Вернуться или вернуть?

Почти сразу я уяснил, что работают строители хорошо и качественно, пока я за ними наблюдаю. Пришлось до середины июля торчать на стройке. У Сереги с магазином была почти такая же история. Но надо сказать, что стены строители поднимали быстро. Дальше шли отделочные работы. Здесь мы сразу хотели предусмотреть возможность использования электричества и водопровода, и темпы строительства резко замедлились.

Комментарий к

Водонагреватель дровяной https://i5.imageban.ru/out/2019/03/26/ab2ffda73f49b5defcc73562a2df40ed.jpg

Печь https://i5.imageban.ru/out/2019/03/26/b2469407aba319cb5d08f963ce6eb80f.jpg

https://i3.imageban.ru/out/2019/03/26/f577f624b0f94b23246a3ff24b09ddf4.jpg

========== Часть 10 ==========

С ветряками мы с Серегой вообще запутались. В будущем их было так много, что я невольно задался вопросом, почему у каждого жителя страны не стоял на крыше собственный генератор?

— Удовольствие не из дешевых, да и не во всех регионах постоянные ветра, — просветил меня Серега.

Ветряки подразделялись на горизонтальные и вертикальные, в зависимости от принципа работы. Изучив кучу документации, мы пришли к выводу, что у обоих конструкций имеются свои плюсы и минусы. Зато купить можно было любую модель без проблем. А теперь представьте себе, что мы это все в 1888 году установили бы на крыше здания. Представили? Угу. Думаю, что народ толпами повалил бы разглядывать такое чудо.

Совсем отказываться от ветряного генератора не стали. Будет попозже. Для начала нужно было подготовить техническое обоснование и теоретическую базу. По сути, ветряной генератор только заряжает аккумулятор. Использовать сразу для бытовых приборов подобное электричество не получится. Нужен еще инвертор, преобразующий переменный ток в привычные 220 вольт. Там ещё много чего было нужно, но аккумуляторы и инверторы требовались в первую очередь.

Про свойства электричества в конце девятнадцатого века было много чего известно в научных кругах. Бернардос буквально два года назад получил патент или, как это называлось, 'привилегию ? 194' на метод электродуговой сварки и резки металлов. А вот применение переменного тока для сварки и регулирующие трансформаторы еще не были изобретены. Серега решил готовить документы на целый ряд патентов по инверторам. Сейчас нам все не потребуется. Но пусть будут. Мы еще не готовы открыть даже простейший цех, не то что завод по выпуску аккумуляторов и инверторов. Да и доказывать местному населению придется долго, для чего это всё нужно. Народу пока проще запрячь лошадь, чем понять применение такого прибора, как инвертор.

— Нужны рабочие, свои подготовленные кадры, — пояснял я Сергею.

— Значит, пора начать строить свое профессиональное училище. Ты же это и планировал?

— А кто там преподавать будет? — резонно заметил я. — Тех преподавателей тоже нужно 'натаскать' до приемлемого уровня.

— Вот и займись этим. Время-то идет, — демонстративно постучал по ручным часам Сергей.

Он таких механических часов прикупил пару сотен. У нас по плану в магазине будет продаваться продукция мужского ассортимента. С Петровым я уже провел предварительные переговоры. Портной сразу отказываться не стал, но еще размышлял. Я сильно не наседал. Действительно, нам пока предложить толком нечего. Доходный дом построен только до первого этажа.

На заднем дворе возводилась техническая постройка. Из всех известных видов электричества в этом времени нам был доступен только генератор на паровой установке или тот же ветряк. Мы вполне могли использовать местную паровую машину, потому место для нее предусмотрели. Но стоили паровые установки бешеных денег. Хуже всего дела обстояли с местными электрическими лампами.

— 'Сначала хлопковое волокно помещали в горячий хлорцинковый раствор, где оно постепенно растворялось. Полученную жидкость сгущали с помощью насоса до тестообразного состояния и выдавливали через тонкую трубку в сосуд со спиртом. Здесь она превращалась в тонкую нить и наматывалась на барабан. Полученную нить путем нескольких промежуточных операций освобождали от хлорцинкового раствора, сушили, разрезали, заключали в v-образные формы и обугливали в печи без доступа воздуха. Затем на нити напыляли тонкий слой угля. Для этого их помещали под колпак, заполненный светильным газом, и пропускали через них ток. Под действием тока газ разлагался и на нити осаждался тонкий слой углерода. После всех этих сложных операций нить была готова для употребления. Ее помещали в стеклянный колпачок между двумя платиновыми электродами, вплавленными в стекло (дорогой платиной приходилось пользоваться потому, что она имела одинаковый со стеклом коэффициент теплового расширения, что было очень важно для создания герметичности). Наконец, с помощью ртутного насоса из лампочки выкачивали воздух, так что в ней оставалось не более одной миллиардной того воздуха, который содержался в ней при нормальном давлении. Когда выкачивание заканчивалось, лампочку запаивали и насаживали на цоколь с контактами для вкручивания в патрон', — зачитывал Серега данные, скачанные из интернета.

