Княжьи люди

"Это куда он так наряжается?" — Подумал, глядя на сборы Авдея. — "Может быть, Векша поинтересуется?"

Но Векша сохранял сердитое молчание.

Авдей, тем временем, прицепил к украшенному серебряной чеканкой поясу, отделанные серебром ножны длинного боевого ножа с посеребренной рукоятью.

"Да он и к Путиславу вот так не наряжался! Куда же это Авдюха наладился?" — На Векшу надежды не было, и Жилята понял, что пора ему "проснуться".

— А что у нас так холодно? — Вопросил он, глядя на воинов. Те почти разом к нему обернулись.

— Жилята очнулся! — Просветлел Векша. — Вот радость-то, какая! Надо пойти и Лавру сказать.

— Здрав будь! — Авдей приветствовал более сдержано, при этом застегивая на себе кожух.

— А что это у нас полог-то так задран? Авдюха, ты что ли? Живо закрой!

Тот наконец-то закончив с одеждой, ответил, добавив в голос металла.

— Закрою как выйду.

— А куда это ты? — Как мог правдоподобно удивился Жилята. — Столько дней не виделись! Есть что рассказать. Присядь, поговорим!

Авдей, надевая высокую шапку из куньего меха, молча направился к выходу. Жилята думал он так и уйдет, ничего не ответив. Такое за ним и прежде водилось. Но Авдей у порога вдруг обернулся. Скривив губу так, что левый ус поднялся над правым, он с несдерживаемым торжеством произнес:

— А мне Всеволод Юрьевич, велел к нему явиться. Очень уж ему интересно что, да как в воинстве Суздальском. — Сказав это, он развернулся на пятке и вышел из шатра, рывком опустив полог.

Жилята, какое-то время удивленно смотрел ему в след. Потом вопросительно глянул на Векшу. Тот, усмехнувшись, ткнул пальцем в сторону входа.

— Вот ведь каков! К нашему боярину так и не смог примазаться. Теперь стелется перед сыном великого князя. А ещё с Жирославом шашни крутил.

Жилята посмотрел на разошедшегося Векшу. Поморщившись, передразнил:

— Стелется! Шашни! Смотри ему так в глаза не скажи! Авдюха, когда у него с кем-то ссора, всегда предлагает драться до смерти. После такого пойти на попятный — бесчестье. А драться с ним — покосился на ножны Авдеева меча — двое уже дрались, а были нечета тебе.

— Я помню. — Снова кутаясь в свою овчину, скривился Векша. — Авдюха знатный поединщик. Весь, говорят, в деда — варяга.

— Говорят! — Усмехнулся Жилята. — А ты и слушаешь! — Лег поудобнее и стал поучать. — Его давний пращур — свей с острова Готланд. Он был среди варягов Владимира Крестителя, но как говорят, не пошел с ним на Киев. Пустил корни в Новгороде. Оттуда уже дед Авдея, лет сорок назад перебрался к нам в Суздаль. Он сам, его сын, а теперь и Авдей, известны все как ратоборцы отменные. Так что, ты свару с ним не ищи! Не ищешь? А ныне ты с ним, что по-пустому не лаялся? — Жилята произнося эти слова был строг, но Векша в ответ широко улыбнувшись, махнул рукой.

— Да это ты и сам все слышал! Давно ведь не спишь!

Оба коротко и очень по-свойски рассмеялись. Затем Жилята, сделавшись серьезным, спросим.

— А что ты говорил про шашни с Жирославом? Авдей к нему ездил? Давно? Еще в Суздале? А знаешь откуда?

— Средь воев Жирослава, кое-кто не может держать язык за зубами. — Векша снова сидел, обложившись подушками, и говорил, по привычке помогая словам жестами рук. — Говорят Жирослав, сулил что-то Авдею, а тот об этом торговался. Потом Жирослав не стал воеводой, и дружбы меж ними не получилось. Оно видно так...

Жилята не вникая в дальнейшие рассуждения Векши, обдумывал услышанное. Стремление Жирослава найти своего человека среди ближников соперника, ему было понятно. Поведение Авдея, который, не сумел стать десницей Путислава, и взялся пытать счастья на другой стороне, тоже его удивить не могло.

"А дружбы меж ними не получилось. Но так ли это?"

— Погоди! — Перебил он Векшу. — А сам Жирослав? Он сейчас где?

