Погонщица единорогов

Костик покачал головой и посоветовал сходить к врачу. Спорить я не стал, но вместо доктора пошёл блуждать по магазинам, пытаясь понять, что я хочу найти в качестве подарка. Оксана всегда приходила на час позже меня, поэтому время у меня имелось. Странно, но когда я пытался вспомнить, что дарил жене на предыдущие праздники, то в голове тут же оказывалась настоящая пустота. Ах да, Ксюха же всегда критиковала те парфюмы, украшения и одежду, что я выбирал самостоятельно, поэтому я начал просто давать ей деньги. А уж что она на них купить — её личное дело.

Нет, естественно имелись беспроигрышные варианты, типа натуральных шуб и колец с бриллиантами. Но тут в игру вступал другой фактор и уж с ним я ничего поделать не мог. Разве что продать почку, как зловеще шутила Ксюха, цитируя старый анекдот.

Минут сорок я слонялся по большим и малым магазинам, офигевая от пёстрого разнообразия витрин. А потом меня точно током ударило. Я совершенно случайно оказался в крохотном магазинчике, торгующий бижутерией и сувенирами. Даже название не отложилось в памяти, когда спускался по вытертым каменным ступеням и открывал нежно звенящую дверь.

Несколько застеклённых витрин со всевозможным хламом ничем меня не заинтересовали. Да, честно говоря, я их и не заметил, потому что с самого начала всё внимание оказалось приковано к белой статуэтке. Она тускло блестела на стойке, за которой, очевидно, должен был находиться продавец.

Так вот, передо мной, в неярком свете серебрилось изваяние единорога, к шее которого прильнула обнажённая девушка. Животное склонило голову, точно прислушивалось к словам, которые ему шептали в ухо, а девушка обвивала мощную шею животного руками. Длинные волосы облегали худощавое тело, в большей степени открывая, чем скрывая его.

Услыхав шаги, я поднял взгляд и обомлел: за стойкой появилась девица, как две капли воды похожая на похищенную Викторию. Только немного старше, с другой причёской и одетая в строгий костюм. Пока я продолжал терять дар речи, продавец (если она реально тут работала) протянула руку и провела пальцами по каменной гриве единорога.

— Интересует? Привезли сегодня. К сожалению, поставщик не указал ничего, кроме цены. Даже не знаю, выставлять или нет. А вообще — очень красивая и стильная вещь.

— Очень, — согласился я, даже не зная на чём сосредоточиться, на статуэтке или девушке. — И сколько?

Мне назвали цену, тут же извинившись за её величину и посетовав, что поставщик не позволяет делать скидки на свой товар. Извиняться, кстати, было за что: сумма ровно в два раза превышала ту крайнюю, которую я планировал потратить на подарок. Вообще-то, ещё имелась заначка... И если всё сложить, то в принципе должно хватить.

— Нет, нет, — девушка улыбнулась, — я не настаиваю. Понимаю; вещь в хозяйстве — абсолютно бесполезная, а стоит больше хорошего смртфона.

— Беру, — я почему-то даже вспотел и достав кошелёк, отсчитал часть купюр. Потом полез в карман куртки и доложил недостающее. Кажется, продавец улыбалась, но стоило поднять голову, и я увидел ту же серьёзную физиономию Вики из сна.

Пришлось немного помочь с упаковкой, потому как подарок оказался достаточно тяжёлым. Но мы справились. Девица непрерывно сыпала шутками-прибаутками, так что лишь подходя к выходу, я вспомнил, о чём хотел её спросить.

— Простите, — я обернулся. — если это — не военная тайна, то как Вас зовут?

— Совсем не секрет, — она смотрела мне прямо в глаза и улыбалась. — Вика. Виктория.

Ошарашенный я поднялся по лестнице и внезапно услышал за спиной лязг. Стекло оказалось закрыто плотными жалюзи, а на двери висела прямоугольная табличка: "Закрыто".

Дома пришлось изрядно поломать голову, куда спрятать немаленький пакет, чтобы его не обнаружили до дня рождения. Вообще-то у жены имеется пренеприятнейшая способность: лезть туда, куда не надо. Причём, заглянуть она способна туда, куда не заглядывала год, а то и больше. Разговаривал с мужиками на работе и они подтвердили: у них — та же картина. Должно быть, какая-то, чисто женская особенность.

