12 городов. Тенеуст

— Если хочешь стать настоящим стражем ордена, то для начала ты должен как можно больше узнать о магии. Поэтому, если увидишь этой ночью что-то интересное, тебе это только пойдет на пользу. Еще вопросы будут?

Ростик отрицательно качнул головой, соглашаясь с доводами Арни.

— Значит, заметано, — улыбнулся Лис. — Сегодня нас ждет небольшое приключение.

* * *

После завтрака Ростик целый час без дела слонялся по дворцу. Саньки не было в его комнате, а искать другой компании мальчик не стал.

Интересно, чем сейчас заняты старшие стражи ордена: Мольфар, Невер, Мераби с Михеем и остальные? Хотелось бы ему знать, Арни решил проследить за Управителем Сном по собственной инициативе, или это было указание Старейшины?

Странно, но Ростик только сейчас впервые подумал: а можно ли назвать Орден Двенадцати Камней сплоченным? Раньше ему не приходило подобное в голову, но теперь казалось, что в ордене присутствует едва видимая для глаза разобщенность. Честно говоря, Ростик и сам толком не понимал, чем вызваны такие мысли.

Проходя по пустому коридору дворца, мальчик вдруг краем глаза уловил какое-то движение и подошел к ближайшему окну.

В открытые ворота въезжала большая серебристо-черная карета. Двое вороных коней, клацая серебряными подковами по мощеному двору королевского дворца, миновали ворота и остановились перед широкой лестницей Мардолского дворца.

Открылись дверцы с обеих сторон кареты, и на каменную брусчатку почти одновременно спрыгнули двое парней. Один из них — длинноволосый блондин — обошел карету и широко улыбнулся другому — худому, высокому парню с черным ирокезом на голове, — после чего бросил взгляд на дворец.

Пока он изучал великолепие королевской резиденции Мардола, Ростик вспоминал лица на афише "Грёз Орфея". Без особого труда ему удалось опознать в ребятах гитаристов рок-группы: светловолосого Иво и обладателя черного ирокеза — Патрика.

Ростик стоял возле раскрытого настежь окна, поэтому голоса со двора были хорошо слышны.

— Посмотри-ка, Патрик, нас здесь встречают! — улыбаясь открытой солнечной улыбкой, сказал Иво, кивнув в сторону лестницы. — Трогательно до слез.

Мальчик припомнил, что на полотне над главным входом во дворец вместо "Грёзы Орфея" красовалась надпись "Слёзы Орфея", и отметил, что у Иво определенно было чувство юмора. Это же заметил и Патрик, который даже зажмурился от беззвучного смеха.

В этот момент из кареты вышел высокий длинноволосый брюнет, в котором Ростик легко опознал Тита. Откинув с лица вьющиеся волосы, он глянул на плакат прищуренным насмешливым взглядом зеленых глаз и весело хмыкнул:

— Н-да уж... Так трогательно, что на слезу и правда пробивает, — он по очереди посмотрел на Иво и Патрика и как ни в чем не бывало предложил: — Всплакнем?

Иво от души рассмеялся непринужденным заразительным смехом.

Судя по всему, ребята не страдали звездной болезнью и не обиделись на то, что мардолские придворные неправильно написали название их группы.

— А они ничего — веселые, — раздался над головой Ростика женский голос и, обернувшись, он увидел стоящую рядом Фиалку, с интересом и улыбкой выглядывающую в окно. Ростик подумал, что улыбку у нее на лице, видимо, вызвал заразительный смех Иво.

Вдвоем они наблюдали, как дворцовые слуги извлекли из кареты огромных размеров черный сундук, увешанный тяжелыми цепями и с большим серебряным черепом на фоне скрещенных костей на крышке. Пока Ростик недоумевал, как такой громоздкий сундук мог вместиться в карете, и что может храниться там, внутри, навстречу гостям вышел его величество король Теодор — лично поприветствовать именитых рок-звезд.

