Волчица и вопрос веры

Машину!

В протоколе регистрации машины не указаны, оружие тоже. Значит, уехали с Базы до Порто-Франко на поезде — купить машину, не сильно переплачивая, и выбрать не убитую напрочь можно только в городе.

А вот оружие компания, наверняка, покупала здесь. В те же поезда без оружия не пускают. Каждый человек на борту обязан вносить свою долю в защиту поезда от зверей и бандитов.

Да, номера карточек — настолько жирный след, что Максимиллиан даже остановился посреди жаркого двора. Не слишком ли все просто?

Дядю Антона стажер увидел как наяву. Гурченко привычно разминал длинные сильные пальцы, которыми, по слухам, затягивал гайки-десятки без ключа. Гурченко был спокоен и говорил: “Все не так просто, Макс. Все куда проще! Тем и пугает...”

Видение исчезло. Если догадка верна, придется опять ехать в саванну. Да, на этом громадном “Унимоге” с парой опытных умелых охотников. Но... В саванну, черт.

Максимиллиан решительно повернулся к бетонному капониру, где продавалось оружие. Ящик светозвуковых, это для начала. Запах военной химии звери не любят, поэтому еще дымовых. Самое меньшее, коробку. По удостоверению, ему продадут наверняка и сигнальные мины. Ящик! Хорошо бы два. И тогда надо еще тележку, он же не на машине, на поезде. Машина там, на вокзале... Ладно, это все мелочи. Тут загрузят, а в Порто-Франко цивилизация, носильщики. Денег Управление выдало достаточно, хватит... Главное — настоящий след. Черт, после облома в Билокси этот след просто должен быть настоящим!

В капонире было прохладно, что стажера не удивило: стены более метра толщиной, несколько стальных дверей с ригельными засовами. Оружие все-таки.

С ним пошел сотрудник Базы — рослый скандинавского вида сержант, с густыми пшеничными усами. Быстро показав клиенту все имеющиеся гранаты — демидовской чугунины не было, прилавки заполнялись маленькими, легкими, современными пластмассовыми фитюльками... То есть, конечно, М48 детям не игрушка, но против давешнего рогача... Сазонов поежился и купил, неожиданно для себя, всего три штуки. Зато ящики с пиротехникой грузить ему помогал сержант. Он же сказал:

— Тележку вы можете оставить на станции. Оттуда вернут. У нас бывает, кто-то перешел без машины, потом увидел в памятке рогача или гиену, и под впечатлением скупил половину наших запасов. А на машину ему после такого уже не хватает. Либо машину он сразу планирует брать в городе. Там и выбор лучше, и цены приятнее. Так мы все пакуем на тележку. На вокзале уже привыкли, загрузиться вам помогут.

— Скажите... — Максимиллиан утер лоб салфеткой, которую скомкал и бросил в мусорку. — А когда в последний раз были пешеходы? Ну, кто без машины перешел?

Сержант пожал крепкими плечами в хорошо сидящей форме песчаного цвета. Забрал подбородок в горсть и молчал несколько минут, вспоминая.

— Есть, были, — викинг удовлетворенно кивнул. — Вспомнил. Четверо. Два парня с girlfriend. Я еще удивился, что покупали болты. Видно было, что берут подешевле. Обычно, если приходят с девушками, то выделываются больше.

— Так они выбрали подешевле? Или проще?

— Хм, сэр, а вы правы! Они купили всего лишь по винтовке с ручной перезарядкой, даже пистолетов девушкам не взяли, хоть я и советовал. Все хоть чуть-чуть непонятное сразу откладывали, даже крутое и надежное.

Максимиллиан выложил на прилавок сумку, извлек ноутбук:

— Один момент, сэр. Я вам покажу их фото, узнаете?

Конечно, сержант их узнал.

* * *

— Узнал, Хасан?

— Узнал. Молодой какой-то, на полосатике аэропортовском ездит. Прилетел из Демидовска, сегодня ходил в посольтво и к ментам. Везде красное удостоверение показывал. С ментами сидел на углу в кофейне, потом резко подорвался и метнулся к поездам, уехал на Базу.