В конце концов я сунул поджарок на антресоль, после чего основательно завалил его пустыми банками и коробками с чем-то, противно тарахтящим. Очень вовремя. Не успел поставить табурет на место, как пришла Оксана. Целуя меня, супруга вновь принюхалась и вдруг сделал большие глаза.

— А как же, сто пятьдесят, за сбитые? — она усмехнулась. — Напарников не нашлось?

— Неохота, — я кивнул в сторону кухни. — Я там тебе кофе сделал.

— Спасибо, — она продолжала стоять у двери, помахивая сумочкой. — Миш, с тобой точно всё в порядке? Последние дни ты какой-то не такой, даже не знаю...

— Тебе что-то не нравится? — я взял свою чашку и плюхнулся на пуфик. — Ты только скажи, и я сразу исправлюсь. Хочешь, сейчас бутылку водки употреблю с горла и начну тебя гонять?

— Ну, кто кого ещё посмотрим, — Ксюха покачала головой. — Да нет, всё вроде нормально.

Очередной всплеск удивления произошёл, когда попросил супругу рассказать о её делах на работе. Жена едва не поперхнулась кофе, но сумела собраться и передала мне последние новости. В том числе жена, точно нечто неважное, упомянула тот факт, что "девчонки тянут её в пятницу в кафе". Так, развеяться. И ни единого упоминания о близком дне рождения. А я не стал уточнять. Пусть думает, что я вновь забыл, тем приятнее станет сюрприз.

— Завтра опять на пробежку? — поинтересовалась Оксана за ужином и я молча кивнул. — Кому-то решил понравиться? Ты говорил, что у тебя на работе молодые штукатурщицы работают?

— А если тебе? — мы посмотрели друг другу в глаза.

— Ага, точно! Опять влюбился?

Это был вопрос вопросов. Скажи я супруге, что пытаюсь добиться её внимания и взаимности, но в другом мире, она могла бы и скорую вызвать. А если здесь? Хочу ли я большего внимания от реального человека или волне достаточно прежних, изрядно остывших отношений? И не связано ли одно с другим?

Спать я отправился пораньше. Дверь в спальню оставалась открытой, поэтому можно было различить отрывки телефонного разговора. То ли очередная подруга, то ли тёща, с которой Ксюха общалась каждый вечер.

"Странный", "с ума сойти", "бегает", и тому подобные предвестники грядущих серьёзных разборок.

Перестав прислушиваться к далёкому разговору, я сосредоточился на шуме машин за окном. Гул, грохот тяжёлого грузовика, сигналы и резкое тарахтение, точно стук деревянных колёс по камню.

ТАМ

Мало того, что этот резкий неприятный звук весьма раздражал, так ещё и поверхность, на которой я лежал, всё время подпрыгивала, вынуждая голову биться о что-то твёрдое. И ещё запах...Когда-то мне пришлось убирать старый склад, где хранилась забытая ветошь, так вот, очень походило. Смрад гнилых тряпок, мышиного дерьма и сырости.

Я попытался встать, запутался в каких-то верёвках, попал ногой во что-то, типа пожарного рукава, ну или просто рукава и виском приложился об острый угол. Мать бы его так! Теперь башка болела с трёх сторон. Ссадина на затылке, шишка на лбу, а теперь ещё и висок. Громко матерясь я принялся вырываться из тряпочного плена.

Покачивание прекратилось, и кто-то удивлённо вскрикнул. Вроде бы, голос старого человека. И кажется, знакомого.

— Погоди, — меня придержали за плечо и начали быстро и умело сбрасывать ветхое барахло, освобождая лицо и прочие части тела. — Ух ты! Очнулся-таки. А я уж думал, отвезу к старухам, пусть развлекаются. Ведьмы просто обожают, когда к ним попадает такое. Ну, вот и всё.

Точно, тот самый дедуган, из леса. Хм, как-то мы с ним слишком часто пересекаемся. Ладно, где я?

