Звёздные Врата С С С Р

Легче Земли в полтора раза, Нюк имел возраст два миллиарда лет. Суша составляла 40% от всей площади поверхности планеты. Давление атмосферы — в полтора раза выше, чем на Земле. Состав атмосферы 80% азот, 20% кислород. Ускорение свободного падения — 7,8 м/с2.

На момент обнаружения её Ра, собственная жизнь на планете была только в океанах. Перебросив с Земли образцы живых существ, её заселили земной флорой и фауной. Через три тысячи лет переходные процессы формирования биосферы завершились, и Ра перебросил на Нюк людей.

На планете были запасы наквадаха, но главной особенностью были черезвычайно богатые месторождения урана. Более того — поскольку планета была в два раза моложе Земли, содержание делящегося изотопа U-235 было около 5%, и можно было использовать природный уран без обогащения, сразу как топливо для реакторов. На планете были природные атомные реакторы — месторождение "ядерные гейзеры". Впрочем на планетарную радиационную обстановку это месторождение почти не влияло.

Ядерное богатство планеты предопределило историю Нюка. Когда из-за восстания системных лордов, Ра потерял контроль над многими планетами, нюканцы также не упустили свой шанс. Похоронив Звёздные Врата в океане, они принялись за обустройство своей жизни. Общество, первоначально возникшее на континенте Му, напоминало земной древний Китай. Позже, переселенцы на континент Ра, создали там нечто похожее на США земной истории. Всё дальнейшее развитие напоминало противостояние Союза и Америки, за тем исключением, что ничего подобного коммунистической идеологии мир нюканцев не породил. Раболепный перед своими правителями Старый Мир вошёл в противоречие с Технологитами — колонистами новых земель. Отказавшись признавать центральную власть, технологиты построили своё государство. Ставка на техническое развитие позволяло в течении трёхсот лет отбивать атаки Старого Мира. Увы, отсутствие более сложных форм конкуренции должно было сказаться на развитии — первоначальная фора в технологиях постепенно сошла на нет, по мере того как императоры Старого Мира понимали её преимушества. Да и само общество Техниленда постепенно утратило пассионарность. Истощение ресурсов привело к новому витку конфликтов между истощившими свои запасы Старым Миром и относительно богатым сырьём Технилендом.

Император Меддигго18 накопил запасы ядрёнбатонов и атаковал Техниленд. Те ответили масштабными термоядерными бомбардировками. Кастовость науки нюканцев не позволила им предвидеть последствия таких шагов — ядерная зима оказалась неожиданностью...

От цивилизации Нюка осталось много горнодобывающей и перерабатывающей техники — одна из причин — широкое использование нержавеющих сталей в конструкциях, а также желание противоборствующих сторон захватить промышленность врага неповреждённой. Истреблялась в основном живая сила противника.

Константин Феоктистов — физик-исследователь, Асхат Зиганшин — командир, Владимир Топоров — археолог, Чингиз Хингаров — боец поддержки, и Валентина Леонидовна Пономарёва — врач экспедиции, вывалились из Звёздных Врат на острове Череп, недалеко от побережья материка Му. Поднятые со дна разведчиками ток'ра, Врата стояли в ложбине, закрытые от посторонних глаз скалами.

В лицо ударил тёплый, пахнущий морем воздух — климат на Нюке до катастрофы был тропическим, умеренные климатические зоны были только на полюсах (Это, кстати предопределило судьбу аборигенов Нюка — в набедренных повязках на мороз — верная смерть, и это помимо радиоактивного заражения, к которому у нюканцев была устойчивость — результат опытов Ра и жизни на Нюке). Истребившая аборигенов ядерная зима давно окончилась, и природа Нюка взяла своё. Дозиметр в руке Константина Феоктистова успокаивающе затикал — уровень радиации был отосительно невелик — двести микрорентген в час.

— Земля, я Ястреб, прибыли нормально. Местность соответствует описанию. Приступаем к разведке, — передал сообщение на Землю Асхат Зиганшин.

