Степень превосходства

— Ату, 'жучка'! — скомандовал я.

Робот радостно рванул вперед, едва успев в последнюю секунду обрулить Кэт, которая шла к столу с двумя салатницами в руках. Она метнула ему вслед такой грозный взгляд, что я бы не удивился, перегори он тут же на месте. Подобрав салфетку и торопливо засунув ее в мусоросборник, робот постоял немного, затем с явной неохотой вернулся в свой угол. Проходя мимо, я ободряюще ему кивнул и заметил, что Кэт смотрит на меня хотя и сердито, но с явным любопытством.

— Интересно откуда у тебя такое отношение к роботам, — сказала она. — Ты относишься к ним как к людям. Сперва я считала это просто дурью, но у тебя, похоже, все серьезно.

— Не серьезнее, чем у моего брата Майка, — ответил я. — Вот он — да... А со мной все проще. Я живу и радуюсь, я непрерывно радовался жизни во всех ее проявлениях с тех пор, как осознал себя личностью, отдельно взятым человеком. И превыше всего в жизни я ценю свободу. А у роботов нет никакой свободы. Радоваться они не могут тоже, поскольку у них нет эмоций. И я им вроде как сочувствую. Майк — другое дело, он хотел реально изменить ситуацию. Ведь если действительно наделить машины эмоциями, как он мечтал, то чем они будут отличаться от нас? Долговечностью, разве что, да еще тем, что способны выполнять любую работу быстрее и лучше чем люди.

На кухню вошел Малыш и сразу же с видимым удовольствием принялся помогать Кэт накрывать на стол. Он парень сугубо современный, даже немного ограниченный в этой своей современности, но у него наблюдалась явная склонность к таким вот домашним посиделкам с привкусом старины. Однажды Малыш даже попытался что-то приготовить на газовой плите Кэт — в результате получилось нечто такое, о чем мы долго не могли вспоминать без смеха.

Я тоже подключился к предобеденной суете и втроем мы управились быстро. Не хватало только Крейга, отличительной чертой которого было вечно опаздывать, когда все уже собрались.

— Тем хуже для него, — безжалостно заявила Кэт, начиная раскладывать по тарелкам картофельное пюре и отбивные.

— Ты права, нам больше достанется, — охотно согласился Малыш.

В последнюю минуту все же появился Крейг.

— Жаль, что ты пришел, — сказал я. — Мы уже рассчитывали поделить твою порцию.

— Я знал, что вам в этом смысле нельзя доверять, — пожал плечами он, устраиваясь напротив меня.

Крейгу недавно стукнуло шестьдесят четыре, но в его курчавой черной шевелюре не было ни одной седой волосинки, и выглядел он прекрасно. Невысокого роста, худощавый, с быстрым внимательным взглядом и орлиным носом, он был самым осторожным из нас. Всю жизнь он разрывался между страстью к изучению животных и желанием стрелять по ним, и агрессивные устремления неизменно пересиливали научные интересы. Потом на Боадицее какой-то монстр порвал его так здорово, что Крейга пришлось сшивать буквально по частям, — на память о том случае у него осталась биотексовая вставка в черепе и протез вместо правой руки, которую так нигде и не нашли. После этого Крейг решил не искушать больше судьбу, вспомнил, что у него есть высшее образование, и если бы не мы с Кэт, спокойно сидел бы сейчас в лаборатории на Калипсо и занимался своей ненаглядной ксенобиологией.

Вначале все занимались только поглощением пищи — готовит Кэт изумительно. Однако по мере опустошения тарелок разговор оживлялся, и когда Малыша потянуло поболтать о Тихой, я даже не особо удивился — уже привык за последние дни.

— Берк связался со мной сегодня утром, — сказал он. — Его выписали неделю назад. Выглядит хорошо. Сейчас занят тем, что набирает ребят для новой экспедиции за рэдвольфом.

— Кто же за ним пойдет, если он в прошлый раз угробил всех своих людей, — фыркнула Кэт.

— Ему, наверно, нужна команда полных психов, раз он первым делом обратился к тебе, — сказал Крейг.

