Польская война

-С вероятностью процентов в шестьдесят. — Покрутил руками служащий тюрьмы. — Это значит 'Да'?

-Нет. Это значит 'Нет'. — Подумав, решил все-таки Олег. Нельзя сказать, чтобы он был патриотом....Тем более страны, в которой не родился, не учился, а только загремел в армию с вживленной в шею магической бомбой. Но менять шило на мыло он не собирался. Да и не понравились ему представители Царства Польского. То, что они хотели его убить, это одно дело...Все-таки война идет. Но когда сдавшихся матросов выбрасывают за борт корабля, а на фасад государственного учреждения развешивают маленьких изнасилованных девочек...Парень не без основания считал себя не самым плохим человеком. И знал, что есть вещи, которые просто нельзя делать. Даже не из-за запретов морали или обещанного церковниками ада, куда попадают не успевшие запастись отпущениями грехов преступники...Просто. Нельзя. Да и раз за капитана приняли Святослава, то может Андрэ находится где-то поблизости? И есть еще надежда, если не сбежать, так устроить бунт? — Меня покуда статус военнослужащего Российской Империи более-менее устраивает.

-Так какого черта ты время тянешь и мне голову морочишь, собака?! — Рассердился вдруг чиновник и нечто быстро прокричал на польском. Тот час же стальные пальцы автоматронов стиснулись на плечах парня, а после его как куль с мукой потащили прочь. Причем весьма не аккуратно, дважды стукнув по пути о стены и один раз об пустующий стол, на котором какой-то тюремщик забыл недопитый чай в стеклянном стакане и с ложечкой. Бумаги залило жидкостью, стекло разлетелось на осколки, а в голове у итак не отличающегося ясным сознанием Олега окончательно помутилось. Тем более, что его после начальственного окрика уронили на пол.

Минуты две среди поляков и высунувшихся из своего закутка австрийцев-менталистов кипели страсти, вызванные неуклюжестью механических слуг и устроенных бардаком. Как понял из обрывков их фраз одноглазый узник, подобное случалось уже далеко не в первый раз. И было еще цветочками по сравнению с раздавленной собачонкой какой-то проверяющей из Кракова и тюремной баланде, притащенной в администрацию на рождественский ужин. Автоматроны в данном заведении изначально были тупые. А теперь они стали еще и очень старые. Возможно даже древнее захваченного 'Змия' и помнившие аж конец предыдущего тысячелетия. Наконец поляки вспомнили о том, что они вообще-то на работе, и Олега получившие новые приказы магические роботы потащили дальше. Не заметив, как выпавшая из разбившегося стакана ложечка без всякой магии юркнула в рукав военнопленного. Способный распороть чью-нибудь шею осколок стекла мог бы оказаться полезнее. Только вот парень не был уверен, что сумеет его хорошо спрятать и сам не порезаться. Ведь если местные тюремщики не совсем идиоты, то их новым постояльцам просто обязаны устроить личный досмотр.

Надежно удерживающий военнопленного за плечи автоматрон не помешал тому прижать руки к лицу и держать их так всю дорогу. А ложечку, которую Олег зубами выковыривал из рукава и пытался поудобнее спрятать за щекой, наверное и вовсе не заметил. Или не придал данному предмету внимания, поскольку под категорию оружия он никоим образом не подходил. Полноценный же разум везло получить лишь очень немногим машинам, на которых тем или иным образом запечатлели отпечаток человеческой души. Кроткий путь быстро подошел к концу, и Олега чуть ли не на руках втащили в небольшое помещение с витавшими повсюду ароматами хлорки. Судя по обстановке, хирургическим столам и застегнувшимся на всех конечностях оковам, здесь располагалась операционная. Решив, что его сейчас будут заживо разделывать на органы, парень уже приготовился кричать во все горло. Однако банально не успел. Подскочившие к военнопленному местные эскулапы, выглядящие как искупавшиеся в боевых мутагенах африканские гориллы, успели раньше засунуть ему изгрызенный деревянный кляп в рот. Причем так грубо, что чуть не выбили в процессе пару зубов и не запихнули чудом оставшуюся незаметной ложечку в дыхательное горло.

