Капитан Штраус сидел в каюте Брэкета, пил зеленый чай и в который раз прокручивал запись переговоров. Брэкет занимался тем же самым, только предпочел пиво. Капитаны обсуждали происшедшее.
— Вот смотри... он просто появился из воздуха.
— На инфракрасной камере тоже ничего.
— Густав, я думаю, мы тратим время не на то.
— Почему?
— Даже если мы найдем способ нейтрализовать их стелс-технологии, это нам не поможет. Там их миллионы в одном этом городе. Девяносто человек моего экипажа и сто десять твоего — это ничто.
— Хочешь сказать, внизу, на их территории сопротивление бесполезно?
— Ты всегда быстро улавливал суть.
— А если мы просто не хотим, чтобы они подслушивали наши разговоры, вот так, будучи невидимыми?
— Достаточно снять с себя амулет-переводчик.
— Тоже верно. Ну и... что скажешь о генерале?
— Мейер себе на уме: ходит гоголем, ничего не объясняет, чувствует себя тут главным.
— Дун, он ведь и есть главный.
— Да я понимаю, но, черт возьми, как хорошо было на орбите, когда над душой не стоял политик!
— Может, тебе просто не по вкусу, что теперь здесь командуешь не ты?
— Вот только не надо непрошеного психоанализа!— с жаром воскликнул капитан Брэкет.— Я своего корабельного психолога с трудом, но отучил от подобных умозаключений. Не хочу слышать их и от тебя!
Штраус насмешливо фыркнул.
— Кстати о твоем психологе. Кажется, он неплохо справился с тем большим черным парнем.
— Это его работа — отвлекать таких типов на себя. Хотя, конечно, Кей молодец. Но,— капитан Брэкет поднял палец, а потом наставил его на собеседника, словно пистолет,— психоанализа все-таки не надо.
Штраус в ответ скорчил гримасу.
Брэкет указал на экран:
— А вот здесь запись от лица Кея нарушается в тот момент, когда он отходит от основной группы. Изображение есть, но звука нет.
— Помехи?
— Да ну брось, какие там могут быть помехи, если они электричество не используют вовсе? Думаю, он сам отключил. Но зачем?
— Так позови его и спроси!
— Хм...
— Дун, не усложняй! Станет отмалчиваться — станем думать. А пока просто позови и спроси!
...
Позвали. Спросили.
— По просьбе собеседника,— ответил психолог невозмутимо.
Взгляды двух капитанов пытались просверлить в нем дырочки, но Кей Люьис только невинно сморгнул.
— Что-то я не помню такой просьбы на записи...— проворчал Брэкет.
— Он сказал: "я хотел поговорить с тобой наедине".
— Но он же не требовал, чтобы ты отключил запись!
— Ввиду того, что живую запись переговоров позднее мог прослушать произвольно взятый член экипажа, а в поздней потенции — любой землянин, мне было бы крайне затруднительно трактовать создавшуюся ситуацию как разговор "наедине".
Капитан Брэкет тихо рыкнул и сказал:
— Вот так и знал, что будешь дурака валять! Кей, кончай свои штучки! Говори по-человечески! Не хватало еще, чтобы у Густава извилины узлом завязывались от твоего заумного трепа! Понял?
— Понял. Вы сердитесь, капитан?
— А ты не видишь? Конечно, сержусь. Инопланетянин знал, что вы ведете запись?
— В процессе переговоров выяснилось, что они говорили с Икеном и даже опознали меня.
— Помню этот момент. И что?
— Во время нашего совместного путешествия Икен видел нашу технику, и как мы ее используем. Он не выказывал большого интереса, но определенно должен был многое заметить. Если он описал в подробностях мою внешность, он мог описать и нашу технику.
— А может и нет.
— Может и нет.
— Так может быть он ничего не подозревал, а ты сразу бросился отключать? Сейчас мы могли бы анализировать...
