Джон Шеттлер - "Киров-3: Тихоокеанский шторм"

Мацуо молчал, давая другу время, в котором он нуждался. Он был Бунтайтё, командиром эскадрильи. Сакамото поставил ему задачу, и он должен был ответить за ее исполнение. Удар, который он нанес, заслуживал похвалы, но платой за это станет то, что он вернется на свой корабль и обнаружит в инструкторской восемь пустых мест, на которых должны были сидеть его подчиненные, раззадоренные, кипящие энергией будущего боя. Он положил руку на плечо Хаяси.

— Нам приказали найти и потопить этот корабль, — твердо сказал он. — Мы отомстим за вас! Клянусь всеми Богами и Ками, мы сделаем так, чтобы твою люди умерли с честью. Клянусь, друг мой. Я вгоню "громовую рыбу" в брюхо этого корабля или погибну, пытаясь это сделать!

Хаяси посмотрел на него со странной тоской в глазах, будто понял в этот самый момент, что больше никогда не увидит Мацуо и, возможно, многих пилотов, собравшихся сейчас на палубе и занимавших места в готовых к вылету самолетах, жаждая битвы. Он собрался с силами и кивнул.

— Удачи тебе, Мацуо. Я должен доложить... Сойонара...

— Без формальностей, Хаяси, — улыбнулся Мацуо. — Сегодня выпьем, правильно? Мата-не, друг мой. Я-не. Скоро увидимся.

* * *

Командир линкора "Кирисима" Сандзи Ивабути всматривался в далекий горизонт через бинокль, прекрасно понимая, что наблюдатели с их орлиным взором видят все намного лучше с величественной пагоды главной надстройки. Но он хотел сам увидеть врага и раздавить его.

Ивабути был тяжелым человеком, твердым как сталь в бою и зачастую жестоким, нетерпеливым и оскорбительным с подчиненными. Он был вспыльчивым и скорым на придирки, а теперь был явно недоволен внезапным изменением приказов. Орудия корабля были заряжены осколочно-фугасными и зажигательными снарядами для бомбардировки Дарвина. Теперь следовало перезарядить восемь больших 356-мм орудий бронебойными снарядами, однако картузы с метательными зарядами тоже нужно было заменить, и их безопасное извлечение требовало времени. Он вызвал старшего артиллериста, коммандера Камитаке Косино и спросил, сколько займет эта процедура.

— Нам приказано найти вражеский крейсер, который дал прикурить пилотам Хары. Он где-то впереди, и если корабль не будет готов к бою, полетит чья-то голова, Косино!

— Прошу прощения, капитан, — вежливо сказал Косино. — Но зажигательные снаряды требуют только трех картузов с порохом вместо обычных четырех. Нам нужно удалить все три, чтобы добраться до снаряда, а затем удалить его, чтобы зарядить бронебойный снаряд и четыре картуза. Зарядить орудия просто и быстро, капитан. Разрядить их — совсем другое дело. На все восемь орудий может уйти до двадцати минут.

— Слишком долго! — Лицо Ивабути выражало его недовольство. — Мурадзима ведет поиск противника гидросамолетом, и если он заметит его, я хочу, чтобы корабль был готов к бою.

— Что же, капитан... — Косино заколебался, а затем сказал: — Есть способ ускорить дело. Нам нужно просто дать залп из орудий. Это уберет из них неправильные снаряды в кратчайшие сроки. Тогда потребуется обычная перезарядка.

Лицо Ивабути покраснело. Он ударил кулаком по столу.

— Хорошо, Косино. Тогда дайте залп и быстро! Сообщите крейсерам охранения, что мы даем пристрелочный залп, чтобы не выглядеть полными идиотами. Затем быстро зарядите бронебойные и подумайте над тем, сколько мы вынуждены потратить на эти снаряды и порох из-за вашей некомпетентности!

Косино знал, что ему лучше ничего не говорить. Он просто опустил голову, отдал честь и помчался отдавать приказы своим подчиненным. Несколькими мгновениями спустя они увидели, как передняя башня отвернулась в сторону от кораблей охранения и дала залп. Грохот был оглушительным. Ивабути заорал что-то вслед, вложив свой собственный гнев в вылетевший из стволов яркий огненный шар.

