1. Ксенолог с пересадочной станции

Вот так мы и передвигались: то по узким тоннелям, задевая стенки локтями и коленями, то выпадая в коридоры нормальных размеров, после тесноты предыдущих, казавшиеся чуть ли не бальными залами. Несколько раз оказывались в тупиках, и приходилось разворачиваться назад, искать новый путь. Кстати, полной невесомости тут уже не было. Это здорово облегчало ориентацию в пространстве, а притяжение раза в три меньше земного, позволяло весьма экономно расходовать силы. Один только раз такое было, что я предпочла бы плавать в невесомости, а не цепляться рукой и ногой за скобы в потолке. Когда в одном из коридоров солеранская дверь, ведущая в нужном направлении, оказалась под самым потолком, а потолок был не низким. И всё бы ничего — подпрыгнули, подтянулись, залезли, — но для того, чтобы её открыть, нужно было зависнуть прямо напротив. Неподвижно. То есть вариант: подпрыгнуть и быстренько нажать на кнопочку, можно было не рассматривать. Так и оказалась я висящей под потолком, уцепившись за довольно часто расположенные здесь скобы (как раз под шаг среднего дракона) и возмущённо шипящей:

— Вот дрянь, до чего ж неудобно, так и в спине переломиться можно, — дверь открылась (стала гораздо более заметной для человеческого глаза) и я с облегчением спрыгнула — плавно опустилась на пол. — Хоть бы хвостом уцепиться можно было.

— От чего ж нет? — Мика первым запрыгнул в дверной проём и подал мне руку.

— Смеёшься? Хвост-то кошачий, не обезьяний, чтобы им цепляться. Может служить только в качестве балансира и для выражения эмоций, — я вскарабкалась в постепенно схлопывающийся проход, подняла глаза и напоролась на недоверчивый и недоумевающий взгляд Мика.

— С чего ты это взяла? Ты действительно думаешь, что генетики просто взяли и вырезали кусок генокода у какого-то определённого животного и вмонтировали его в человеческий зародыш?

— Э-э, ну да, — как-то в таком изложении это звучит действительно глупо, хотя на самом деле я об этом просто особенно не задумывалась. Сказано: "геноформа нэка", значит и произведена от кошачьих. — А что, на самом деле не так?

— С ума с тобой сойти можно! Конечно же, нет! Любое нововведение — сложная генная композиция, где конкретные животные гены брались только в качестве образцов. И конкретно у всех хвостатых, вне зависимости от того, чешуёй покрыт их хвост или мехом, за основу были взяты гены хвостатых обезьян. Что в свою очередь означает, возможность использования хвоста в качестве хватательной конечности. Только этот навык нужно специально развивать, — голос Мика звучал менторски-уверенно, словно он излагал элементарные, общеизвестные истины. Хотя может ему, как медику, это и казалось очевидным, для меня, как обывателя, оно таким вовсе не было. — Так, ладно, замолчали, выходим в нормальный коридор.

На выход солеранские двери не запирались, а потому, Мика, по устоявшемуся порядку вещей, шагнул в следующий коридор первым — я замерла на пороге. И от удивления и из чувства самосохранения. Здесь мы оказались не одни. Частично повредив обшивку одной из стен, в электронной начинке какого-то механизма, копался один из тех, от кого мы так старались спрятаться. Зелёный, хвостатый и чешуйчатый ... человек. И он нас уже заметил, бежать поздно. Хотя, похоже, у моего доктора мысль о побеге даже не возникла, слишком уж проворно он отреагировал на возникновение на нашем пути нежданного гостя. В два прыжка подскочил к диверсанту, который на тот момент только начал разворот к предполагаемому противнику, несколько неуловимо быстрых движений и с той, и с другой стороны (кажется, они даже не касались друг друга, или мне как дилетанту так показалось?) и на пол плавно опускается бездыханная тушка. Мика метнулся в одну сторону, в другую, заглянул за угол, подхватил своего противника под мышки и поволок ко мне.

