Ведьмин дар

Глава 6

Основной элемент организации волшебников — это Орден,

Колледж или, разумеется, Университет.

Основной элемент организации ведьм — это ведьма, но,

как уже указывалось ранее, основным постоянным элементом

является хижина.

Терри Пратчетт "Дамы и Господа"

Ещё во время побега я заметила, что внутри сдержанно-запуганного Аниного существа таится, выжидая своего часа, нормальная ведьма, но не подозревала, что она окажется столь эмоциональной и шумной. Сбегав с утра к старшим и обсудив обстановку, я по возвращению застала в саду безобразные разборки. И спряталась в тени дерева, прислушиваясь.

— Я не отдам её на опыты! — голос ведьмы-шепчущей звенел от ярости. — Это моя тётя!..

А Илья, едва сдерживая раздражение, явно по десятому кругу начал объяснять, что тётей мумия была при жизни, а сейчас это просто тело, которое является важной уликой и исследовательским материалом. И тёте там, где она находится, от похорон или их отсутствия ни холодно ни жарко. Скорее, наоборот, она бы предпочла остаться материалом и хоть так помочь наказать убийцу, нежели быть похороненной и метаться в вечном неупокоении. Я, услышав эту теорию, невольно улыбнулась. Родное отступничество...

— Эфа! — Аня заметила меня. — Ну скажи ему!..

— Тебе принципиально нужна именно эта мумия или подойдет любая другая? — я вышла из-за дерева и посмотрела на приятеля.

— Как это — другая? — не понял он.

— Сколько их у вас? — сообразив, ахнула Аня.

— Много. Целый некрополь. Обычно безымянные трёх-четырёх ведьм в год да убивали. А мы их постоянно находили, даже поисковые амулеты давно сделали, настроенные на остаточную энергетику ритуала. Опознанные похоронены в одной части некрополя, неопознанные — в другой, — пояснила я. — Илюх, верни Ане тётю. Для людей похоронить близкого — это очень важно. А мы взамен отдадим хоть десять мумий тех, кого уже лет пятьдесят никто не опознаёт. Может, кстати, и опознаете. Они все один в один — те же символы изгнания, те же подпалины от ударов "медузы"... А хотите посмотреть?

— Да, — в один голос.

— Тогда немного погодя встретимся внизу, у лестницы. Пойду договорюсь. Илюх, попроси у Ужки покрывало и сходи за тётей. Ань, надеюсь, ты понимаешь, что в ближайшее время никуда не уйдешь, и тётю пока лучше оставить здесь?

Она хмуро кивнула. Илья выглядел недовольным, но, оказавшись в меньшинстве да под прицелом двух ведьм-отступниц, смирился и пошёл просить покрывало. Аня, воинственно нахохлившись для порядка, осталась его ждать, дабы потом сопроводить до машины и проследить, чтобы тётя была отдана.

Перед некрополем я заглянула к Ужке и попросила её занять чем-нибудь Русю. С утра девочка радостно облетала холм, хвастаясь всем и каждому новой прической, но к обеду вполне могла вспомнить про "тётю Эфу" и очередных улиток. А у меня наметились дела. Старшие отступницы дали пару дельных советов, и мне хотелось и обдумать их, и обсудить, не обижая Русю отказами и ссылками на "работу".

— Анатоль Михайлович тебе колено вправил? — подруга заметила, что я почти не хромаю, а трость ношу под мышкой.

— Нет, — я прихватила рюкзак, — мозги. И напомнил, что я больше не страдающий экспонат наблюдательского музея.

Ужка, помешивая у плиты суп, улыбнулась:

— Он молодец. А я попробую до "китёнка" достучаться и попросить его подпитать пару полезных травок. Сварю тебе обезболивающее посильнее. Ты же на месте не усидишь и рванёшь на подвиги? Там? — она неопределённо махнула рукой, намекая на большой мир, и вернула ладонь на плиту, поддерживая необходимый для готовки тепловой режим.

— Ясно дело, — я обулась. — Мы в некрополь. Уж, а одолжи метлу?

— Амулет на двери.

Сняв с крючка крошечную медную метёлку, я осторожно спустилась с крыльца, пересекла сад, вышла за ограду и мрачно посмотрела на приютную лестницу.