Векша, осекшись на полуслове, с недоумением воззрился на Жиляту.

— А я-то тебе про что говорю? — Он развел руками. — Нет Жирослава! Ушел вслед за вами. С тех пор от него ни слуху, ни духу. Где он — неведомо!

"Так это сколько дней прошло? Не менее пяти? Так что — по всему, сгинул Жирослав. Должно быть, прежде нас угодил к Пургасу. Не быть ему теперь воеводой в Суздале. Не вышло, видать, у великого князя". — Такая мысль принесла облегчение. Жилята еще ее посмаковал, и решил, что пришла пора заняться делом.

— Векша, сходи до лекаря Лавра. Скажи ему, что я зову. Если он захочет послать, кого-то к князю, вызовись сходить. Сам же беги в шатер Путислава. Делай что хочешь, но уговори его прийти сюда. За князем сходишь уже после. Все ли ты понял? Сделаешь так?

Векша, резко посерьезнев, поднялся с постели и стал одеваться. Жилята глядя в потолок, размышлял над тем, что скажет боярину, старательно подыскивал нужные слова. Но подобрать их он не успел, потому что Векша, едва выйдя, почти тут же и вернулся. С ним вместе в шатер вошел лекарь Лавр. Обычно невозмутимый, сейчас он был и удивлен и раздосадован сразу. Жилята хотел было поинтересоваться об этом, но Векша, даже не дав им поздороваться, возмущенно заголосил от порога.

— Ну, ты видал, что это деется?! Какие у нас завелися порядки! Да где это видано, добрые люди, что бы кметь из худых стал враз воеводой? — Он замолчал, переводя дух, но наткнувшись на строгий и вопросительный взгляд Жиляты, блажить перестал, а кивнул на лекаря:

— Да Лавр тебе лучше расскажет. — И прошел к жаровне. Подобрал с пола палено и расколов его маленьким топориком, положил на угли. Потом стал возиться с котелком, разогревая остывшую кашу. Тем временем Жилята с все большим удивлением слушал рассказ Лавра о том, как к воинам Суздаля явился Авдей и именем князя, велел в броне и при оружии собраться у шатров. Те повиновались. Затем к ним подъехал Всеволод Юрьевич с братом Мстиславом и учинил полку суздальцев смотр. Авдей, на правах старшего объяснял, что тут и как и знакомил княжичей с воинами.

— И меня им назвал. А Всеволод то Юрьевич со мной особо поздоровался. — В голосе Лавра слышалась гордость. Рассказывая он, не теряя времени, занялся раной Жиляты. Закатал штанину и стал на повязки лить теплую воду. Потом сказав — Держись! — Принялся их разматывать.

— Что дальше то было? — Спросил Жилята стараясь отвлечься, от боли причиняемой лекарем.

— А дальше я не знаю. — Лавр резким рывком закончил с повязками, и с подозрением глядя на его страдания, пояснил. — Авдей мне сказал к тебе отправляться. Да так сказал, словно он воевода, а я перед ним юнота какая. — Лавр ругнулся, тут же спохватившись и пробормотав.

— Прости меня Господи! — Продолжил, осматривая рану. — Это он так княжичам пыль в глаза пускает. Вот, мол, каков я! Вот они где! — Лавр показал крепко сжатый кулак. — А мне не понятно — с чего он так вознесся?

Жилята молчал, обдумывая то, что сейчас услышал от Лавра. Мысль о том, что Авдей мог стать воеводой, он даже всерьез не воспринял.

"Где уж ему? Суздальское боярство его не признает. Каким бы он славным воином не был, а знатностью рода не может похвастать. Пращур норманн — вот вся родословная. Так что ж, он по-пустому вот эдак задается? Не стал бы так Авдюха. Опять же и вниманием княжича обласкан. Должно быть неспроста". — Решил, суть погодя попросить Векшу знать всё поподробнее и принялся расспрашивать о своем увечье. Лавр отвечал, накладывая свежую повязку.

— Чистая рана. Я в ум не возьму, как уж Мезеня её обиходил? Сам, да в лесу, но грязь не занес! Так что она совсем не гноится. Шкура, да и мясо, скоро зарастут. Вот только. — Лавр несколько замялся. — Вот только ты можешь хромым остаться. — И видя то, как переменился Жилята в лице, объяснил.

— Железко царапнуло жилу и кость. Кость ладно, а вот жила — это как срастется.