— А его парни что же? — спросил я.

— Все отказались, кроме Чезалпино, — ответил Малыш. — Он сказал, Чезалпино точно пойдет.

— Они с Берком друг друга стоят. Ну а ты?

— Что я? Послал его к черту, конечно. Не собираюсь бросать вас, ребята. Тем более что я еще должен Кэтти восемь штук. Если, конечно, она не простит должок.

— Черта с два я тебе прощу, — пробурчала Кэт с набитым ртом. Потом прожевала и добавила: — А скоро еще и проценты начислять начну.

— Ты ему четвертый год это обещаешь, — заметил я. — И он уже не боится.

— Интересно, к кому Берк еще обратился, — задумчиво протянул Малыш.

— Мне это совсем неинтересно, — отрезала Кэт. — Но если кто-то из вас хочет поучаствовать, я ничего против не имею. Работы у нас нет.

— Не говори глупостей, — сказал Крейг. — Мы открыли фирму не для того, чтобы каждый решал свои проблемы. И знаете что?

Мы втроем уставились на него. Крейг молчал.

— Что? — наконец не выдержал я.

— Мы тут уже все съели, давайте перенесем чаепитие в гостиную.

Кэт сделала вид, что хочет дать Крейгу подзатыльник. Он притворился испуганным и виноватым. Подоспевшая 'жучка' организовала из какой-то части своего тела здоровенный поднос, и Малыш принялся расставлять на нем чайные чашки, а я водрузил посредине блюдо с большим вишневым пирогом.

— Вот это жизнь! — сказал Крейг, с нежностью глядя на пирог. — Если ты в ближайшие пять минут не предложишь Кэтти руку и сердце, Пит, так это сделаю я.

Главной достопримечательностью гостиной, несомненно, был камин, который растапливался самыми настоящими дровами. Они здесь и лежали — целая груда буковых поленьев, доставляемых по спецзаказу из третьего сектора Североамериканского лесничества. Мы расселись по креслам, Эрл превратил часть комнаты в мираж тропического леса Гелиады. Как всегда в отсутствие высказанных вслух пожеланий, он включил динамику и склейку с реальностью, поэтому бабочки могли летать по всей гостиной и садиться на спинки кресел. Половину ковра на полу завалило прелыми листьями, а камин оброс лишайниками.

— На Гелиаде нет бабочек, — сказала Кэт, аккуратно сгоняя одну из них со своей чашки.

— Но ты же любишь бабочек, — возразил киб-мастер. — Пусть будут.

Я взял с блюда кусок пирога, разинул рот, и только тут спохватился. Отведя руку в сторону, обвел нашу компанию взглядом и сказал:

— Стив Шарп шлет привет новобранцам.

Все дружно расхохотались, а Малыш придвинулся вместе с креслом ко мне и наклонился вперед, точно ждал, что я сию минуту передам ему привет Шарпа из рук в руки. Пришлось уточнить, что это дружеский пинок под зад.

— Старый перечник в своем репертуаре, — сказал Крейг.

— Вы с ним одногодки, — не преминула напомнить Кэт.

Крейг ее замечание проигнорировал, а Малыш спросил:

— Как он там?

— Нормально, — ответил я. — Бодр, свеж и энергичен, как и полагается старому перечнику. Собирается на Бундегеш. Готов к работе в качестве наживки на гигантскую лягву.

Мы немного поболтали о лягвах, о способах их отлова в прошлом, о недостатках современного способа, ну и о Бундегеше вообще. Малыш был готов лететь туда хоть сейчас. Остальные желанием не горели, хотя Кэт и признала, что лягвы в совокупности с Шарпом не такая мерзкая штука, как лягвы без Шарпа.

— Хотел сманить его с нами на Инферну, — сказал я. — Но он заупрямился.

— А что, уже все решено, мы на Инферну летим? — тут же ощетинилась Кэт.

— А что, какие-то другие варианты есть? Или собираешься сидеть дома до следующего конгресса?

— Я не хочу на Инферну, — сказал Крейг.

