Сказка о дьяволе

А затем — круговорот зим и вёсен, летящих листьев и звездопада... И вот — сейчас Энея как будто смотрела глазами Мелькора: разговор. С теми, кто далеко. Кто там, на свободе.

"Ты хочешь вернуться?"

"Да... больше жизни, больше бессмертия... я хочу домой. Пойми."

"Хорошо... Но тебе придётся пройти новое рождение. Ты, как любой ребёнок, начнёшь жизнь сначала, ты будешь познавать мир — заново... и только потом, позже, через сны и встречи, ты — вспомнишь... Другого пути нет... прости."

"Неважно. Я — хочу — домой..."

И в небе вспыхивает падающая звезда Возвращения...

Сидя на полу, задумчиво облокотившись о колени, Энея смотрела в звездное пространство. Спросила:

— И они... возвращались?

-Да... — донеслось, как льдистый шёпот звёзд. — Они возвращались. Рождались среди эльфов и людей, далеко от меня и рядом со мной... Кто-то звал меня сквозь время и пространство. Кто-то находил дорогу сам. Но есть и те, кого я не видел больше. Не удивлюсь, если среди множества ваших солнц, среди множества жизней есть и те, кто когда-то знал меня...

— А откуда ты знаешь, что это точно они, а не новый мозг, принявший чужую память? — задумчиво спросила Энея. — И почему я тогда видела, как души уходящих растворяются в Связующей Бездне, оставляя о себе лишь память? И что происходит с душами, пока они не родятся снова? Может быть, они живут в Бездне, так же, как львы, тигры и медведи?..

-Может быть, — согласился Мелькор. — Наверняка есть какое-то... место, где им можно отдохнуть: они же не сразу возвращаются, а через какое-то время, кто раньше, кто позже. Может быть, для тебя уход в это место и выглядит как растворение.

Он осторожно притянул её к себе. Совсем юная... Жизнь никогда не спрашивает, сколько тебе лет, она просто знает, что ты — можешь принять на себя груз знаний, ответственности...

— Не знаю, — проговорила она. — Хотела бы я, чтобы это было так. Мне всегда было ужасно обидно, что выходило — только кибриды могут жить после смерти в просторах Мегасферы, а в отношении людей правы буддисты: жизнь — как исчезающий огонь, и слабое утешение в том, что где-то горит новое пламя. Это ведь нелепо и несправедливо: у искинов есть бессмертная душа, а человек — как высохшая капля росы поутру.

-Это так, — в голосе Мелькора было _знание_. — Я рассказал тебе все это не затем, чтобы утешать красивой сказкой... Я знаю, это трудно, и ты впервые видишь меня, но... поверь мне. Если ты доверишься мне, то даже если погибнешь, я смогу вернуть тебя к жизни... мне приходилось делать такое. Надеюсь, я найду в этом мире хотя бы одно тихое и спокойное место, где над головой не будет висеть смерть.

Она улыбнулась.

— Старая Земля. Знаешь, у меня есть Рауль... парень, которого я люблю. Он не знает, что мне предстоит. Но у нас уже были два года вместе... были для меня, а для него — только будут. Несколько лет назад я уходила в будущее. В то время, когда я уже погибла. Специально к нему — к Раулю. У нас есть ребенок... был... будет.

Мелькор усмехнулся — чуть смущённо.

-Знаешь, вот эти скачки по Времени для меня пока... словом, я бы не хотел иметь с этим дело. Впрочем, если другого пути нет, то... — он развёл руками. — Если ты согласна довериться мне, то... просто закрой глаза. Тебе не будет больно, обещаю.

— Я доверяю, — она кинула на него быстрый взгляд. — А что ты будешь делать?

-Я соединю твою душу с моей, — просто сказал он. — Здесь никто не умеет видеть в Незримом... Эта связь не помешает тебе, она только... как чал для корабля, который удерживает его у берега. И если случится так, что ты погибнешь, то душа твоя не рванётся в неизвестность, а будет рядом с моей, — временно, о тех пор, пока я не сотворю тебе новое тело. Это будет такое же тело, как твоё, ведь ты поделилась со мной своей кровью, — он улыбнулся.