— Опер, думать нечего. Копает чего-то. Молодой, понятно, резвый.

— Значит, с деньгами к нему лучше не соваться. Вдруг идейный?

— Может быть. Очень может быть. Или выслуживается по молодости, нам-то без разницы. Сам не возьмет и на соседа глаза не закроет.

— Так чего, на его начальство выходить?

— У меня в Демидовской прокуратуре концов нет... Как бы узнать, под кого пацан так резво копает?

— Григорий, а зачем нам вообще лезть в это? Почему вообще мы обратили внимание на обычную красноперую шестерку? Ладно бы там прикатил козырный фраер, серьезный человек. Имело бы смысл беспокоиться. А тут пионЭр, вчера из учебки. Заполнит он свои бумажки, и улетит обратно, вот увидишь.

— Хасан, здесь тебе не тут. Красная масть у нас резкая, как понос. Не уследим — они сейчас нароют. Или дела Семена, или, не приведи твой Аллах, дела Василия с Аль-Габиром... А узнал я от знакомого. Ваней звать. У него этот залетный девку отбил. В одно касание, играючи.

— Джеймс Бонд, а?

— Личинка Джеймса Бонда. Ваня-то закипел, как чайник запыхтел. Деньги мне сует, говорит: убери этого залетного!

— Вот поэтому, Григорий, мы у себя не даем женщинам воли. Надо же, Ваня из-за девки все забыл. А какой гордый был, вах! Жалко даже... Ну так давай возьмем деньги, сделаем этого мальчика, и свалим все на Ваньку. Мужчина не должен терять лицо из-за полуста килограммов свежей вагинятины.

— Сделаешь, Хасан?

— За половину.

— Договор.

— Где наш малыш?

— Вчера с охотниками уехал на север. Вот что ему там надо?

— Может, и правда, ему дали наводку. Там у нас... Площадка Семена. И полезный дедушка живет. И еще несколько ферм... Да, ферм. Не стоит ему это видеть. Молодая неокрепшая психика может пострадать... Так, бери с Ваньки деньги, я пошел готовиться. Лучше всего именно в степи. Уехал и пропал. Может, зверя встретил не по силам. Или на броде опрокинулась машина и все утонули. Бывает, если колесо попадет в глубокую яму, незаметную с берега. Или там слон подкрался тихонько.

— Но как ты его найдешь в саванне?

— Самолеты давно изобрели, дорогой Григорий. А за день или даже за два наши клинеты далеко не уедут. Прямой дороги на охоте не бывает.

— Но с ним два опытных стрелка. Я знаю этих буров, они по шапке с восьмиста метров не промажут.

— Ай, Гриша, я тебя не учу деньги менять. Не учи волка охоте.

* * *

— Охоте можно учиться всю жизнь, — говорит старший из братьев, складывая аккуратный костерок на вымощенном пятачке. Пятачок тот посреди лысой верхушки невысокого холма, холмик тот возвышается над извилиной грунтовой дороги, а по извилинам уже ползет вечерний туман, пока еще легкий.

Максимиллиан согласно кивает, глядит на звезды. Как там у философов? “Звездное небо над головой и нравственный закон во мне”. Звездное небо в наличии, одна штука. Неземное, правда, да Максимиллиан ведь и сам натуральный инопланетянин выходит. Неспешное путешествие сквозь парную саванну, еще толком не просохшую от ливней, располагает к размышлениям. Тем более, что половина ноутбука Сазонова забита книгами по истории религии. А вторая половина — следственными делами по таким вот сектантам, красивым снаружи, мерзким внутри.

Чтобы хорошо проложить канализацию, надо представить себя говном.

А чтобы поймать сектанта, надо представить себя этим вот сектантом. Отвращение примерно такое же.