Судя по всему, внутри маленького фургончика, накрытого плотной тканью, типа брезента. Материя натянута на три деревянных дуги и выглядит так же дряхло, как и мусор, на котором я лежу. На потолке пляшут тени от деревьев, напоминая блики на воде, если смотреть со дна. Ксати, а здесь-то я как оказался? Ведь тонул, вроде бы.

Старичок протянул вперёд птичью лапку, схватил меня за подбородок и принялся вертеть голову из стороны в сторону. Я чертыхнулся, сбросил неожиданно крепкую ладошку и коснулся пальцем пострадавшего виска. Ну точно, чердак становился похож на кожуру каштана. Красавец, блин!

— Пошли, пошли, — дед потащил меня к выходу, и я не стал сопротивляться. — Вообще-то обычно в тряпье я вожу всякую хрупкую ерунду: яйца, горшки, бутылки всякие, — он неожиданно хихикнул, — магические тоже. Ну а куда тебя ещё девать-то? Здоровенный балбес и совершенно без понятия. Я, когда тебя нашёл, подумал: ну всё, спёкся молодец.

— Где нашёл-то? — угрюмо поинтересовался я, с удовольствием вдыхая свежий воздух, нагретый солнцем. Осёл, впряжённый в повозку, повернул голову и как мне показалось, прищурился. Весь его вид, как бы говорил: Ага, так вот почему мне было так тяжело!

— Так на берегу речки-то, — с готовностью сообщил старик и ткнул большим пальцем за спину. — Мы тогда поговорили, и я в деревушку смотался, кой чего выменял полезного, а после думаю, надо бы с тобой ещё разок переболтать. Поехал к бродам. Правда, пришлось немного подзадеражаться. Стража на дорогах всё пропуска сверяет да деньгу дерёт, мама не горюй! Лады, перебрались на энту сторону, чуть проехали, глянь: на ловца-то и зверь бежит. Ну, в смысле, лежит. И лежит, аккурат, со вчерашнего дня.

— Что? — я даже поперхнулся. — С какого дня? Сколько времени прошло, после той ночи, когда мы разговаривали?

— Вторые сутки, уж, — он с интересом посмотрел на меня. — А ты чего переполошился?

Похоже, операцию по спасению Виктории мы феерично провалили. Не думаю, будто похитители где-то остановятся и примутся терпеливо ждать прибытия спасителей. Прости, Вика, я пытался.

— Ишь, набурмосился, — дед погрозил мне пальцем и взяв поводья, щёлкнул ими, вынуждая животину меланхолично перебирать копытами. — Видать чегой-то приключилось, а?

— Приключилось, чёрт бы его побрал, — я махнул рукой и спрыгнув с повозки пошёл рядом. Всё равно двигалась она весьма неспешно. — Меченые, эти самые, за которыми мы гнались, той ночью девушку похитили. Теперь её точно не спасти.

— Меченые? Девушку? — кустистые брови встали дыбом. — А за каким же они ломились в энту сторону? Прочь от Печати-то? Они же, чем дальше, тем больше их сила адает. Ни хрена, паря не понятно. Ничего не спутал?

Я только головой покачал. Можно спутать, если хоть что-то понимаешь, а если события несутся вскачь, вынуждая тебя крепко держаться за их хвост — совсем другая песня.

— Надо покумекать, — дедуган полез за отворот своего древнего плаща, пошарил за пазухой и достал короткую уродливую трубку. — А первейшая нам помощь в мыслях какая? Правильно — курево. Как есть говорю; крепкий табачок прочищает голову.

Не знаю, как там насчёт крепости, но, когда ветерок понёс на меня облачка сизого дыма, я едва не задохнулся. Очень похоже на жжёное козье дерьмо. Пришлось немного прибавить ходу, чтобы не задохнуться. Фыркающий ослик посмотрел на меня с явной завистью. Ему-то эту дрянь приходилось нюхать много чаще.

Только теперь я удосужился оценить окрестности грунтовки, по которой мы топали. Кстати, куда? Ладно. Слева местность сначала понижалась, а после поднималась пологими холмами, заросшими приземистыми деревьями, с плоскими кронами, напоминающими зонтики. Кажется, в самой низине бежал ручей, но он так хорошо прятался в густой высокой траве, что я мог различить лишь тихое журчание.

