"Ученики Ворона.Чужие небеса"

Последние слова Равах-ага адресовал не столько мне, сколько разномастно одетым и мокрым с ног до головы угрюмым пленным, сидящим у борта корабля со связанными руками.

— Я не маг! — выкрикнул один из них, заметив, что мы на него смотрим. — И вон те двое — тоже. Мы из команды корабля. Нас наняли, мы сделали свою работу. За что пытать?

— За что? — Равах-ага почесал свою аккуратно подстриженную бородку. — За компанию. Да и откуда нам знать, что ты не врешь? Может, перед тем как твое судно затонуло, ты успел одеждой с честным моряком поменяться? Нет уж, мой новый друг. Будешь, как все, висеть на цепях вниз головой и ждать своей очереди на пытки. Так справедливо. Ты согласен со мной, маг?

Нет ребята, ничего вам не светит. Я помню о приказе Сафара. Странно, что вы вообще еще живы. Хотя говорить об этом вслух, естественно, не стоит.

— Полностью. — Цепляясь за протянутую руку, я встал на ноги. — Вино есть?

— Немного. — Капитан протянул мне почти пустой мех, от которого приятно пахнуло местной лозой. Умеют они тут это дело изготавливать, ничего не скажу. Уж на что силистрийские вина хороши, но с местными им не сравниться. — Специально для тебя оставил! О, еще одного выловили, похоже, что с флагмана. Все, которые в черных балахонах, оттуда. Давай, тяни его наверх!

Пока капитан командовал процессом затаскивания на корабль очередного пленного, я, шатаясь, подошел к борту, вцепился в него одной рукой, второй поднес ко рту горло винного меха и начал глотать терпко-сладкую влагу.

Наставник не раз говорил нам, что вино способствует смягчению отката, но пользоваться данным лечебным средством надо крайне осторожно. А то и не заметишь, как заклятиями пользоваться перестанешь, а лечиться будешь начинать с самого утра.

Попутно я рассматривал то, что принято называть 'полем боя'. Сам-то бой уже кончился, да и поле тут весьма условное, но картина мне открылась приятная для глаза.

Вражеский флагман уже почти догорел, огонь уже спалил палубу и сейчас лютовал в трюме. Два других корабля почти затонули, один тот, которому я корпус пробил, а над вторым резерв потрудился. 'Почти' — это потому, что тут все же довольно мелко, потому какая-то их часть все еще виднелась из воды. Что до остальных — они остались на плаву, но сразу становилось ясно — это ненадолго. У кого все мачты с палубы снесло, у кого дырища в борту будь здоров какая.

Сердце радуется.

— Все допил? — выдернул у меня из рук мех Равах-ага. — Силен! Вот, смотри, какого сейчас красавца выловили. Сразу видно — непростой человек. Влиятельный! По повадкам это понятно, по тому, как голову держит, как на меня смотрит. Глянь, уважаемый Эраст. Ты там, в Империи всю жизнь провел, может, видел его когда?

Я облизал сладкие от вина губы и глянул на того, о ком говорил капитан.

Не поверил своим глазам, протер их кулаками и посмотрел еще раз. Боги, как сладко заныло сердце, когда я понял, что это на самом деле он!

— Да, капитан, — пару раз вздохнув, чтобы успокоиться, ответил я Раваху-аге. — Это наш хороший знакомый.

Глава шестая

— Как же я рад вас видеть, отец-настоятель. — На все еще дрожащих ногах я подошел к тому, кто не так давно огласил смертный приговор всем обитателям Вороньего Замка. — Вы даже не представляете. Большее счастье мне бы доставило только лицезрение еще одного из ваших собратьев. Но боги милостивы, может, и он плещется сейчас где-то здесь?

— Ты имеешь в виду Форсеза? — уточнил Тирон. — Нет, он остался в Империи. Виктор очень рвался в этот поход, но было решено, что ему в нем не место. Слишком уж он безжалостен по отношению к магам, даже по нашим меркам. Побоялись, что может начать конфликтовать с теми, кого нам в поддержку отправил Гай Петрониус.