-Уры? — Почесав низкий лоб осведомился один орк у другого. Представители данной расы были единственными нелюдями, которых европейские маги еще не разучились делать с древних времен...А может и разучились. Поскольку получалось у них всегда только одно. Существо со скверным характером, большими кулаками, луженым желудком и неимоверно крепким здоровьем. В остальном же выжившие в процессе изменений мутанты могли отличаться друг от друга куда сильнее, чем полукилограммовая лысая левретка от разменявшего центнер живой массы лохматого сенбернара. Габариты, цвет кожи, наличие волосяного покрова, уровень интеллекта и способность к производству потомства у данных существ плясали по самым непредсказуемым значениям. — Пилиа? Секириа? (3)

-Упрежди. — Второй орк ткнул когтистым пальцем прямо в железную ступню Олега. — Дорого. Мастера! Мастера!!!

Явившийся на рев поляк в замызганном белом халате осмотрел безмолвного пациента, чего-то поощрительно сказал своему помощнику и принялся отсоединять магомеханический протез от культи инвалида. Зачем он это делает — догадаться было не сложно. Подобные образчики сложных артефактов редкостью не являлись, но стоили прилично. Даже подержанные. Да и с одной конечностью пленник далеко из камеры не ускачет при всем желании.

Скрипя зубами о кляп и ложечку, Олег с трудом дождался окончания весьма мучительной процедуры. Действовал калечивший его эскулан грубо. Причем не только потому, что экономил на обезболивающем волшебстве. Просто ему было абсолютно все равно, что чувствует пациент, если тот хорошо зафиксирован. Если бы не тот факт, что особой сложностью операция не отличалась и могла быть выполнена самостоятельно, в сидячем положении и за две-три минуты, инвалид бы рисковал опять потерять сознание. А так у него всего лишь пробежал перед глазами парад половины видимых на небе звезд. Да и те почти потухли сразу же после того, как орки подняли лишившегося стальной ступни военнопленного и потащили на подземные ярусы тюрьмы. К тому моменту, когдаоОлега швырнули в заполненную людьми общую камеру, он уже вполне нормально соображал. И смог незаметно для общей массы пленников сплюнуть погрызенную и погнутую ложечку в руки оказавшегося тут же мичмана Горелко.

-Не бог весть что, но можно заточить о камни. — Пожал плечами он, в ответ на недоумевающий взгляд. — Боец ближнего боя из меня неважный...Даже когда я был с обоими ногами. А у вас может чего и получится.

-У меня? — Хрипло хохотнул обладатель стреляной раны, которого к тому же дополнительно измордовали по дороге до утраты всяческого сходства с человеком. При каждом вздохе мичман теперь хрипел как паровоз и с периодичностью в десять-двадцать секунд сплевывал кровавые сгустки. — Шутить изволите, юноша? Я уже позаботился о том, чтобы купить билет на тот свет. Хоть там отдохну, раз в Крым в этом году слетать так и не получилось...

-То есть...Это вы специально поляков провоцировали? — Дошло до Олега поведение мичмана. — Но зачем?!

-С такой раной мне либо в госпиталь, либо к целителю третьего ранга и выше. — Осторожно коснулся Горелко намокшей ткани своего мундира. — Несмотря на влитую в меня алхимию и подавители, я все еще маг...И энергия, циркулирующая в жилах, не даст загнуться быстро. Но и выздороветь без настоящей медицинской помощи не получится. А поляки её не окажут, хорошо я знаю это племя...

