"Долог путь до Эскобара"

— Тогда спокойной ночи, лейтенант, — вежливо попрощался Фориннис.

— И вам того же, коммандер. — И Иллиан наконец-то шагнул в лифт.

Час спустя он выходил из этого лифта с тем же грузом, зевающий и обескураженный. Все продукты оказались проверены и чисты, включая следы от красного вина. Хотя предъявленные на анализ брюки и удостоились весьма выразительного недоумевающего взгляда полковника. Объяснять всю цепочку, — что Эйрел еще до иллиановского появления успел сменить повседневную форму на парадный мундир, — было бы глупо, так что Иллиан смирился с непроизнесенным вопросом Заровски "Как это вы умудрились его раздеть?". И не стал краснеть. Похоже интимный подтекст тут видится только ему.

Вернуть на место форкосигановское имущество он смог уже без приключений. Полюбовался на все ту же картину свернувшегося на койке Форкосигана, поставил на видное место — на тумбочку в изголовье — бутылку минералки рядом с парой таблеток и наконец отправился к себе.

Но, хотя зевота ломала его до судорог в скулах, сон не шел. А мысли бегали по кругу, перепуганной белкой в бесконечном колесе. Осталось лишь две версии. Или Эйрел сознательно принял таблетку за два часа в каюте, или был тайно и преднамеренно отравлен за обедом. Первую гипотезу он до утра проверить не в состоянии, а вторая... Что делать с этим новым знанием, окажись оно истиной?

Предположим, Иллиан воспользуется своим статусом офицера Имперской Безопасности и арестует сержанта Ботари по обвинению в нападении на старшего по званию. Нет, это непременно трибунал, а Ботари должен оставаться на своем месте при Форратьере. Хорошо, с тем же обвинением, но имея в виду исключительно самого Иллиана и его недавно пострадавший локоть. Подобные проступки наказываются гауптвахтой, а не отставкой. Предположим даже, что у Ботари, несмотря на его заболевание, окажется типовая реакция на суперпентотал, и он, бессмысленно хихикая и внутренне кипя от ярости, ответит на все заданные ему вопросы. "Почему ты взял бокал снизу тележки?" — "Потому, что они там стояли". — "Зачем принес Форкосигану?" — "Вице-адмирал Форратьер приказал мне прислуживать господам офицерам за обедом". — "А что было в бокале?" — "Ничего не было". И так далее, с искренней тупой исполнительностью одурманенного наркотиком правды. Вряд ли сумасшедший сержант — сознательный соучастник преступления, тем более — его организатор. А вот то, что по возвращении с допроса он подвергнется подробнейшему дознанию у Форратьера, — несомненно. Как результат: Иллиан откроется перед противником, в лучшем случае сцапав пешку и подставив под удар мстительного вице-адмирала своего ферзя.

Вообще-то Иллиан совсем не любил шахматы.

Вообразим совсем уж немыслимое: он получает основания выдвинуть против Форратьера громкое обвинение в отравлении. И что? Он воочию представил небрежную реплику Джеса, парирующего: "Просто шутка между старыми приятелями!". Грубоватая, но, конечно же, не опасная для жизни. "Или вы, Иллиан, здесь еще и за полицию нравов?"

Как раз на этой мысли он и заснул. Потому что Джес в расстегнутом бархатном халате — не иначе влияние форкосигановской карикатуры! — который ведет урок пятимерной математики в их военном училище и орет на сидящего среди мальчишек тридцатилетнего Иллиана, угрожая того за незнание отправить на кухню мыть стаканы, определенно был ночным кошмаром.

* * *

Форкосиган с утра выглядел неважно. Чего и следовало ожидать. Белки глаз покраснели, голос звучал еще более хрипло, чем обычно — коммодор то и дело откашливался, отхлебывал по глоточку шипучую воду. Спрашивать насчет головной боли Иллиан не стал, но от таблеток болеутоляющего на тумбочке осталась только пустая упаковка.

— Вчера я определенно что-то пропустил. — В голосе звучала мрачная ирония. — Рассказывай, Саймон.

