Короли ванадия

Закончив ревизию, Герка включил кухонный автомат, быстренько пообедал и занял место в рубке управления. Во-первых, развернул металлургический комплекс в сторону Земли и задал набор скорости. Потом включил автоматику реакторов для их разогрева и вывода на рабочую мощность. Следующий этап — запуск производства.

На мониторах он видел все, что отслеживали наружные камеры. Наступил самый ответственный и торжественный момент. И было очень жаль, что Герка Еванов оказался один на борту, не хватало еще хотя бы пары человек для полного ощущения праздника. Глубоко вдохнув, Герка с волнением нажал кнопку пуска.

Стальные кубики, несколькими рядами расположенные слева от центральных ворот, начали поочередно один за другим приходить в движение. Герка рот раскрыл, глядя на их трансформации. Кубики раскладывались в многоруких металлических пауков и шустро семенили к ванадиевой глыбе. Через несколько минут, подчиняясь единому коллективному разуму, сиречь машинному интеллекту, эти роботы-резчики принялись орудовать ультраволновыми резаками.

— Браво, старик! — раздался в наушниках Еванова голос капитана. — Отличная работа! Мы все видим на мониторах.

— А какой рейтинг! — добавился голос Петлова. — Трансляцию смотрит почти десять миллионов человек. Давай в том же духе.

У Еванова потеплело на душе, а на глазах выступили слезы умиления. Друзья были рядом и радовались его успехам.

А тем временем первый ванадиевый брус, отрезанный роботами, лег на транспортер и поехал в индукционную печь. Через пару минут он появился уже раскаленный до бела и вошел в валки слябинга.

Если бы дело происходило на Земле, в момент входа в валки с металлической чушки во все стороны брызнули бы здоровенные куски окалины. Но в космическом вакууме кислорода нет, нет и потерь на окалину. Даже железо здесь не ржавеет.

Из-за отсутствия окружающего воздуха и металл практически не остывает. Но все равно, проходя через череду прокатных станов, ванадиевый брус не только трасформировался в длинную пятисантиметровой толщины плиту, но и потерял первоначальную яркость. Из ослепительно-белого сделался темно-вишневым. Потом он попал в охладитель, где потоки жидкого азота мгновенно придали его поверхности нормальный металлический цвет. Азот пошел во вторичный контур снова сжижаться, а ванадиевую плиту в ее натуральном виде приняли на выходе крепкие лапы автоматического штабелера. В наушниках Еванова раздались аплодисменты и восторженные крики друзей.

Через несколько минут появилась вторая плита. И Герка с облегчением почувствовал, как напряжение отпускает его. Свершилось: первый космический ванадий получен. Скоро он воплотится в орбитальные станции и корабли дальнего полета.

Плита отправилась по внешним рельсам на теневую сторону комплекса, и это значило — завод работает нормально. У Герки даже защипало глаза от восторга и энтузиазма. Захотелось сочинить что-то задорное, боевое и радостное. И подходящие слова сами вспыхнули в его восторженном мозгу, словно сверхновые звезды:

Веселей, ребята! Выпало нам

Бросить из металла вызов небесам.

Будет все, как надо. И я очень рад:

Вам дадут ванадий, а мне — миллиард!

Он набрасывал строчку за строчкой, глядел, как они заполняют экран монитора, и волнение переполняло его душу. Это будет хит сезона — Герка чувствовал это всеми фибрами своей поэтической души. Молодежь подхватит вдохновенную песню, и тысячи молодых людей, бросив все, устремятся на космическую стройку. Они будут день и ночь сваривать ванадиевые плиты, привинчивать гайки и стропалить балки. А в ушах у них будет звенеть этот бодрящий ритм: "Веселей, ребята! Выпало нам!"