Если противник был рядом, подумал он, пусть услышит рев наших орудий, словно гром на горизонте. Одно дело отмахнуться от москитов Хары, но как он думает избежать огня моих орудий? Он повернулся к сигнальщику и отдал другой приказ:

— Отправить крейсера вперед для разведки и прикрытия. Эсминцам продолжать сопровождать нас.

Для охранения им была придана 5-я крейсерская дивизия в составе трех быстроходных тяжелых крейсеров "Хагуро", "Мёко" и "Нати". Все три были изящными гончими с мощными зубами из десяти 203-мм орудий.

Сам "Кирисима" был также очень быстр, особенно для такого старого корабля. Он был заложен 17 марта 1912 года на верфях "Мицубиси" и не был результатом работы япоских конструкторов. Он был разработан сэром Джорджем Терстоном из британской судостроительной компании "Виккерс-Армстронг". Там же были созданы и его орудия. Корабль был ответом на наращивание британского военно-морского флота и особенно ввод в строй тяжелого крейсера HMS "Непобедимый"*. Этот корабль нес восемь 305-мм орудий и имел скорость 26 узлов, будучи более грозным, чем любой японский корабль того времени. Японцы задумали корабли, которые должны были стать быстрее и больше, чем "Непобедимый", и линейные крейсера типа "Конго"** были прекрасным ответом.

* Так в оригинале — на самом деле "Непобедимый" являлся линейным крейсером.

** Ударение на последний слог — к реке в Африке это название отношение не имеет.

"Кирисима" был одним из четырех кораблей этого типа, и его восемь 356-мм орудий, выпустивших сейчас неверно загруженные зажигательные снаряды, превосходили 305-мм орудия "Непобедимого". Скорость также была выше, чем у британца. "Кирисима" мог развить все тридцать узлов в случае надобности. На переговорах по морским соглашениям он именовался линейным крейсером, но по факту был полноценным линкором, со своим водоизмещением более 40 000 тонн и похожей на пагоду надстройкой, гордо возвышающейся над большими и грозными башнями главного калибра. Другие линкоры затмят его, некоторые из них достигнут 70 000 тонн, как "Ямато", и многие до сих пор называли его линейным крейсером, но он должен был заявить о себе прежде, чем встретиться с судьбой. И судьба нашла очень особенный способ бросить его в самую гущу событий.

Он шел вперед вместе с двумя последними кораблями оперативной группы Ивабути — эсминцы "Минидзуки" и "Фумидзуки" прикрывали его с обоих бортов, дабы помешать любому инициативному командиру американской подводной лодки, если бы таковой появился в регионе. Такой крупный корабль как "Кирисима" был очень заманчивой целью. На самом деле, вскоре он должен был быть обнаружен американской подводной лодкой "Наутилус" во время сопровождения авианосцев Нагумо в ходе отмененной операции против Мидуэя — но Ивабути ничего не знал о той версии истории. "Наутилус" выпустил паровую торпеду Мк.14, желая потопить старый линкор, но на дальности 4 000 метров допустил огромный промах.

Ответом на подобное оскорбление стал залп передних орудий "Кирисимы", когда с него заметили перископ "Наутилуса", но он был безрезультатен. Уничтожение подлодок было задачей эсминцев, и сопровождавший группу эсминец "Араси" начал охоту, пока "Кирисима" старался убраться подальше. "Араси" так и не смог найти и уничтожить "Наутилус" и, наконец, прервал охоту и вернулся к авианосному соединению "Кидо Бутай", которое должно было разгромить американский флот. Именно тогда эсминец был замечен американским коммандером Уэйном Маккласки-младшим, пилотом пикирующего бомбардировщика SBD "Даунтлесс", что запустило цепочку событий, приведших к атаке американских самолетов непосредственно на ядро японского флота. Дальше было "чудо получаса", которое сокрушило японский флот и стало поворотным моментом войны... Но этого так и не случилось.