— Принимай клиента.

— Куда мы его?

— В ту комнатушку, которую мы прошли три коридора назад. Кажется, все ведущие оттуда двери функционируют как входы?

Я быстро кивнула — мысль понята. Этого товарища, кем бы он ни был, срочно нужно спрятать, пока не очнулся и не начал создавать нам проблемы. Хотя та лёгкость, с которой с ним справился мой доктор, как-то не вязалась с образом боевика и диверсанта. Или это я о Мике чего-то сильно не знаю? Остановимся на последнем. Ведь тому, чему я только что была свидетельницей, не обучают в современный общедоступных школах боевых искусств (ходила пару раз вместе с одноклассниками, видела), там это больше похоже на такой продвинутый вариант фитнеса. Да и зачем современному человеку уметь драться? Мир вполне безопасен. Не сильно-то расшалишься, когда при любом более-менее серьёзном правонарушении депортация с Земли ожидает не только тебя, но и твоих родителей, воспитавших такого негодного члена общества. Нет, пацаны-подростки по-прежнему квасят друг другу носы, да и красивым приёмчиком прихвастнуть друг перед другом и перед девчонками не прочь, но реальные боевые навыки имеют только те, кому это положено по службе. Мой же зайка ни военный, ни полицейским не является, врач — вообще сугубо мирная профессия. Ну и как, спрашивается? Нет, точно припру к стенке, и всё выспрошу. А то развёл тут тайны мадридского двора.

Подхватив тело за руки и за ноги, мы потащили его к намеченному отнорку. Я хотела ещё и хвост за кончик прихватить, но он, зараза, всё время выпадал и противно шкрябал чешуёй по полу и стенкам. В общем, нести было неудобно, хорошо хоть недолго. В небольшое по площади, квадратное в плане, но очень высокое помещение вели три двери, расположенные на этот раз на уровне пола. Выползя из коридора, я с удовольствием выгнулась, задрав голову вверх и уставившись на исчезающе-далёкий потолок.

— А представь, что это помещение на самом деле коллектор какой-нибудь, просто на данный момент пустой. И через некоторое время этого, — я потрогала носком ботинка тело, которое Мика уже начал быстро и деловито обыскивать. На пол посыпались трудноопознаваемые мной мелочи, и только миниатюрные кусачки поддались безошибочной идентификации, — с головой завалит станционными отбросами или чем-то подобным.

— Сомнительно. Но даже в этом случае я сильно не огорчусь, — пробурчал Мика, перейдя от обыска к осмотру пациента и заодно, рассовав все добытые приспособления по собственным карманам.

Я тоже присмотрелась. Вот так, с близкого расстояния, я бы его уже не приняла за солеранина. Немного другие пропорции: слишком короткое туловище, такое молодые драконы имеют в детском и подростковом возрасте, коротковатая передняя пара конечностей (у драконов, в любом возрасте они почти одинаковы с задними), чешуя слишком мелкая, да и морда, хоть по-звериному вытянута, всё равно чем-то неуловимо отличается. Конечности пятипалые, но это, кстати, вполне нормально, у драконов их бывает от трёх до шести. Нет, издали или тому, кто с представителями этой расы лично близко не знаком, спутать вполне можно, но для меня отличия были вполне очевидны. И если бы меня спросили, я бы решила, что это какая-то другая инопланетная раса, прошедшая с нашими драконами конвергентную эволюцию.

— Ты серьёзно утверждаешь, что это — люди?

— А что тебя заставляет сомневаться?

— Не сомневаюсь в возможностях наших генетиков, наверняка могут вырастить и что-то подобное. Но почему же о них до сих пор никому ничего не известно? Даже в разделе сенсаций в "жёлтой" прессе ничего подобного не проскальзывало (у меня младшая сестра коллекционирует слухи, связанные с нетипичными геномодификациями), или их постоянно держат в закрытых зонах выпуская только на время боевых операций?