После этих слов в шатре повисла тишина. Жилята с удивлением уставился на Лавра. Тот, молча, убирал лекарскую снасть в свою суму. Мешавший черпалкой в котелке Векша, неожиданно пошутил.

— Нет, ну ты скажи — Жиляте жилу подсекли.

И хохотнул. Вышло не весело. Жилята на Лавра смотрел недоверчиво.

— А вот Мезеня говорил, что кость и жилы не задеты.

Лавр горько усмехнулся.

— Многое он знает!

Жилята стал прислушиваться к ощущениям в ране. К его удивлению, боли, если он не двигался, то почти и не было. Но, правда он и ногу ощущал не всю...

"Лавр лекарь от бога. Что если он прав?" — Неожиданно вспомнились те из его знакомых воинов, кому из-за увечья пришлось оставить службу. Более не способные взяться за оружие, они жили жизнью смирной и скучной.

"Как смерды какие!" — Он представил сколь тоскливо их существование и тут же ощутил приступ дурноты. Несколько раз с усилием вздохнул-выдохнул и посмотрел на лекаря.

— А это можно как то исправить?

Лавр только качнул головой.

— Тут все в руках Господа. Я буду молиться, а что-либо сделать...

Снова установившуюся тишину, опять неожиданно нарушил Векша. Поставив парящий котел на колоду, он шагнул к входу в шатер.

— Гляди, кто к нам пожаловал! Ну, ты проходи, да полог опусти! Не то шатер нам выстудишь! Тут и так не жарко.

Жилята и Лавр посмотрели в ту сторону. У входа стоял Лютобор — двенадцатилетний сын Мечеслава. По возрасту меч ему не полагался и отрок был опоясан боевым ножом прямо поверх простого, но доброго кожуха. Сняв свою шапку из волчьего меха и учтиво поздоровавшись с каждым из воинов, отрок прошел к середине шатра. Тут в свете огня лучин и жаровни, Жилята увидел в его глазах слезы. В груди похолодело от плохого предчувствия. Как старший в шатре обратился к вошедшему.

— Что привело тебя к нам отрок?

— Боярин Путислав велел лекарю Лавру бежать скорей к нему! — Держался Лютобор с достоинством положенным бояричу. — Изяславик плох совсем. Всю ночь в жару метался, а ныне едва дышит. — На последних словах его голос дрогнул, а пальцы сцепились, комкая шапку. — Чернец намеревается его соборовать.

Лавр еще миг оставался на месте. Потом подскочив, направился к выходу.

— Идем скорей боярич! Нам еще надо ко мне забежать. Забрать кое-что!

Лютобор, забыв попрощаться, рванул из шатра за вышедшим лекарем.

Векша глянул на Жиляту и тоже поднялся.

— Я пойду с ними! Вдруг чем пособлю!

Жилята проводив его взглядом, остался один с тяжелыми думами.

Глава восьмая.

Ровное место между шатрами, было утоптано так, что снег под сапогами здесь не скрипел. Торопливые шаги стучали по нему как по мерзлой земле. Услышав их, из одного из шатров вышли два молодых воина. В кольчугах и шлемах и с мечами на поясе. Увидели бегущих, почтительно поприветствовали Лавра, и скрылись. Больше на пути никто не попался. Дружинников, вместе с Авдеем и княжичем, нигде видно не было. Стан суздальцев, обычно многолюдный и шумный, сейчас был пустынен и тих. У своего шатра Лавр задержался. Лютобор подумал, что им сюда и тоже остановился. Лекарь тревожно глянул по сторонам и на самого Лютобора. Не говоря ни слова, продолжил свой бег по утоптанной тропке вниз к речному берегу. Лютобор решил, что Лавр для чего-то бежит к табуну и удивился — пешими они добрались бы быстрее.

"Куда же это он? Мы зря тратим время! Нам надо к Изяславу!" — От страшной досады во рту стало кисло. Он уже собирался окликнуть лекаря, но тот вдруг свернул, скользнув между двумя обозными телегами. Последовав за ним, Лютобор оказался среди палаток, шалашей и еще каких-то убогих и временных жилищ. Ничего подобного он раньше здесь не видел. Даже не предполагал, что в строгой красоте воинского стана, можно отыскать и такое место. Зато здесь были люди. Глядя на мужичков в засаленной, прокопченной и местами прожженной одежде, он сообразил, где находится.