Битвы за Мидуэй так никогда и не случилось. Вместо этого "Кирисима" оказался здесь, на острие атаки, направленной на изоляцию Австралии — Операции FS. Но судьба нашла возможность снова протянуть к корабль свою длань. На этот раз цепочку событий запустила не американская подводная лодки. Это был призрачный морской демон, возникший из неоткуда и породивший величайшую проблему, с которой мог столкнуть любой морской командир этой эпохи — атомный ракетный крейсер "Киров".

ГЛАВА 9

* * *

Торпедоносцы Мацуо очень скоро обнаружили корабль, вселивший такой страх в капитана Хаяси. В атаку было отправлено двенадцать самолетов — две легкие эскадрильи В5N2, которые Союзники прозвали "Кейт". Корабль находился именно там, где сообщил Хаяси, и Мацуо повел свои самолеты в атаку, не теряя времени. Эскадрилья номер один должна была атаковать с левого борта силами шести самолетов, а он сам поведет эскадрилью номер два с правого. Вместо они разнесут этот корабль своими торпедами "Громовая рыба" Тип-91.

Тип-91 был грозным оружием, претерпевшим множество изменений в своем развитии, сделавших его надежной рабочей лошадкой для эскадрилий B5N. Три месяца назад они отправили на дно Кораллового моря авианосец "Лексингтон". Теперь они хотели еще. Пилоты, наполняемые волнением от рыка моторов, снизились и выпустили воздушные тормоза, снижаясь до скорости безопасного сброса в 160-180 км/ч.

Что такое говорил Хаяси? Мацуо видел впереди темный силуэт корабля, возможно, в 15 000 метров, и не видел никаких стальных змей, готовых пожрать его самолеты, никаких признаков зенитного огня вообще. Однако вскоре он понял, что имел в виду Хаяси, говоря про смертоносный стальной ливень. Летящие низко и относительно медленно торпедоносцы были для зенитных установок "Кирова" самой легкой из возможных целей.

* * *

— Самсонов, готовность к стрельбе, — прошептал Карпов. — В любой момент...

Они напряженно следили за приближением самолетов Мацуо, давно обнаружив их радарами. Первой мыслью Карпова было уничтожить их ЗРК средней дальности "Кинжал", но они видели только двенадцать целей, и он решил, что может сберечь эти ракеты. Он обернулся через плечо к "штатному историку" корабля.

— Федоров, значит, им нужно подойти на 2 000 метров?

— Верно, а лучше на 1 500.

— Тогда у меня есть предложение, но нужно чуть больше холода в головах и чуть меньше нервов, — он повернулся к адмиралу Вольскому, понимая, что окончательное решение за ним. — Мы обсуждали, стоит ли вывести из строя авианосцы прежде, чем они начнут эту атаку, но теперь это пустопорожняя дискуссия. Они идут к нам. Вопрос только в том, стоит ли нам тратить боезапас зенитных ракет, чтобы уничтожить их с большой дистанции.

— Боезапас и "Кинжала" и С-300 ограничен, — сказал Вольский. — У нас достаточно ракет, чтобы отбить эту атаку, но на это уйдет двенадцать ракет.

— Есть другое решение, — сказал Карпов. — Мы можем просто использовать зенитные орудия. АК-760 имеют дальность до 4 000 метров. Это вдвое выше, чем нужно подойти этим самолетам*. Они заходят с обеих сторон, так что мы можем также задействовать "Кортики", как против тех пикирующих бомбардировщиков.

* Кстати, современные морские артиллерийские установки имеют возможность стрельбы по воздушным целям (АК-130, к примеру, имеет угол возвышения до 85 градусов и предназначена, в том числе, для перехвата самолетов и противокорабельных ракет). Так что в данной ситуации "Киров" мог бы открыть огонь по самолетам с дистанции около 20 километров

— Мы достаточно легко справились с итальянскими торпедоносцами в Тирренском море. Здесь не должно быть разницы. Да, мы подпустим их близко, но я не сомневаюсь, что мы уничтожим их прежде, чем они причинят нам какой-либо вред.