Константин Феоктистов достал из походного контейнера экспресс-анализатор химического состава. Через пятнадцать минут Зиганшин докладывал на Землю:

— Установлена природа повышенного радиофона — это излучение местного гранита. Он очень богат ураном — примерно сто грамм на тонну. Опасные изотопы стронция и цезия отсутствуют. Количество плутония в образцах — следовое. Возможно нахождение без защиты в течении недели. Воздух и дождевая вода радиоизотопов не содержат. Можно перебрасывать экспедиционное оборудование.

В этот момент зеркало гиперперехода исчезло, и разведчики принялись осматривать окрестности. Вскоре стало понятно, почему остров получил такое название — поднявшись по высеченным в скале ступеням, Владимир Топоров и Чингиз Хингаров обнаружили, что остров представляет из себя скалу, покато снижающуюся к морю. Часть острова, обращённая к видневшемуся на горизонте материку, действительно напоминала полузатопленный костяк — глазницы гротов и надвисающие над ними карнизы усиливали впечатление.

Сняв на камеру окружающий пейзаж, Владимир Топоров присоединился к своим товарищам, монтирующим около Звёздных Врат приёмный конвеер. Чингиз Хингаров остался наблюдать за окрестностями.

Прослушивание эфира ничего не дало. По рассказу Селмака, на планете использовали радиосвязь. До применения наквадаха в гравипередатчиках абригены не додумались. Наквадах вообще использовался только как усилитель ядерных боеприпасов — ещё одно свидетельство косности науки Нюка. Впрочем даже радио было привилегией высшего класса.

Спустя час Врата открылись вновь, и к группе разведки стали поступать части нового вертолёта Камова — Ка-28. Это была специальная разработка Камовского КБ, использующая электродвигатели и наквадаховые аккумуляторы гигантской ёмкости. Отличало машину повышенная надежность и ресурс. Без смены аккумуляторов и ремонта можно было теоретически держаться в воздухе год. Реально фирма Камова гарантировала неделю непрерывного безаварийного полёта.

Поступили также сборно-щитовые домики, запасы продовольствия, дополнительные фильтры к антирадиационным скафандрам "Кречет", боеприпасы к оружию.

Спустя два дня с острова взлетел вертолёт и направился к городу Хе, расположенному в шестистах километрах от Звёздных Врат.

Дневник Зиганшина:

— Вот уже два часа вертолёт летит вдоль побережья. Внизу мелькают заросшие кустарником берега. Вот промелькнули развалины небольшого рыбацкого посёлка. Сиротливо торчит из воды корпус сейнера — нержавеющая сталь уцелела. Город предстал нашим взорам внезапно —

вертолёт облетел гору, закрывающую вход в речную дельту. Огромный мост, разбитый ударой волной от термоядерного взрыва, больше не соединял два берега реки. Костями неведомого чудовища торчали развалины небоскрёбов, похожие на гигантские пагоды. Сразу стал виден эпицентр ядерного взрыва — по оценке Феоктистова взрыв был мощностью порядка пятисот килотонн. Владимир Топоров снимает всё на камеру.

Пролетев над городом, мы направляемся к промышленному району. Видны корпуса АЭС, вырубленные из небольшой горы. Характерный облик градирен спутать с чем-то другим сложно. Вот электроэнергетический узел. ЛЭП, несколько непривычных очертаний, разбегаются к кубикам промышленных зданий. Провода правда, в большинстве случаев съела коррозия. Вот железнодорожные пути, станция. Останки вагонов и локомотивов покрывают рельсы. Летим дальше. Перед глазами открывается меловой карьер. На Нюке нет запасов нефти и угля, поэтому топливо получали из углекислого газа и водорода. Углекислый газ образовывался при термическом разложении мела. Странно, но до идеи бетона нюканцы додумались лишь за тридцать лет до ядерной войны.

— База, город найден. По предварительным данным он необитаем. Обнаружили промышленный район. Фотосъёмка завершена. Летим домой.