"Мы в обозе. Это челядь, что прислуживает воинам в походе". — Кое-кого он даже узнал, а когда не молодые мужики, кланяясь до земли, стали его приветствовать:

— Здрав буде господине!

Хотел было ответить, но услышав величание, тотчас спохватился, принял достойный боярича вид и более не удостаивал челядь вниманием. Тут перед ним снова появился Лавр и сунул Лютобору свою суму.

— На вот! — Сам он бережно, обеими руками, прижимал к груди сверток из кожи. Более ничего не сказав, торопливо зашагал, но не обратно к проходу между телегами, а куда-то вглубь обоза. Лютобор, теперь уже совсем ничего не понимая, замешкался. Будто бы увидев это, Лавр обернулся.

— Поспешай боярич! — И скрылся за ближайшей палаткой. Лютобор чтобы не отстать, припустил следом. Стоянку суздальского обоза, проскочили в мгновение ока. Лавр прекрасно знал дорогу. Попадавшиеся холопы, едва завидев их, торопились убраться с пути. Так выскочили на широкую улицу за которой начинался обоз владимирцев. Далее пути не было, так как десятка полтора воинов стояли плотной группой, мешая пройти. Их кони, ища тепло, жались друг к другу. Во вздыбившейся шерсти виднелись крупинки прилипшего грязного снега. Лютобор понял, что воины только что с дороги и дорога эта была не близкой. Пара услышанных слов о скором и долгожданном отдыхе в тепле, подкрепили его уверенность. Стояли они к ним спиной, чего-то ожидая и видеть их, не могли. Лютобор хотел было их окликнуть, но Лавр неожиданно обернувшись, сказал.

— Погоди! — Жестом подозвал мёрзшего у телег холопа. Приказал ему взять у Лютобора лекарскую сумку и нести следом. Тот жалостливо затряс клочковатой седой бородой, запричитав о том, что ему велено караулить въезд на стоянку, но встретившись с взглядом Лавра, быстро-быстро закивав, с поклоном принял у боярича его ношу и покорно поплелся следом за лекарем. Тот окрикнул преградивших путь конников.

— Эй, православные, дайте пройти! — Несколько воинов с недовольными лицами обернулись. Отметив у приближавшихся добротную одежду и наличие оружия, нехотя сдвинулись. По узкому проходу между ними и обозными телегами пришлось идти гуськом. Лютобор вышагивал с гордо поднятой головой, проклиная досадные помехи на пути к страдающему Изяславу. Все же проходя мимо конных, он по привычке обратил внимание на их броню и оружие. Заметил, что воинская справа этих воинов уступает той, что носили суздальцы Путислава.

" Так кто же это?" — Подумал и тут же увидел их предводителя.

Могучий воин, ростом не уступавший Авдею, блестя чешуйчатой броней, сидел на огромном жеребце. Глядя в другую сторону, Лютобора он не видел. Впрочем, тот узнал соперника своего дяди даже со спины. Боярин Жирослав увлеченно беседовал с каким-то монахом. Тот стоял и держал своего коня за уздечку. Его лицо с крупными и жесткими очертаниями, было обращено к земле под ногами. Голосом полным смирения, монах что-то растолковывал собеседнику. Заметив спешащих мимо суздальцев, он обратил на них внимание, и Лютобор совершенно неожиданно для себя, столкнулся с его тяжелым, оценивающим взглядом. Стало не по себе. С трудом заставив себя выдержать этот взгляд, Лютобор даже не заметил, как ускорил шаг, едва снова не перейдя на бег, и чуть не столкнулся с тем самым мордвином, что привез раненого Изяслава и дурные вести об отце. Тот учтиво уступив дорогу, направился прямо в сторону Жирослава. Лютобору это показалось интересным. Поднимаясь по косогору, он несколько раз оглядывался и увидел, как от группы воинов отделился один. Поравнявшись с Мирятой, он спешился, и они радостно и очень тепло друг друга приветствовали. Отметив их внешнее сходство, Лютобор догадался, что перед ним отец с сыном. Спохватившись, рванул было дальше и чуть не налетел теперь уже на Лавра. Тот стоял, прижимая к груди сверток и хмуря лохматые брови, смотрел туда же, куда только что смотрел он сам. Заметив удивление во взгляде Лютобора, Лавр то ли обращаясь к нему, то ли, отвечая собственным мыслям, кивнул поверх голов боярина и его воинов.