— Вы видели у него повязку? Там вплетен серый шнур. Это "соня".
— Что это значит?— не понял Штраус.
— "Соня" — маг снов. Живой детектор лжи и эмоций.
— Вот как... насколько эффективный?
Кей пожал плечами.
— Я не проводил тестов, но люди из диверсионной группы Икена очень серьезно относились к способностям других магов снов. Они все время принимали меры, чтобы какой-нибудь "соня" не раскрыл их, заметив совсем небольшую ложь в словах. Если бы я в ответ на предложение поговорить "наедине" внутренне засомневался бы, вдруг он бы это заметил?
— Жаль... мне хотелось бы услышать запись,— сказал Брэкет.
— Не стоит жалеть. Если вы сейчас ругаете мой заумный треп, там бы вы и половины не поняли, и вам бы все равно пришлось полагаться на мой пересказ. Мы общались на профессиональные темы. Понимаете, он оказался психологом.
Капитан Штраус чуть не поперхнулся чаем:
— Что? Еще немного психоанализа, да?
Брэкет покосился на него и переспросил:
— А разве он не контрразведчик и атарх факультета снов?
Кей пояснил:
— Одно другому не мешает. Хороший контрразведчик должен быть хорошим психологом. Но я говорил не про работу, а про образование. У них есть слово, которое на наш язык можно перевести как "психомаг" или "псимаг" или "психомагоаналитик". Это маг, который специализируется на вопросах психологии и психиатрии. Мы говорили о том, почему у него не сложился контакт с генералом... ну вы видели.
— Видел. Этот атарх вел себя довольно невоспитанно,— буркнул Брэкет.
— Забудьте. Другая культура, понятия о воспитанности тоже другие. Он признал, что нарочно давил на генерала, поскольку не видел другого способа его убедить. Мы обсудили, не стоит ли ему действовать мягче.
— Понятно. То есть, ты утихомирил этого парня, взял его "на слабо"?
— В смысле?— не понял Кей.
— Ну сказал, что психологу... или как там его — психомагу не пристало кричать на пациента...
Кей расхохотался.
— Ты чего?— не понял Брэкет.
— Вы только что назвали генерала "пациентом". Но я на вас не наябедничаю.
— Да ну тебя с твоими подколками! В общем, если вы там обсуждали психоанализ, это неинтересно.
— Интересное было потом. Страшный Сон сказал, что до тех пор, пока их человек не побывает у нас на корабле, никаких переговоров больше не будет. И что нам, скорее всего, ограничат доступ в Столицу. Еще он сказал, что арх ведет разговор с генералом для того, чтобы вызнать: как много цветных металлов есть у нас, и насколько наше появление на рынке может быть опасным для экономики Столицы.
Капитаны замерли.
— Что же ты молчал?!
— Во-первых, меня никто не спрашивал. Во-вторых, генерал не только не спрашивал, но даже запретил распространяться о деталях переговоров. Забавный приказ, не находите? Но я не военный, чтобы возводить приказы в абсолют. Вы же не донесете на меня? Вас, Дун, я хорошо знаю, а капитану Штраусу, думаю, захочется и в следующий раз узнать, о чем решил умолчать генерал, не так ли?
— Так,— сказал капитан Штраус, невозмутимо отхлебывая зеленый чай.
— Получается, местные политики отнеслись к нам с большой настороженностью?
— Все из-за отказа обменяться послами. Это их насторожило, очень.
Капитан Штраус задумчиво смотрел на дно своего стакана, где чаинки от влаги развернулись до цельных листьев естественного размера.
— А так ли плоха идея? Что мы знаем про этого Чена?
