Боконист

— Что же ты предлагаешь? — спросил он

— Это очевидно. Необходимо решительно отказать нашим друзьям капиталистам. И жестко допросить их с пристрастием. Пусть расскажут, в какую игру они нас пытаются втянуть. Можно Крупьевского буду бить я?

— Петя, ты это всерьез? — Виктор от души расхохотался. — Нагородил огород! По-моему, все понятно. Бумажка, которая произвела на тебя такое сильное впечатление, скорее всего заявка на сериал. Сам подумай. Это же инвестиционный фонд! Уверен, что отечественные кинематографисты часто приносят Светлане такие бумажки, а она им денежки ссужает, если считает заявку заслуживающей внимание. Обычное дело. Что-то ты заигрался, Петя!

— Может быть, может быть. Ты меня почти убедил.

— Вот и отлично.

*

Утром они плотно позавтракали.

— И все-таки, давай, откажемся от работы с Крупьевским, — сказал Махов грустно. — Мне будет спокойнее.

— Хорошо придумал, нечего сказать, мы одержим моральную победу над жадными и коварными капиталистами, положим зубы на полку, и будем жить гордые, но голодные. — Виктору не хотелось начинать все сначала, но, видимо, без нотаций было не обойтись. — Посмотри, Петя, на это изобилие — яичница, колбаса, сыр, джем и самое главное — хлебушек... Если я послушаюсь тебя, нам придется привыкать к чувству голода. Ты раньше никогда не задумывался, как это прекрасно — жевать? Почему-то принято свысока поглядывать на коров, они, видите ли, жвачные! А коровы, кстати, дают молоко, которое так полезно для наших детей. А по-моему, ты жуй, но дело разумей.

— Мне не нравится эта работа. Мы найдем другую. Если все дело в деньгах...

— Кстати, о деньгах.

Виктор пошарил в кармане брюк и достал конверт, который ему вчера вручил Крупьевский. Аккуратно вскрыв его, он с удивлением обнаружил внутри четыре пятидесятидолларовые купюры.

— Ни чего себе! — вырвалось у него.

Махов достал свой конверт, там тоже оказалось двести долларов.

— Обалдеть, на завтраки мы себе заработали, почему бы не подумать об обедах? — проговорил потрясенный Виктор, такие деньжищи у Конева можно было заработать месяца за три. — Они меня уговорили, лично я работать на фонд согласен, если за то, что я вкусно поел и покрутился часок среди прилично одетых людей, мне без проволочек выплачиваются такие деньжищи, я согласен ужинать в их фирме хоть каждый вечер. Надеюсь, такие бумажки у них еще есть!

— Четыре тысячи долларов в месяц, — потрясено прошептал Махов. — Разве такие деньги за работу платят?

— Только по знакомству, — попробовал пошутить Виктор, но внезапно вспомнил два обстоятельства, которые заставляли его поверить в самые черные предчувствия Махова. Во-первых, незнакомец, так шустро двигавший на вчерашней презентации ушами, предложил работу не ему, а им обоим. Но откуда, спрашивается, он знал про Махова? И наконец, Крупьевский выдал им конверты, не потребовав никакого отчета о проделанной работе. А это означало, что они понадобились для каких-то других надобностей. И выполнили эту непонятную работу, даже не заметив этого.

Зазвонил телефон.

— Отвечать? — почему-то шепотом спросил Виктор, мотнув головой в сторону настойчиво трезвонящего аппарата.

— Да, — кивнул Махов.

Виктор поднял трубку и тут же от души чертыхнулся — это оказался Фимка Гольдберг, у которого появилась новая потрясающая мысль. Он был как всегда многословен и буквально захлебывался от восторга и самодовольства:

— Вчера вечером я почему-то подумал о Сатане. И вот решил позвонить, знаю, что тебе это будет интересно. Меня всегда поражало, почему ОН всегда, при любых обстоятельствах, так мало обещает совращаемым за души? Деньжатки, которые рано или поздно кончаются, долголетие, бессмысленное само по себе, если оно не подкреплено молодостью и интересом к жизни, властишка, чаще всего преходящая... И понял я, что Сатана посягает только на души опустошенных людей, которым жизнь не в радость. И ждут они от своей сделки вовсе не улучшения жизни, а еще одного подтверждения ее пустоты и грязи. Вот и получается, что Сатана — друг мазохистов. А значит, и сам мазохист.