Ага. Значит, старческий смешок мне только показался. И очень хорошо. Боюсь, окажись мастер Гай на самом деле здесь, я бы уже на дне покоился.

— Жаль, — выдохнул я. — Ох как жаль! Вы даже не представляете, сколько всего каждый из нас хочет ему высказать. А как вы выжили тогда, у замка? Хотя — о чем я? Такие как вы, отец-настоятель, в бою не участвуют, они смотрят на него со стороны. Ваше время наступает в пыточных подвалах.

— Нечестивец, — взвизгнул один из пленных. — Как ты смеешь судить о том, в чем ничего не смыслишь? Отец Тирон брал на меч города, грудью шел на вражеские рати!

— Про это ничего не знаю! — рявкнул я. — Зато уверен, что он со всем усердием и прилежанием пытал магов, лишенных малейшей возможности себя защитить, выбивая из них признания в том, что они не делали.

— Не делали? — прищурился Тирон, и сплюнул на палубу, вызвав недовольный ропот моряков. — А кто полчаса назад уничтожил почти сотню человек магией крови, не ты ли? Причем порочнейшей магией, запрещенной и людьми, и богами? Когда воин пронзает врага мечом — это печально, но, если можно так сказать, нормально. Войны были, есть и будут. Сила на силу, сталь на сталь. Тело солдата умирает, но душа его, в природной чистоте, отправляется к Престолу Владык. А ты убил не только тела, но и души тех несчастных. Магия крови! Но тебе этого было мало. За ней последовала магия смерти! Твари, пожаловавшие из мрака, из серости небытия, рвали на куски живых людей! И ты говоришь, что такие, как вы — невиновны? Да пытки и костер — это та малость, коей вы достойны! Если бы каждого из вас можно было убить сто, двести раз, то и тогда бы я сказал — мало! Надо больше!

— Это вы нас сделали такими! — не выдержав, крикнул я. — Вы! Все! Мы просто жили, учились полезным для людей вещам — лекарским премудростям, управлению погодой и водой, ветром и землей. Но нет, мы же не такие, мы иные! А значит, — на костер нас! На костер! Вот только ваш вонючий Орден прокололся малость, не захотели мы как бараны на бойню идти. Вместо этого взяли, и начали вам самим животы вспарывать!

— И своими руками убивать тех, кто имел глупость от вас сбежать, — усмехнулся Тирон. — Как тех двоих в Форнасионе.

Магия — это хорошо. Но в данном случае я попросту треснул ему по зубам. Понятно, что не очень сильный удар получился, откат до сих пор давал о себе знать. Но — от души.

И еще — мне надо было, чтобы он заткнулся. А то ведь не сдержусь и убью его. Сердце выжгу или еще чего сделаю. Так нельзя. Очень быстрая смерть, не заслуживает он ее.

— Эй-эй! — догадавшись о моих намерениях, произнес Равах-ага, с интересом слушавший нашу беседу. — Маг, это не твоя собственность, не надо его калечить.

— Отец-настоятель не может быть ничьей собственностью, — вякнул чернец, сидящий у борта. — Следи за своими речами, разбойник, и, может, иерархи Ордена сжалятся над тобой.

— Вот наглец, — покачал головой Равах-ага, достал кинжал, подошел к говорящему, коротким рывком за волосы приподнял его голову вверх, и чикнул острием его по горлу. — Такое не прощаю. Честь воина дороже клятв.

Чернец булькал кровью, его глаза расширились до пределов, отведенных богами, а после закатились под лоб. Сидевшего рядом с ним юного моряка вырвало.

— Это урок всем остальным, — мягко заметил Равах-ага, отправляя тело за борт. — Не смейте указывать мне, что делать, и что нет. Ослушника всегда будет ждать смерть. Эй, как там тебя... Тирон. Ты усвоил урок?

Молчал отец-настоятель, сопел, не спешил подняться с палубы.

— Значит, они твои рабы? — уточнил я у капитана.

— Не все, — покачал тот головой. — Ты забыл, что потребовал твой наставник в качестве награды за свои услуги?

— Он один из тех, кто нас травил как диких зверей, — насупился я. — На его руках кровь моих друзей. Капитан! Отдай его мне.