Дневник Зиганшина (продолжение)

На следующий день прибыли группы исследователей и военных. На острове не протолкнуться от людей и техники — строят монтажный цех. К вечеру прибыли части от ещё пяти вертолётов К-28 и части Ми-12ЭГ грузоподъёмностью сто тонн. Предполагается вывезти часть найденного промоборудования на Землю. Прибыл министр Славский с группой специалистов-ядерщиков. Мы, я имею в виду группу ГР-1 совершенно затерялись в этом столпотворении.

Утром следующего дня (кстати, сутки здесь дляться двадцать часов пятнадцать минут) мы вновь вылетели в город Хе в составе двух вертолётов К-28, на одном — группа ядерщиков, на втором наша группа. Полёт прошёл без осложнений. Летели в этот раз по прямой, углубились на расстояние ста километров внутрь континента. Местность в глубине континента оказалась полупустыней. Ближе к городу пошли заросшие травой поля. Промелькнула лента шоссе. Заметили бетонные развалины — возможно это была деревня сельхозрабочих. Лента реки извиваясь, шла из глубины континента к морю. Это была та река, в устье которой расположился город Хе. Река Инг (название нам сообщил инопланетянин — его предыдущий носитель был гравным инженером на радиохимичеком заводе города Хе) по-видимому течёт через пустыню как Нил на Земле. В местный полдень прибыли на место. Сели на площадке перед корпусами АЭС. Вблизи нас поразила добротность постройки — корпус действительно был вырублен из скалы. Уровень радиации на площадке невелик — всего 130 милирентген в час, как мне сказал Гена Адамов, вполне нормальный — такой же уровень в мексиканской столице Мехико. Тем не менее все оделись в противорадиационные скафандры. Прошли к массивным дверям, оказалось, что замок на них кодовый механический, так что резать автогеном не пришлось — сведения нашего инопланетянина оказались верными. Внутри обнаружили, как и ожидали, оборудование АЭС — реактор, турбинный зал, трансформаторная подстанция. Любопытно, что здесь силовые трансформаторы мотают серебрянным проводом — либо причуда имперских технологов, либо серебра на планете много. Всё сохранилось в идеальном состоянии — как мне сказали, по данным станционного аппарата слежения, после исчезновения нагрузки станция самостоятельно законсервировалась. Помещения были наполнены аргоном.

Гена Адамов говорит, что станцию можно выводить на рабочий режим чуть ли не завтра — настолько хороша сохранность. Как я понял из разговоров, оборудование станции будут демонтировать и вывозить на Землю.

Любопытная подробность — электростанция объединена с радиохимическим заводом. Он также идеально сохранился благодаря автоконсервации. Ядерщики были в восторге — обнаружено множество роботизированных агрегатов для работы с ядерным топливом, а также стало понятно, что делать с отходами — оказывается их глубоко перерабатывали и запечатывали в контейнеры — выстаиваться. Как уже стало понятно, могильников для отходов нет, их перерабатывали, затем складировали и после истечения определённого срока, пускали в дело.

При поиских обнаружили библиотеку технической литературы и документацию на оборудование. Здесь пришлось поработать автогеном — удивительно, но вся документация разбита на блоки и хранится в разных сейфах. Наш инопланетянин смог сообщить только часть кодов доступа.

Осмотр АЭС занял весь день. Заночевали в административном корпусе — благодаря аргоновой консервации сохранилось даже бельё! Любопытно, что всё оборудование, как мне сказали, сделано с многократным запасом надёжности. Это относится даже к канцелярскому оборудованию.