Десять минут назад он разбудил лейтенанта звонком, поинтересовавшись, верно ли понял оставленную записку. Иллиан примчался мгновенно. В результате два небритых, встревоженных, недоумевающих офицера сидели в половине девятого утра в форкосигановской каюте, каждый вцепившись в свою кружку с горячим кофе, точно утопающий — в спасательный круг. Иллиан хоть успел одеться по всей форме, а Эйрел просто накинул китель на плечи. Не важно. Сейчас время не для парада. Тем более что, похоже, в боевой обстановке они перешли на "ты".

— Да, Эйрел. И слишком много, чтобы дальше оставаться в неведении, — признался Иллиан честно. Вчера он испытывал глупое искушение утаить неприятные события от подопечного, пока не разрешит эту ситуацию сам, но, к счастью, оно быстро миновало. Не его ума дело решать подобные вещи. Тем более что решения он так и не нашел. — Я все сейчас расскажу. Но сначала я хотел бы задать пару вопросов. Можно?

— Смотря каких. — Эйрел хоть невесело, но улыбнулся.

— Только два. Первый. За время, в которое я вчера отсутствовал после обеда, заходил ли кто-то к тебе в каюту и выходил ли ты куда-нибудь сам?

— Нет. Кажется, звонил Ральф. Или это было до обеда? Не помню. Но не виделся я ни с кем точно. Я в курсе, что все мои встречи под контролем. Думаете, я вас обманываю, Иллиан? — досадливо спросил он. С явной настороженностью, раз уж перешел с имени снова на "вы".

— Не думаю, сэр, но спросить был обязан.

— Ладно, извини. А второй?

— Принимал ли ты за эту пару часов какие-то лекарства, и если да, то какие?

— Никаких, — недоуменно ответил Форкосиган. — А что?

Иллиан выдохнул — итак, вторая гипотеза благополучно отпала — и принялся сжато излагать, "что". Анализ крови, транк вместе с алкоголем, симптомы, проверка еды. Ночной визит Форратьера — Эйрел только переспросил: "Вот как?". Запись в медкарте Ботари. Мокрый бокал. Перспективы допроса сержанта, которые Форкосиган, поморщившись, прокомментировал: "Под трибунал ему нельзя. Он совсем свихнется в одиночке". И невозможность доказать или добраться до настоящего виновника.

— Вот ублюдок Джес. Это он зарвался. — высказался Форкосиган без особых эмоций, разве что с легкой досадой. — А странно. Вспоминаю себя вчера — я же все помню, — и нет ощущения, что я был одурманен наркотиком.

— Так и не был, — поспешил объяснить Иллиан. — Это не наркотик, скорее — катализатор. Как мне растолковал главный хирург, похожего эффекта можно добиться, выпив бутылку бренди на голодный желудок и закусив "синей таблеткой". — Судя по хмыканью, Форкосиган прекрасно знал, как действует "синенький" стимулятор из боевой аптечки: сперва всплеск сил, а через пару часов — полнейший их упадок.

— И получить два похмелья сразу, — констатировал Форкосиган. — Как думаешь, сегодня на камбузе кофе особенно не удался, или это у меня последствия вчерашнего?

Он отставил полупустую кружку, встал и принялся вышагивать по каюте. Пять шагов до двери и обратно, без комментариев и ругательств, с видом скорее задумчивым. Что-что, а с самообладанием у коммодора, похоже, все в порядке. Сам Иллиан, попытайся кто-то его отравить, не ограничился бы обыденным "ублюдок".

На очередном витке Эйрел затормозил, подойдя к Иллиану почти вплотную. — Саймон, с твоей помощью я пережил вчерашний вечер без потерь. Спасибо. — Он улыбался, и все-таки в голосе Иллиану почудилось опасение. "Боится, что отчитаю его за буйство во хмелю или припомню... приставания? Не дождется". Форкосиган выдержал секундную паузу, и уже решительнее, громче продолжил: — Тогда давай перейдем от происшедшего к выводам из него. Будешь мне помогать как аналитик.