— Нет, не отдам, — повторил Равах-ага, а после лукаво улыбнулся. — Но — подарю. Ты храбро сражался, себя не жалел. Ты воин, хоть и маг. Я — капитан корабля, на котором ты показал себя, а, значит, должен тебя наградить. Капитан всегда особо отмечает тех, кто в бою явил истинную отвагу. Золотом оскорблять не хочу. Оно любимо моими людьми, но ты сделан из другого теста. Оружие тебе тоже без надобности, твой клинок — разум. Вот и выходит, что лучшая награда для тебя — этот человек. Я дарю тебе месть, маг. Но с одним условием — позови меня, когда станешь брать его жизнь. Мне думается, что это будет очень интересное зрелище. Я подобное люблю созерцать. Что до твоего наставника... Думаю, мы с ним договоримся. К тому же ты вряд ли прямо сейчас раздавишь ногой эту змею в черном, поскольку не захочешь лишить удовольствия своих собратьев. А зрелище его смерти доставит им немалую радость.

— Об одном жалею, — прохрипел с палубы Тирон. — Зачем тогда патриархи хотели вас живыми заполучить? Ведь говорили же им — Ворона и его щенков надо убивать сразу, без разговоров, нельзя давать им ни малейшего шанса на спасение. Нет, не послушали нас.

— О, еще кого-то вытащили, — не обратил ни малейшего внимания на слова чернеца Равах-ага. — Смотри-ка, а это вроде один из ваших. Клянусь могильным камнем отца — маг!

И верно — дюжие молодцы из команды 'Луноликой Лейлы' бросили на палубу пожилого мужчину, который даже в воде не расстался со своим посохом. Прав капитан, это маг, причем из тех, кого называют 'старой школой'. Те, кто помоложе, на посох плевать хотели.

Это сколько же ему лет?

Я даже подумал, что стоит задать вновь прибывшему на борт пассажиру этот вопрос, но сделать этого не успел, потому что старикан, полежав немного на палубе, с трудом встал на четвереньки, откашлялся, выплевывая воду и тряся седой бородищей, а после неожиданно распрямился как пружина, и выкрикнул заклятие, припечатав свою ладонь к лицу одного из моряков.

Короткий вопль — и тело падает на палубу, заставив заорать в голос всех присутствующих зрителей, включая пленных. Оно и понятно — сожжённое до черноты лицо зрелище не из приятных.

Еще один выкрик — и сердце второго моряка бьется уже не у него в груди, а в руке чародея, губы которого растянулись в злорадной улыбке.

— Ай, что творит! — процедил Равах-ага — Старый ведь человек!

В том и беда, что старый. Это еда от времени портится, а маг — наоборот. Если его сейчас не остановить, то он не то, что всю команду перебьет, он и до меня доберется.

И Тирон тогда уйдет от смерти. Не совсем, живым ему из этой бухты так и так не выбраться, но смерть смерти рознь. Его должны убить мы, лучше всего — я, а не вода, акула или кто-то из головорезов капитана. Так, и никак иначе. Если по-другому получится, то мне тени тех, кто остался на стенах и под стенами замка, покою не дадут.

Все это пролетело у меня в голове тогда, когда я сорвал с ладони бурую от засохшей крови повязку, и ногтями впился в рану.

Сил мало, но на один удар хватит. Главное, чтобы меня после него откат не убил ко всем демонам. И чтобы этот старый хрыч не понял, что именно я задумал, а то ведь выставит защиту, и коту под хвост все мои труды. Мне с ним в открытом бою тягаться смысла нет, слабоват я в коленках для такого.

Понять — успел, это я прочел в его глазах, когда налитый кровью огненно-золотой знак впечатался в тщедушную грудь, и словно растворился в ней. Сколько же в его взгляде было ненависти и злобы! Причем не на то, что я, недоучка, его убил. Ему другое обидно было. То, что он меня с собой забрать не успеет.

Впрочем, руку мой противник вздернуть вверх успел, но и только. Потом кровь в его венах закипела, невероятная боль заполнила все существо, и сил седобородому магу хватило только на протяжный вопль.