Ну, тысячи не тысячи, а сотни молодых людей и не очень молодых в порыве энтузиазма кинулись к биржевым брокерам. Цена фьючерса резко подскочила. В игру вступил новый контингент — консервативный, осторожный, предпочитающий синицу в рукаве журавлю в синеве. Фьючерс приобрел качества облигации, за которую можно в срок получить определенные деньги с процентами. Расчет был простой: ванадий через год будет стоить 11000 космобаксов, если отнять обычные 20 процентов по космическим кредитам, то есть грубо округленно 3500 космобаксов, приемлемая цена покупки фьючерса будет 7500. Если же удастся купить еще дешевле, процент прибыли окажется еще выше. Для рядового обыватели и мелких финансовых контор очень выгодный способ вложения денег без особого риска. Даже можно не страховаться.

А на Земле мода на ванадиевые украшения перекинулась с фанатов Христины Баунти и Германа Еванова на широкие народные массы. Первыми веяние новой моды, как всегда, заметили торговцы и принялись снабжать ценники на посуду из нержавейки надписью "Ванадиевая сталь". Тут же появился и рекламный ролик, в коем утверждалось, что в ванадиевой посуде дохнут все микробы, еда не пригорает, получает улучшенный вкус при полном сохранении витаминов и приобретает особые целебные свойства. Толпа ринулась обновлять свой кухонный реквизит.

Петлов ситуацию не проморгал и очень удачно передал в пользование на пять лет брэнд "Короли ванадия" корпорации "Рецептор" за 20% от продаж металлических изделий — кастрюль, сковородок, поварешек и ложек.

* * *

Эйфорическое состояние не покидало Еванова. Космический комбинат работал сам по себе, выдавая раскаленные ванадиевые листы и балки. Они штабелевались прямо на корпус. Единственное, за чем надо было следить, да и то с помощью автоматики — за температурным балансом. Излучающая жар готовая продукция отдавала часть тепла в корпус комбината, и этот борт мог дать незапланированное температурное расширение, что привело бы к перекосу прокатных валов и прочим производственным неприятностям. Поэтому остывающий металл складировался в разных местах, комбинат постепенно обрастал своего рода ванадиевой корой, которая теперь уже защищала его от лишнего разогрева, принимая на себя тепло новых пакетов готового металла.

Весь отдавшись творчеству, Герка Еванов и не заметил, как пролетели месяцы полета. До конечной точки маршрута — Окололунной биржи металлов осталось не больше двух недель лета, пора было уже включать торможение. Об этом он узнал из сообщения бортовой системы, но даже усом не повел. Система все сделала сама, а он продолжал тренькать на гитаре и задушевно завывать в микрофон. Он бы не заметил и приближение неопознанного корабля, если б не система, которая, в отличие от человека, не занимается бессмысленным творчеством, даже если за него платят бешеные деньги.

Чужой корабль на сигналы не реагировал, но приближался очень уверенно. Компьютер рассчитал, что он неминуемо сойдется с комбинатом через шесть часов. А иначе автоматика не подняла бы тревогу. Следовало бы изменить курс, чтобы разойтись с незнакомцем. Но делать этого Еванову не хотелось по нескольким причинам. Первая — непредусмотренный расход энергии реакторов. Вторая — потеря времени на маневрировании. Третья — неизбежные поперечные нагрузки за счет инерции масс ванадия на корпусе комбината, что могло привести к непредсказуемым последствиям. Четвертая — просто не охота отрываться от дела и заниматься какой-то ерундой. Пятая — впрочем, и этого уже достаточно.

В это время Басильев уже приблизился к ванадиевому астероиду. Буквально через полсуток ожидалось долгожданное соединение его с Петловым. Оба уже достаточно наскучались и предвкушали радость встречи, когда получили сообщение Еванова о загадочном корабле. Первая реакция Басильева была чисто поисковой:

— Герыч, блин! Это ж какой-то бесхоз. Перехватишь? Точно корабль?

— Точно, — с воодушевлением откликнулся песенник-поэт, — компьютер говорит, масса довольно приличная. Так что не из ранних, не раньше двадцать второго века.