Иллиан признался себе, что прозвучало это лестно.

— Итак. — Эйрел принялся загибать пальцы. — Каковы цели нашего дражайшего вице-адмирала? Желание развлечься не в счет. Форратьер собирается пожать эскобарские лавры, а я ему как кость в горле. Удивляюсь, что он вообще согласился на мое присуствие в своем штабе. И сейчас он пытается окольным путем меня убрать. Логично?

Иллиан согласился одобрительным "гм".

Форкосиган придвинул стул, оседлал задом наперед, удобно сложил руки на спинке. Вымотанный физически, морально он словно оживал на глазах. Взгляд заблестел, сделался острым, как отточенная сталь. Стало вдруг понятно, как тяжело ему давались эти недели молчаливой пассивной обороны.

— Попытка выставить меня пьяным идиотом перед моими же людьми в эту гипотезу вписывается. Но у Форратьера не вышло. Как он поступит — твое мнение?

Интересно, что сейчас Эйрел подвергает испытанию: верность собственных рассуждений или ход мыслей своего лейтенанта? Иллиан хорошенько обдумал ответ. — Повторит попытку. Сорвется — будет искать другой способ.

— Вот именно, — удовлетворенно кивнул Форкосиган. — Джес терпеть не может проигрывать. А у меня нет никакого интереса играть с ним в игры престижа. Не подкинуть ли ему мысль, что проигрыша не было — что попытка сорвалась всего наполовину? Лучше всего, чтобы противник тебя недооценил.

Эйрел определенно увлекся. Похоже, именно таким голосом он привык разъяснять своим штабистам боевую задачу.

— То есть? — переспросил Иллиан. Нет, последний тезис, разумеется, верен. Но как заставить вице-адмирала Форратьера счесть надкушенный лимон сладким?

— Предположим, он вообразит себе такую картину. Да, на совещании меня не было, случайность. Зато сегодня утром я ничего не заподозрил после вчерашнего и привычно... гм, опохмелился старыми запасами. И вошел в запой. Что мы выигрываем по такому сценарию?

— То, что он не предпримет в ближайшем будущем второй попытки? — попытался угадать очевидное Иллиан.

— Верно, — одобрил Форкосиган. — Первое: мы получаем отсрочку. Второе: ближайшие несколько дней я не выхожу к обеду, оправдываясь приступом язвы. Я отдыхаю от Форратьера, он же выходит из себя. Отсюда третье, и самое важное: своей дезинформацией мы спровоцируем противника на удар в якобы уязвимое место. Это плюсы стратегии, а каковы недостатки?

— Твоя подпорченная репутация. И необходимость прятаться в каюте.

— Разумно. Но я полагаю, Форратьер скорее поставит на завершающий удар, чем станет изводить меня мелкими уколами и сплетнями. Кстати, он наверняка попытается подставить меня под медкомиссию. Но списать ему меня некуда, а боевые действия еще не начались. Нет, недели затворничества определенно хватит. Благословенна будь исправная комм-сеть, позволяющая мне не манкировать обязанностями штабного офицера и не лицезреть при этом физиономию своего командующего. Станешь приносить мне обед?

— Вместе со свежими новостями?

— Конечно. Форратьер считает, что давнее знакомство дает ему премущества, что он знает, как мною управлять, — и пусть себе считает. Но и я его знаю. Сумею определить, когда он дойдет до кондиции. Когда откроется в нападении. По моим прогнозам — ему потребуется не больше недели. Пусть он сам выкопает себе яму, встанет на край и шагнет вперед. Важно, что не будет повода даже в приступе крайней паранойи обвинить меня в том, что я плету заговоры против командующего.

Мрачный, придавленный необходимостью терпеть и оправдывать свои прошлые грехи Форкосиган куда-то исчез. Вместо него неожиданно обнаружился опасный, стремительно строящий план контратаки человек с горящим в глазах хищным азартом. Такого Эйрела совсем не хотелось спасать и опекать. Зато хотелось козырять и подчиняться как командиру. Каковым, кстати, по отношению к лейтенанту СБ Форкосиган формально не был.