— Если я тебя правильно понял, сатанинские идеи появляются только у людей ненавидящих свою жизнь, а потому и жизнь вообще?

— Именно. Это как попытка самоубийства.

— Молодец. Глубоко. Иди работай дальше. Твою идею я оценил.

— Слушаюсь, — бодро ответил Фимка.

*

Представитель работодателя опоздал на сорок минут. Это оказался прилично одетый и совсем не страшный на вид интеллигент средних лет. Таких как он в городе навалом. Половину жизни они отдали проектированию систем ориентации спутников, а сейчас, благословляя судьбу, удачно подрабатывают контролерами в сберкассах. А вот этому и вовсе повезло — устроился на службу в коммерческую фирму. Предел мечтаний.

— Принес вам работу, братаны! — заявил он с порога и отрывисто засмеялся.

Прозвучало это на удивление неестественно. Будто бы человек сознательно, выполняя чей-то непонятный приказ, решил притвориться блатным. Махов подмигнул, вот, мол, какая она у нас трудолюбивая мафия, работу на дом развозят!

Виктору захотелось обстоятельно и серьезно поговорить с представителем загадочной фирмы, чтобы, опираясь только на факты, раз и навсегда снять возникшие подозрения. Он предложил выпить кофе. Пока заваривал, попытался сообразить, как бы выудить из представителя побольше информации, но, присмотревшись, понял, что перед ним обычный посыльный, который, скорее всего, знает о фирме заказчике еще меньше, чем он сам.

— Руководство ни на минуту не сомневается, что вам удастся качественно и в срок справиться с заказом, — сказал представитель, насладившись прекрасным напитком, в приготовлении которого Виктор был непревзойденным мастером. — Мы навели справки и узнали, что вы уже занимались схожими задачами.

— Вот как? — удивился Махов.

— Два года назад по заказу банка "Приобье" вы подготовили аналитический отчет о состоянии российской экономики. Для чего собрали нужные данные: текущие результаты валютных торгов на различных биржах, рост цен на основные продукты питания, представили библиографию публикаций, связывающих положение в экономике с политической ситуацией в стране и, что оказалось особенно ценным, сделали правильные выводы и точно спрогнозировали темпы инфляции.

— Да, припоминаю, — подтвердил Виктор.

— А как правильно говорить: руководство фирмы или руководство организации? — поинтересовался Махов.

— Братва, наша фирма крайне заинтересована, чтобы вы и для нас провели подобное исследование, — продолжал представитель, не обратив на слова Махова никакого внимания.

— А конкретнее?

— В нашем городе зарегистрирован инвестиционный фонд — "Успех". Заправляет им некто Маруськин Павел Иванович. Нас интересует информация по этому фонду — сколько обещают, в каких газетах появляется их реклама, основные направления инвестиций и так далее. Чем больше цифр, тем лучше.

Махов моментально успокоился, работа была привычная и вполне легальная. О фонде "Успех" в городе знала каждая собака. Их призывные агитки, убеждающие население добровольно сдавать лишние деньги в кассу, висели на каждом столбе.

— Это можно сделать, — решился Виктор. — И мы это сделаем.

— Вот и ладушки, — обрадовался представитель. — Теперь об оплате. На двоих получите 5000 долларов. За особо качественную информацию возможна премия. Да, вот что еще. Наша фирма — предприятие исключительно законопослушное, будете оформлены по договору-подряду. Направление деятельности — сбор и обработка информации. Ясно? Запомните, ваши взаимоотношения с налоговой службой нас не касаются. Если вам положено платить налоги — придется платить. А теперь подпишите бумаги.