Догадываетесь, какой сложный процесс и соответствующая стоимость ламп? Покупать это убожество сейчас не стоило. То, что у нас когда-то будет нормальное освещение и свое производство, я не сомневался. Пока же ставку делали на керосиновые лампы. О поставках самого керосина я уже договорился. А лампы Серега купил в другом времени. Их конструкция почти не изменилась.

Ещё Серега принес фотографии моего двора из будущего. На месте флигеля строится башня-склад. В XXI веке подобного сооружения не было.

— Возможно, склад за ненадобностью снесли и остатки фундамента где-то под новыми постройками, — предположил Сергей. — Или это уже разные реальности. Пошло так называемое разветвление истории.

— Главное, что портал работает, — констатировал я.

— Вот отвезу патенты в Питер — узнаем наверняка.

Патентов Серега подготовил два десятка в разных областях, включая дизельный двигатель. По пути он собирался ещё пару кладов опустошить. Причем один находился в Петербурге на чердаке доходного дома. Серега рассчитывал снять жилье в этом доме или поблизости. Все равно придется где-то жить, пока будут оформляться привилегии на изобретения. Поездка могла растянуться месяца на два. Чтобы я 'не скучал', срочно оформили покупку земельного участка на окраине города, чуть севернее улицы Красной.

Придется снова обхаживать архитектора. Называть школой или пансионом это здание мы специально не стали. Уже вышел циркуляр министра просвещения Делянова, который потом назовут 'о кухаркиных детях'. Гимназии и прогимназии теперь закрыты для детей кучеров, лакеев, прачек, коим 'вовсе не слѣдует стремиться къ среднему и высшему образованiю'.

Но это министру не требовались грамотные люди из низов. В какой-то мере я был согласен. Это сократило поток желающих учиться в университете по гуманитарным дисциплинам. Без гимназии в университет не поступить. Мне тоже на будущих заводах нужны были образованные технические специалисты, такие, что смогут обучить других рабочих. Но чтобы не вступать в конфликт с властью, школа-пансион на плане была названа замысловато — 'опытно-экспериментальная база рабочих широкого технического профиля'. Участок земли под это дело мы отхватили приличный. Серега заплатил три с половиной тысячи. Кроме пансиона, там предполагалось много чего построить: дом преподавательского состава, гараж, мастерские и другие хозстроения.

Сергей отправился в поездку, а я начал метаться между всеми стройками, подгоняя и поторапливая рабочих, возмущаясь темпами строительства и самими работниками. То у них своруют выданный мной инструмент (хотя я предполагал, что сами же строители и воровали), то мой хороший, качественный цемент вдруг пропадет. Доходило до смешного — я стоял и наблюдал за каждой процедурой, будь то замес раствора или кладка кирпича. Горе-работники меня бесили неимоверно. И заменить эти артели было не на кого. Город строился, и строителей не хватало.

В конце концов, я пошел на хитрость. Со старшими артелей обсудил ситуацию. Пообещал, что выданный инструмент рабочие смогут оставить себе после завершения работ. Согласовали нормы в день. Если делали больше, то я доплачивал по десять копеек. С такими ухищрениями темпы строительства ускорились.

Быстрее всего строилась башня-склад. Там-то особых изысков не было. Соседи на это сооружение косились с опаской, но не высказывались. Разве что Фроська иногда выходила на улицу, чтобы покричать на всю округу, как мы ей весь свет загородили.

Строительство доходного дома продвигалось медленнее. А тут еще в начале сентября городовые начали приходить с требованием, чтобы никакого мусора на улицу не выносили и чистили пространство перед домом. Фасад строители заканчивали со 'стахановской' скоростью. Спешно разбирали леса и переносили на заднюю сторону. Окна, еще не имеющие рам, заколачивали чистыми досками, подметали и тщательно убирали площадку. Город готовился к приезду царя, и я тоже.

Письмо в Петербургскую жандармерию Серега отправил на месте, а я послал донос в Екатеринодарскую полицию. Историю крушения царского поезда мы изучили досконально и пришли к выводу, что все же это был теракт. И пусть сам Александр III, выбравшись из разрушенного вагона, подберет гнилую шпалу и обвинит управление железной дороги в неисполнении своих обязанностей, бомба в столовой все же взорвалась.

Без угрызения совести мы с Серегой сдали организаторов 'Земли и Воли', а также непосредственного исполнителя Подлевского, который так вовремя успел сойти с поезда и быстро исчез где-то во Франции. Была вероятность того, что в крушении сыграли роль несколько факторов. И то, что поезд шёл с недопустимо высокой скоростью на опасном участке, и то, что тянувшие его два паровоза были слишком тяжелы для прогнивших шпал. Но эти факты можно было приплюсовать к основному теракту.

В прошлом варианте развития событий царская семья выжила чудесным образом. Но император получил во время крушения сильный удар по спине тяжелой столешницей. Возможно, эта травма и стала причиной развития болезни почек, от которой Александр III умрет через шесть лет. Пусть это был не самый идеальный правитель, но по сравнению с вошедшим на престол Николаем Вторым так и хочется воспеть царствующему Александру III 'долгие лета' и оградить от покушений.