— Так я и не говорил, что кто-то туда хочет, — заметил я. — Но мы же с тобой уже обсуждали это — кроме добычи трофеев нам в этом сезоне вряд ли что светит. А планировать трофейную экспедицию и не включить в маршрут Инферну — это нонсенс.

Крейг тяжело вздохнул.

В списке землеподобных планет с наиболее необычным животным миром Инферна занимала одно из первых мест. Когда-то там, как и на Безымянной, располагалась крупная база звероловов, а звери имеют обычай время от времени убегать из клеток. Еще лет сто назад, и даже тридцать — сорок, охотничий бизнес был весьма прибыльным занятием. За это дело брались не только профессионалы, но и любители легкой наживы, и просто случайные люди. Содержание в неволе животных с плохо изученными повадками, пусть даже только на время транспортировки от мест обитания до мест, где их можно продать, дело хитрое, требующее не только хорошего технического оснащения, но и определенного опыта, и глубоких знаний в самых разных областях. А из тех, кто тогда занимался звероловством, лишь профессиональные охотники обладали необходимой подготовкой и были соответствующим образом экипированы. Остальные держали зверье как и в чем придется, и побеги были не исключением, а правилом. На Безымянной это не составляло проблемы: вокруг была пустыня, и животные гибли, разве что какое-нибудь плотоядное чудовище, побродив по окрестностям и нагуляв аппетит, возвращалось в лагерь пообедать охотниками — при этом сохранялась возможность заново его изловить. Другое дело Инферна. Ее природа богата, климат — самый благодатный, и через пару сотен лет после того, как там сбежал из клетки первый зверь, материки и океаны планеты оказались заселены самыми кошмарными существами, каких только можно себе представить. Кое-кто из ловцов-любителей, не рассчитав силы, довозил животных до Инферны и, не имея возможности транспортировать их дальше, попросту выпускал на волю. Погибли только те, условия обитания которых на родных планетах были сильно другими; остальные активно мутировали. Виды, разделенные ранее межзвездными пространствами, скрещивались и производили на свет такие гибриды, перед которыми померкли бы образы демонов ада. Заповедником планету так и не объявили — еще не высказано ни одного разумного предположения относительно того, на каких основаниях нужно охранять всю эту нечисть. Пока что Инферну отдали на откуп ученым — пусть себе развлекаются, пытаясь объяснить, как на ней могут уживаться твари, столь друг на друга не похожие.

— Ладно, — сказала Кэт. — Как понимаю, ты уже переговорил с Медоузами насчет трофеев?

Я кивнул.

— И что конкретно им надо?

— Ну, с Инферны они все заберут. Хищников просили покрупней и пострашней. Бицефалозавров[9] возьмут на чучела в неограниченном количестве. А если там что-то новенькое появилось, то Салли просто кипятком будет писать от счастья.

— А после Инферны куда предлагаешь?

— Да куда глаза глядят. Если включить в маршрут Гобой и Попликолу, можно потом присоединиться к Шарпу на Бундегеше... Тут можно как угодно мудрить. Давайте отведем на подготовку месяц — продумаем все не спеша, мы никуда не опаздываем. И заодно будет шанс, что нам за это время поступят серьезные заказы.

— Годится, — ответил за всех Крейг.

— Тогда так, — сказал я. — Малыш, свяжись с Безымянной. Сделай заказ на все, что нам понадобится. И раз уж мы завернем на Инферну...

— Понимаю, — отозвался Малыш. — Боеприпасы — по максимуму.

— Крейг, побеспокой научников на Инферне — пусть выдадут последнюю информацию о мутантах. Непосредственно перед высадкой сделаем еще запрос, однако основное невредно узнать уже сейчас.

— Ладно, — сказал Крейг.

— А ты чем займешься? — улыбнулась Кэт.

Улыбка у Кэт чудесная, как будто приветливое солнышко вдруг выглянуло из-за серых туч. Жаль, что она находит так мало поводов выдавить ее из себя.

— Буду вами командовать, — серьезно ответил я. — Нелегкое это занятие, но, думаю, справлюсь.