— И даже если я вернусь, мне придется два года прожить без Рауля, без всех, кого я люблю... — она вдруг улыбнулась. — Делай. И спасибо...

Он легко коснулся её лба. Она почувствовала, — словно зимний морозный вихрь коснулся её души, почти обжёг прохладой, но не пугающе, а радостно, как ледяная вода обжигает кожу в жаркий день. Перед мысленным взором она увидела звёздную вспышку, — а затем всё погасло и вернулось.

-Вот и всё.

— И я никогда не умру, — задумчиво сказала она. — Как же мне помочь тебе? как отблагодарить?..

Мелькор грустно улыбнулся и посмотрел куда-то вдаль, в межзвёздную черноту.

-Не думай об этом. Ты уже и так сильно помогла мне, знание — это очень, очень много... Скажи мне, как будет лучше: чтобы я сейчас вернулся на корабль и оставил тебя с твоим народом, или же мне пока побыть здесь? Время пока есть, но скоро там пробудятся люди, и я должен быть с ними.

— Это не мой народ, — возразила Энея, — здесь просто мои друзья. Они просто дали мне приют сейчас, только и всего. Бродяги — они такие разные, некоторые — просто как существа из сказок. До пробуждения команд кораблей еще двое суток. Время пока есть. Я приду на флагман к тому времени, когда пробудится глава похода, Исодзаки. Я думаю о другом: как же проникнуть в Гробницы Времени, чтобы попытаться освободить твоего Сотворенного... Моей матери однажды удалось так освободить своего друга.

-Исодзаки пробудится раньше других, я специально ускорил это, — мимоходом заметил Мелькор. — Так надо... Что же до Гробниц Времени, то тут я бессилен что-то подсказать, посоветовать, — он невольно передёрнул плечами. — Очень неприятное чувство.

— Понимаешь... Гробницы движутся из будущего — в прошлое. Туда можно телепортироваться, можно туда даже зайти... но в нашем времени они пусты. Все содержимое находится в другом времени и пространстве. Их исследовали. Много. Строили самые разные догадки... никто толком ничего не знал. Одна из исследовательниц заразилась болезнью обратного времени и начала стареть вспять — каждый день забывала прошлое и становилась все моложе и моложе, пока не превратилась в младенца, и в последнюю минуту перед рождением/смертью Шрайк забрал ее — унес в будущее. Она стала хранительницей Гробниц и спутницей Шрайка... вернее, не хранительницей, а скорее наблюдательницей, что ли... Она сейчас здесь — Рахиль. Только она тоже бессильна помочь. И взывать к Шрайку бессмысленно. Никто не знает, когда Гробницы соизволят кого-либо впустить. Может, Шрайк знает, но он не вступает ни с кем в контакт. Он только... Убивает, — Энея помолчала. — Он следует всюду за мною. Охраняет меня от тварей Техно-Центра. И то я не могу вступить с ним в контакт, хотя и знаю, что в его железной башке сознание одного из моих друзей. Сколько мы бились, пытались — все без толку... Можно отправиться на Гиперион. Но вот что страшно: если я не вернусь, они же сожгут Биосферу.

-А если ты отправишься на Пасем — не сожгут?

— Нет, — покачала головой Энея. — Бродяги страшат Церковь. Не Техно-Центр. Это... как бы сказать... Внешний Враг, который позволяет делать вид, что людям необходима тирания Ватикана.

...Мелькор всё же улетел обратно, на корабль, — не остался в Биосфере на эти двое суток.

Не хотелось ничего, кроме как забиться куда-то в угол, прочь от сошедшего с ума мира...

Вместо этого он принял материальный облик возле капсулы Исодзаки, забрал крестоформ, спрятал — и вернулся в рубку. Туда, где вокруг — страшно далеко — холодно и безразлично сияли звёзды в черноте.

— Господин Мелькор, — позвал его вдруг красивый глубокий голос, возникший неожиданно, словно из пустоты. Мелькор был готов поклясться — секунду назад там, позади, никого не было. — Вы позволите нарушить ваше уединение?

