Сказки моей осени

Наконец не выдержала, прошептала — сипло от страха:

— Кто здесь?

Секунда, другая... Наверное, прошла минута, и Настя начала думать, что она просто напугана, что её всего лишь показалось, но... В карете будто воздух всколыхнулся. А на скамье напротив появился... Ристерд. Да, именно он спокойно сидел на скамье так, словно давно дожидался её здесь. В темноте кареты, со свисающими на лицо волосами, привычно скрывающими его глаза, он сумрачно (свечу она не зажгла — привыкла, что это делает Тиган), но с еле намеченной улыбкой смотрел на неё. На плечах короткого плаща и на тёмных волосах блестели редкие снежинки, которые постепенно сплавлялись в круглые капли. Он только что прятался снаружи, за каретой, но подглядывал, ожидая?.. Но чего он ждал? Пока она возьмёт розу? И что потом? Уходил? Но зачем он это делал?

Настя даже разозлилась. С первым мгновением его появления она отшатнулась. Хоть и предполагала, что здесь окажется кто-то из магов-пространственников, но ведь предполагать — это не значит быть готовой к внезапному появлению!.. Разозлилась она внутренне, потому что на внешнее проявление злости сил не было. Просто не улыбнулась. Но и не скривилась от злости, а продолжала смотреть на него так, словно неожиданное появление почти незнакомца, вдруг севшего напротив, было для неё не в новинку.

— Зачем ты здесь?

— Я приношу тебе розы, — серьёзно ответил он.

— Мне не нужны твои цветы!.. — сердито начала было Настя, а потом запнулась.

Хм. Он-то не знает, почему она на него злая. Ведь он так и не вспомнил — точней, не узнал... Хотя... Злая ли она на него? Она, которая привыкает к здешней жизни и уже не мыслит себя вне её?.. Настя перевела взгляд уставших глаз на мутное из-за вечернего света окошечко кареты. Да ещё надышали... Но это движение оказалось слишком напрягающим, требующим силы, и Настя снова взглянула на Ристерда, после чего уставилась в боковой край его скамьи. Посидела, подумала, пока темноволосый парень продолжал спокойно смотреть на неё. Да, она жутко устала. Но пока на ногах её держало понимание, что она нужна всем в этом мире. И ещё держала твёрдая уверенность: как только будет следующий выходной, она самостоятельно проведёт ритуал для обоюдной связи между Тиганом и Киллином. А счастье фамильяра, которого слышит хозяин, — она уже испытала во всех эмоциональных красках много раз. Как и счастье мага, переставшего быть "глухим". И потому знала, насколько это замечательно.

... И глупый вопрос: а правда ли ей хочется, чтобы он не приносил цветов?

Поэтому она задала этот вопрос, надеясь сбить этой глупостью Ристерда с толку:

— Зачем ты даришь мне цветы? Зачем?

Он не задержался ни на секунду с ответом:

— Мне нравится их тебе дарить.

Насте захотелось уязвить его. Что бы такого обидного придумать, чтобы он разозлился? Она насупилась и проворчала:

— Лучше бы ты мне чай приносил вместо цветов.

И подняла глаза. Чуть не расхохоталась: глаза ошеломлённого парня просто нарывались на её следующую, смешливую ответку! Но на хохот сил не было, хотя девушка и отметила, что усталость потихоньку начинает куда-то испаряться. Вспомнив, что смех продлевает жизнь, она решила, что попросит дракончика Киллина почаще смешить её. Это, "кстати, о птичках", как говорят в её мире.

Но Ристерд тоже оказался отнюдь не дураком. С его лица пропало выражение глубочайшего изумления, и парень почти сочувственно спросил:

— Замучили?

— Угу... — буркнула Настя.

— Держи. — Он протянул ей ладонь, на которой лежало что-то явно растительного происхождения. Фрукт? Ягода? Или вообще овощ?

— Что это?

— Это бисера — ягода для тех, кто нуждается в силах. — Насте показалось — он удивился её неведению. Но быстро успокоился. Видимо, вспомнил, как командовала ею дама Летиция, и сообразил, что всех лакомств бедная родственница знать не может.