Фишка проклятья заключалась в том, что коленный сустав постоянно "сыпался". Полное обездвиживание организма с отказом ног — стандартную "скрутку" жертвы — я победила, но "лечение" палача не одолеть никому, кроме него. Я собрала проклятье в одну случайную точку, загнала его туда и держала, не позволяя опять расползтись по обеим ногам, но по месту "заключения" оно било с утроенной силой.

Зелья помогали, но слабо, а магическое исцеление я старалась использовать как можно реже. Оно собирало сустав по хрящикам, наполняло его здоровьем и движением — но буквально на несколько часов. После начинался процесс деградации, и чем дольше я не трогала исцеление, тем медленнее деградировал сустав. И тем болезненнее становился каждый следующий день. Сначала — только в "час проклятья", потом — час до и час после, а потом...

Когда боль не поддавалась даже зельям, а нога переставала сгибаться, я решалась на очередное исцеление. Последнее я использовала совсем недавно, спасая Анюту, и теоретически у меня есть дней семь-десять относительно свободного движения хотя бы до "часа проклятья", а он всегда случался вечером в одно и то же время. Если, конечно, я не сорвусь на подвиги и не перегружу оными организм больше обычного. В общем... "змейка на солнышке", и никакой лишней гордости.

Ужкина метла была на самом деле мягким поролоновым матрасом, скатанным в плотный рулон, и слушалась меня с переменным успехом и недолго. В первые минуты артефакт вспоминал руки, которые его сделали, но потом упрямство "у меня другая хозяйка!" брало верх, а я летела в лучшем случае в кусты. Но сейчас этих минут хватило, чтобы промчаться над лестницей, и еще минут десять я сидела на ступеньке, дышала солнечно-хвойным лесом и ждала "похоронную процессию".

Сначала из-за сосен показался Илья с закутанной в покрывало мумией на руках — хмурый и готовый при ещё одном слове таки рвануть. Аня, следующая за ним по пятам, явно порывалась это самое слово сказать и достучаться до непонятливого Удавкиного внука, но, к счастью, сдерживалась. Видать, начинала понимать разницу между отступниками и нормальными людьми.

Я молча встала, махнула своим спутникам рукой и первой углубилась в лес — тонкими петляющими тропками, между стройных корабельных сосен, шурша прошлогодней хвоей, по редким солнечным пятнам. "Процессия" топала за мной, сопя друг на друга, но, хвала дару, без выяснений отношений.

Через полчаса мы подошли к неприметному мшистому камню. Коснувшись его тростью, я прошептала наговор, и камень плавно отъехал в сторону, открыв тёмный лаз.

— За мной, — скомандовала я и первой спустилась в подземелье.

Тридцать утоптанных ступеней привели в угрюмый коридор, на стенах которого при нашем появлении засветились разноцветные факелы: белый, красный, жёлтый, зелёный, синий и даже тёмно-серый а-ля чёрный — двенадцать цветов силы. Между ними зияли многочисленные низкие арочные проёмы. "Ощущая" присутствие живого человека, факелы вспыхивали и в комнатах.

— Вот здесь, — указала я тростью на правый ряд проёмов, — местные отступницы или опознанные, а слева — неопознанные ритуальные. Предлагаю сначала закончить с похоронами.

Аня, стойко держащаяся всю дорогу, тихо всхлипнула.

— Какая своеобразная погребальная культура... — пробормотал Илья, когда я объяснила Ане, что и как делать.

В каждой комнатке — по тринадцать могил, для двенадцати простых ведьм и одной Верховной. Анина тётя тоже была водой, и я быстро нашла ей место среди "неполной" дюжины. Указала на нужную ямку, возле которой земляную стену украшали знак сферы воды и обережные символы, вручила чашу с землей и объяснила, почему горсти хватит, чтобы засыпать всю могилу.

— Погребение замешано на обрядах, которые проводят только ведьмы сферы смерти, — шёпотом ответила я Илюхе. — Укладывай. И давай их оставим — пусть попрощаются. Ань, выход наверх открыт.

