Искажение

— Но... — я попытался собрать вместе разбегающиеся мысли.

— Ты не думай, что я всё сейчас придумала: мы много раз о будущем говорили, пока были снаружи, — суккуба зябко повела плечами. — Связь не работала, вечерами было одиноко и плохо...

Совесть опять шевельнулась. Чёрт.

— Вот и обсуждали... Всякое, — закруглилась с подробностями демонесса. Воспоминаниями этими ей по понятным причинам делиться со мной не хотелось. - Кроме того, для Наны быть не единственной супругой — вполне... в культурном коде. В клане — ты сам видел разговор её бабушки и матери — в плане традиций словно двадцатый век и не наступал.

— Допустим, — я сформировал и послал в сторону юки-онны самый большой импульс душевного тепла и ощущения поддержки и заботы, который только смог собрать. Только эмоциональный щит ледяной девы не обрел стабильность, а ещё больше 'раскалился' и начал опасно потрескивать. — А ты?

— Не 'а я?' а 'а мы?' — с усмешкой вернула мне поправку суккуба. Правда, её настроение тут же стало предельно серьёзным. — Связь, Дим. Попробуй представить, что я буду чувствовать через телепатический канал, когда Нана будет с другим мужчиной? А что ты будешь в этот момент чувствовать? Знаешь же, что ни один ментальный блок не бывает абсолютным.

Я представил. Надеюсь, только, что я сумел удержать лицо — иначе иная бабушка, обернувшись, могла чего доброго порядком напугаться. На воображение я никогда не жаловался, потому вообразил всё живо — и через секунду поймал себя на том, что раздумываю лишь о том, как удавить урода, который...! Упс.

— Я тебя очень хорошо знаю, — с толикой грусти, но по большей части гордо, заявила моя блондинка. — Ну, что скажешь?

— Что я самый везучий мужчина на Земле! — я мысленно обнял демонесс, ради такого фонтанирующая смущением Нанао всё-таки сняла защиту. Три секунды. Три секунды чистого счастья и тепла — совесть ради такого временно перестала меня донимать. Всё равно нужно всё рассказать, но не портить же такой момент?

— Вот сейчас и проверим твою удачливость, — в ментальном пространстве звуки виртуальные, но всё равно голос у суккубы вдруг сел. — Кабуки. Уже совсем близко!

— Меняемся сейчас? — я приготовился перехватывать управление. Ради своих девушек прямо сейчас я бы горы пошёл пешком сворачивать.

— А как тогда мы поймём, правду он говорит или нет? — без всякого на то желания отказалась подруга. — Я стала сильнее. Куда сильнее, чем была прошлой весной. Я справлюсь.

* * *

Директора 'Карасу Тенгу' можно было сравнить с ураганом. Ветер в лицо такой, что не то что дышать — стоять тяжело. И давил этот 'ветер' не на тело, а непосредственно на сознание. Невероятная харизма, развитая одним из самых старых разумных на Земле за двести лет жизни, без усилий продавливала даже самых толстокожих собеседников. Мирен Кабуки просто оглушал — как орущая под ухом звуковая система для поп-концертов под открытым небом. Казалось — привыкнуть к такому попросту невозможно, но...

Есть, например, целые деревни, расположенные рядом с водопадами. Там, где посторонние вынуждены орать, перекрикивая могучие голоса падающих вод, местные просто говорят — и в упор не слышат оглушающий гостей шум. Возможность человека приспособиться к разным условиям не может не впечатлять. Раз Ми в себе уверена — мне оставалось только её поддержать. Отдельной строкой проходило то, что Роксана Родика как-то общается с обожаемым Учителем, и никакого дискомфорта, судя по всему, не испытывает. Скорее уж наоборот... Уступить в чём-то матери со времён злополучной поездки в школу для моей суккубы стало хуже красной тряпки для быка. Потому мне оставалось только максимально собраться и, в случае чего, немедленно отобрать у Ми управление, если понадобится.