— Почему? Практически всё это можно замаскировать. О том, как убирается под кожу чешуя, ты имеешь представление на примере своей подружки Кеми. Хвост, тоже, скорее всего, делается более мощным на вид либо за счёт подкожных распорок, вроде подвижных рёбер, либо произвольно надуваемых воздушных мешков — вариантов масса. Как это функция реализована в данном случае, не могу сказать. Если рассмотреть подробнее гриву, то в перьях, если бородки первого и второго порядка потеряют жёсткость, опахало разлетится на отдельные волоски и если внимательно не присмотреться, то и не видно, что крепятся они к одному, чуть более толстому стержню, чем остальные. Руки чуть длинноваты и это, пожалуй, не слишком красиво, но не критично. Что ещё? — Мика явно увлёкся.

— Морда, — коротко подсказала я.

— А это вообще просто. Наклонись, — я с опаской подчинилась (а то вдруг диверсант подскочит, я же не знаю, сколько этот субъект будет валяться в бессознанке). — Вот видишь тонкую линию, которая идёт под глазами, пересекает переносицу, идёт за щеками и под челюстью к шее, — он пальцем обрисовал чуть заметную на чешуе полоску. — Это граница присоединения симбионта, выращенного на основе клеток собственного тела. Если его отделить, получится обыкновенное человеческое лицо.

— Перекисью, — с сарказмом подсказала я.

— Да нет, — Мика поднял на меня чуть затуманенный взгляд. — Тут понадобятся препараты посильнее и как бы ещё не специальные нейросимпатические программы.

— Связывать мы его будем? — поторопила я своего подельника, решив отложить на потом теоретические рассуждения.

— Нет, — решительно отказался Мика. — Специальных наручников у нас нет, а из всего остального у этого парня будет время выпутаться, их этому специально обучают. Очнуться он должен только через полчаса, может минут через сорок. По моим расчетам за это время мы только-только доберёмся до кабинета Гордона и ещё неизвестно как долго будем его вскрывать. Потом пока перескажем нужным людям всё с нами случившееся, пока они найдут сюда дорогу, времени пройдёт немало.

— Вот кстати, — вспомнила я, и нырнула во вновь открывшуюся дверь. — А как мы собираемся вскрывать кабинет. А то ломанули мы с тобой сюда весьма резво, не подумав о том, что и сами можем оказаться в положении пленников.

— Поначалу я думал, что протащим его через изнанку к ближайшему выходу. Теперь — не знаю. На месте соображать будем. В самом крайнем случае, посмотрим как он там, передадим новости и тем же путём двинемся обратно. Хотя не хотелось бы. Наверняка товарищи этой подделки под дракона будут его искать.

Нам повезло и больше никаких неожиданных встреч нам больше не перепало. Хотя может, это было результатом того, что мы целенаправленно выбирали коридоры, закрытые замаскированными солеранскими дверями. Теперь это было проще, потому как мы, наконец, вышли к тому сектору тора, план которого у нас был. А через некоторое время добрались и до того маршрута, который на плане Отшельника был обозначен пунктиром. И тут я заметила ещё одну странность: теперь, двери вовсе не нужно было открывать, все они, на протяжении всего пути были открыты и словно только дожидались нас. А это как минимум означает, что он заранее позаботился, чтобы мы не имели препятствий в передвижении и значит, "волшебный ключик" предназначен для чего-то другого. Не мог же он, в самом деле, предвидеть, что нам придётся идти совсем другим маршрутом? Или мог?

Потайная дверь в кабинет шефа оказалась для нас почему-то недоступной. Вроде бы мой "волшебный ключик" действует как обычно, послушно проявляет контуры двери, делая их более заметными, а войти, никак не получается. Словно на стену натыкаешься. Не скоро до нас дошло, что там на самом деле может быть стена, а если точнее — обыкновенная человеческая дверь, которую тоже нужно открыть. За это время мы изнервничались, наспорились и почти поссорились. Потом помирились и как-то одновременно пришли к выводу, что в эту дверь нужно не просто войти, а попытаться её толкнуть, сдвинуть или нащупать ручку.