-И вообще, парень, с ложкой, это ты приключенческих романов начитался. — Печально хмыкнул еще один военнопленный, сидящий рядышком с мичманом. Судя по широкому как клюв утки носу и смугловатой коже, родом данный солдат был откуда-то с Кавказа. Впрочем, говорил он без малейшего акцента. А еще очень тихо. И даже передвинулся так, чтобы закрыть Олега от взглядов окружающих. А те, надо сказать, впечатления готовых до конца бороться персон не производили. Обладатели рангов ведьмака или ученика, как правило, не слишком сильно страдали физически при отсутствии магии. Волшебство еще не успело заменить или дополнить им часть естественных функций организма, свойственных обычным людям. Однако оно уже прочно вошло в их жизнь и стало чем-то таким же привычным, обыденным и необходимым, как вторая рука или один из глаз. И потеря его действовала на пленных крайне удручающе в моральном смысле. Из всей этой компании чувствовать себя простым смертным привык разве только Олег, прекрасно живший до недавнего времени без всякой магии. — Только там можно при помощи одной единственной железячки прорыть наружу...Пусть и за год.

-Муслим...Кхе! Прав. — Согласился с ним мичман, зашедший в кровавом кашле. — Только там можно ложкой сделать подкоп. Или завалить орка-тюремщика. Об эту тварь или укрепленный геомантами камень и настоящую то кирку сломать раз плюнуть.

С данным утверждением Олегу осталось лишь согласиться. Упертая им ложка действительно не выглядела чем-то, способным на вышеупомянутые подвиги. Она и во рту то у парня погнулась отчетливо...Впрочем, чем мягче металл, тем легче его при помощи подручных средств заточить. И даже тупое и ломкое лезвие лучше, чем полностью голые руки. Вот, к примеру, тому бедолаге, который в соседней камере орет во все горло, оно бы очень пригодилось.

-Пустите меня! Пустите! — Отчаянно орал кто-то в соседней камере, изо всех сил стуча чем-то мягким по чему-то гулкому. В поддержку крикуну шесть или семь голосов согласно поддакивали но как-то...Тихонько. Без особого энтузиазма. — Нет! Не на...

Влажный шмяк на миг вызвал в подземелье оглушительную тишину, а потом несколько испуганных вскриков и целый вал нечленораздельной ругани. Спустя тридцать секунд по коридору протопал автоматрон, толкающий перед собой тележку, с которой свешивались руки и ноги нескольких тел. Большая их часть слабо дергалась, подавая признаки жизни, а самое верхнее вело себя на редкость тихо и истекало мозгами из огромной трещины в черепной коробке. Следом за магическим роботом появилось штук шесть орков. Пятеро из них были обычными для этой расы зелеными громилами, а вот шестой отличался почти человеческим сложением, цветом кожи и наибольшим уровнем интеллекта. Во всяком случае ругань, которую он обрушил на железного гиганта и тупых подчиненных, включала в себя помимо польских также немецкие и русские конструкции. И звучала довольно разборчиво и членораздельно.

-Почему он так на нас смотрит?! — Всполошился кто-то из ведьмаков, входивших в состав десантной партии злополучного 'Змия'. Выглядел он лет на пять старше Олега, но голос боевого мага первой ступени сейчас срывался словно у испуганного школьника. — Мне это не нравится!

-Расслабься, он нас не тронет. По крайней мере, сейчас. — Буркнул другой военнопленный, несущий на своем лице отметины от многочисленных стычек и первые седые волосы. Судя по всему, этот ветеран смог понять в услышанном куда больше. — Эта образина разоряется из-за того, что его железяка раздавила череп последней ашке из имеющихся, а какой-то пан Гельмут свежее мясо трогать строго-настрого запретил.

Время шло. Узники польской тюрьмы вполголоса переговаривались друг с другом и волей-неволей сбивались в кучки. Причина этого была банальной. Холод. О такой вещи, как система центрального отопления, строители казематов не могли не догадываться...Однако оставить парочку батарей в помещениях, куда загнали военнопленных, явно посчитали излишним. А ведь снаружи царствовала ранняя зима, укрывшая снегом все подряд и пощипывающая щеки легким морозцем. А зябнущим в подземелье людям приходилось довольствоваться теми жалкими крохами тепла, которые они сами надышали или просачивались сверху. Где-то у дверей сидел позевывающий тюремщик-орк, но мимо решетки он проходил едва ли дважды за несколько часов. И то магические мутант скорее разминал собственные ноги, чем контролировал заключенных.