— Мирен, рад тебя видеть, — даже сдержанная, если не сказать 'дозированная', радость директора прошлась по нервам моей демонессы, словно таран. Однако в этот раз сенсорной перегрузки не было — суккуба смогла давление частично отразить, частично рассеять. Правда, в том, что Ми сможет отфильтровать из столь мощного фона слабые отголоски ощущений, я по-прежнему сомневался. — Не так уж долго не виделись, а ты ещё больше похорошела! Не скажу, что я очень удивлён, увидев тебя здесь, но всё равно — это приятный сюрприз.

Конечно, Кабуки о своей особенности хорошо знал и пользоваться умел осознанно. Оттого большую часть времени от него исходило ощущение лёгкой доброжелательности с тщательно подобранными оттенками — обычно иронией или заботой. Причём, он именно что честно испытывал эти чувства — в отличие от суккуб, директор никому и ничего целенаправленно не внушал и 'отключить' харизму не мог. Способность передавать свою волю и эмоции окружающим — удел сильных духом людей. Хоть клоуном нарядись — если в тебе это есть, более слабые потянутся за тобой, и точка.

— Я искала ответы на вопросы, — Ми слабо, слегка вымученно улыбнулась. Она тоже не играла — было просто не нужно. Никакой фальши, никаких попыток внушения или попыток 'подкрутить' шармом критичность восприятия мужчины: сила воли собеседника по прочности приближалась к лучшим образцам танковой брони. Но юлить и маневрировать, в кои-то веки, было не нужно. — Вот, я здесь, но вопросы всё равно остались.

— Так всегда бывает, когда пытаешься искать по-настоящему нужные тебе ответы. О, у меня большой опыт, — ободряюще улыбнулся человек-гора, устраиваясь на свободном месте. Вращающееся офисное кресло под его весом жалобно скрипнуло. Да, директор, кроме харизмы, подавлял ещё и размерами: уж на что Абрамов был 'шкафом', на фоне своего учителя русский десантник просто терялся. А невысокий жилистый Окина Мао за спиной Куроку мог спрятаться вместе с Лючией Нацуро — и, пожалуй, место ещё и для кого-нибудь третьего осталось. Когда Кабуки входил в помещение — то сразу становилось маленьким, а предметы обстановки начинали казаться хрупкими. — Что ты хотела узнать, Мирен?

* * *

Наверное, каждый хоть раз в жизни да сталкивался с ситуацией, когда говорят: 'спрашивай, что хочешь'. И в девяти случаях из десяти оказывается, что не знаешь, что спросить. Или, как минимум, какой вопрос задать первым. Ми тоже сперва заметалась мыслью, но почти мгновенно смогла взять себя в руки — и это всё под непрекращающимся давлением на мозги от присутствия директора.

— Зачем всё это?

Я услышал, как со своего места тихо хмыкнула Нацуро, выпустив одновременно импульсы лёгкого снисхождения и серьёзной озабоченности. Ей показалось, что суккуба выдала такую формулировку оттого, что устала и окончательно запуталась в происходящем и в своей роли в грядущих событиях со школой. Ещё бы — догадка о сути происходящих событий, мучительные раздумья о дальнейших действиях, разговор с Абрамовым, попадание сюда... Тут и куда более взрослый и сильный человек не выдержал бы — что говорить о семнадцатилетней девчонке? А вот Кабуки, пристально глядящий в глаза Мирен, понял вопрос правильно: сокрушительная доброжелательность старейшего демона дополнилась слабой ноткой уважения.

— Хм, — Куроку разорвал зрительный контакт и аккуратно, не перенося вес, откинулся на спинку кресла. — Ответов несколько, и их нельзя назвать краткими. Но если постараться, то вот что получится: 'так нужно', 'так надо' и 'потому, что могу'.

Если бы не долгий разговор с Олегом Валентиновичем — блондинка бы так и не поняла, что означает возникшее после озвучивания 'ответов' едва заметное терпеливое ожидание в эмоциях Кабуки. Видимо, отставной офицер вольно или невольно перенял у Учителя манеру излагать мысли... Тест. Это был тест. Не на пошлое 'достойна ли ты моих откровений?' конечно, а на возможность понять ответ.