* * *

На следующий день я поднялся с постели с легким шумом в голове — чувствовались последствия промывания мозгов, устроенного мне ночью Люси. В горле першило от антисклерозных таблеток, и я знал, что мой голос, если заговорю, будет напоминать карканье старой больной вороны.

— Ты здорово набрал в этот раз Пит, — сказала Люси. — Понадобится пять или шесть ночей, чтобы привести тебя в норму. Почему бы тебе не воспользоваться услугами медицины, как поступают все нормальные люди? На Большом Чистильщике в медцентре Монреаля процесс займет не более трех часов, и можно обойтись без гипномина. Ну почему ты так не любишь традиционные способы?

— Не твое дело, — прокаркал я. — А ты просто старый хлам, по которому помойка плачет, если не можешь управиться быстрее.

Прогулявшись по близлежащим улицам, я вернулся домой и сразу прошел на кухню. Остальные еще спали, разве только Крейг проснулся — он тоже вставал рано. Я направился было к кухонному комбайну, но по дороге передумал и достал из шкафчика кофейник. Я не большой любитель готовить, но сварить кофе способен, а у Кэт всегда имелся изрядный запас настоящего бразильского кофе. Мне хотелось как-то ее отблагодарить за вчерашний пир — отошлю ей чашечку наверх, в спальню, или она сама спустится к тому времени, как я управлюсь.

— Включи-ка новости, — попросил я Эрла. — Хочу узнать, что происходит в мире.

Он включил. Я возился у плиты и слушал вполуха. Обанкротилась очередная корпорация. Планета Коклексия добивается автономии. Террорист-смертник подорвал себя перед зданием губернатории на Инкае. В каком-то космопорту на краю Галактики пассажирский лайнер, заходя на посадку, столкнулся с мусорщиком. Вина целиком возлагается на раздолбая-диспетчера, который выпускает мусорщики, не сверившись с расписанием дополнительных рейсов... БЕДЫ НЕ СЛУЧИЛОСЬ БЫ, УПРАВЛЯЙ КОСМОПОРТОМ КИБ-РАЗУМ СООТВЕТСТВУЮЩЕГО КЛАССА!!! Группа депутатов парламента потребовала от правительства отмены неразумных ограничений на использование искусственных интеллектов... Научное объединение 'Евгеника' в очередной раз обвиняется в проведении незаконных экспериментов по созданию сверхлюдей. И что вы скажете нашим зрителям по этому поводу, господин Мендель?

— Мы категорически отрицаем причастность нашей организации к любым противозаконным опытам, — произнес знакомый скрипучий голос, который недавно мешал мне спокойно обедать в столовой 'Гранда', и теперь-то я сразу вспомнил, кто это. Маркус Мендель, пресс-секретарь 'Евгеники', проходивший в свое время свидетелем по делу моего брата Майка, эксперименты которого по наделению кибов человеческими эмоциями наделали так много шуму. 'Евгеника', несомненно, финансировала работы Майка и многих других молодых свободомыслящих ученых, которым введенные еще в двадцать первом веке запреты были все равно что пустой звук. Но доказать это не удалось. Майк молчал как могила — его песенка все равно была спета, а 'Евгеника' оставалась для него последней надеждой на продолжение исследований подпольно. Официально эта организация ставила целью максимальное развитие человеческих возможностей — строго в рамках существующих установлений и норм, — на деле же черт знает чем занималась. Мендель был стопроцентным сукиным сыном, но сделал все возможное, чтоб Майк избежал тюремного заключения и отделался дисквалификацией. Может, Майк был ему еще нужен. А может, он просто таким способом прикрывал задницу 'Евгеники' и свою собственную.

И вот теперь этот Маркус Мендель, впутанный чуть не в каждый судебный процесс такого рода и в еще худшие дела, оказывается как-то связан с Берком и даже лично его навещает. Малыш вчера говорил, что Берка выписали неделю назад, то есть после того, как на Ульмо побывал наш сладкоголосый друг, и если это совпадение, то я готов слопать этот старый кофейник и газовую плиту Кэт в придачу.