Ведьма-шепчущая промолчала, занявшись тётей. Приятель, сунув свёрнутое покрывало под мышку и наклонившись, выбрался в коридор первым, а я, оглянувшись напоследок, за ним.

— Какие ещё обряды?

Я наугад выбрала левую комнату подальше, завела туда своего спутника и тихо пояснила:

— Которые поднимают кладбища на бой с врагами. Обязательно хоронить именно так: в центре Верховная, двенадцать по кругу — собственно ее мёртвый Круг. В мумиях надолго остается сила, пропитавшая органические ткани, а если хоронить их кругом и связывать ритуалом, то сила вообще никуда не исчезает. Более того, она по капле стекает в Верховную. За пару сотен лет таких процессов из них получаются крутые боевые личи — способные к магии, использующие заклятья всех сфер и практически неуязвимые. Однако для ритуала нужны все опознанные, чтобы обращаться по имени. Поэтому неопознанные у нас хранятся отдельно.

— Двести лет? — разочарованно заметил Илья, оглядываясь. — А приюту сколько? Слегка за пятьдесят?

— Дождёмся, — я улыбнулась. — Так хоронили стародавние, так хоронили отступницы... Так мы перенесли сюда полезные старинные захоронения. Судьба, знаешь, иногда очень непредсказуема. А вот, кстати, неопознанные. Выбирай, какая больше нравится. Старшие разрешили даже трёх отдать.

Приятель изучил на ровные ряды ниш в стенах, заполненные покрытыми мумиями, и тоскливо тряхнул головой:

— Бабушка тоже должна быть тут, среди Верховных...

— И она здесь, — подтвердила я. — Она запретила возвращаться за ней, но я рискнула. И вернулась. В некрополе есть комната памяти с прахом тех, чьи тела не собрать для ритуального погребения. Показать?

Он молча кивнул.

Мы покинули комнату и прошли по коридору до конца — большого зала с высоким потолком, утопающего, несмотря на свет факелов, в мрачной полутьме. Во всём некрополе благодаря заклятьям поддерживался сухой микроклимат и свежий, приятный для обоняния воздух, но не здесь. Здесь дрожью по телу ощущалась сырость и пахло гнилью, хотя тел не было, только ларцы в крохотных стенных нишах.

Илья мгновенно и без подсказок увидел нужный ларец, а потом обернулся, напрягся и прищурился. Да, в тенях у противоположной стены на тонких цепях кое-кто сидел.

— Неупокоенные, — объяснила я. — Почти готовые хуфии. Ждём, когда они сформируются. Не тронут и не сорвутся, просто не подходи и не тревожь. Колдовать здесь нельзя. Закончишь — бери любую мумию из левого ряда комнат. Или три. Я подожду наверху.

И почти час валялась на душистой хвое, то ловя в сосновых просветах небо и солнце, то проваливаясь в дрёму.

Первой вернулась Аня — заплаканная, но собранная, с проявившимся внутренним стержнем и жёстким взглядом.

— Спасибо, Эф, — она села рядом. — Ужка говорит, где-то здесь спрятаны святилища первых Верховных. Не покажешь дорогу?

— Увы, — я качнула головой, — они блуждающие, находятся в тонких слоях мира призраков, и попасть в святилище можно только по приглашению. Поброди по лесу, поговори с Великой шепчущей. Если ты готова, она откроет дверь. Если нет — не теряй надежды и продолжай бродить и искать.

— И готовиться, — правильно поняла Аня и повторила: — Спасибо. За тётю. Возвращайтесь без меня.

Я кивнула, и она ушла, быстро скрывшись среди сосен. Я растеклась по тёплой хвое, но задремать не успела. Илья выбрался из некрополя с охапкой мумий в покрывале и сложил свою "добычу" на землю. Вид у него был слегка пришибленный, но просветлённый.

— Навестила?.. — я снова села.

— Ага, — он отряхнул джинсы, — и дала пару советов. Например, посетить некий реликварий. Первый раз о таком слышу.

— О, это древнее сакральное место, — я прищурилась на солнце. — Помещение, обережные заклятья, местоположение... Это не просто схрон, где ведьмы сваливали как попало своё добро, а хранилище реликвий первых Верховных.