— А почему она у тебя в кармане? — подозрительно спросила Настя, осторожно снимая ягоду с его ладони.

— У меня есть младший брат. Он очень любит бегать и прыгать, — еле-еле улыбнулся Ристерд. — Я часто покупаю ему эти ягоды, чтобы восстановить его силы.

— И как это едят? — Настя уже с интересом рассматривала круглую штучку, похожую на жёлудь, с жёсткой зелёной кожицей, сквозь трещинки которой проглядывала полупрозрачная фиолетовая мякоть. И спохватилась, что он может удивиться, а потом догадаться, кто она на самом деле. Поэтому неловко добавила: — Я таких ещё не ела!

— Снимаешь в одном месте кожицу и выпиваешь всё до шкурки.

— А если ты меня отравить решил? — усмехнулась Настя. — Нет уж. Давай съедим вместе по штучке. Я не верю, чтобы ты покупаешь эту бисеру по одной ягодке.

Странная смутная тень прошла по лицу парня (девушка даже успела испугаться: неужели и в самом деле отравить хочет?!), но он тоже усмехнулся и вынул ещё одну ягодку. Оглядел её будто бы с сомнением.

— Ладно. Съедим вместе, — улыбнулся он.

Чуть склонившись к Насте, он показал, как рвать кожицу, поддевая её ногтем, как пить сладкий, с кислинкой сок, очень похожий, как ни странно, на сок грейпфрута.

— Тебе понравилось, — заметил он, улыбаясь, когда она сжала жёсткую кожицу бисеры, выпивая последние капли.

— Да, спасибо! — откликнулась Настя и лукаво спросила: — И что? Теперь ты будешь всегда оставлять мне вместо цветов бисеру?

Ристерд, кажется, плохо умел притворяться, если его заставали врасплох. Улыбка мгновенно слетела с его губ, которые сжались в жёсткую тонкую линию. Правда, ненадолго. Вскоре он взял себя в руки. Не успела девушка удивиться его преображению, как он вздохнул, явно пытаясь расслабиться. А потом даже озорно подмигнул.

— Цветы достать легче!

До Насти не сразу дошло, что розы он, кажется, где-то ворует! Хм. Он пространственник — ему это легко. Но ведь и ягоды, по идее, тоже таким манером стащить нетрудно. Настя скептически хмыкнула: это что — она настраивает парня на воровство?.. Машинально, всё ещё катая на языке свежесть поразительно вкусной ягоды и очень отчётливо чувствуя, как она расслабляется, а мир становится ярче, она наконец взяла лежавший рядом цветок и поднесла к носу полностью раскрытый бутон. Роза. Пахнет медовой, чуть холодноватой свежестью. Потом пожала плечами. Если ему это нравится... Да и ей — среди всей этой пока беспросветной гонки — развлечение. А ягоды... Что-то насторожило её в последней фразе Ристерда. Не показывая виду, что заподозрила что-то, она кокетливо кивнула:

— Прекрасно! Значит, ты будешь и дальше приносить мне цветы!

— То есть они тебе всё-таки больше нравятся, чем бисеры? — уточнил, посмеиваясь, парень. Он сидел, откинувшись на спинку скамьи, и выглядел успокоенным.

И Настино подозрение перешло в уверенность: она вспомнила, что говорил Тиган о погибающем или нищающем роде Ристерда. И ей стало совестно, что она заставила его отдать ей, судя по всему, дорогое лакомство, да ещё потребовала от него съесть то, что он нёс братишке. Остались ли у него ещё ягоды?

— Как тебе живётся в доме бабушки Тигана? — между тем задумчиво спросил он. — Дама Летиция тебя не обижает?

— Нет, что ты! — удивилась странному вопросу Настя. Неужели он думал, что она ему вот так сразу всё и расскажет о жизни в доме дамы Летиции?

— Прости, я вспомнил, как увидел тебя впервые в лавке мастера Мозеджи. Ты была такая замёрзшая, что я представил: ты живёшь в какой-то каморке, которую тебе выделили и куда тебе придётся возвращаться, чтобы отдохнуть, — посмеиваясь над собой, объяснил Ристерд.