По-видимому, это было традицией, как и обязанность принимать самых важных гостей в королевском дворце. Но Ростик уже давно прекрасно понял, что это была традиция не столько Мардола, сколько мира Двенадцати городов в целом. Так было в Гелионе, где стражей ордена принимал в своем дворце король Алекс. Так было в Фаталунии, где Дориан, будучи тогда еще принцем, прислал за важными гостями своего придворного с тем, чтобы передать приглашение остановиться в его резиденции. Мардол в этом отношении всего лишь не был исключением.

— Какие гости! — послышался со двора голос короля Теодора. — Очень-очень рад приветствовать столь знаменитых музыкантов в нашем гостеприимном городе!

— Знакомая песня, — тихо хихикнула Фиалка.

Ростик тоже усмехнулся, продолжая наблюдать из окна за только что прибывшими музыкантами.

В этот момент из кареты появился парень с ярко-рыжим ирокезом на голове и довольно угрюмым лицом. Это, конечно, был Арий — ударник группы. Он присоединился к остальным ребятам, которым по очереди пожимал руки король. Ростик заметил, как, подняв глаза на рыжий ирокез Ария, его величество на мгновение потерял дар речи. Видимо, подобные прически ему приходилось видеть не часто. Однако король Теодор быстро пришел в себя и, приветливо улыбнувшись, пожал Арию руку. Тот ухмыльнулся в ответ краем рта. Несмотря на то, что эта улыбка была, по сути, вполне дружелюбной, у Ария, благодаря природной угрюмости его лица, она вышла немного жутковатой, что не ускользнуло от внимания его величества.

— Э-э-э, — протянул тот, с заметным усилием воли заставив себя не одернуть руку, и пробормотал с по-прежнему радушной, но уже не столь непринужденной улыбкой: — Добро пожаловать, добро пожаловать...

Видимо, его величеству юноша, увешанный цепями, обтянутый в кожу, с рыжим ирокезом на голове и улыбкой настоящего головореза, казался дикарем из какого-нибудь жуткого племени людоедов.

Ростику было забавно наблюдать за терзаниями его величества, но в этот момент его взгляд привлекло движение возле кареты — с подножки только что сошел на землю последний гость.

Молодой юноша с прямыми черными волосами, обрамляющими тонкое овальное лицо, и небесно-голубыми глазами, осмотрелся вокруг. Он засунул руки в карманы узких джинсов с низким поясом, украшенным широким металлическим ремнем, и, не обращая внимания на короля, приветствующего других участников группы, поднял глаза на дворец. Его взгляд безошибочно выхватил из огромного количества окон одно — откуда за гостями наблюдали Ростик с Фиалкой.

Ростик удивленно вздрогнул, будто его застали за подглядыванием.

— Ури, — сказала над его головой Фиалка.

В этом не было никакой необходимости, потому что Ростик узнал его сразу, как будто он сошел прямо с одной из афиш "Грёз Орфея" — тот же загадочный, потусторонний взгляд, то же отстраненное выражение на лице. На нем была черная майка без рукавов и кожаная жилетка. На оголенных руках Ростик увидел двух вытатуированных ангелов, и у него вдруг возникло странное ощущение, что эти ангелы совсем не выглядят как нечто чужеродное — они были словно единым целым с кожей Ури, как будто на его руках им было самое место.

В этот момент вокалиста "Грёз Орфея" заметил и король Теодор. Его величество двумя руками пожал протянутую ему ладонь с длинными пальцами — утонченную кисть прирожденного музыканта.

— Очень рад! Очень рад! — не уставал повторять король. — Мы все ужасно рады, что вы решили дать концерт в нашем городе. Вы даже не представляете как много здесь ваших почитателей! Но, однако же, прошу вас во дворец, дорогие гости! Вам приготовили самые лучшие покои...

Король первым стал подниматься по лестнице, и Ростик услышал, как идущий позади Тит, склонившись к Иво, который шел рядом с ним, проронил:

— Ну уж о чем о чем, а о покое они могут не беспокоиться. Пока мы будем тут гостить, эти покои успеют забыть, что такое покой.