— И?.. — Илья склонил голову набок.

— К сожалению, реликварием оно так и не стало. Когда мы нашли помещение, схрон напоминал новый дом, в котором ремонт уже закончен, а вещи ещё не ввезены. Однако кое-что волшебное, кроме охранных заклятий, есть — хранилище полезно отвечает на вопросы, даёт мудрые советы и проясняет непонятые моменты. Через сны или медитации. Вероятно, оно должно было вещать об ином — о том, в какой ячейке хранится искомая реликвия, как её использовать... Но предметов для разговора нет, и схрон помогает иначе. Чем и как умеет.

— А где реликвии? — приятель предсказуемо и любопытственно плюхнулся на землю рядом со мной.

— А вот об этом оно молчит, — я разочарованно тряхнула косичками. — Это первое, о чём мы спросили. Никто не знает. Одни отступницы считают, что реликвии уничтожены — или самими хозяйками, или их преследователями. А другие полагают, что стародавние не успели ничего перевезти и с должными обрядами поместить в специально оборудованные ниши. Припрятали впопыхах, где пришлось, закрыли такой защитой, что не найти и не пробиться... А сходить в реликварий можно. Находится он, конечно, не здесь, но я знаю место. Или ты заодно хочешь и реликвии поискать?

— Я бы за, — отозвался Илья бодро, — археолог и расхититель гробниц во мне не дремлет. Но безымянные важнее. И в реликварий мы сгоняем — всё за теми же безымянными. Информация лишней не бывает. Ты ими не интересовалась? Нет? Жаль. Значит, вместе спросим. Но сначала я бы услышал от тебя обещанное.

— Сначала всё-таки обед, — предложила я. — Ужка ждёт. А потом, если отобьёмся от Руси без потерь...

— Начальство молчит? — он встал и протянул мне руку.

— Боюсь, с ним что-то случилось, — я с сожалением поднялась с нагретой хвои. — Оно никогда не пропадало больше чем на сутки и всегда отвечало очень оперативно. Не объявится в ближайшие часы — ночью я уйду. С тобой, если соберёшься, — но без тебя. Тебе ещё со своими коллегами о мумиях беседовать да того заклинателя-наблюдателя хорошо бы потрясти на предмет наследников одержимых.

— Это похоже на капкан, — Илья сгрёб с земли мумий.

— В первую очередь это источник информации о пропавшем начальстве и возможность найти его следы, — я первой побрела по тропинке к лестнице.

— "Его?" — повторил приятель задумчиво.

— Это всего лишь форма склонения местоимения "оно", — уклонилась от прямого ответа я, — которое учитывает нескольких человек, крайне важных для приюта и его связи с миром.

Обсуждая дела насущные, мы добрались до лестницы, и я достала метлу.

— Эф, я тоже туда хочу! — оживился Илья. — Сто лет не летал!

— Извини, — я села на матрас верхом, — ещё одного чужака амулет не примет. Метла не моя. Да и некогда. Мне ещё помогать Ужке на стол накрывать, а тебе — мумий в багажник упаковывать. До встречи наверху.

Обед прошёл тихо, главным образом из-за присмиревшей и серьёзной Руси. Она не прыгала, не бегала, не летала, а только молча и сосредоточенно уминала еду. После обеда Ужка велела ей найти в лесу Аню, передать свёрток с водой и едой и показать вход в святилище Вещей видящей, чтобы шепчущая понимала, что он собой представляет. Руся молча взяла свёрток и улетела.

— Эк ты её прищучила... — я удивлённо хмыкнула, грея ладони о тёплые бока кружки.

— Это не я, — вздохнула Ужка, собирая грязную посуду, — это наставница взялась за работу. У меня вообще с воспитанием не ладится. Я же как на её глазки посмотрю, так сразу готовая всё понять и простить. На мне она ездит, как и на тебе. Но когда за дело берется Вещая видящая... Для стародавних детей не существует — есть ведьмы, материал, из которого надо слепить необходимый объект. Она иногда отлучается — проверить других своих учениц, сил в призрачном мире набраться, и Руся в это время отрывается. Но кончается оно быстро... Даже не знаю, хорошо это ли плохо.