Странно, но Насте показалось, что за этими его словами таится нечто гораздо большее, чем сочувственные фантазии парня, которому симпатична бедная родственница богатой дамы. Тем не менее, так и не представив себе ничего страшного, девушка беспечно откликнулась:

— Что ты! Дама Летиция так обрадовалась моему приезду, что выделила мне настоящие апартаменты! У меня есть своя спальня, а после того как я поступила в академию, получила от тёти кабинет, где делаю уроки.

— Ты делаешь уроки в кабинете? — задумчиво переспросил Ристерд.

— Да. Хотя задают мне пока мало.

— Но ведь, наверное, тебе приходится многое из ритуалов запоминать? — настойчиво спросил Ристерд. — Наверное, ты записываешь, как проводятся эти ритуалы. И это и есть твоё домашнее задание?

— Нет, пейдн Файонн требует, чтобы я запоминала всё на слух, — ответила Настя и вдруг задумалась: а ведь и правда — странно, что от неё не требуют записей. Это же обычная практика в любом учебном заведении. Вон сколько таскает тетрадей Тиган! А ей выделили всего час в день на усвоение материала, да и тот урок дамы Лаоиз частенько сворачивают и сокращают, когда в академию привозят мага, которому обязательно прямо сейчас надо создать обоюдную связь с фамильяром.

А потом вдруг тихонько удивилась: парень подкидывал ей цветы, вроде как ухаживает, но почему они разговаривают не о том, о чём обычно говорят на свидании? И почему она совсем не думает о том, нравится ли ей Ристерд? Ведь, судя по розам, Ристерду она нравится? Или...

Ристерд вдруг насторожился и резко встал с места. Даже в тесноте кареты он сумел поклониться Насте и вполголоса сказал:

— Надеюсь, однажды мы с тобой ещё встретимся, барышня Насти!

— Ристерд! — успела встать она. — Не приноси больше цветов! Совсем! Приходи сам — поболтать!

Он мельком улыбнулся и пропал. Только воздух снова поплыл, как будто сильно нагрелся.

А буквально через секунду открылась дверца кареты. И в проёме появился Тиган с дракончиком на плече. Парень взлетел по трём ступенькам в карету и быстро захлопнул дверцу. Только сел, как карета дрогнула, разворачиваясь, и затряслась по мощёной дороге.

— У тебя поклонник? — уже традиционно улыбнулся Тиган, глядя на розу в руках Насти.

— Да нет. Всё то же, что всегда — подарок от благодарного мага, — хмыкнула девушка и тут же, пока не забыла, спросила: — Тиган, я видела у дамы Лаоиз такие интересные ягодки. Она называла их бисерами и дала мне одну, чтобы восстановить мои силы. Что это за ягоды? Они очень дорогие?

— Почему ты так решила?

— Ну, они маленькие, а дама Лаоиз дала мне только одну.

— Бисеры очень дорогие. Но не только потому, что они снимают усталость. Они немножко... — Тиган задумался. — Ну... Понимаешь, в них содержится небольшой наркотик. Если ты съела одну ягодку — это ничего. Ты и впрямь приободряешься. Но если уже две...

— А эти бисеры — их маленьким дают? — озадаченно спросила Настя.

— С чего ты так решила? — удивился парень.

— Ну, они же сладкие. Значит — детям тоже можно?

— Я ел бисеры только раз, когда был маленьким, — поморщился Тиган. — Меня ими кормили, когда я сильно заболел. Целитель сказал, что я должен их есть. Да, потом, когда я вырос, они мне казались сладкими. Я ещё удивился. Ведь тогда, в детстве... Для детей бисеры противные. Очень! И меня от них тошнило! — эмоционально закончил парень.

"Значит, братишка Ристерда болен? — размышляла Настя, пока они молчали. — Если целители прописывают детям лекарства с наркотиками, то эти лекарства нужны, чтобы утихомирить боль? Чем же болеет братишка Ристерда?"