Иво снова засмеялся своим открытым заразительным смехом, так что Ростик с Фиалкой невольно поддались влиянию этого смеха и улыбнулись. Но когда музыканты скрылись во дворце, Фиалка перестала улыбаться и задумчиво посмотрела на Ростика. Поколебавшись секунду, она спросила:

— Тебе тоже показалось, что в Ури есть что-то... странное?

Ростик пожал плечами. Он не ответил, но про себя подумал, что ему это показалось еще тогда, когда он разглядывал Ури на афише одного из городских столбов. А теперь, когда он увидел этого юношу воочию... Да, в нем действительно было что-то необычное, но понять, откуда у него такое ощущение, Ростик не мог.

* * *

Не успели музыканты приехать в Мардол, как город уже стоял на ушах. За воротами дворца толпились горожане, в основном молодежь. Многие из них были одеты в футболки с изображениями музыкантов, а иногда — с короткими надписями, в которых между словами "Я" и "Ури" красовались малиновые сердечки.

Ближе к обеду стало известно, что в королевском дворце устраивается специальная вечеринка с участием музыкантов "Грёз Орфея". Организаторами этого события были придворные дамы, по-видимому, большие поклонницы группы. Король Теодор благосклонно относился к тому, что его резиденцию используют в подобных целях, а вот канцлер Грэм рвал и метал. Стражи ордена не раз слышали, как он вслух ругался, что королевский дворец превращают в балаган, воздерживаясь, впрочем, от прямых упреков своему дядюшке.

Что касаемо стражей, то все они, в полном составе, получили приглашения присутствовать на вечеринке "Грёз Орфея", поскольку тоже являлись гостями мардолского дворца. В приглашениях не забыли указать время и место проведения.

Больше всех радовалась Дрю. Она едва не повизгивала от счастья, постоянно повторяя: "Не верю, что смогу так близко увидеть Ури-и-и!".

— Признаюсь честно, всегда терпеть не мог ее заносчивую физиономию, — мрачно поглядывая на девочку, говорил Санька. — Но сейчас я даже начинаю по ней скучать.

Первое впечатление, когда вечером Ростик в компании Саньки и Дрю вошел в один из самых больших залов дворца, было довольно странным — словно они попали в какое-то подземное царство мертвых.

На черных воздушных шарах, парящих под потолком, были изображены черепа со скрещенными костями. Разноцветные леденцы на столиках для гостей были вылиты в форме черепов с костями. Стаканы с напитками обхватывали металлические обручи в виде черепов с костями.

— Склеп какой-то, а не вечеринка, — очумелым голосом пробормотал Санька, не менее очумелым взглядом взирая на все вокруг.

— А, по-моему, мило, — с оптимизмом в голосе заявила Дрю звенящим от возбуждения голоском.

Ростик с Санькой, не сговариваясь, повернулись к ней с вытянутыми лицами.

— А что? — смутившись, спросила Дрю, переводя наивно-непонимающий взгляд с одного на другого. — Разве нет?

— Нет! — в один голос ответили Санька с Ростиком.

— Это все даже с натяжкой милым не назовешь, — сказал Ростик и, оглядевшись с любопытством вокруг, добавил: — Хотя прикольно.

И тут же почувствовал, как теперь уже на него с недоумением покосился Санька.

— Пойдемте посмотрим — здесь так интересно! — прощебетала Дрю, потянув ребят за собой сквозь толпу приглашенных.

Следуя за Дрю, Ростик продолжал глазеть по сторонам. Чуть в стороне один из приглашенных фанатов — мальчишка в футболке с логотипом группы, волосами торчком и множеством металлических браслетов на руках — пытался играть на электронной гитаре. Ростик поморщился — звучание его гитары оставляло желать лучшего. Другие гости либо обходили его стороной, либо тихонько посмеивались.

Отвернувшись от горе-музыканта, Ростик обратил внимание на галерею картин слева от себя. Это были древние портреты, по всей видимости, многих и многих поколений прародителей короля Теодора. Присмотревшись к их лицам, Ростик моментально понял, что, в отличие от Дрю, они вовсе не считают царящий в зале бедлам милым.