— 'Нужно' — потому что необходимо для чего-то... Нет, кого-то? — с минуту помолчав и за это время выстроив слова в своей голове, наконец заговорила Ми. — 'Надо' — потому, что так или иначе произойдёт, а 'потому, что могу' — выбран оптимальный метод реализации, другим недоступный?

От Лючии повеяло чистым, ничем не замутнённым удивлением, громким даже на фоне директора. Несмотря на несколько вольное поведение на рабочем месте, к своей должности завуча полуяпонка относилась очень серьёзно, что не раз демонстрировала. Потому уже приготовилась отбивать ученицу у неожиданно решившего поиграть в мозголомные загадки начальника — а тут такое!

— Первое верно, — Куроку распрямил спину и ободряюще улыбнулся, а в ментальном пространстве волной его всё так же чётко дозированного одобрения Ми едва не смыло. — То, что мы делаем, нужно прежде всего вам, ученикам. Второе... Не совсем так, но направление ты поняла правильно. И третье... Ну, пожалуй, тоже верно.

Глава 'Карасу Тенгу' посмотрел куда-то мимо суккубы, а потом внезапно спросил:

— Мирен, ты когда-нибудь задумывалась о смысле жизни?

Наверное, у моей подруги лицо стало ну очень выразительным. Собственно, моя реакция не отличалась от её: 'ЧТО?'

— Учитель... — напомнила о себе Нацуро.

— Ну я же не прошу смысл жизни назвать, — с иронией в голосе покачал головой Куроку. Вот только эмпатия и малейшего намека на веселье не улавливала, и это, если честно, пугало. — Тот, у кого есть разум, неминуемо раньше или позже задаст себе вопрос 'зачем мне жить?' Так ведь, девочка?

Блондинка послушно и быстро кивнула, стоило только собеседнику к ней обратиться. Без привычного тщательно транслируемого добродушия массивная фигура старейшего демона стала давить на сознание ещё сильнее. И пугать, что уж там скрывать.

— Учитель! — завуч, разумеется, тоже почувствовала перемену ментальной атмосферы в комнате. — Мирен ещё ребенок, так нельзя! Давайте я сама ей всё объясню.

— Думаешь? — демон повернулся к своей подчиненной и давление слегка ослабло. — Этот 'ребенок' сходу задал мне тот вопрос, которого от тебя и Окины я добивался годами. Из всех, кто приходил ко мне, только Олег начал с того же, с чего и она. Спасибо, но я всё-таки скажу сам. Кто всё начал — тому и отвечать.

Как ты знаешь, Мирен, мне уже много, очень много лет. Сила дала мне самый ценный свой дар — Время, — старейший демон говорил, и по лицу его было понятно, что память сейчас проносит перед его глазами давно минувшие события. — Разумеется, однажды я спросил у себя: 'Зачем всё это? Зачем я живу, для чего?' Ответ я нашёл, и он не слишком оригинален. Многие в нашем мире приходят к тому же. Мой смысл жизни — в моих учениках. В вас. В тех, кто превзойдет меня, своего учителя. Вот почему 'так нужно'.

5.

Кабуки грустно улыбнулся, и на мгновение его эмоции наполнились удивительно тёплым, но и печальным чувством: словно луч солнца отразился на золотой листве осенней аллеи. Дыхание перехватило, а в глазах вдруг стало подозрительно влажно. Впрочем, пробрало не только нас с Ми: я заметил, как Нацуро украдкой вцепилась в бумажную салфетку.