Интересно, почему я считала, что попаду сразу непосредственно в кабинет шефа? Технический коридор и должен вести в какое-нибудь техническое помещение вроде того, в котором мы оказались — очередная комнатушка, среди начинки которой я безошибочно опознала только роботов уборщиков и панель настройки микроклимата в помещении. Дверь из неё вела в короткий коридорчик, на одном из концов которого зияла раскрытая дверь, из которой донёсся хорошо знакомый голос:

— Ну, долго вы там ещё копошиться будете?!

Послышался лёгкий скрип, постукивание и в дверях показался наш шеф. Мда, устоять на ногах мне ещё удалось, хотя колени заметно ослабли, но вот удержать бесстрастную мину на лице у меня, боюсь, не получилось. Понятно теперь откуда у Гордона такой мерзкий характер: трудно оставаться добродушным и благожелательным, когда ты не человек, а только полчеловека. Верхняя половина, если быть точной, а чуть ниже пояса начинался хромированный куб Рейкама — медицинской мобильной регенеративной камеры.

На моё замешательство шеф внимания не обратил, видимо привык к такой реакции на своё появление. Однако своё разочарование от несбывшихся ожиданий скрывать даже и не подумал:

— А, это вы... Я надеялся, что сюда, наконец, добрались нормальные спецы.

— Нормальных не будет. Мы — всё, что у вас есть, — Мика не растерялся, да и всегдашнее Гордоново хамство его не обескуражило. — На изнанке действует диверсионная группа, перекрывшая туда все входы-выходы. При этом они блокируют работу приёмных кабин и занимаются прочей подрывной деятельностью, дестабилизирующей работу станции. Результатом ...

— Результат я и сам способен оценить.

Массивная фигура шефа вместе с тумбой Рейкама исчезла в недрах кабинета, мы двинулись следом. Монументальный начальственный стол с консолью управления я помнила ещё с первого своего визита, а вот множество экранов, занимавших почти всю стену, в моей памяти почему-то не отложились. Судя по картинкам, связь была перекрыта в одностороннем порядке и шеф, хоть и не мог непосредственно руководить, всё же был в курсе всего происходящего на подотчётной территории.

— Диверсанты, говоришь? — шеф мрачно оглядел безмолвное мельтешение фигурок на экранах. — И все на изнанке?

— Пять человек. Четырёх мы видели, одного захватили в плен и заперли в одном из подсобных помещений.

— Так, ладно, об этом позже. Как вы сами туда попали, и почему тем же путём не ушла нормальная группа спасателей?

Здесь уже в разговор вступила я, потому как сомневалась, что Мика сможет толком объяснить особенности культуры и моральных установок драконов. Шеф слушал внимательно, не перебивая и даже не задавая дополнительных вопросов, что было для него не слишком характерно. Обычно он экономил своё время, перебивал докладчика на полуслове и задавал наводящие вопросы, чтобы ухватить самую суть дела, без подробностей. Такой у него был стиль руководства. А теперь он продолжал молчать даже после того, как я закончила своё выступление. Я даже забеспокоилась.

— Так, — слово упало тяжело, словно камень в воду, — с этого дня ты считаешься находящейся на круглосуточном дежурстве. Твои смены — это твои смены, плюсом к этому будут идти вызовы по любой нештатной ситуации с инопланетниками в обязательном порядке. Работа во внеурочное время будет оплачиваться по тройному тарифу.

Я уже было раскрыла рот, чтобы разразиться гневной тирадой на тему попрания моих гражданских прав, но, услышав окончание речи, со стуком захлопнула челюсти. На таких условиях я готова работать сверхурочно. Тем более что я почти так и делаю, когда по собственному почину, когда по просьбе коллег, а когда и по приказу начальства. Хотя если вдуматься, премиальными меня до сих пор не обижали.