— Что именно? — почесал нос Люк, критически осматривая поверхность влагоуловителя и снимая первую панель. — Все. Совершенно все.
Для пробы ткнув отверткой в переплетение проводов, Люк хмыкнул, осмотрел подозрительное место и потянулся за инструментом, который подал ему севший рядом мужчина.
— Дядя?
— Да?
— Расскажи мне о моем отце.
Оуэн замер. Этот вопрос никогда не поднимался, хотя Люк прекрасно знал, что он кровной родней Ларсам не приходится.
— Э...
— Правду, дядя. Я крайне не люблю, когда мне врут... или пытаются вывернуть правду наизнанку, играя словами. Опиши свои впечатления от встречи с Энакином Скайуокером.
Мужчина побледнел, глядя на спокойно поставившего панель на место мальчика, вытирающего руки ветошью. Малыш смотрел на него холодными голубыми глазами, спокойно ожидая ответа на свою просьбу. Слишком спокойно, слишком... взросло.
Странное и страшное существо смотрело на него ледяными сапфирами глаз, такими же прозрачно-синими, как виденные однажды им по голонету драгоценные камни.
— Дядя?
Прикрыв глаза, мужчина мучительно пытался не поддаться какому-то иррациональному, липкому страху, внезапно поползшему в душе. Вздохнув, Оуэн посмотрел на все так же ждущего Люка, смиряясь с неизбежным.
Этого момента он ждал все эти пять лет, ждал, отмахиваясь от надежды, что дитя не унаследует таланты и характер своего отца. И если с талантами он еще мог смириться, как ни странно, то характер...
Что ж, вселенная в очередной раз доказала, что надежда — глупое чувство.
— Что ты хочешь знать?
— Откуда я про него узнал, ты даже не спрашиваешь, — усмехнулся Люк. — И правильно. Итак. Я жду.
— Энакин... мой сводный брат. Мы встречались только один раз, но мне этого хватило. Первая встреча и последняя. Твою бабушку захватили тускены. На ее поиски отправили группу, но они окончились провалом. Вернулись немногие... — мужчина замолчал, вспоминая, в каком состоянии были выжившие. — Энакин появился неожиданно. Разъяренный... Наорал на отца, а потом умчался в ночь. Вернулся уже другим. Я не знаю, как это описать... Словно...
— Словно в нем погас свет, — продолжил за него Люк. Оуэн вначале недоуменно посмотрел на него, а потом согласно кивнул.
— Именно. Словно погас свет. Потом, после его отлета, мы нашли стойбище тускенов... Он убил всех. Совершенно всех. Одни трупы и куски тел... Он их просто рвал на части. Жутко.
Люк коротко кивнул.
— Да. Это называется 'падение', впрочем, в этом случае данное определение немного неуместно. Скорее это можно назвать возвращением к истокам, — туманно высказался ребенок, отчего у взрослого глаза на лоб полезли.
— Идем, дядя. У меня очень нехорошие предчувствия... Надо спешить.
Маленькая ручка нервно погладила грудь, где под тканью рубахи угадывался какой-то предмет. Оуэн остро взглянул на Люка.
— Что там у тебя?
— Моя прелесть, — хихикнул невозможный ребенок. Ларс только вздохнул, пытаясь уберечь психику от потрясений, следующих одно за другим.
Подхватив ящик с инструментами, Ларс и Люк направились домой, обходя торчащий из песка скальный обломок. Песок шуршал под ногами, солнца привычно жарили с небес, Люк нервно ощупывал приклеенный пластырями к телу сейбер, Оуэн с подозрением вертел головой по сторонам. Они прошли уже половину пути, когда Сила откликнулась на просьбу мальчика о помощи в пробуждении его способностей.
* * *
С каждым шагом интуиция начинала вопить все сильнее. Люк задыхался, ему казалось, что воздух сгустился, превращая простое движение вперед в преодоление препятствий. Он начал вертеть головой, в поисках хоть чего-то, что сможет прояснить ситуацию, рука цапнула меч, отрывая его от тела, но мальчик даже не поморщился, когда пластыри, похожие на изоленту, оторвались от кожи.