Друзья с невольным волнением — как-никак это был их первый договор, который они подписывали в качестве частных предпринимателей, поставили свои подписи.

— Ну что? — спросил Виктор, когда представитель отбыл. — Надеюсь, твои страхи позади? Крупьевский со Светой нашли нам приличную работу. И она станет еще более приличной, если мы справимся. Начинаем?

— А мы уже начали, когда подписали договор. Я тут подумал, страусы прячут голову в песок, помогает ли это им выжить?

— О чем это ты?

— Нужно держать ушки на макушке.

— Опять ты за старое.

— Как по-твоему, откуда ребята узнали про нашу работу с "Приобью"?

— Это действительно забавно, — вынужден был признать Виктор. — Но, наверняка, существует вполне заурядное объяснение. Наверное, навели справки. Я не понимаю, почему ты придираешься? Ты всерьез считаешь, что мы зря согласились?

— Я столкнулся с Капустиной в ее кабинете, когда лазил по рабочему столу в поисках секретных материалов. Любой бы на ее месте поднял крик и вызвал охрану. Она же разговаривала со мной так, словно мое поведение в порядке вещей. Как будто мы три дня назад расстались хорошими друзьями. Понимаешь?

— Нет.

— Я тоже не понимаю. Но очень хочу понять, в чем тут дело.

*

Свои новые обязанности друзья распределили следующим образом: Виктор решил отправиться в библиотеку, чтобы поднять всю просочившуюся в прессу информацию о пресловутом Маруськине, а Махов обязался пообщаться с сотрудниками фирмы "Успех", а заодно и с вкладчиками, которых, по его представлениям, возле офиса должно быть как собак не резанных.

Виктор вышел из дома в отличнейшем настроении. Это удивляло его самого. До сих пор он привык полностью доверять предчувствиям Махова и теперь искренне недоумевал, почему черные Петькины страхи оставляли его равнодушным. Что-то внутри мешало поверить в приближающуюся беду. Скорее всего, дело было в том, что он совершенно разучился тревожиться. Виктор давно заметил, насколько важно для каждого человека оптимально организовать свой внутренний мир. Достигается это сравнительно легко — отношения со страной минимизируются, доступная информация фильтруется, круг общения активно формируется... И вот вы уже живете в своем собственном неповторимом мире, раньше это называли "башней из слоновой кости". Такой подход к жизни обеспечивал ему веру в завтрашний день и необходимую каждому независимость от случайностей.

И вот здесь начиналась мистика. Нет секрета, почему идеи о праве человека выстраивать жизнь согласно собственным представлениям, вызывают у большинства национально ориентированных политиков глухую ярость. Государство нуждается в работниках и патриотах, а не в мечтателях и индивидуалистах. В общем-то понятно, почему официальные средства информации усердно поливают хрустальную мечту сторонников индивидуализма грязью — это единственно известный им способ идеологического спора. Но отчего такой образ мысли не стал определяющим среди нормальных людей — вот это непонятно. Агитаторов вроде бы было достаточно, начиная с Руссо и Торо... А последователей не густо — надо полагать, людей отпугивает предполагаемый низкий уровень комфорта...

Виктор был слишком погружен в собственные мысли и потому не заметил, как от соседнего дома, едва он появился на улице, отъехали красные "Жигули". Машина обогнала его на повороте и устремилась к "Василеостровской". Из "Жигулей" появилась яркая женщина и, явно нервничая, стала прогуливаться вдоль здания метро. Она остановилась у газетного киоска, достала косметичку, внимательно осмотрела себя в зеркальце, подправила прическу, обновила помаду на губах.

Через пару минут появился Виктор. Женщина медленно пошла к нему навстречу, старательно делая вид, что не замечает его приближения.

— Светлана? — вскрикнул Виктор, едва не налетев на женщину.

— Виктор, ты? — Светлана сделала вид, что удивилась. — А что ты здесь делаешь? Какая же я глупая, ты же здесь живешь.