— Да ты перехвати, а там разберемся. Может, что приличное. Само в руки идет.

— Вот-вот, — вклинился в разговор Петлов, — это-то мне как раз и не нравится. Где это видано, чтобы добыча сама в руки шла?

— Ты чего, Ваныч? — Басильев искренне удивился. — Сам же знаешь: на ловца и зверь бежит.

— Ага, бежит, — согласился Ванька, — только чаще совсем наоборот — зверь на добычу бежит. А ловец может и не подозревать, что он и есть добыча. Тип корабля распознать можно?

— Да брось, Вань, — попытался успокоить его Еванов. — Это, поди, какой-нибудь "летучий китаец".

В двадцать втором веке Китай начал экспансию в космос, наводнив околоземное пространство сотнями легких и средних кораблей весьма слабого качества. С ними нередко случались различные происшествия, иногда они пропадали без вести. Один такой корабль типа "Небесный лотос" спустя сотню лет выловили поисковики. И не обнаружили на нем людей. При этом все шлюзы были закрыты изнутри, скафандры на месте, внутри все в порядке. Записи в бортовом журнале неожиданно обрываются, а системы выключены потому, что выработали ресурс. И никаких следов двух членов экипажа. Пропали. Что там произошло, так и осталось тайной. Наиболее вероятной была версия, что их похитили легендарные Космические Странники — представители неизвестной сверхцивилизации. Была и более прозаическая версия — тайконавты, так по-китайски называли себя космонавты Поднебесной, просто перешли на другой корабль, скорее всего, американский, а следы замели с помощью программируемой автоматики. После этой истории все бесхозно болтающиеся в космосе корабли стали называть "летучими китайцами".

— Если натуральный "китаец", тем более нет смысла напрягаться, — упорствовал Петлов. — На них спрос нулевой, чисто по цене металла. В общем, Герыч, я бы советовал тебе влезть в скафандр, взять активное ружье и ждать снаружи. Чует мое сердце, не спроста все это. Завод, конечно, очень большой, но чтобы с такой точностью сойтись...

— Ты так говоришь, словно никогда не слышал про столкновения в космосе, — начал кипятиться Басильев.

— На орбите, — веско сказал Петлов, — на околоземной орбите. Там слишком тесно и все постепенно снижаются за счет земной тяги. А вот так, в открытом космосе, это большая редкость. Было такое место на полпути к Луне, где на эллиптической болтался всякий хлам, включая несколько сотен гробов, так и то там по статистике одно столкновение на десять тысяч пролетов происходило. Да и то полвека назад все кончилось. Бери ружье, Герыч!

— Рассуждаешь, как будто ты уже не поисковик, а пассажир или турист, — Басильев начал сердиться.

— Я рассуждаю как директор компании "Короли ванадия", — Петлов ударил ниже пояса. — Риск того не стоит. А менять курс комбината, это подвергать его серьезной опасности. Дашь импульс, а его скрутит поперечной нагрузкой за счет неравномерности массы, и что тогда? Со своими фьючерсами в трубу вылетим. Никогда уже не расплатимся, попомни мои слова.

Это был убийственный аргумент. Все молчали. Потом Еванов вздохнул и сказал:

— Наверное, ты, Ванька, прав. Пойду надену скафандр.

— Ружье не забудь проверить, — дал последнее напутствие директор Петлов. — И приготовь пару транспортных ракет. Лучше сперва ракетой попробуй его сбить с траектории. А если увидишь, что он тормозит или начинает маневрировать, вообще мочи сразу и шли сигнал СОС. Да, не забудь все камеры включить на трансляцию. Миллион-другой свидетелей нам не помешает, мало ли что...

Чужак летел по-прежнему молчком, даже пассивные сигналы не улавливались, словно вся аппаратура корабля была в холодном режиме. Не работала, попросту говоря. Оптика не позволяла пока ничего разглядеть, но локаторные сигналы компьютер расшифровал и нарисовал образ незнакомца, указав аналог — корабль класса "Стрелка". Это была более совершенная модель дальнего корабля, чем "Белка", но тоже уже безнадежно устаревшая. Хотя добрая сотня "Стрелок" еще бороздила космос.