— Почти ничего. Но сейчас мы с женой ведем тщательный анализ записей, моделируем психотип, скоро будет больше данных. До тех пор у нас есть только характеристика Икена, полученная во время совместного путешествия. Тогда он описал каждого из иерархов, и у него не было особых причин для вранья. Об иерархе воды он отозвался так: Чиана Чена многие считают слишком молодым и недостаточно амбициозным для занимаемой должности. Тут надо сделать оговорку: молодой по сравнению с остальными членами Совета, Икен упоминал о том, что сильные маги — долгожители, поэтому он может оказаться гораздо старше, чем выглядит, и гораздо опытнее. Не следует его недооценивать. Икен говорил, что иногда Чиан Чен может показаться несерьезным, но это — тоже обманчивое впечатление, скорее речь идет о своеобразном чувстве юмора и некоторой доле авантюризма. Последнее трудно оспорить, учитывая, что он вызвался полететь в космос в одиночку. Он умеет заводить друзей, очаровывать врагов, против него не плетут интриг. Все это делает его отличным союзником на случай, если понадобится защита, но никудышным — если придется выступить против кого-то. Также нам известно в общих чертах о занимаемой им должности. Иерарх воды исполняет функции министра здравоохранения, занимается предупреждением и ликвидацией эпидемий, следит за демографией, исследованиями в области химии, контролирует производство алкоголя и тому подобных веществ.
— О! Судя по последнему пункту — очень выгодная должность!— заметил капитан Штраус.
— Не настолько выгодная, как на Земле.
Во время предыдущих экспедиций земляне обратили внимание на необычное отношение визанцев к наркотикам, вину и другим подобным пристрастиям. С одной стороны разнообразие, доступность и дешевизна дурмана поражали воображение — как если бы на Земле кокаин продавался на каждом углу по цене сахара. Но, с другой стороны, столь же поражало обилие противоядий ко многим наркотикам. Например, от пристрастия к вину можно было полностью избавиться за пару дней с помощью дешевого нормализатора, от похмелья — еще быстрее. В этих условиях невозможно было продавать спиртное по завышенной цене — не нашлось бы достаточного количества желающих. Тоже касалось других подобных снадобий. Как ни дико это звучало для жителей Земли, но наркоторговля на Визе оказалась не слишком прибыльным и ничем не примечательным занятием.
—
Посол Виза
—
++ Звездная система ZX542, орбита Зеленой Жемчущины
Генерал Мейер был весьма недоволен тем, как шли переговоры — вернее, как они не шли. Выждав сутки, Мейер послал своего адьютанта договориться о дате очередной официальной встречи. Тот преодолел в повозке гигантский город от окраины до центра, но лишь для того, чтобы у ворот Цитадели услышать холодную отповедь начальника стражи:
— Вам не разрешен вход в Цитадель, посол Дженнинг, и настоятельно рекомендуется ограничить посещения Столицы. Посол Иосиф Мейер может ознакомиться с нашими условиями у другого посла.
— У кого?
— У посла Кея Льюиса. Ему было поручено ответить на вопросы посла Иосифа Мейера в том случае, если они возникнут.
"Посол Мейер" получил это сообщение с шаттла. Генерал так пнул кровать в своей каюте, что чуть не сломал мебель и отшиб себе палец на ноге. Однако он все же дождался, пока его человек вернется, и только потом вызвал Кея "на ковер".
"Посол Льюис" был невозмутим. Впрочем, как всегда.
"Ну вы же сказали, господин генерал, что у вас нет времени выслушивать, о чем мы там шептались с этим брутальным субъектом".
Это было правдой — почему-то генерал сослался на занятость, одновременно приказав не разглашать информацию. Получается: не хочу знать, о чем вы там говорили, но пусть и другие не узнают. Психолог имел парочку предположений насчет мотивов такого странного распоряжения, но он не мог прочитать мысли генерала и проверить, какая из версий правильная.
Генерал принял величественную позу:
— У меня действительно много дел. Вы понимаете, что на меня возложена вся ответственность за успех Первого Контакта?
Кей подумал, что это выражение имеет забавную форму: ответственность за успех, в случае чего, "возляжет" с генералом. А на кого свалится ответственность за неудачу — не говорилось. Очень даже возможно, что на кого-то другого. Вот случилось небольшое недоразумение, а Мейер не торопится принимать на себя ответственность даже по поводу такой мелочи.