Оуэн с беспокойством посмотрел на неожиданно заметавшегося подопечного и сам занервничал. Окружающее пространство было чистым. Песок, изредка попадающиеся груды камней, один засохший кустик перекати-поля, почти оторвавшегося от корней.
Ничего.
Но Люк нервничал все сильнее, а Оуэн не был глупцом или самоубийцей, ведь игнорировать предчувствия одаренных глупо, поэтому мужчина прибавил шаг, схватив мальчишку за руку. Ребенок практически помчался вперед, но неожиданно резко остановился, застывшим взглядом уставившись на бархан с правой стороны.
Дальнейшее Оуэн видел странно замедленным, как в фильмах, идущих по голонету.
... Упали первые песчинки, превращаясь в ручейки...
... Люк заскулил от ужаса, стиснув ладонь дяди до боли...
... Бархан взорвался, когда из песка вынырнула огромная голова, оскалившая зубастую пасть...
... Ладонь мальчика разжалась, Оуэна что-то толкнуло в грудь, отшвыривая в сторону...
... Зажегся с гудением клинок сейбера...
... Огромная пасть распахнулась, голова крайт-дракона метнулась вперед...
... В пасть влетел зажженный сейбер, и рептилия сделала рефлекторное глотательное движение...
... Одним неимоверным прыжком ребенок отпрыгнул в сторону, дико крича от ужаса...
Когда на Люка надвинулась огромная, как паровозная топка, пасть существа, похожего на динозавра, он смог только бросить в нее зажатый в руке активированный меч, отпрыгнуть в сторону и сделать то, что делает любой ребенок, попавший в беду — позвать на помощь родителя.
ПАПА!!!
Вокруг него что-то лопнуло.
Животное взревело, становясь на дыбы и царапая лапами воздух, а затем и песок. Оно корчилось в агонии, взбрыкивая лапами, поднимая в воздух тучи песка под ошалелыми взглядами неудавшейся добычи, отбегающей в сторону.
Крайт-дракон завалился на бок, резко дернув шеей — из нее торчал луч сейбера, режущий плоть на части при каждом сокращении мышц.
От рева едва не лопались барабанные перепонки, Люк упал на задницу, икая от ужаса и неосознанно загребая пальцами песок. Подскочивший Оуэн оттащил ребенка подальше, бросив инструменты и едва не воя от страха.
Рев затих только тогда, когда, в очередной раз дернув головой, извивающийся на песке крайт-дракон перерезал переместившимся под давлением мышц сейбером голосовые связки, но корчился он еще долго. Рептилии живучи, но данный достойный представитель явно переплюнул своих родичей на этом поприще.
Икающий и поскуливающий от пережитого кошмара Люк смотрел огромными глазами, как бьется животное, все сильнее увеча себя при каждом судорожном движении. Оуэн потормошил его за плечо, и мальчик повернул к дяде совершенно белое, без единой кровинки, лицо.
— Вот это сервис! — странно высказался он, вздрагивая всем телом. — В каноне такого не было!
Всхлипнув, он вздрогнул и истерически засмеялся, схватившись руками за живот и дрыгая ногами под понимающим взглядом дяди. Ужас и адреналин выходили вместе со смехом и слезами, текущими из глаз. Оуэн ребенка не трогал, у него самого состояние было не лучше.
Как и все жители пустыни, он знал о крайт-драконах, видел чужие трофеи, но встретить такое чудо самому... лучше не надо. Даже при таком счастливом исходе встречи.
Оуэну было плевать, откуда у этого маленького монстра взялся сейбер, ему было плевать на вопросы об отце, ему сейчас вообще было на все плевать.
Неподалеку от него дергалась в агонии смерть, и этого было достаточно, чтобы удержать язык за зубами, душа в себе глупые и опасные вопросы, никому не нужные. Ну ответит племянник на них, и что? От этого что-то изменится?