Старый король с полными щеками и тонкими губами, напоминающий его величество Теодора, хмурился и разъяренно косил глазами во всех направлениях. Молодая дама с высокой напудренной прической на большом портрете рядом, возмущенно качала головой и даже один раз ахнула, когда с другого конца залы послышался дикий рев, похожий на крик взбесившегося морского котика.

В этот момент гитара издала такой пронзительный и резкий звук, что одна из прародительниц короля Теодора, старушка-королева в бантах и рюшах, охнула и, трагично вскинув лилейную морщинистую руку, хлопнулась в обморок у себя в картине.

Ростик взглядом поискал музыкантов "Грёз Орфея".

Иво, Патрик и Арий держались вместе. Светловолосый гитарист все время смеялся, разговаривая с Патриком, и время от времени поворачивался, чтобы с широкой улыбкой помахать рукой кому-нибудь из окликавших его фанатов. Ури в самом центе зала был окружен толпой девочек. Дрю, заметив его, поначалу просияла, а потом загрустила — можно было и не надеяться пробраться сквозь эту живую стену.

Ближе всего к троице молодых стражей находился Тит, возле столика с напитками раздающий автографы.

— Графине Розетке, — отвечала на вопрос Тита "Кому?" юная девушка, с ног до головы обтянутая в кожу и увешанная металлическими украшениями с рокерской символикой.

Пока Тит размашистым движением руки рисовал автограф фанатке-графине, с другой стороны со щенячьи восторгом во взгляде и фотографией группы в руках к нему подошел тот самый мальчишка, который несколько секунд назад пытался сразить собравшееся общество своей игрой на электрогитаре.

— Я тоже рокер, — улыбаясь диковатой, безумной и сияющей от счастья улыбкой, сообщил Титу парень. — Начинающий. Меня Тремо зовут.

Тит хмыкнул.

— Мои поздравления, — с ухмылкой ответил он, принимая в руки фото, чтобы оставить на нем свой росчерк. Возвращая парню фотографию с автографом, Тит добавил: — Соседям соболезнования.

Он снял с себя шляпу с белым, словно нарисованным белилами, черепом на тулье и ловко подбросил в воздух.

— Это вам, фанаты. С любовью от Тита. Большой привет!

После чего с непринужденной и довольной улыбкой взял со столика бутылку с ядовито-зеленым напитком и поспешил покинуть своих поклонников, которые в этот самый момент в четыре руки поймали упавшую вниз шляпу.

— Эй, это он подарил мне! — пытаясь вырвать головной убор Тита из цепких рук юной графини, недоброжелательно пробурчал начинающий рокер Тремо.

— С какой стати — тебе?! — воскликнула девушка, не собираясь уступать. — Кто это сказал?

Тремо громко засопел.

— Я сказал! Отдай! Это мое! — начинал свирепеть он.

— Нахал! Девушкам нужно уступать! — яростно вцепилась в поля шляпы графиня Розетка. — Отпусти! Порвешь, дурак!

— Сама такая! Ты что, не видишь, что это мужская шляпа? Значит, он дал ее мне!

— Это дискриминация! — взъярилась, словно дикая кошка, графиня. — Кто сказал, что я не могу носить мужскую шляпу?

— Дискриминация? — озадаченно переспросил Санька у Ростика, с философской невозмутимостью наблюдая за стычкой графини и рокера-дилетанта и потягивая при этом через трубочку ярко-желтый напиток. — Это что еще такое?

Ростик пожал плечами.

— Не знаю.

Он подумал, что, наверное, стоило бы вмешаться, а то, чего доброго, графиня и рокер подерутся из-за этой шляпы, но вместо этого потянулся к ближайшему столику за напитком кроваво-красного цвета.

— Какие же вы невежды, — неодобрительно фыркнула Дрю. — В данном случае, дискриминация — это ущемление прав по половому признаку.