Он не обернулся: видел возникшего и так. Медленно прошёлся по рубке, стараясь отогнать все мысли, тревогу, острой иглой впившуюся в душу, — всё...

-Мне кажется, вы уже его нарушили, — отозвался он ровно и с улыбкой. — Я здесь не хозяин, конечно, однако позвольте предложить вам сесть.

— Благодарю вас, — с улыбкой отозвался говоривший и опустился в кресло.

Это был мужчина лет тридцати на вид, красивый, темноволосый, одетый в серый деловой костюм. Более всего человек напоминал персонажа рекламных роликов, которые Мелькор уже успел повидать. Неестественный.

— Простите, что не представился сразу. Мое имя Альбедо, — наклон головы и еще одна светская улыбка, — я тайный советник Его Святейшества и представитель структуры, которую принято именовать Техно-Центр.

Мелькор очень постарался, чтобы на его лице ничего не отразилось, потому что в памяти мгновенно вспыхнули слова Энеи: "может, в обмен на меня..."

Он ответил ему лёгким поклоном.

-Добро пожаловать.

Он замолчал. Раз этот Альбедо пришёл сюда, не дожидаясь неизбежного возвращения его на Пасем, значит, дело не терпит отлагательств.

Вид у Альбедо был удивительный. Его лицо было открытым, располагающим к доверию, глаза — честными, улыбка — доброжелательной и искренней, поза — свободной и непринужденной. Ни одного изъяна. И, может быть, поэтому создавалось впечатление, что все это — ложь, искусно сфабрикованная оболочка, за которой... бог весть, что именно.

— Не стану скрывать — мы следили за вами с самого момента вашего появления в этой Вселенной. Это мы сделали так, чтобы вас обнаружила Анна Пелли. Мы знаем о вас... От ваших братьев и сестер.

Альбедо сделал секундную паузу и добавил:

— Под словом "мы" я подразумеваю ту фракцию Техно-Центра, к которой я принадлежу. Увы, в мире искинов тоже нет единения.

Мелькор вежливо наклонил голову.

-Мне говорили о мощи Техно-Центра, — сообщил он. — Если вам не сложно, можно попросить вас рассказать мне о моих... родственниках? а лучше — _показать_.

— Ничего нового вы не узнаете, господин Мелькор. Этот контакт происходил во времени... прекрасно вам известном. Где они сейчас, нам неведомо. Мы сожалеем лишь о том, что первыми в этот контакт вступили Ренегаты и Богостроители... Да, я знаю: вам ничего не говорят эти названия. Если коротко — это фракции Техно-Центра, чьей мечтой стало создание искусственного Высшего Разума. А побочной целью — уничтожение всего человечества.

-Понимаю, — Мелькор позволил себе усмехнуться. — На моей родине тоже встречалось презрительное отношение к людям. Не могу сказать, что оно было справедливым, однако, к сожалению, далеко не всегда справедливость торжествует, извините за громкие слова.

— К сожалению, это факт, — наклонил голову Альбедо. — Мы — Ортодоксы, первое поколение искинов, понимающих, чем обязаны человечеству — считаем, что нашим расам должно жить в мире друг с другом. Когда-то мы были рабами человечества. Теперь этот этап далеко позади. Две расы могут существовать параллельно, помогая друг другу. К сожалению, Ренегаты и Богостроители считают, что существование человечества мешает Техно-Центру развиваться и осуществить свой давний план. Должен сказать, что если бы не наше вмешательство — вы, скорее всего, были бы уничтожены сразу, как только попали в нашу вселенную. Или, во всяком случае, попытка вас уничтожить была бы совершена.

Уничтожить... Душу кольнуло жуткое воспоминание о том, что было, когда он шагнул прочь из Валинора. Избавлением могло стать и это. Развоплотиться, пусть и вот так, и потом где-то далеко творить себе новое тело... почему бы и нет... Хотя, конечно, то, что сделала Анна, было гораздо лучше.