Сейчас Иллиана хватило лишь на единственное опасение: — Но такая... симуляция не раскроется раньше времени?

— Люди верят в то, во что им хочется верить; Джес — в первую очередь. Конечно, нам нужна будет полная поддержка главного хирурга. Возможно, еще и Ральфа. Тебе придется побегать, Саймон. И играть, но не переигрывать.

Форкосиган не спросил: "Справишься?". Он просто самым естественным образом включил в свой моментально сложившийся план все доступные ресурсы — СБшника, по специфике своей профессии готового для разведки и ношения маски; давнего друга, обеспокоенного происками вице-адмирала; главного врача, уже продемонстрировавшего готовность прикрыть его фальшивым диагнозом... И Форратьера с его тщеславной мстительностью. Принцип дзюдо — противника повергает наземь его же собственный удар.

Похоже, будет весело.

* * *

На нижней палубе флагмана, как у любого боевого корабля, располагались лишь различные служебные помещения. Сейчас часть ангара для десантных катеров была свободна и переделана под спортивный зал. Сами катера, обычно необходимые во время автономных полетов, при подготовке флотилии к боевым действиям перебазировали на корабли-носители. Это еще раз напоминало о том, что флагман, несущий на своем борту штаб кампании, окажется на орбите Эскобара последним, а не будет брошен в самое пекло штурма. Этот факт мог бы огорчать Иллиана — молодого офицера, жаждущего боевой славы, — зато безмерно радовал Иллиана — офицера СБ, задачей которого была личная безопасность его подопечного. Хотя неясно, что возьмет вверх: завистливая неприязнь Форратьера к герою Комарры или его здравый смысл, не позволяющий самому опытному офицеру его штаба во время наступления бездельничать в тылу.

Впрочем, это было дело будущего. А пока — спортзал.

Высота потолка позволяла поставить в таком импровизированном спортзале даже десантную "стенку" для отработки операций в невесомости, захвата зданий или высадки с высоты. Но сейчас гравирешетки были отрегулированы на норму, а незадействованная "стенка" возвышалась сбоку в полутьме ажурной и шипастой сюрреалистической конструкцией. Середину же громадного помещения занимали самые обычные гимнастические снаряды, тренажеры и тренировочные маты.

Согласно расписанию, днем сюда гоняли десант повзводно, а с семи и до полуночи наступало свободное время, которое могли использовать для своей тренировки господа офицеры. Командующие этой возможностью поголовно пренебрегали. Старшие офицеры предпочитали выкраивать время вне общей суматохи, после ужина или, кому позволяли навыки, догонять форму пилотированием, а не топтанием беговой дорожки у всех на глазах. А мичманы, лейтенанты и коммандеры подобным стеснением не страдали, поэтому встречались в толпе у спортивных снарядов не реже, чем в кают-компании. И в такой же непринужденной обстановке.

Отзанимавшийся Иллиан окликнул коммандера Форинниса, когда тот с облеченным "фу-у!" уступил силовой тренажер очередному желающему.

— А, Иллиан! — Фориннис был вспотевший, запыхавшийся, но довольный. Коллеге по адъютантству, каковым считал Иллиана, он искренне обрадовался. — Какими судьбами? Я вас здесь последние дни не вижу.

— Дела не дают, — с легкой досадливой гримасой отмахнулся Иллиан. — А вы уже закончили?

— Нет, но через полчаса освобожусь, — пообещал Фориннис. Потом спохватился. — А что? Что-то срочное?

— Да нет, вы мне именно здесь и нужны, — вежливо улыбнулся Иллиан. — Не в службу, а в дружбу: не откажетесь от спарринга? Мне по должности положено заниматься с коллегами-СБшниками, но на флагмане только личная охрана принца, сплошь одни гренадеры — а я сегодня не в настроении позволять парням на голову меня выше выколачивать мною пыль из ковра.