Сергей писал мне письма и выражал надежду, что успеет вернуться до 21 сентября, даты посещения императором Екатеринодара. По намекам я понял, что клады мой друг отыскал, хотя разочарован содержимым. В сумме оба схрона принесли денег меньше, чем один прошлогодний.

'Купил участок земли на Московском шоссе, — писал Сергей. — Там, где уже не будет электротехнического завода 'Сименс-Гальске'.

С привилегиями ему пришлось повозиться долго. Не только требовался грамотный юрист, но и ожидание затянулось. В ответ я написал Сергею, что не стоит тратить время в столице. Подтверждение о получении привилегий юрист может прислать и в Екатеринодар. Прошел год с момента нашего попадания в это время, а мы, по сути, ничего не сделали.

А ведь уже этой осенью в Казани в кружок семнадцатилетнего Коленьки Федосеева, так же, как и я, исключенного из гимназии, придет тихий, прилежный и очень религиозный парнишка Володя Ульянов. С этого момента марксистское движение начнет набирать обороты. Как это предотвратить, я не представлял. Сейчас Владимир Ульянов, исключенный из университета, откровенно бездельничал и не знал, куда себя приткнуть. Не иначе скуки ради решил, что подпольная деятельность его неплохо развлечет.

Серега забил интересные факты в ноутбук о том, что Ульянов будет еще три года болтаться без дела. Работать он даже не думает. Из-за брата его исключили из университета, вот парень и строчит письма с прошениями доучиться в России или за границей. Возможность сдать экстерном экзамены ему предоставят. И Ульянов получит юридическое образование. Даже станет помощником присяжного поверенного в Самарском городском суде. За полтора года работы из шестнадцати дел выиграет только два, остальные будут идти с мутными формулировками о примирении сторон и так далее. Затем Ульянов переведется в Петербург, где уже развернет организацию марксистского движения.

Под псевдонимом Иванова Ивана Сергей написал статью в 'Петербургскую газету' и переслал мне вырезку. В статье он с сарказмом человека из будущего неплохо так постебался на тему зарождающегося марксизма в России. Того же Коленьку Федосеева упомянул. Не забыл и Плеханова, руководителя сначала 'Земли и Воли', а затем и группы 'Освобождения труда'.

Сам Плеханов сейчас пребывал в Женеве, где 'в спокойной европейской атмосфере знакомился с последними достижениями прогрессивной научной мысли'. Не... нормально так устроился! Пишет статейки на экономические темы, печатает их, рассуждает о тяжелой доле пролетариата в России. Я дурею от такой жизненной позиции! У меня по плану постройка поселка для рабочих, поднятие цехов, налаживание производства и распространение электричества. Пусть не совсем честно, со знанием будущего, но я реально уже что-то делаю для рабочих. А этот сидит в эмиграции и поучает.

Статья И.Иванова вызвала широкий резонанс в столице. Серега писал, что расскажет подробности при встрече. Особенно громко визжала газета 'Неделя' по поводу Серегиной статьи. А мне пришла в голову мысль самим выпускать газету. Как ни странно, но запрета на такой вид деятельности не было. Мол, это тоже бизнес. Насобирал подписчиков — не разорился. Не стали люди читать — твои проблемы. Цензура, конечно, потом будет, но мы же не собираемся пропагандировать марксизм и призывать к революционному движению.

Вернулся Серега шестнадцатого сентября.

— Как я подгадал день? — радовался он. — Сейчас сбегаю в 'Перекресток' за шампанским, отметим ровно год нашего попадания. Там, кстати, не то первое, не то второе декабря. Холодрыга, наверное.

Кроме шампанского, Сергей еще ананасов принес и прочей иномирной закуски, включая шоколад, по которому я соскучился. Здесь-то его покупать слишком дорого.

— Серый, что там у нас по деньгам? — поинтересовался я, когда мы распили первую бутылку классического 'Советского шампанского'.

— В будущем?

— И там, и там, — попросил я.

— По кладам у нас все неплохо получается. Чуть не надорвался, таская это золото. Немного серебра приберег в монетах, сам знаешь, что банк обратно мне выдаст только кредитными билетами.

Мне, как сыну купца, эта система была хорошо известна. Бумажный рубль обменивался с большими процентами по сравнению с серебряным.

— Если бы не побрякушки, которые я продал ювелиру, мы, считай, ничего не заработали бы, — жаловался Сергей. — Ещё десять лет такой денежной смуты, пока Витте не введет золото в обращение.

По деньгам в XXI было неплохо только по той причине, что мы почти ничего не потратили. С моей карточки Серега снял две с половиной тысячи. Закупать что-то масштабное не могли по причине того, что склад ещё только строился. Да и потом придется использовать закрытый фургон. Иначе как объяснить соседям, почему грузы только вывозятся, как из бездонного колодца? А так заедет фургон, и никто не узнает, был в нём товар или нет.