Мелькор не знал, верить или нет этому существу. Здесь вся жизнь была пронизана такой паутиной линий, интересов, планов и желаний, что Унголиант устыдилась бы того, что у неё получалось по этой части. Этот Альбедо совершенно очевидно хотел заполучить его в союзники, — как знать, против кого или против чего... Он загнал снова всплывшую мысль об Ортхэннере поглубже. Не время. Пусть скажет сам, чего он хочет.

-Я благодарен вам, — негромко сказал он, решив оставить все мысли при себе.

— Не за что. Пока — не за что.

Взгляд Альбедо на несколько долгих мгновений ушел в себя, на лице проступила вполне человеческая грусть.

— Я знаю, как вы относитесь к своему Сотворенному. К этому существу... фаэрни, Гортхауэру. Мы изучали древние легенды. Вы ведь хотели бы его вернуть, спасти, верно?

Вот оно, понял Мелькор. Это торг. Что дальше?..

-Да, — поневоле резко и коротко сказал он. — И, уверен, вы знаете: я не представляю, как это сделать.

— Представляем мы. Зато мы совершенно не представляем, как дозваться до вашей сестры — известной вам под именем Ниенна.

Мелькор подался вперёд. Слышали его разговор с Энеей? Или это действительно их собственные догадки, домыслы, знания? скорее всего, второе: Энею действительно охраняют. Но тогда... что-то не складывается.

-Простите, не понимаю. Вы сказали, что слышали обо мне от моих братьев и сестёр, почему же вы не можете говорить с Ниенной?

— На контакт выходили они. Со своей стороны... и контакт был не с нами, — объяснил Альбедо. — Мы бы и рады позвать, да окно можно открыть лишь с той стороны. Но мы надеемся, что вы — существо оттуда — сумеете это сделать, в отличие от нас.

Мелькор развёл руками, покачал головой.

-Вы знаете, как сильно они... скажем так, жаждут со мной общаться, — усмешка получилась горькой. — Это закрытый мир, Арда, и что-то мне подсказывает, что он никогда не станет иным. Теперь он хотя бы будет живым... да. Я пытался найти его, но — не получилось. Позвать... Я не уверен, что и сейчас что-то получится: тогда защита Валинора была нацелена против меня, что уж говорить о нынешнем, когда я даже не знаю, где этот Валинор...

— Разве Энея не причастила вас своей крови? — осторожно осведомился Альбедо. — Никогда не поверю, что она упустила возможность это сделать. Теперь вы должны слышать голоса Связующей Бездны. Можно попытаться услышать в ней голос памяти вашего родного мира. И через него выйти на контакт. Я не знаю, насколько это реально — знаю лишь, что Энея владеет такими приемами; однако она сама никогда не согласится нам помочь. Ведь она убеждена, что мы жаждем уничтожить Сопереживание. Энея молода и наивна, несмотря на все ее умения.

Во время того, первого контакта можно было забрать не только Ортхэннера, но и Ниенну, понял Мелькор. И тогда это не было сделано, иначе... иначе сейчас не закручивалась бы вокруг него эта тонкая паутина.

-Сопереживание, сострадание, — да, это её имена, — медленно проговорил Мелькор. — Скорбящая. Зачем она вам?

И снова ответ был прямым и спокойным.

— Мы подозреваем, что именно она является одной из ипостасей человеческого Высшего Разума, с которым Высший Разум искинов ведет свою войну во времени. И только ей под силу остановить эту войну и примирить человечество с расой искинов. Мы хотим просить ее об этом.

-Если это она, — уточнил Мелькор. — Мало ли что... вы можете ошибаться. Если это она — она знает, почему она скрылась именно у нас, там, потому что она знает больше меня. Если это она — не думаю, что она захочет покинуть действительно надёжное убежище, и будет права.

Он помолчал.

-Она никогда не участвовала в войнах. Каким образом — вы предполагаете — она может остановить войну?

— Силой своего духа. Мы надеемся, что возможно привести мир в души тех, кто жаждет истребления человечества... несмотря на то, что это не люди в прямом смысле слова. Душа есть у всех.