На следующий день осматривали производственные корпуса, куда подавалась энергия с электростанции. Здесь сохранность гораздо хуже — многое съела коррозия, но и уцелело достаточно много. Заводы в промзоне были следующими: — горючего — оказывается горючее, которое использовали нюканцы в самолётах и автомобилях — диметиловый эфир — легко сжижающийся газ, синтетический аналог пропан-бутановой смеси. В двух цистернах склада ГСМ сохранилось около сотни тонн этого горючего. К заводу подведены трубы, по которым подавали углекислоту из карьера и водород с электролизного завода, который разрушило взрывом. Далее располагались корпуса химического завода, использующего то же сырьё. Он выпускал разные пластики, причём отменного качества — многие сохранились до сих пор, смазочные масла разного ассоримента. Нашли завод металлоконструкций — он работал на привозном сырье, там же мы нашли упоминание о других городах-поставщиках и карту континента Му. Далее были найдены: завод электроники — к радости прибывших к нам утром специалистов, он сохранился в очень хорошем состояниии. Уже при поверхностном знакомстве с образцами продукции стало ясно, что его нужно вывозить на Землю — микросхемы высокой степени интеграции, светодиоды большой мощности, компьюторы — всё это превышало наш уровень электроники лет на двадцать-тридцать, нигде на Земле такого пока не выпускали. Вообще, я сменил после этого завода мнение о науке нюканцев. То, что мы приняли за косность, было на самом деле огромной тщательностью и вниманием к мелочам. Промышленность Нюка, по крайней мере Старого Мира, развивалась неторопливо, с тщательной доводкой всех технологических цепочек. Завод электроники построили незадолго до войны, и его продукция должна была использоваться в широкомасштабной автоматизации производств. Нашли также предприятие, в определении принадлежности которого возникли сложности, пока кто-то из специалистов не догадался, что это генно-инженерная фабрика.

За день мы успели осмотреть все предприятия. В карьере оказался бетонно-углекислотный завод. Мел, раздробленный до щебнеобразного состояния, электротранспортёрами подавался в цех, где разогретый теплом высокотемпературного гелиевого ядерного реактора, он отдавал углекислоту, которую по трубам направляли к уже знакомым нам производствам. Остающуюся после разложения негашеную известь подавали в цементный цех. Завод ЖБИ также оказался в отличном состоянии, его построили незадолго до войны. До этого, негашенную известь ссыпали в бассейн и заливали водой. После годичного выстаивания на открытом воздухе она превращалась обратно в мел и её снова перерабатывали. Все эти подробности я узнал у Владимира Топорова, он оказывается помимо археологии неплохо разбирается в химии. Впрочем каждого из нас готовили сразу по нескольким специальностям. Я к примеру, знаю радиотехнику...

Самым запоминающимся эпизодом моего пребывания на Нюке оказалось посещение столицы. Запретный Город — резиденция императора и высших чиновников, оказался в буквальном смысле слова построен из драгоценных камней. Меня потрясла красота зданий, сложенных из блоков искусственного рубина, сапфира и прочих драгоценностей. Дорожки, мощёные золотыми плитками. Окна, где роль стёкол играет лейкосапфир. Самой ценной находкой была Императорская библиотека — около десяти миллионов свитков (книги Нюка предстваляли собой тонкую материю пропитанную лаком и свёрнутую в рулон. Хранились книги в платиновых футлярах.) Дворец императора мы заметили издали — его крыша, сложенная из сапфировых блоков, отбрасывала блики, заметные с большого расстояния. Резиденцию окружала стена из чёрного камня с жёлтыми прожилками золота — геолог, летевший с нами, назвал этот минерал чёрным малахитом. Перелетев через стену, мы сели на дворике перед дворцом. Хотя дворцовый комплекс отлично сохранился, запустение бросалось в глаза. Пересохшие фонтаны, умершие деревья. Дворцовый парк покрывала зелёная трава, но деревьев не было — после катастрофы они сохранились в горах, и ветер ещё не донёс их семена до резиденции. В дворцовом бомбоубежище мы нашли скелеты чиновников и по-видимому императора. Поняв, что ситуация вышла из-под контроля, они приняли яд. Сохранились видеозаписи последних дней великой империи. Всё это представляло большой интерес, поэтому мы прожили во дворце месяц.