Запас времени пока имелся изрядный. Герка успел закончить вчерне запись последней песенки, пообедать и не спеша собраться. Он подключил активное ружье к тестирующему прибору, убедился — все системы в норме. Емкость батареи девяносто шесть процентов — почти новая. После этого захлопнул "намордник" скафандра и отправился в шлюз, волоча свою полутораметровую "пушку". На Земле бы ее даже втроем никогда бы не подняли, там такими орудиями вооружали танки. Одна батарея чуть не на полтонны тянет. А в космосе нормально, невесомость есть невесомость.

Практичный Петлов уже успел продать эксклюзивное право прямой трансляции встречи космического металлургического комбината "Короли ванадия" и "летучего китайца", так что Герку стал доставать ведущий программы. Он постоянно спрашивал, что Еванов видит и слышит, что сообщают приборы. Герка бы его, может, и послал, но телевизионщик держался почтительно, называл его выдающимся композитором и, обращаясь к невидимой телеаудитории, периодически повторял, точнее, вопил:

— С нами в прямом эфире суперзвезда шоу-бизнеса ве-е-еликий Герман Еванов! Это небывалая удача!

Из-за этой болтовни Герка чуть не прозевал тихий маневр чужака. Неизвестная "Стрелка" стала снижать скорость. Следящая система тут же доложила об этом, но Герка поначалу прослушал, не обратил внимания на вкрадчивый голос, сообщивший о неадекватном поведении "холодного" корабля. Впрочем, он уже не был холодным, оттуда стали поступать отрывочные импульсы.

— Смотрите, он оживает! — воскликнул Еванов, и рейтинг трансляции сразу подскочил на две десятых процента. Потом он так и рос в подобном бодром темпе.

Герка сидел между штабелями листового ванадия, укрепив на одном из них откидной сошник ружья. Чужак уже был виден невооруженным взглядом — маленькая яркая звездочка. Оптические датчики показывали, что яркость "Стрелки" выше нормы, она отражала солнечный свет очень сильно, словно сделанная из полированной стали, а не из "пожилого" титана. Когда подошла ближе, стало понятно, что оболочка корабля обтянута светоотражающей зеркальной пленкой. Такую применяют для защиты от прямых солнечных лучей, когда на кораблях портится охлаждение или надо укрыть объекты на Луне, где солнечный день длится две земных недели.

Потом "Стрелка" резко изменила направление движения и спикировала на комбинат.

— Смотрите! Смотрите! — заполошно завопил телеведущий прямо в ухо Еванову. — Что он делает! Смотрите, что он делает. Это нападение!

До Герки уже до самого доперло, что все это неспроста, и он даванул аварийную кнопку. Сигнал бедствия полетел в эфир. А чужая "Стрелка" виртуозно присела на поверхность комбината, прямо на штабели готовой продукции. Герка даже толчка не почувствовал. Он ощущал только, как капли едкого пота стекают по лбу и шее, руки в перчатках явно подрагивали. Напряжение росло. Успокаивал только вопящий телеведущий. И чем эмоциональней и громче он орал, тем спокойней делалось Еванову.

— Это же самые настоящие пираты! — орал невидимый комментатор. — Господа, мы стали зрителями уникального события. Как нам повезло! Легендарные космические пираты, о нападениях которых уже много лет никто не слышал, появились снова. Их добычей стал самый большой корабль землян "Короли ванадия". Смотрите, как развиваются события, как они непредсказуемы. Слева от нас Герман Еванов — величайший спортсмен... э-э-э, пардон, величайший бард современности, композитор и певец, суперзвезда, любимец миллионов. Справа, прямо по солнцу, противник, который пока не виден, который готовит какие-то сюрпризы. Вот, он появился!