— Когда я выбрал себе жизненный путь, я слабо представлял, что это такое: быть наставником. Я ошибался в себе, в других, в своих представлениях о мире. Исправлял ошибки — и снова совершал уже другие. Но я, как оказалось, мог себе это позволить — моё время всё не кончалось и не кончалось. А вот ученики... Одни умирали от старости, другие вырастали и находили свою дорогу, в третьих вырастала зависть к наставнику и они ополчались против. С годами я узнавал всё больше, всё чётче видел, к чему стремлюсь, научился разбираться в людях и находить настоящих единомышленников. Но и разрыв между мной и учениками всё рос. Пришёл день, когда я понял: если и найдётся тот, кто превзойдёт меня — то лишь для того, чтобы умереть у меня на руках. А ещё мне стало ясно — сколько бы я ни жил, однажды придёт и мой предел. Нельзя познать всё. Даже самая совершенная память конечна, даже самая совершенная плоть смертна. У Человечества уже давно было найдено нужное мне решение.

На последних словах Куроку вернулся из своих воспоминаний, а заодно вернул и свой привычный, комфортный эмофон.

— То, что не может сделать одиночка, может сделать сообщество. Идея живёт столько, сколько живут её носители. Настоящее бессмертие. А ещё — сообщество не имеет ограничения по объёму знаний. Мои ученики научат своих учеников, те — своих, и начатое мной превзойдёт не только одного старого мечтателя. Тогда родилась Идея, что сейчас воплощена в 'Карасу Тенгу'. Но, как ты, наверное, догадываешься, Мирен — только одной лишь школой мой план не ограничивался. Школа — только первый шаг.

Директор снова улыбнулся, в этот раз именно суккубе. Ми вздрогнула — наверное, именно так на неё мог бы посмотреть отец, если бы хоть раз появился в жизни своего ребёнка. Правда, и мне, и моей подруге было понятно — сейчас Кабуки видит в ней не только конкретную ученицу, а всех своих школьников разом.

— Чтобы войти во взрослую жизнь, вам потребуется высшее образование. Да, Мирен, 'таун' на острове — это студенческий городок, учебные корпуса и лаборатории будущего Университета в том числе. Чтобы сообщество существовало, нужна не только Идея — нужно Место, совершенно конкретное, где эта идея будет жить. Дом. Сердце, если хочешь. Этим сердцем станет Ио. К сожалению, просто и коротко звучит только на словах. А на деле...

Мужчина перевел взгляд на японское панно, и Ми повернула голову за ним. На рисунке скупыми мазками были изображены несколько стилизованных, но вполне узнаваемых традиционных японских домов. Кроме построек, места на бумаге хватило и деревьям, изображающим лес, и холмам с зелёной травой, и даже залитым водой рисовым полям на переднем плане. В небе над всем этимзавис красный шар солнца. Вот такая вот идиллия в средневековой островной трактовке. Вот только современному глазу казалось, что и дома, и лес, и поля — всё это окружает рукотворное болото.

— Люди так устроены, что не могут жить одним только домом. Сообщество быстро деградирует без внешних связей — уж я-то насмотрелся на ситуации в разных холдах. Даже усилия Перевозчиков, все эти односторонние торговые контакты, дают лишь поверхностный эффект. Супераквариум для одарённых — всё равно только аквариум. Но и просто отправить вас в человеческий мир, словно та птица, что выталкивает выросших птенцов из гнезда, я не могу. Слишком он велик, наш мир. Или жизнь вас раскидает друг от друга, или придётся тратить большую часть сил на защиту от внешних факторов, как поступают государства и транснациональные корпорации. Это, как ты догадалась, был развёрнутый вариант 'надо'. А вот насчёт третьей части...

Тут Куроку взял и подмигнул Мирен с совершенно заговорщицким видом. Тем самым видом, что доступен пятилетним мальчишкам, но никак не взрослым суровым дядькам под два метра ростом. Мужчина опять словно совершенно изменился — теперь его внешность ассоциировалась не с добродушной надёжностью сильного и мудрого наставника и не с готовым сорваться обвалом, от которого и защиты нет, а с одной из природных стихий. Ветер может ласково гладить по щеке и дарить прохладу в знойный летний день, а может стать смертельно опасным ураганом, с корнем выдирающим деревья. И никто не сможет указать стихии, как и когда ей себя вести.