Психолог предпочел не отвечать на риторический вопрос и попытался сменить тему:
— Не кажется ли вам, господин генерал, что инопланетяне ведут переговоры в необычном стиле? Я не специалист в вопросах дипломатии, поэтому мне хотелось бы узнать мнение профессионала, и я собирался обратиться за советом к вам.
Мейер немного помолчал, а потом ответил вопросом на вопрос:
— Что в их стиле необычного?
— Эти разговоры о доверии. Мне приходилось слышать, как один политик хвалит другого, говорит о доверительных отношениях, заверяет о собственной искренности, о том, что доверие очень важно, "выводит отношения на качественно новый уровень" и так далее, и тому подобное. Бывает, что так говорят, но создается впечатление, что это — всего лишь слова, традиционный ритуал как приветствие или прощание. Никакие дела не указывают на то, что одна сторона действительно доверяет другой. Здесь же инопланетянин сначала говорил о доверии ко мне и капитану Брэкету, а потом на деле доверил... да, именно так, доверил мне передать вам некое послание вместо того, чтобы высказать его вам лично. Не кажется ли вам такой порядок действий странным или даже абсурдным?
— Вы действительно мало знаете о дипломатии,— заявил генерал высокомерно.— Ходы такого рода давно известны. Их применяют, когда хотят оставить за собой возможность отказаться от своих слов: заявят, что ничего вам не поручали или что вы передали послание неточно. Вашей дипломатической безграмотностью воспользовались для того, чтобы сделать из вас гонца, которого можно при необходимости свалить всю вину. Я предвидел такой поворот событий и специально не расспрашивал вас, вынуждая их дать ответ мне — непосредственно и официально.
Несмотря на высокомерный тон, глаза генерала слегка застыли, как будто он пребывал в глубокой задумчивости, размышляя над каким-то другим важным вопросом в тот самый момент, когда язык произносил нравоучительную речь. А еще Кею показалось, что версия о предвидении событий возникла только что. Вместо того, чтобы строить предположения, надежнее было расспросить Кея просто на всякий случай. Либо генерал действует нелогично, либо выдумывает себе оправдания.
— И что мне теперь сделать? Вы хотите услышать предназначенное вам послание? Или и так можете предвидеть, что в нем содержится?
— Могу предвидеть,— заявил генерал, не моргнув глазом. — Однако не до последней запятой. Расскажите в точности, что именно они захотели передать. Постарайтесь не упустить ни слова.
Кей мысленно усмехнулся, посчитав уверенность генерала хвастовством. Конечно, неразумно проверять интуицию начальства, спрашивая о содержании послания — только врага наживать. Что ж...
— Меня просили передать вам следующее: когда две стороны не имеют причин доверять друг другу, то переговоры возможны лишь на основе полного паритета взаимных уступок. Наши послы побывали у них, теперь их послы должны побывать у нас. Учитывая нашу малочисленность, они готовы обойтись единственным послом без сопровождающей охраны. Это восстановит паритет и позволит продолжить процесс в том же порядке: шаг одной стороны — симметричный шаг другой, шаг с одной — шаг с другой, и так вплоть до той степени сближения, которая покажется допустимой обеим сторонам.
А до тех пор, пока их посол не проведет у нас какое-то время, вопрос о дальнейших переговорах рассматриваться не будет,— продолжал Кей.— Если же мы продолжим высаживаться в окрестностях Столицы, посещать саму Столицу, то это будет воспринято как попытка нарушить паритет интересов еще сильнее и может вызвать еще больше сомнений в наших миролюбивых намерениях. Также торговля крупными партиями цветных металлов может быть расценена либо как попытка дестабилизировать экономику и оказать давление на Цитадель, либо как демонстративное пренебрежение интересами другой стороны.