-Ашка — это аэромант. Зуб даю. — Тихонько пробормотал Олег себе под нос и безуспешно пытаясь вытряхнуть из головы размышления о собственной судьбе. — В корабельном лазарете их частенько также называли. Там на одаренных дела были расставлены по направлению дара, в алфавитном порядке.

-Да еще и на латыни. — Кивнул ему Горелко, провожая злобным взглядом довольно подхахатывающего орка. Расправа над не способными оказать сопротивлении пленниками вновь вернула твари хорошее настроение, и мутант со своими подручными ушел дальше. И увез с собой тех обитателей соседних камер, которых погрузил на тележку живыми или мертвыми. — Знаю я эту систему. Только почему он не взял одного из нас, если ему так сильно аэромант нужен?

-Во время многих целительных ритуалов и обрядов пациент не должен подвергаться посторонним воздействиям...Вроде блокираторов магии. Я, как начинающий целитель, должен был наизусть заучить процесс подготовки пациентов к подобным действиям. — Олег еще сильнее укрепился в своих подозрениях насчет роли, которую военнопленным уготовили поляки. — Иначе будет искажение энергетических каналов и эффективность окажется ниже. Не уверен стопроцентного, но в темных обрядах по отношению к жертвам может применяться тот же принцип. Вот только ослабевший от голода и холода организм совсем не то, что накаченный алхимией. А мы с вами для того, чтобы не брыкаться на жертвенном алтаре еще слишком...Свежие. Покричите в соседнюю камеру, узнайте, как их кормят. Если только водой или чем-то вроде того, значит я прав.

Заслонявший инвалида от лишних глаз ведьмак изменился в лице и немедленно принялся подталкиваться к решетке. Докричаться до соседей по тюрьме ему получилось, пусть и не сразу. Люди, оказавшиеся запертыми в соседних помещениях, не слишком горели желанием общаться. И почти не имели на это сил вследствие затянувшейся принудительной сухой голодовки. Как оказалось, в своих предположениях Олег бы излишне оптимистичен. Воды пленникам тюремщики тоже почти не давали, ограничивая страждущих парой небольших глотков в день. А на отчаянные мольбы издевательски советовали облизывать стены, которые вследствие царящего в подземелье холода регулярно покрывались влагой.

-Хрень! — В сердцах высказался Горелко и в сердцах сплюнул в коридор кровавым плевком, преодолевшим несколько метров и расплывшимся по ржавому замку на решетке. Такое напряжение легких не могло пройти бесследно для избитого мичмана, а потому он зашелся в приступе жестокого кашля.— Кха-кха...Не надо было...Кха! Сдаваться. Лучше бы...Кха! Из пушек расстреляли..Кха! Вместе с кораблем!

-Может быть. — Неопределенно согласился с ним Муслим, который был в числе тех, кто ощутил на своей шкуре мощь охранных чар. И теперь после близкого знакомства с решеткой все еще слегка подергивался. Олег промолчал, наблюдая за тем, как разряды магических молний испаряют с металла сгусток слюны и крови. С раннего детства парень помнил, что вода является прекрасным проводником электричества. А человеческое тело вода больше чем на три четверти. Но кроме того он твердо знал, что есть в природе и группа материалов, называемая диэлектриками. В голове у него забрезжила пока еще не слишком оформленная идея...

— А замок то у нас не простой...Магический. Выглядит как обычный висячий, но рунная вязь даже сейчас из под слоя ржавчины слегка проглядывает. Видимо оснащение этих казематов по возрасту равно автоматронам этой тюрьмы. Или еще старше. — Отметил Олег, собравшись почесать в затылке. Да так и замер, на самом начале движения. — А ведь точно...Если зачарованная вещь проржавела насквозь, то сложная магия из неё должна уйти. С нарушением внутренней целостности структуры, которого не избежать при частичном разрушении окислившегося металла, чары распадаются. Пусть не сразу, пусть даже не за дни, а за месяцы. Но распадаются! И значит хитрой системы распознавания аур или чего-то наподобии в замке быть не может! А обычную железку, пусть даже под напряжением, ведь можно всегда открыть тщательно заземленной отмычкой...Или это подвох, специально на таких наивных идиотов как я рассчитанный?