Нет.
Поэтому нет смысла забивать глупостями голову.
Люк затих, развалившись на песке, отстраненно наблюдая последние судороги посланного Силой наглядного пособия. В голове был полный раздрай, а на душе цвели ромашки и порхали бабочки. Мальчик счастливо улыбался, начиная наконец понимать, кто он на самом деле, что ему дал просто факт рождения от Избранного и женщины с крайне интересной родословной, судя по его догадкам и тому, что он помнил, тем ощущениям от краткого пребывания в руках матери.
Это было просто невероятно.
Словно разбилось что-то, окружавшее его и не дававшее дышать полной грудью... Впрочем, догадки были. Судя по всему, Оби-Ван не просто так шарился поблизости, он каким-то образом отгородил Люка от всего остального мира. Какие-то щиты? Скорее всего.
В тот миг, когда он орал от ужаса, зовя того, о ком думал все последнее время, у него было ощущение, что вокруг гибкая преграда, поддающаяся напору его дикого желания выжить. Люк тогда чувствовал, что его словно раздуло во все стороны сразу, сделав огромным, а ограничивающая его преграда просто не выдержала давления изнутри, лопнув, как взрывается воздушный шарик, если в него закачать слишком много воздуха.
И все изменилось.
Описать это было невозможно.
Как передать словами ощущения пересохшей губки, скукоженной, сжатой до невозможности сильной рукой, которую затем просто бросили в бассейн с жидкостью? Как описать ощущения просачивающихся внутрь капель, сливающихся в одно однородное нечто, свободно протекающее внутри и сквозь пористую структуру?
Как это можно описать?
Он был пауком, чутко реагирующим на малейшие вибрации тончайших нитей паутины.
Он был рыбой в океане, скользящей по течениям, невидимым извне.
Он был птицей, ловящей легчайшие дуновения ветра кончиками маховых перьев.
Он был кометой, несущейся в пространстве, направляясь под действием гравитации среди небесных тел.
Он был Солнцем, сжигающим своим жаром все живое на находящейся слишком близко планете.
Он был кромешной тьмой, укутывающей милосердным саваном молящих о спасении.
В голове всплыла строчка из древнего текста, написанного одним из последователей Будды.
Как не дать капле высохнуть на солнце? Бросить ее в океан.
Он стал каплей в океане и самим океаном.
И это было... прекрасно.
Оуэн молча наблюдал, как Люк встал и закружился, тихо смеясь счастливым, радостным смехом.
— Дядя! Как это восхитительно! — выдохнуло странное существо в теле ребенка, смотря на него сияющими синими глазами. — Как я жил без этого? Как?
Он поднял лицо к небу и крикнул.
— Спасибо!
Слов у Ларса не было. Все произошедшее навалилось на него, вызвав странный ступор, окутавший сознание вселенским спокойствием.
— Здравствуй, вселенная! Это я!
Мальчик повернулся к сидящему на песке дяде и весело улыбнулся.
— Ну что, дядя? Пошли смотреть мой первый трофей? Надо подумать, как мы его домой волочить будем, тушкой или кусками, да и меч выковырять как-то надо. А он съедобный?
— Вроде да, — неуверенно пожал плечами Ларс, поднимаясь.
— Круто! Это сколько ж мяса нам привалило! А шкура дорого стоит? Хотя нет! Не отдам! Мое... И голову. Голову на стенку. Когти на ожерелье...
Фонтанирующий идеями использования крайт-дракона Люк кружил вокруг затихшей туши, не подходя, тем не менее, близко. Мало ли... Вдруг дернется?
— Шкуру на стену... Выделать, может, потом куртку сделаю. А что? Круто! Зубы! Когти! Крайт-дракон — это не только пара тонн высокоусвояемого мяса... Гыыы...