Справа деревья подступали почти к самой дороге, но это были не зонтики с холмов, а высоки стройные растения с серебристой пирамидальной кроной. Впрочем, стояли эти великаны достаточно редко, чтобы их можно было назвать лесом. Пахло приятно, чем-то напоминая эвкалипт. Если бы ещё кто-то не смердел свое трубкой, почти заглушая великолепный аромат.

Наша дорога шла абсолютно прямо, словно её прокладывали по струне и упиралась в густые тёмные облака. Лишь чуть позже я сообразил, что вижу высокие горы со снежными шапками. Смотрелось очень красиво.

— Эй, паря, — я обернулся и обнаружил, что окутанный смрадным дымом дедуган протягивает мне знакомую вещицу. — Один разок я энту штуковину у тебя видел, поэтому, когда нашёл на берегу, то решил не прикарманивать. Да и на кой он мне, спрашивается?

Хм. Найденный меч вернулся ко мне. Хоть, в принципе, тяжёлая штука должна была отправиться на дно. Впрочем, хорошо: какое-никакое, а оружие. Я принял ножны и начал запихивать их за пояс. Дед зашёлся хриплым смехом. Потом пошарил в кармане плаща и бросил мне кожаный ремешок.

— Держи. А то ходишь, как деревенский дурень с горбылиной.

— Благодарю, — странно, но ремень подошёл, точно всегда был частью ножен. Послушав насмешливый совет, я повесил оружие не на пояс, как собирался, а на спину. Ну, типа, как ходил Леонид.

— Слышь, паря, Михаил, да? — дедуган наконец-то прекратил дымить и спрятал трубку. — А откуда ты энтон ножичек вообще взял? Там, на клинке, у самой рукояти, руны есть. Древние они. Очень.

— Нашёл, — я пожал плечами. — Почти сразу, как в вашу Страну попал. И что там написано, в рунах этих?

— Откуда мне энто ведомо? — старик вновь зашёлся смехом. — Я тебе кто, ведун какой, али книжник?

Кажется, мне нагло врали, но проверить, так это или нет, я не мог. Да и не станешь же допрашивать человека, который помогает тебе вот уже второй раз. Хорошо, попробуем задавать вопросы, на которые у старичка точно должны найтись ответы.

— Кто такие Меченые?

— Те, кого отметила Печать, — бойко ответил старик, точно давно дожидался этого вопроса и загодя придумал самый дурацкий ответ. Осёл зафыркал. Видимо по достоинству оценил идиотский ответ.

— Ладно. Что такое эта самая Печать и как она отмечает людей?

— Дык, Печать — она и есть Печать, — глубокомысленно зевнул дед и у меня появилось желание его придушить. — Месть такое, дурное. И всяк, кто там поселится, али народится отмечается Печатью и становится Меченым. Прости, паря, подробнее — никак. Я же тебе не ведун какой...

— И не книжник, — закончил я, — понятно. Ну, как голову свою дымом почистил? Скажи, на кой они упёрли Викторию и тащат прочь от своей Печати?

Некоторое время никто не отвечал. Я обернулся. Старик надвинул капюшон на лицо и теперь один нос торчал наружу.

— Идёт Короткая зима, — голос попутчика стал глубже и ниже и рокотал, подобно отдалённым раскатам грома. — Леди Оксана увела единорогов на зимовку, а проход через перевал знает только она и её помощница.

Что-то в его словах было не так. Я немного раскинул мозгами и вспомнил разговор с Леонидом. Он ещё удивлялся, откуда мне известно тайное имя Леди. Ну, со мой то всё понятно, а этот откуда знает?

— Ты имя Леди откуда знаешь?

— Так ты же сам его в беспамятстве выбормотал, — дед глухо заперхал из глубин капюшона. — Женой, почему-то называл. Ишь, амбициев сколько!

— Ладно, — становилось понятно, что меня водят за нос. — Ну, узнают они эту дорогу и что дальше?

И вновь молчание. Только теперь оно стало затягиваться. Молчание? А стук копыт, блин, где? Я обернулся — никого. Пустая дорога, на которой старик с повозкой просто не мог спрятаться. Некуда. Да что за чертовщина, мать бы её так!