревянные ворота, окованные железными полосами. Привычного караульного под грибком снаружи почему-то не было. Залаяла собака, а через пару минут в низкой двери приоткрылось зарешеченное окошко.

— Вам кого?

— Я к начальнику школы, мне нужен генерал Горт.

— Его нет.

— А кто за него?

— Мадам Эстэр.

— Хорошо, тогда я к мадам Эстэр.

— Как о вас доложить?

— Кинт Акан.

— Ждите. — Окошко захлопнулось, и было слышно, как кто-то быстро побежал прочь от ворот.

Заложив руки за спину, Кинт стал прохаживаться вдоль ворот, глядя на степь, на плывущие по небу низкие облака, которые, похоже, несут к берегу дождь. Загромыхал засов, тяжелая дверь открылась, Кинт обернулся... За ворота вышла мадам Эстэр в мужском кавалерийском костюме. Пояс с револьвером подчеркивал ее бедра и длинные и стройные ноги, казалось, эта женщина живет вне времени.

— Вы все так же прекрасно выглядите, мадам Эстэр, — кивнул Кинт и коснулся полей шляпы.

— Кинт... Какой же ты! Стал настоящим мужчиной! Да что же мы... пойдем. — мадам Эстэр шагнула за ворота.

Оказавшись на территории сиротской школы, Кинт осмотрелся.

— А почему так мало курсантов?

— Весной последний выпуск, Кинт, — грустно посмотрела на него мадам Эстэр, — скоро ужин... ты надолго?

— Поужинаю, проведаю друзей — и обратно в столицу...

— В ночь?

— Это не проблема, на станции фургоны и моторные повозки, отвезут хоть в Майнг, хоть в Тек, — улыбнулся Кинт.

— Что ж, идем.

Столовая школы ничуть не изменилась, разве что осталось не более десятка длинных столов, остальные за ненадобностью были вынесены из помещения.

— Тут теперь балы можно устраивать, — сказал Кинт, оглядевшись.

— Ты угадал, я провожу здесь занятие раз в неделю.

— Здорово, а мы в казарме толкались.

Дежурные на раздаче уже трудились, готовя посуду, Кинт и мадам Эстэр составили на подносы ужин, донесли их до дальнего стола и сели друг напротив друга.