* * *
Сердце колотилось как сумасшедшее, невзирая на систему жизнеобеспечения. В груди болело. Не тело, нет. Просто там, где была сочащаяся кровью дыра, оставшаяся от вырванного собственными руками средоточия всего самого лучшего и светлого, что в нем было, там тихонько звенела туго натянутая тоненькая нить. Тончайшая, слабенькая, она тихо трепетала под порывами ветров его чувств.
Вейдер осторожно прижал руки к броне, смотря на белоснежную стенку медитационной камеры. Его рвало на части противоположными устремлениями. Недоверие оскалилось, показывая острые зубы крошечной, хилой надежде, что-то пищащей во тьме его души, ярость рвалась с цепи, а осторожность вертела головой, высматривая ловушки.
Что это было?
Что. Это. Было.
Кто мог звать его? С такой силой, с таким отчаянием, с такой надеждой?
Кто мог назвать его... отцом?
Единственной, с кем он контактировал в сексуальном плане, была Амидала. И не потому, что не было предложений... На высокого красивого джедая засматривались многие... очень многие. Но он брезговал ими, корчась от отвращения при прикосновении к разумам желающих. Стать очередным трофеем в коллекции, или экзотической зверушкой, или источником политического влияния... Это не для него.
Поэтому и детей не было... Кроме того, который погиб вместе с Амидалой.
Раздраженно махнув рукой, Вейдер уселся поудобнее, начиная непривычное пока еще занятие. Анализ произошедшего. Все-таки, усмехнулся мужчина, его Мастер отлично над ним поработал, и понял это он именно сейчас. Что бы он сделал, будучи Скайуокером? Вскочил и помчался непонятно куда, брызжа эмоциями и снося все вокруг. Что бы он сделал, будучи Вейдером, в начале своей карьеры ситха? То же самое, только возможностей и разрушений было бы больше.
Что он сделает сейчас, после пяти лет дрессировки Палпатином?
Он начнет сбор информации и только потом сделает выводы. Сила молчит... Не страшно. Человеческий фактор никто не отменял. У него есть разведка, преданная лично ему, у него есть вся мощь государственной машины, у него есть средства и возможности. А маршрут флота крайне удачно пролегает неподалеку от того самого места, которого он старательно избегал все эти годы.
Вейдер встал, надевая шлем и закрепляя систему поддержки жизнедеятельности. Двери распахнулись, Лорд вестником Тьмы выплеснулся из камеры в свои покои.
Через минуту вошел адъютант с декой в руках.
— Капитана Пратта ко мне, немедленно. Сводку по Набу. Подготовить мой челнок... На всякий случай.
Сначала он все проверит... Что должен был сделать еще пять лет назад.
* * *
Тьма заполняла зал для медитаций. Потрясенная... ищущая... любопытная.
Палпатин перебирал чуткими пальцами нити Силы, все сильнее приходя в изумление, смешанное с разгорающимся азартом.
Что это было?
Какой одаренный смог так взбаламутить океан Силы, что отзвук эха от его вопля донесся на другой конец галактики?
Кто он, этот неизвестный?
Узоры Силы менялись прямо под взглядом потрясенного ситха, сплетаясь в новые и уничтожая старые. Связи менялись, качественно и количественно, под действием принятия решения кого-то другого, кого-то, кого он не видел и не мог увидеть, но ощущал всем своим естеством.
Кто ты?
И почему у него такое ощущение, что судьба галактики будет зависеть от того, какое он примет решение в отношении неизвестного?
* * *
Оби-Ван летел сквозь пространство, ощущая нарастающие беспокойство и отчаяние.
Что произошло?
Почему обрушились щиты, закрывающие малыша от любого поиска в Силе? Что стало этому причиной?
Надо спешить, враги не дремлют. Сила настойчиво предупреждала, что поисковые партии уже высланы и вскоре начнут поиск. Ему нужно спешить... Рядом пошевелилась Шаак Ти. Тогрута была неумолима. Она не обратила на его возражения никакого внимания, отмахнувшись, как от досаждающего насекомого.
— Я лечу. Точка. Помощь тебе понадобится.
И сейчас они летели на Татуин, пытаясь сохранять спокойствие.