— Но что если они смогут сбросить торпеды? — Сказал Вольский. — Мы сможем уйти на маневрах от одной или двух, но не от двенадцати.

— Капитан прав, — сказал Федоров. — Мы сможем уничтожить их задолго до того, как они подойдут на дальность сброса торпед, но у нас будет короткое окно. Одной-двух очередей будет достаточно для уничтожения каждого из самолетов. Эти орудия имеют достаточную точность и скорострельность, чтобы сделать свое дело — по крайней мере, насколько я могу судить.

— Мы можем поразить любую цель, — заверил его Карпов. — Это та критическая разница, которую обеспечили нам восемьдесят лет разработок. Одна очередь означает сотню 30-мм снарядов по одному самолету. Наведение — поражение. Для лучшей точности мы будет использовать как радары, так и оптические системы.

— Но есть одно "но", — сказал Федоров. — Это японские пилоты. Они не сломают строй и не рассыпятся от первого сбитого, как те итальянские SM-79*. Шок это будет для них или нет, это элита морской авиации этого времени. Они идут прямо в атаку, непоколебимо, как их и учили, и нам придется уничтожить их всех и каждого.

* Согласно предыдущей книге, ничего подобного не было — из боя вышли всего четыре торпедоносца из двадцати, причем не от первого же сбитого, а от двенадцати (сбитых на невозможной дистанции непонятно чем). Один даже продолжил атаку до последнего, будучи сбитым уже зенитной артиллерийской установкой

На мгновение в воздухе повисла тяжелая тишина. Они поняли, что намереваются делать — заманить в ловушку врага, который даже не представляет себе, что ударит по нему. Это чувство было знакомо многим участникам сражений — как на суше, так и на море. Ожидать врага, зная, что тот будет атаковать, зная о его храбрости, зная, какой страх должен ощущать враг, тем не менее, идущий вперед, зная, что им оставалось лишь убить его.

... Или быть убитым.

И они ждали, и это действительно остужало головы и убирало нервозность, как и сказал Карпов. Зрелище приближающихся торпедоносцев, сверкающих синими плоскостями в лучах света, было настолько потрясающим, что каждый на мостике смотрел на них. Адмирал Вольский сидел в кресле и ждал. Далекий гул моторов усилился. Он медленно повернулся к Карпову с тоской в глазах.

— Карпов, — тихо сказал он. — Цели уничтожить.

— Так точно. — Он быстро повернулся к Самсонову и кивнул. — С приходом на 4 000 цели уничтожить.

* * *

Мацуо увидел первые яркие искры трассеров, понесшиеся со стороны корабля. Как мало орудий, подумал он, вспомнив учения по отражению атаки торпедоносцев на линкоре "Ямато". Этот корабль мог буквально осветить небо трассерами, но сейчас...

А затем он увидел, как самолет лейтенанта Томаситы слева от него исчез в огненном шаре и услышал, как что-то с металлическим треском ударило в его собственный самолет. Он вцепился в ручку управления, напряженно пытаясь удержать машину. Но посмотрев направо и налево, он непроизвольно ахнул, увидев, как струи огня разрывают самолеты один за другим, как снаряды находят цели, словно у них есть глаза. Каждый сноп огня находил один из самолетов и тяжелые снаряды рвали их на части, отрывая крылья, торпеды отваливались от разорванных фюзеляжей и беспорядочно падали в воду. Самолеты рушились в море изуродованными обломками.

Теперь он понял, что пережил Хаяси. Понял, что тот пытался описать... И почему он попрощался с ним формальным "Сайонара".

Но он вспомнил свое обещание и решил, что не умрет, не сделав ни выстрела в ответ. Он открыл бешеный огонь из крыльевых пулеметов, хотя и понимал, что это было жалким и бесполезным жестом отчаяния. Но он был почти у цели. Визуальный дальномер показывал 2 000 метров, и он, издав последний клич, сбросил торпеду в тот самый момент, когда струя красно-желтых искр нашла его самолет и сотрясла его градом ударов.