Максимиллиан вздыхает. Жаль, черт возьми. Лица на фотографиях оказались вполне обычные, без поджатых губ, свирепого прищура глаз или еще каких признаков напряжения. Свободно и легко смотрела на мир вся четверка. Причем трое имели четко выраженное фамильное сходство. Девушки, рыжая и светловолосая, отличались разве что непонятным цветом глаз. Не то красный, не то ярко-желтый, близко к оранжевому. Лица чуточку вытянутые, симметричные, правильные, без патологий, описания которых Максимилиан тщательно заучивал на курсах словесного портрета. Сестры? Мать и дочь? Скорее, второе, потому как беловолосая имела такое же фамильное сходство с одним из мужчин. Если предположить, что это брат и две сестры, то почему рыжая с этим парнем никакого сходства не имеет, а разрез глаз и форма крыльев носа у рыжей и блондинки одинаковы? И мужчина заметно старше беловолосой. Если на рыжей он, допустим, женат, а блондинка, допустим, его дочь, унаследовавшая от папы ярко-белые волосы, а от мамы разрез глаз — то все сходится. И второй мужчина, шатен сильно моложе первого, в таком случае парень блондинки. Ну, или муж. Тогда рыжей он, получается, зять...

Вообще-то непохоже на секту. Больше похоже на обычную семью, подхваченную ветром эмиграции так же, как тот шофер автобуса в Алабаме. И денег при них было заявлено мало, и закупались они по самому-самому минимуму. Брали то, без чего совсем уж никак.

А, и машину купили — пикап непонятной породы, вроде бы когда-то бывший японским “Судзуки самураем”. В сухом климате “Самураи” живут долго: кузова не ржавеют, а механическая часть у них выполнена с японским старанием. И вообще, “Судзуки” машина хоть и маленькая, но рамная. А чтобы лонжерон рамы прогнил, даже в тропиках долго ждать придется. Но все же, как они рассчитывают выкручиваться при поломке? Японец им не уазик, где тяги или рейку можно кувалдой на придорожном камне выправить, Максимиллиан такое сам видел.

Если бы не подслушанный в баре разговор, с чего вообще решили, что секта, что могут переходить без Врат?

А ни с чего не решили, вдруг понимает Максимиллиан. Просто Врата нужны, как воздух. Просто Разведуправление хватается за соломинку. А вдруг?

По биваку плывет запах айнтопфа, немецкого мясного супа. Безо всякой капусты в этом супе вертикально стоит ложка. Буры запивают его угольно-черным кофе, без капли сахара или там сливок.

— Здесь как дома, — говорит снова Ханс, — жарко. Много больших зверей. Просторно. Видно далеко. Винтовка рождает власть! Мао был умный мужик, хоть и китаец. К нам туда набежало столько китайцев, что мы с братом перебрались даже вот сюда. Но здесь, в горах, наверняка много всякого полезного. Вот еще подтянутся из Блумфонтейна мои кузены. Их семья бьет шахты с года основания вашей столицы, Санкт-Питерсберга. Тогда берегись, Демидовск, ja!

Максимиллиан вежливо улыбается, наворачивая густейший мясной суп. Вчера на таком же биваке младший брат, Клаас, жарил мясо по старому африкаанерскому рецепту — стажер натурально чуть собственный палец не съел, до того было вкусно.

А матери позвонить не успел, сорвался тропить след. Играть надо, пока идет карта! Ладно, вернутся в город — если сектанты обосновались именно там, куда братья Ван Ритмееры их провожали декаду назад, то дело уже и сделано. А тогда можно и позвонить — зато сразу с хорошими новостями.

Честно говоря, женщины на фотографии были симпатичные, и Максимиллиан огорчился бы, окажись те сектантами взаправду. Могут же они быть, например, писателями, киносценаристами, кто там еще бывает? И переход этот обсуждался в рамках, например, будущего кинофильма?

Но в простой исход Максимиллиан уже не верил. Мало ли, понравилась ему младшая. У нее свой парень, да и хватит, наверное, цеплять все юбки в пределах видимости. Нет, Максимиллиан, конечно, егерь из Демидовска. Но по девушке в каждом городе уже, пожалуй, многовато.

— Твоя вахта с четырех, — говорит старший брат, поднимаясь по лесенке.