Семь демонов Зарху, мне есть чем гордиться и хвастаться. Все ж таки одолел в схватке полноправного мага. Ну да, условия были не очень-то и равны, не совсем один на один вышло, но это частности. Как говорит Ворон: 'Всегда важно только то, кто из двух противников остался стоять на ногах. Если ты — победа твоя по праву. Если нет — то выяснять, кто прав, кто виноват уже бессмысленно'.

Одно плохо — до конца насладиться триумфом я не успел, потому что откат снова уложил меня на палубу. И на этот раз надолго.

— Фон Рут. — Прежде чем открыть глаза, я ощутил, что меня неслабо так хлестнули по щеке. — Давай, вставай уже. Сил уже нет это нытье слушать.

Голос Гарольда. Вот, опять он меня припечатал, уже по другой щеке.

— Монброн, ты в своем уме? — как мне показалось, громко, спросил я у друга. — А?

— Ну вот, — обрадованно сообщил кому-то Гарольд. — Ожил. Губами плямкает, что-то шепчет. Что, правда, непонятно.

— Говорю — ты с ума сошел? — выжав все из горла, повторил я и открыл глаза.

Уже неплохо — мы точно не на 'Луноликой Лейле', а на берегу. Землю от морской качки я в любом состоянии отличу.

— Нет, не сошел, — ответил мне мой друг. — С чего ты взял?

— Ты понимаешь, что за эти хлопки по лицу я тебя убить должен? — объяснил я простейшую вроде бы вещь. — Согласно положению о чести благородной?

— Равах-ага, а он затылком о палубу приложился? — уточнила у капитана, как видно находящегося здесь же, Эбердин. — Да? И как сильно?

— В самом деле, — склонилась надо мной Рози. — Я сама ревнительница устоев... Ну, в какой-то мере. Но это перебор.

— Вот-вот, — как мне показалось, немного обиженно подал голос Гарольд. — Я как верный друг пытаюсь привести его в себя, а он меня убить хочет.

— Ранить, — пробормотал я. — Убивать не стал бы.

— Ты? Меня? — расхохотался Монброн. — Нет, Эраст, со шпагой ты кое-как управляться научился, это так. Но не забывай, благодаря кому. Я лично тебя натаскивал в высоком искусстве фехтования, и потому победить ты меня не сможешь, как ни старайся.

— А я бы поставил на фон Рута десяток золотых, — как бы между делом заметил проходящий мимо Мартин, волокущий за собой к костру сухое дерево из числа тех, что на берег выносит прибой. — Я в него верю.

— Что? — взбеленился Монброн. — Да я ему фору дать могу в пять выпадов! Что в пять? В десять!

— Всё! — требовательно крикнула Рози. — Успокоились все!

— Это мои интонации, де Фюрьи, — донесся до нас голос наставника. — Еще раз у вас их услышу, отправлю утром мне мидии собирать на завтрак. Гони сюда этого бездельника фон Рута, если он пришел в себя. И сами подходите, есть разговор. Не так ли, капитан? Я же прав?

— Есть, — подтвердил добродушно Равах-ага. — Но, полагаю, у вас есть чем заняться и без меня, так что я подожду.

Да, этот откат с тем, что меня настиг днем, даже сравнивать нельзя. Без помощи Рози вряд ли бы я быстро добрался до ярко пылавшего костра, вокруг которого собрались мои соученики. Была там и Магдалена, которая, заметив меня, виновато потупилась. Знает кошка, чье мясо съела.

— Никогда не подумал бы, что скажу такое, но вы сегодня молодцы, — сухо сообщил нам Ворон, дождавшись пока все усядутся. — Задача, правда, была не из самых сложных, но, тем не менее — молодцы. А кое-кто меня даже приятно удивил, как, например, Фальк. От кого, от кого, но от него я не ожидал столь искусного применения заклинания 'Черный вихрь'. И до сих пор не могу понять, откуда он его вообще знает.

— В книжке прочел, — проворчал Карл, доставая из-за пазухи растрепанный томик и показывая его наставнику. — Хорошая книжка, с картинками. На них поглядел — и все понятно.