Призвав на помощь военную хитрость, когда разведчик узнает нужные сведения, используя обходный манёвр, девушка равнодушно сказала:

— Помнишь, я решила спрашивать тебя обо всех, кого ты знаешь в академии? Тиган, а кто такой Силлак, который ходит с Ристердом?

— Его друг, — спокойно сказал Тиган. — Они росли на одной улице. Правда, Силлак — из цеха мастеров, насколько я знаю, а Ристерд — из старинной семьи. Сейчас Силлак стал богаче, но на их дружбе это не сказалось.

— А почему семья Ристерда стала бедной?

— Помнишь, бабушка рассказывала о деде? Он погиб двенадцать лет назад на войне. А отец Ристерда умер через два года после этой войны. Он получил раны, которые никак не заживали. — На изумлённый взгляд девушки Тиган счёл за лучшее уточнить: — Война была не столько с применением обычного оружия, сколько магической. Отец Ристерда получил магические раны, которые и привели его к могиле.

— А ваше правительство не помогает... бывшим военным и их семьям? — спросила Настя. — В нашем мире такое распространено. Например, если военный, член семьи, умирает, его семье выплачивается пособие.

— Пособие выплачивается, если в семье нет взрослых детей. Как только Ристерд стал совершеннолетним, им прекратили платить. Я слышал, что его семья сдаёт свой дом каким-то богачам, а сами они ютятся в дальнем крыле.

— Подожди, что-то я не понимаю, — перебила его Настя. — Если семья Ристерда бедная, то как он поступил в академию?

— Как и ты, — бесхитростно сказал Тиган. — У него не способность, а настоящий дар пространственника. Среди студентов четырёх курсов нет ни одного такого талантливого, как он. Ко всему прочему он получает стипендию, близкую, как мне говорили, по сумме к пособию. Так что он будет до конца курса учиться, хотя было одно время, когда он чуть не сбежал.

— Я другого не понимаю, — задумчиво сказала девушка. — Почему ты и он на одном курсе. Ведь он старше тебя?

— Когда он стал совершеннолетним, он не хотел учиться, а устроился на работу в цех, где управлял отец Силлака. Его взяли, и он работал, пока один из академических преподавателей случайно не заметил его силы.

"Ристерда долго уговаривали уйти с работы, — фыркнул дракончик. — Поэтому он на три года старше Тигана. Насти, а когда ты поможешь нам с Тиганом?"

"Попробую сегодня, — рассеянно ответила девушка. — Мне кажется, я идеально усвоила проведение ритуала. Только одна закавыка: вам придётся таиться, чтобы никто из преподавателей не узнал, что вы слышите друг друга. Иначе мне попадёт".

"Мы будем прятаться! — заявил обрадованный Киллин. — Конечно!"

— О чём вы говорите? — поинтересовался Тиган, глядя на захлопавшего крыльями дракончика. — Мне кажется, он чему-то рад.

Настя ему пересказала мысленный разговор с Киллином, и вспыхнувший от счастья Тиган пообещал, что он и фамильяр никогда не выдадут тайны!

Дальше ехали в молчании.

Настя думала о Ристерде. И о себе. Она честно призналась себе, что Ристерд ей неясен. Она не уловила его интереса к ней, как к девушке. А сама... Она вдруг вспомнила свою однокурсницу Машку, которая однажды, смеясь, сказала: "Ну, девчонки! Я легко определяю, нравится мне парень или нет. Всё просто. Если рука во время общения с ним тянется в сумку за косметичкой, чтобы наложить заново помаду или поправить тени, значит — мне хочется понравиться ему. Логично — значит, он мне нравится!"

А Настя вспомнила, как во время разговора с Ристердом поймала себя на беглом сожалении: эх, нет в этом мире ни помады, ни карандаша для век!.. Ведь она довольно невыразительна на лицо, ничего выдающегося. А Ристерд — он такой яркий, хоть и чёрный. Последнее — чёрный, — как-то само собой пришло на ум. Думая о парне, Настя видела его чисто графически — тени и свет. Если напрячься и вспомнить — да, губы у него красноватые, как у каждого. Но, когда она смотрит на него, почему-то черты смазываются, и она видит графический рисунок чёрной тушью.