Максимиллиан обтирает котелки песком, ради сбережения чистой воды, и только потом ополаскивает. Собирает посуду, ставит в кухонный шкаф — от входа налево в громадном фургоне “Унимога” размещается небольшая, вполне привычная кухня. И раковина есть, и газовая плита, и шкафы с тарелками. А направо дверь в спальный отсек на шесть полок. Он редко нужен: клиенты Ван Ритмееров чаще всего едут на собственной машине. Разыскиваемая четверка ехала именно так. Но стажер предпочел сдать прокатный автомобильчик: не с его колесиками тут кататься, броды чуть не до пояса глубиной, опытные буры не суются в них даже на могучем грузовике. Дескать, войдет в силу великая сушь, потоки сделаются не такие бурные — тогда можно напрямик. А пока что не беспокойтесь, юноша: братья Ван Ритмееры знают окрестности Порто-Франко лучше, чем кто угодно еще!

Младший брат, Клаас, торчит в башенке на крыше “Унимога”, за пулеметом. Американский “Браунинг” знаком стажеру постольку-поскольку. На занятиях по “вооружению невероятного противника”, как шутил полковник Немцов, показывали им этот М2, да полкороба на стрельбище дали выпустить. Собственно, задача вахтенного — шум поднять, охотников разбудить. А уж те стреляют! Вот, недалеко ходить, сегодняшний мясной суп добыл Ханс, навскидку с трехсот метров уложив на месте крупную антилопу. Не с упора, не с изготовки, не из мелкашки-воздушки! А навскидку, тяжелой пулей, из охотничьей версии какой-то снайперки, Максимиллиан даже не узнал исходник. Бац — и с копыт!

Ну да ладно, спать пора. В башенку залезать надо через кабину, там все необходимые люки-ступеньки. До полуночи Клаас, потом Ханс, а потом и стажер. Младшему собачья вахта — это константа мироздания в любой Вселенной.

* * *

Вселенная тихо поворачивается над биваком, незнакомые созвездия подмигивают стажеру. Звуки саванны больше не пугают Максимиллиана, как в первую ночь. Тогда, стыдно вспомнить, в каждом темном пятне виделся загулявший рогач. Едва не открыл пальбу из “Браунинга”. А рассвело, увидел, что это густые шапки кустарника. Если не вытопчет их тот же рогач, если не обгрызут до голика антилопы, то лет через десять-пятнадцать кустарник окрепнет, дороется корнями до водоносного слоя, раздастся вширь и превратится в баобаб. Ну, понятно, ученые называют это дерево иначе, а практики Ван Ритмееры зовут баобабом, потому как в дупле такого дерева можно найти воду — как в дуплах земных баобабов.

Сохнет все очень быстро. Вот уже в запахе свежей травы нет-нет да и почувствуется запах пыли. Где-то ветер подхватил песок с лысой вершинки холма или южного склона, успевшего выгореть за неполную декаду... Стажер оглядывает степь, как учили, посекторно. Вот это им в егерях поставили до автоматизма, как все чисто военные навыки: “Чтобы в деле голова свободная была”. И стажер применяет служебный навык в личных целях, размышляя о девушках.

Рано или поздно ему придется кого-то выбрать. С Варой, пожалуй, не ужиться. Она-то классная, спору нет. “И так, и потанцевать”, как папа говорит. Но сильно уж простая. Вот, при отъезде снова прибегал тот ухажер, как его... Ваня? Семенил кругами перед Варой, мелким бесом расстилался. А получив отказ, вызверился:

— Чтоб же ты сдохла, язва!

— Как не уважить честную просьбу? — Вара подкинула на руке мраморное пресс-папье. — Вот простужусь на твоих похоронах — и сдохну.

Пригнуться Ваня успел; мраморная увесистая игрушка влепилась в дверной косяк чуть правее искаженного обидой и злобой лица. На шум вышел хозяин мотеля и коротко распорядился:

— Еще раз появится, сразу в полицию звони. Больше не разговаривай с ним. Видишь же, не понимает слова “нет”.

Ваня полапал кобуру, побрызгал ядовитой слюной, да и ушел. Обида-обидой, а кто первый достал ствол, тот и крайний, и за стрельбу ответит. И в Новой Земле это правило давно уже дети запомнили.