— Да...

— А я попала на Васильевский по делам. Вот, стою, жду, когда за мной пришлют служебную машину. Как хорошо, что мы встретились. Ты не находишь, что наша встреча — это божий промысел?

— Планы Божьи для меня сокровенная тайна, вторгаться в которую я не имею права.

— Да? Вот как? — Светлана засмеялась. — Так я тебе и поверила! Продолжаешь тайком заниматься наукой?

— Стараюсь, чтобы процесс не прекращался. Мой план: одно открытие в месяц.

— Не обманываешь?

— Вообще-то, обманываю — я сейчас слишком занят, чтобы работать всерьез...

— Все шутишь. Время тебя не берет.

— Наверное потому, что никакого времени нет, как нет и пространства, как нет и сожалений, как нет и многого из того, что наполняет нашу жизнь придуманными заботами... Всего лишь кажущиеся сущности.

— Мы увидимся с тобой сегодня вечером? Мне бы очень хотелось поговорить с тобой о тайнах времени. И пространства...

— Это угроза? Но я тебя не боюсь, как только освобожусь от дел, немедленно приглашу тебя в гости.

— С благодарностью принимаю твое приглашение, — Светлана сделала шаг вперед, ее рука легко легла на плечо Виктора, ее губы быстро и точно сделали свое дело.

Виктор с удивлением отметил, что поцелуй получился слишком интимным, что ли. Словно и не было десяти пропущенных лет. Нельзя сказать, что ему не понравилось. Но он бы предпочел не торопиться в таких делах.

*

Последние пять лет Виктору не доводилось переступать порог библиотек. Но сейчас, когда ему пришлось это сделать, пусть и не по своей воле, он неожиданно почувствовал себя счастливым, вновь ощутив давно позабытый трепет, обрушивающийся на него всякий раз, когда он попадал в хранилище человеческих мыслей, чувств, озарений и позорных провалов.

Почему люди доверяют листку бумаги то, что ни за что не доверили бы самому близкому и проверенному товарищу? — удивлялся Виктор, вдохнув в себя до боли знакомый запах бумажной пыли. — Бумажный лист не терпит подхалимства и притворных восторгов — написал, сделал общественным достоянием, и все, щит опущен, отныне ты беззащитен. Любой читатель, нравится он тебе или нет, может высказать свое мнение по поводу твоего текста. Объясняй потом, что ты хотел сказать и почему тебя неправильно поняли. Впрочем, существует и защита — талант. Случается, впрочем, что и талант не спасает. Читатели на удивление странные существа. Их реакцию предсказать невозможно.

Два часа Виктор листал старые газеты, по крупинке собирая нужную информацию, когда же он выдохся и стал подводить предварительные итоги, картина получилась не слишком убедительной.

Итак, что же ему стало известно о фирме "Успех", чья агрессивная реклама заполнила все без исключения газеты, невзирая на их политическую ориентацию, и лично о господине Маруськине.

По нынешним временам, особого криминала в деятельности фирмы обнаружить не удалось. Ну, предлагают ребята за каждый ваш рубль отдать семь. Правда, потом. А если вы подождете два года, то и тридцать семь. Ну и что? Все это вещи известные — стандартная пирамида. Не будете ослом, то и денежки свои не потеряете. А если рискнуть с умом, то и прилично подзаработать можно.

Виктору показалось, что собранная им информация особой цены не имеет. Вряд ли само по себе построение пирамиды может служить в наше время компрометирующим материалом. Важнее было бы отыскать покровителей. А то, что без крупной волосатой лапы здесь не обошлось, сомнений не было. Источники финансирования и крышу по газетным публикациям проследить было трудно, но ряд косвенных фактов неопровержимо указывал на заинтересованность в его коммерческой деятельности крупных политических фигур, обладающих реальной властью. Отсюда, надо полагать, и проистекала глубокая убежденность Маруськина в собственной безнаказанности и глубокое презрение ко всем и ко всему.